Радий Петрович ПОГОДИН
МАКОВ ЦВЕТ
Сказка
В Новгороде это случилось.
В Новгороде произошло.
В замечательном городе - древнем Новгороде.
Во-первых - не так давно, во-вторых - люди в суете уже позабыли -
дело обычное. Позабывать легко, как с горки скатываться.
А началось все с мамы.
Попугаеву Вовке мама подарила на Новый год ныряльные ласты, хоккейную
маску, килограмм леденцов и билет на "Елку" в Дом культуры химиков.
Проснулся Вовка - подарки на стуле ленточками перевязанные шелковыми.
Вовка ленточки сдернул. Тут же схрупал горсть леденцов. В ныряльных
ластах и в хоккейной маске пошел умываться и завтракать. А на завтрак были
оладьи и четыре сорта варенья. Вовка поел сытно. Каждый знает, чтобы
оладьями завтракать, хоккейную маску нужно сдвигать на лоб. Отдышался
Вовка. Хотел было в Дом культуры химиков на "Елку" идти в ластах и в
маске, но мама стала в дверях и воскликнула в сильном волнении:
- Ты меня убиваешь, Вова!
Что она имела в виду, Вовка не понял.
Вовка был упитан, розовощек, лицо имел гладкое, надутое изнутри
здоровьем, незатейливым честолюбием, благодушной гордостью и
незатруднительной любовью к родителям. Имелась у Вовки в прошлом году
морщинка, проложенная печалью о маленьком мамонте Гдетыгдеты, но ее
затянули добрые утра и покойные ночи.
Два дня веселился Вовка без устали, на третий день прибыл он со своим
замечательным первым "А" классом в городской музей на экскурсию. В новом
костюме клетчатом с девятью карманами.
Ну что в том музее - что? Не для веселых каникул дело: топоры
каменные, платья старушечьи, шали, полотенца, ложки, плошки, прялки,
веретена.
Ходил Вовка, скучал. Крутил в руках малиновый карандаш. Затылок
карандашом чесал. Веснушек себе наставил малиновых. И скучая, и зевая,
нарисовал Попугаев Вовка на белой мраморной колонне Скверняшку кривобокого
с перекошенной рожей и щербатыми треугольными зубами. И ничего не
почувствовал он сначала: ни задорного смеха от своего озорства, ни стыда,
ни раскаяния. И не заметил он, что белый нежно-задумчивый мрамор
зашелушился и сморщился. Не заметил, что все вокруг сделалось вздорным:
скульптура - "тяп-ляп". Вышивки - "шаляй-валяй". Росписи -
"разлюли-малина". Парча скукожилась. Эмали выцвели. Портреты покрылись
синюшными пятнами и бородавками. Вазы стройные сгорбатились. Не заметил
ничего этого Вовка Попугаев. И никто из его одноклассников-первоклассников
не заметил.
Но какое-то время спустя ощутил Вовка внутри себя лед. Будто он
проглотил сосульку и сосулька эта стоит в груди прямо под косточкой и не
тает.
Вовка горячего чая попил - не тает.
Какао попил - не тает.
Вскипятил пепси-колу. Попил - не тает.
Уселся Вовка грустный перед маминым большим зеркалом, в сто первый
раз примерил ласты и маску. А они к нему и прилипли-приросли. Дернул Вовка
левый ласт - больно. Дернул правый ласт - больно. Потянул маску с лица и
испугался - а ну как вместе с маской сорвутся и нос, и уши и брызнет на
красный ковер синяя кровь пластмассовая.
Закричал Вовка в ужасе.
Прибежала мама. Бросилась помогать Вовке. А Вовка кричит: "Ой,
больно, больно, больно!"
Позвала мама для Вовкиного спасения соседей по лестничной площадке:
соседа-шофера, соседа-инженера, соседа-портного - Вовкин папа, испытатель
парашютов, был в это время в командировке в секретной местности.
Соседи совещались долго. Выпили бидон кваса и решили
проконсультироваться на работе у новаторов - у новаторов передовой ум и
свежие мысли.
Хотела мама позвонить мужу по особому каналу связи, но не решилась -
у мужа шла серия ответственных затяжных прыжков.
Позвала мама слесаря-водопроводчика дядю Васю. Принес дядя Вася ящик
инструментов: и ножницы по железу, и напильники, и тиски, и клещи, и
зубила. Стал Вовку спасать. Но весь инструмент его сразу испортился -
согнулся и затупился.
- Автогеном надо, - сказал дядя Вася.
Автогеном мама не разрешила.
Позвонила она ученым-химикам.
- Кислотой надо, - сказали химики. - Азотной.
Кислотой мама не разрешила.
Позвонила в "Скорую медицинскую помощь".
"Скорая медицинская помощь" тут же приехала, гудя и мигая. И уехала
тихо - оказалась бессильной.
Прознали об этой беде Вовкины одноклассники. Пришли и прямо с порога
- авторитетно:
- Попугаев, не хнычь. Мы справимся. Силой мысли.
Но оконфузились.
Тогда они съели все леденцы, запили чаем, а девочка Люся взяла у
Вовки автограф. Она сидела с Вовкой за одной партой. Иногда, особенно в те
дни, когда Вовка не толкал ее локтем в бок и не терзал ее ухо фразами
вроде: "Слышь, Люська, дай списать арифметику" или "Ну, Люська, ты у меня
получишь за вредность", Люся к Вовке относилась ласково, как сестра, и
угощала его вкусными бутербродами.
Но может быть, началась эта сказка еще раньше, в Москве, в тот день,
когда один первоклассник, розовый от мороза и сытного завтрака, нацарапал
на царь-колоколе слова: "Я тут был. С бабушкой Элеонорой".
А может быть, в Ленинграде, когда другой первоклассник, тоже розовый
от здоровья и силы, написал на спине мраморной девы: "Моряком быть лучше".
А может, в Киеве, когда очень веселый ученик первого "В" написал на
Золотых воротах - "Вася Пузырь".
А может, в Риге, когда маленькая девочка нарисовала мелом на только
что покрашенной стене дома барышню и написала с ошибками: "Прикрасная
прынцесса".
Но может быть, еще раньше. Кто знает. Потому и сказка, что начало ее
уходит в самую глубь времен.
А той ночью в Новгороде, когда луна стала близкой и теплой, как
настольная лампа, в городском музее появилась волшебница Маков Цвет.
Легкой поступью, в козловых* полусапожках, в полушубке расшитом, в
полушалке ярком прошлась она по паркету.
_______________
* К о з л о в ы е - замшевые.
Остановилась у мраморной колонны, на которой Попугаев Вовка нарисовал
Скверняшку косого, кривоносого, кривоногого, четырехпалого, с перекошенной
рожей и щербатыми треугольными зубами. Стояла долго. Потом заплакала
тихонько. И тут зашуршало вокруг нее что-то, залопотало, томясь и жалуясь,
- это обезображенная Вовкиным пустомыслием красота стала осыпаться пылью с
полотенец древних, скатертей старинных, с набивных шалей, вышитых рубах,
златотканой парчи, с расписных блюд и ложек, с изразцов и финифти. Все
осыпалось и свилось в клубки, как обычно сваливается и свивается пыль.
Окружили эти клубки волшебницу Маков Цвет. Вот они уже поднялись ей по
пояс. Колышутся. Стонут.
Сняла волшебница Маков Цвет пушистые белые рукавички, сказала
заклинание да в ладошки легонько хлопнула - и поплыли туманы цветные: и
синие, и зеленые, и фиолетовые - всякого оттенка. От этих туманов клубки
пыли как бы засветились изнутри и вдруг обернулись ландышами, танцующими
девушками, лошадками, козами, сороками, петухами...
Плачут:
- Как Вовка-то Попугаев по волшебному столбу малиновым карандашом
черкал - так по нам словно острым ножом... Отпусти ты нас, Маков Цвет, в
пределы, в которых мы зародились.
- Отпущу, - сказала волшебница. - Ступайте. Летите. - Хлопнула она
еще раз в ладошки. Полыхнула молния. Завинтился вихрь. Засвистало
печальным свистом.
Луна за окном стала еще желтей.
Попугаев Вовка в этот момент проснулся, ноги в ныряльных ластах
свесил с кровати. Приснилось Вовке, будто все, что было в нем хорошего,
веселого, доброго, выпрыгнуло из него в виде птиц, лошадок, цветов,
петухов, леопардов, построилось тесными парами, как детсадовцы в дождь, и
ушло. Вовка даже их грустные разговоры слышал, мол, как же теперь Вовка
будет жить - нет у него ничего святого. Мол, кому красоты не жаль - тому
ничего не жаль.
- Мама... - прошептал Вовка.
Мама прибежала - мамы шепот детей хорошо слышат. Поставила Вовке
градусник - градусник покрылся инеем. Обложила мама Вовку грелками,
напоила горячим чаем с малиной, земляникой, черникой и клюквой. Отошел
Вовка, порозовел. Лесные ягоды ему цвет дали, в лесных ягодах все есть,
чего нет в садовых.
Весь Вовкин класс, первый "А", в эту ночь проснулся. Всем стало
холодно и тоскливо. Всем захотелось поплакать.
Волшебница Маков Цвет в музее сидела на сундуке, который только что
был изукрашен розами, и ревела. Потом слезы рукавичкой промакнула и
сказала в нос:
- Вовка Попугаев, прибудь.
Раздалось шипенье, хрипенье, словно в водопроводе кончилась вода, и
Попугаев Вовка явился - прибыл. Как есть: в ночной рубашке, в ластах, в
маске. Заспанный.
- Хорош, - сказала волшебница Маков Цвет. - Переслащенный,
перевитаминенный, пересметаненный. - Приблизила она ухо к Вовкиной груди.
Послушала. - Сердце у тебя, Вовка, не бьется.
- Не бьется, - согласился Вовка. - Оно стучит, как пламенный мотор.
Волшебница Маков Цвет провела по колонне ладошкой. Скверняшка
свалился на пол. Стоит на кривых ногах перед Вовкой, зубы скалит.
- Вот так, - говорит волшебница Маков Цвет. - Избыток жиров, белков и
углеводов, витаминов, шоколадов и мармеладов мы сейчас из тебя, Вовка, в
Скверняшку перенесем. Будут два Вовки. Одному не справиться - очень
трудное дело.
Защипало у Вовки во всех местах, защекотало и зачесалось. А когда
унялось - глядит Вовка, а перед ним он. Только голый. И глаза скорбные.
Подобрала волшебница Маков Цвет новому Вовке одежонку по росту из
музейных выцветших экспонатов. Заклинание сказала...
В колонне будто дверь отворилась в лето. Очень далекое, давнее. Вовка
это сердцем почувствовал. Сердце у него уже не стучало, как пламенный
мотор, а билось негромко, и даже щемила его тоска, - может, от раздвоения.
- Ну, всего тебе, Попугай, - сказал второй Вовка. - Жди от меня
вестей. Не трясись, я постараюсь самостоятельно справиться.
- А зовут тебя теперь как?
- Так и зовут - Полувовка. - Полувовка улыбнулся и ушел туда - в то
далекое.
В залах музея свистнуло сильно. Мигнули дежурные лампочки. Коты и
кошки на крышах стали чернильного цвета. Желтая луна в небе - оранжевой.
Вовка Попугаев снова оказался в своей кровати. Сидит, ноги свесил, но
чувство у него такое, что он идет. И одиноко ему и страшно. А идти надо.
"Может, не он Полувовка, а я, - Вовка подумал. - Может, ему
волшебница Маков Цвет все самое лучшее отвалила. А я, может, теперь совсем
никто".
И заплакал Вовка Попугаев от жалости к самому себе громкими
горько-солеными слезами.
Первый "А" - двадцать девять человек (с Попугаевым их было тридцать)
- на следующий день пришел в школу. Сказал первый "А" нянечке тете Леле:
"Нам песню разучивать", расселся за парты и некоторое время молчал.
Все видели в эту ночь странные сны. Синих лошадей с электрическими
глазами. Красных жестяных козерогов. Желтых раков. Все эти сомнительные
животные странно подмигивали и говорили: "Мы, только мы. Наш, только
наш..."
Но наверное, самый странный сон видела Люся. Снилось ей целое поле
ломаных игрушечных автомобильчиков. По этому полю идет Попугаев Вовка
один-одинешенек, худой-прехудой, совсем малокровный, в ластах и в маске.
Жутко воет и на глазах ржавеет.
- Надо ему обязательно помочь. Если не мы, то кто же? - сказала Люся.
Тут поднялся шум: мол, кто же спорит - один за всех и все за одного!
Посыпались предложения. А именно: сводить Попугаева в баню - в парилку,
потом окунуть в прорубь... Напоить постным маслом, чтобы насквозь
промаслился... Устроить ему вибрацию...
Староста Петя Ковалев прекратил это слововерчение и приказал
отнестись к вопросу серьезно.
Первоклассники, это же всем известно, ребята толковые - самые
замечательные мужики. Они уже многое знают, но еще не накопили
самодовольства, чванства и самомнения. Это не пятиклассники, которые
только и думают, что они силачи и верзилы.
Первый "А" быстро и собранно выделил из своей среды "мозговой трест"
в составе трех человек. Сам помчался на улицу кататься кубарем с ледяной
горы. В "мозговой трест" вошли отличники Петя Ковалев, Даля Напускнайте и
устойчивый троечник - лодырь Яшка Кошкин. Яшку взяли для сумасшедших идей
и оригинальных мыслей.
Кошкин предложил вывезти Вовку в Париж и там демонстрировать как
достижение научной мысли, мол, у нас - вот, а у вас нету.
Отклонили с негодованием.
Кошкин предложил раскормить Вовку пончиками - от пончиков все лопнет:
и одежда, и маска, и ласты.
Отклонили из человеколюбия.
Яшка предложил подключиться к какой-нибудь летающей тарелке и
переключить груз решения проблемы на плечи инопланетников.
Отклонили за неимением тарелки.
Тогда Яшка предложил подключить Попугаева Вовку либо к шаровой
молнии, либо к Далиному японскому телевизору.
- Как шарахнет!.. - уверял Яшка.
Отклонили по многим причинам.
Сами отличники не могли придумать ничего, кроме вазелина. Тогда
обидевшийся на них, но отходчивый Яшка Кошкин предложил разделить класс на
две группы, по интересам. У кого интерес к науке, пусть выводят
специальную породу муравьев, которые пластмассу и резину жрут, но кожу
тела не трогают. У кого интересы к спорту, пусть разрабатывают правила
игры под названием ватерхоккей. Этот спорт специально для Вовки, поскольку
он первый на земле человек-хокфибия. С него все начнется. Сначала Попугаев
Вовка будет гениальным голкипером, потом заслуженным мастером спорта,
чемпионом мира и олимпийских игр и, наконец, памятником из бронзы. К
памятнику съедутся толпы болельщиков и почитателей со всех континентов.
- А мы, его друзья и товарищи, будем рассказывать, каким
замечательным и образцовым был Попугаев в детские годы...
Задумался "мозговой трест".
- У меня дядя, мамин брат, спортивный начальник. Возглавляет приток
молодых. Его ватерхоккей взволнует, - это Яшка Кошкин сказал.
- У меня мама генетик - спрошу насчет муравьев, - это Петя сказал.
- Везет лоботрясам, - это Даля сказала. - Скоро о нашем Вовке узнает
весь мир. Пошли кататься с горы.
Последнее предложение "мозговому тресту" пришлось по душе.
С шумом и гиканьем помчались они кататься с ледяной горы, где визжал,
пыхтел и летел куда-то первый "А" класс.
А Попугаев Вовка сидел дома. Сильно переживал. Какая у него была
перспектива? А никакой.
Брюки не надеть - ласты мешают.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг