Бобу Исаковичу, Просперу Маурисовичу и Аскольду Мораторье и укоризненно им
заметил:
- Я, между прочим, просил вас держать мои планы в тайне. Я вам доверял,
а вы меня подвели. Мне горько, что мои друзья так меня подвели.
На что знакомые и их родственники тут же Тима и успокоили.
- Мы никому не скажем! - пообещали они.
- Кому это "никому" вы не скажете? - с отчаянием в голосе спросил их
Тим. - Кто этот "никто", который о моих секретных планах не знает?
Немножко подумав, знакомые и их родственники ответили ему так:
- Мы, во-первых, ничего не скажем от твоих планах Анатоль Максимовичу,
твоему отцу, для которого ты хочешь приобрести такой замечательный подарок
ко дню его рождения. Мы немножко подумали и решили, что пусть это будет
сюрприз для Анатоль Максимовича. Мы также ничего не скажем о твоих планах
представителям Комкона, в чьем оперативном ведении находятся межзвездные
вегикелы, хранящиеся на Ла Гланде и прочих, нам неизвестных, местах. Никому,
кроме, конечно, Проспера Маурисовича Кандалыка, которого ты сам же, Тим, в
свои планы и посвятил.
- Это каким же представителям Комкона вы не скажете о моих планах, -
все с тем же отчаянием в голосе спросил их Тим, - если, кроме Проспера,
никаких представителей Комкона в Поселке нет?
- Да, - тут же подтвердил Проспер, - я есть Эксклюзивный Представитель
Комкона на Аккумуляторной станции, о чем неоднократно ставил в известность.
Других здесь, к сожалению, действительно нет.
- Вот мы и тем более не скажем, раз их нет, - ответили Тиму знакомые и
их родственники.
С этими словами они расступились и Тим с непрекращающимся отчаянием в
голосе увидел украшенный цветами полупаром "Сиверия". Наступила пора
прощаться.
Но тут прощанию помешала жена Аскольда по имени Эсмеральда Иосиповна,
не успевшая из-за домашних дел к торжественной части. Эсмеральда считалась в
Поселке очень любящей и очень заботливой женой. Аскольду часто говорили о
том, как ему повезло с Эсмеральдой. Аскольд, впрочем, считал, что заботливая
она немножечко чересчур.
Эсмеральда прибежала в очень взволнованном состоянии и тут же
обратилась к Аскольду с просьбой остаться дома. На что Аскольд уголком рта
попросил жену не позорить мужа перед людьми.
- Не пущу! - заявила ему Эсмеральда. - Я очень волнуюсь за тебя, потому
что ты опять в какую-нибудь историю влипнешь. Как тогда с прожекторами.
- Вот оно как! - задумчиво сказал себе Проспер Маурисович. - Вот оно,
значит, что получается.
Аскольд опять заработал уголком рта, пытаясь угомонить Эсмеральду,
однако та, не слушая своего мужа, бросилась к Тиму.
- Тим, - воскликнула она, - не бери, пожалуйста, моего мужа Аскольда на
Ла Гланду, очень тебя прошу.
- А я его и не беру, - ответил ей Тим. - Я его, даже наоборот, всеми
силами отговариваю от этой поездки.
- Но ты же знаешь, Тим, - возразила Эсмеральда, - ты же прекрасно
знаешь, что он вечно за тобой увязывается, а потом в неприятные истории
попадает.
- Знаю, - согласился Тим. - Но я каждый раз его отговариваю.
Тогда Эсмеральда обратилась к Марии.
- Но хоть ты-то, Мария, отговори своего непутевого муженька от его
идиотской затеи! Ведь упекут всех, ты что, Комкона не знаешь? Употреби,
умоляю тебя, употреби все свои так хорошо известные в Поселке способности
влиять на мужа и повлияй на него.
Гул неудобрения пронесся при этих словах по толпе знакомых Тима и их
родственников. В Поселке не приветствовалось публичное обсуждение личной
жизни посельчан и ее пикантных подробностей.
А Мария взяла Тима за руку и ответила Эсмеральде так:
- Он мой муж. И нечего!
* * *
Полупаром был очень стар и не очень исправен. В тесноте, при плохом
освещении, с нехорошим чувством как бы даже и тошноты наши друзья добрались
до Ла Гланды и высадились на сияющем огнями военном космодроме.
Высадившись, они радостно поприветствовали древние скалы, окружающие
космодром. Каждый из жителей Поселка в детстве или по прибытии на
Аккумуляторную Станцию хотя бы один раз посещал Ла Гланду - очень недурную
планету, которую так и не удалось приспособить для биологической жизни.
Посетить Ла Гланду во второй раз почти ни у кого не получалось - все время
по этому поводу строились различные планы, но как-то вот всякий раз
неотложные мешали дела.
- А говорят, воздух ее губит, - сказала Мария. - Ничего он ее не губит.
Может даже, еще красивее становится.
И все с ней согласились. Попробуй с Марией не согласись.
На Ла Гланде моросил дождь. Почему-то он шел на Ла Гланде постоянно -
то моросит, а то припустит так, что из-под крыши и не вылезешь. Космодром
блестел как новенький. Пахло отрицательными ионами, очень полезными для
здоровья.
Тут подошли два охранника, тоже все от дождя блестящие, хотя и с
табельными зонтами.
- Здравствуйте, - сказали они. И добавили отдельно Просперу
Маурисовичу, - Здравствуйте, Проспер Маурисович!
- Ну, как тут? - осведомился Проспер Маурисович.
- Да все по-старому, Проспер Маурисович. Беспокоят нас исключительно
редко.
- На занятия, небось, не слишком налегаете? - неодобрительно спросил
Проспер Маурисович.
- Не слишком, Проспер Маурисович. Здесь вы правы. - признались
охранники. И тоже с неодобрением в голосе.
- Нехорошо. Надо налегать. Мало ли что. Не беспокоят, не беспокоят, а
потом возьмут и побеспокоят. А вы на занятия не налегаете. Тут-то все и
начнется.
- И здесь вы правы, Проспер Маурисович! - восхитились охранники.
- Страностей никаких не наблюдалось в последнее время?
- Да вроде бы никаких, Проспер Маурисович. Насчет странностей у нас
строго. Чуть что - сразу по инстанции сообщаем. Сами же учили: "Там, где
странности, там и Странник!".
- Ну да, ну да. Гм! - Проспер Маурисович внушительно откашлялся и
сделал секретное лицо. - Как там насчет железки, о которой я вас просил?
Охранники оглянулись на Тима, тоже сделали секретные лица и сообщили
доверительным голосом:
- Готова железка, Проспер Маурисович. Вроде как списали ее. Там вон, в
желтом ангаре стоит. Вас дожидается.
- Ведите. А эти - со мной.
* * *
Когда Тим увидел вегикел, то даже покраснел от нахлынувшего на него
удовольствия. Красивый был вегикел и чистенький, не то что полупаром
"Сиверия". И очень по сравнению с полупаромом огромный - размером с
Аккумуляторную Батарею.
- А? - спросил он Марию. - Видала? Вот это вегикел так вегикел.
Марии вегикел тоже понравился, но ее очень беспокоили последствия.
- Форменное идиотство, - сказала она. - Это же надо додуматься! Ты хоть
представляешь, что с тобой сделают, если узнают?
- Ничего не сделают. И ничего не узнают. Это же списанный вегикел, сама
слышала. Нет, ну красавец! Это если бы я с Проспером не договорился и просто
украл, тогда конечно, могли бы быть и последствия. Да и то вряд ли. Нет, ну
лихой вегикел я папаньке достал!
- Кончится тем, - пророческим тоном сказала Мария, - что папаша твой
этот вегикел сначала загадит, а потом спьяну где-нибудь потеряет. Помяни мое
слово, вот этим вот самым все и кончится. А комконовцы найдут и скажут -
почему это списанный вегикел в пространстве болтается?
Широко улыбаясь, Тим сказал:
- Они скажут, что это очень странное происшествие и возьмутся
Странников искать. Очень они Странников искать любят. Обо мне и не вспомнят.
Даже если как следует намекнуть.
* * *
- Папа, открой, пожалуйста, дверь! - сказал Тим.
Тиму пришлось некоторые пять минут подождать, потому что опять был
вечер и опять Анатоль Максимович отличался медлительностью.
Анатоль Максимович сначала прокашлялся довольно отвратительным кашлем,
а потом спросил:
- Что тебе надо, сынок?
- Я пришел поздравить тебя с твоим днем рождения и подарить тебе по
этому случаю подарок. Ты открой, пап!
- Только есть у меня нет, - предупредил Анатоль Максимович.
- Это ничего. Ты, главное, открой.
Анатоль Максимович открыл, но сына внутрь не пускал - он был в тот
вечер близок к состоянию озверения.
- Так что тебе надо, сынок, я не понял что-то?
Про себя Тим сокрушенно вздохнул, но наружу сокрушение свое не
выпустил. Надо через это пройти, отец все-таки - примерно так подумал про
себя Тим.
Он увидел, что папаша готов. Что никаких дней рождения ему больше не
надо. На некоторую, очень короткую микросекунду Тиму даже стало жалко себя.
Но он пересилил жалость и сказал Анатоль Максимовичу, немножко, правда,
упрекающим тоном:
- Помнишь ли ты, папа, что у тебя сегодня день рождения?
Анатоль Максимович, особенно медлительный в тот день, немного
подумамши, произнес своему сыну Тиму:
- Ага.
- Тогда выслушай, пожалуйста, мои поздравления и прими от меня подарок.
Анатоль Максимович обдумал предложение Тима и кивнул.
- Я, сынок, отвечаю тебе согласием, - сказал он Тиму.
- Тогда, папа, я тебя поздравляю.
- Спасибо.
- И желаю тебе...
- А вот этого вот... - предупредил его Анатоль Максимович и
отрицательно покачал головой. - Вот этого вот ты уж пожалуйста мне. Приходят
все и желают. Не спрашивают ничего, все желают и желают, - пожаловался он
сыну. Может, я не желаю, чтобы мне всякие там желали!
- Напрасно ты, папа, - ответил на это Тим, - отвергаешь любовь и
чувства хорошо знакомых тебе людей. Но это к делу не относится. Я хочу,
папа, сделать тебе подарок. А ты его от меня прими.
Анатоль Максимович снова подумал, глядя на Тима с нескрываемым
подозрением.
- Хорошо, - ответил он наконец. - Я приму от тебя подарок, сынок. Давай
его сюда. Только есть у меня нет!
После этого Тиму пришлось очень крепко повозиться, чтобы уговорить отца
выйти с ним на улицу и проехаться к пустырю на бесколеске Боба Исаковича.
Тим очень честно старался, но отец согласия своего не давал.
- Я никак не могу дать тебе на это согласия, сынок, и не говорю тебе
всего, что я о тебе и о твоем подарке думаю, не хочу я этого говорить.
Потому что у меня сегодня день рождения, а я не привык его портить всякими
там конфликтными столкновениями. Я только хочу спросить тебя, сынок - почему
ты так вреда для меня хочешь? Чем это я тебе мешаю? Моежт, мне для твоего
спокойствия умереть?
В конце концов они, конечно, сцепились, но Тим, сжав зубы, не дал себе
воли и не стал ударять отца кулаками, а просто обхватил его поперек туловища
и поволок вон из квартиры.
А отец безумным голосом звал на помощь.
* * *
- Это еще откуда? - спросил Анатоль Максимович очень обеспокоеным
тоном, увидев вегикел. - Кто-то решил меня навестить? Скажи мне, Тим, кто
этот кто-то, который решил навестить Анатоля Камеррера? Саймон? Эй, Саймон!
Где ты? Ты что, действительно решил меня навестить?
- Нет, папа, - ответил Тим Анатоль Максимовичу. - Никто, к сожалению
навестить тебя не решил. Это я просто тебе такой подарок на твой день
рождения приготовил.
- Какой? - спросил Анатоль Максимович и еще больше обеспокоился. -
Какой? Я нигде не вижу подарка.
Он попробовал оглядеться, чтобы, значит, поискать, какой же ему подарок
приготовил сын Тим на его день рождения. Он огляделся, ничего не найдя, но
на Тима ничего нехорошего не подумал. На самом деле Анатоль Максимович и
думать-то хорошенько не мог по причине своего болезненного состояния, а
главное, по причине нахождения перед ним самой настоящей Толстушки. Он
ничего не мог думать и только на Толстушку смотрел.
- Папа! - сказал ему Тим. - Ты напрасно смотришь по сторонам, потому
что подарок - прямо перед тобой. Я достал тебе в подарок на твой день
рождения вот этот вегикел, на котором ты, согласно своего желания, можешь
теперь отправиться куда хочешь. Только вот бумаг я тебе на этот вегикел
выправить не сумел. Ты извини меня за это маленькое для тебя неудобство.
Когда до Анатоль Максимовича дошел смысл сказанных ему слов, ему сильно
взгрустнулось. Он подумал, что вот и здоровье кончилось. Анатоль Максимович
и раньше догадывался, что здоровье у него не резиновое, но как-то все думал,
что не сейчас. Самая главная жалость для Анатоль Максимовича заключалась в
том, что началось с головы. Он очень хорошо знал, что на Аккумуляторной
Станции голову уже года с четыре как не лечат. Но раньше этот недостаток
Анатоль Максимовичу, как и прочим жителям Поселка, казался
необременительным, потому что никто еще голову свою не доводил до такого
состояния, чтобы ее лечить. Теперь вот выяснилось, что действительно
неудобство. Ох, и как же не понравилось Анатоль Максимовичу, что со
здоровьем у него началось именно с головы!
- Послушай меня, сынок, - попросил сына Анатоль Максимович. - Послушай
и скажи, на самом ли деле я стою здесь с тобой на Большом Пустыре с
выключенными фонарями?
- На самом, - ответил ему Тим.
- Тогда ответь мне, сынок, видишь ли ты перед собой какую-нибудь
Толстушку?
- Меня удивил твой вопрос, папа, - несколько обиделся Тим. - Я отношу
твой вопрос за счет твоего скабрезного состояния. Которое вообще-то в день
рождения любому простительно. Я, со своей стороны, главным образом вижу
перед собой вегикел. Причем не какой-нибудь там полупаром (который в
некотором отдалении отсюда я тоже мог бы увидеть, если бы такое желание у
меня возникло), это настоящий большой, даже очень большой межзвездный
вегикел, который ты мог бы и узнать, папа, потому что точно такой же тебе
уже приходилось пилотировать лично. Вот толстушек я никаких практически не
вижу. Меня, папа, просто удивляет твое отношение к моему подарку.
- Сынок! - радостно воскликнул Анатоль Максимович, - Ты наградил меня
облегчением духа. За что большое тебе и человеческое спасибо.
- Пожалуйста! - великодушно ответил Тим.
- Толстушками, - объяснил Анатоль Максимович, - мы, пилоты-звездонавты,
называли этот данный конкретный тип космического вегикела. По причине их
несколько необычной для космических средств формы. Обрати внимание - у нее
никакой талии нет.
- Я помню, - ответил Тим. - Я просто сразу не подумал, что толстушкой
ты зовешь этот вегикел. Я просто забыл, так что извини меня, папа, за мою
невольную резкость.
- Но это еще не все, - продолжал Анатоль Максимович. - Теперь я хочу,
Тим, чтобы ты ответил на мой вопрос следующего содержания. Скажи-ка мне,
Тим, что делает здесь этот вегикел?
- Он отпилотирован сюда, чтобы стать подарком тебе к твоему дню
рождения.
- Правильно, - похвалил Тима Анатоль Максимович, - именно это я и
расслышал. И чтобы окончательно проверить свою догадку, я задаю тебе, сынок,
еще один вопрос. Не удивляйся, Тим, этому вопросу, даже если он покажется
тебе в высшей степени странным. Я хочу понять, сынок, верно ли я понял своей
не очень здоровой головой, что вот этот вот вегикел, который мы с тобой оба
видим стоящим на Большом Пустыре, и который ты, по твоим словам, подарил мне
на мой день рождения - верно ли я понял, сынок, что вот этот вегикел теперь
мой? Или моя голова все-таки не очень здорова?
- Папа, - твердо ответил Тим, - ты не ошибаешься. Этот вегикел теперь
твой. Хотя я понимаю, что насчет твоей головы могут быть самые различные
мнения. Но уверяю тебя, папа, что ты можешь взойти на этот вегикел и
отправляться куда хочешь согласно своего желания.
Тогда Анатоль Максимович решил, что этот чудесный вегикел ему снится
вместе с Тимом, и решил немного соснуть в надежде прибавить своей голове
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг