голова его болела, ему ее повредили. Я знаю!
- Кто это был? - спросил офицер.
- А я знаю кто? Мало ли кто: жил один человек, жил мало, его убивали,
он опять жил и умер сам, скучал по семейству...
Офицер подумал:
- Испытаем новый выпуск модернизированного мушкета - вы будете
седьмым, но для опыта я поставлю и восьмого.
- Ну, конечно! - охотно согласился Гершанович.
- Интересно, - говорил офицер, - в мозгу ли у вас останется пуля или
пробьет в лоб и выйдет в восьмого? У этих мушкетов жесткий огонь, но их
пробойная сила неизвестна...
- Это интересно, - сказал Гершанович, - мы с вами это узнаем, - и
подумал про офицера, что он глупый человек; затем конвойный солдат увел
узника.
5
В общей камере, населенной будущими покойниками, шла обычная жизнь:
люди чинили одежду, беседовали, спали или размышляли о том, какая у них
есть жизнь и какая она должна быть по мировой правде. Камера не имела
окон; круглые сутки в ней горела маленькая керосиновая лампа, и только
вновь прибывший заключенный мог сказать время, но вскоре время опять
забывали, о нем спорили, и никому не известно было достоверно - день или
ночь идет на свете, а это всех интересовало.
Гершанович нашел себе место на полу и лег отдохнуть; его беспокоила
теперь мысль - кто будет восьмым на расстреле; ему, этому восьмому,
обеспечено верное спасение, если восьмой не окажется трусом или глупым
человеком. "Плохо, - думал Гершанович. - Его пуля ударит слабо, если меня
она убьет, - ну она кость ему может повредить, только и всего, - а он
подумает, что его убило, и умрет от страха и сознания".
Прошло немного времени; Гершанович еще не успел отдохнуть, но всей
камере уже велели выходить. Гершанович этого ожидал; он знал по первому
разу, что немцы долго не содержат назначенных к смерти, чтобы не кормить
их и не поить и вообще не думать о них, тратя напрасно размышление.
Второй раз в жизни опускался Гершанович по тем же темным каменным
ступеням на смерть в подземелье. Он не узнал среди своих товарищей, шедших
с ним на гибель, ни одного знакомого лица, и по их словам он догадался,
что этих людей недавно привезли из Польши.
Ефрейтор сосчитал восемь человек, и в их числе Гершановича, шедшего
вторым, а прочих оставил на лестнице.
В подвале светил робкий свет одинокой свечи, и возле света стоял тот
офицер, который допрашивал Гершановича. Офицер, любитель оружия,
рассматривал какую-то укороченную винтовку. "Все выгадывают на пользе,
экономике, - рассудил Гершанович. - А нам экономить нельзя, пусть две пули
на каждого немца придется, и то будет доход!"
Ефрейтор начал устанавливать заключенных в затылок.
- Я седьмой! - загодя напомнил Гершанович.
- Первым не хочешь умирать? - спросил ефрейтор. - Перехитрить нас
хочешь? Умирай седьмым, по льготе, положи себе кирпич под ноги, у тебя
роста не хватает.
Гершанович положил кирпич под ноги и встал на свое смертное место. Он
посмотрел на восьмого, последнего человека - перед ним была лысина
старика, покрытая пухом младенчества.
"Будет смерть, - сообразил Осип Гершанович. - А что такое? Здесь я
жил неплохо; на тот свет попаду - и там буду стараться быть, и там мне
будет хорошо, и детей своих увижу. А если ничего там нет, так, значит, я
буду как мои мертвые дети, наравне с ними, - и это будет тоже хорошо и
справедливо: зачем я живой, раз в земле мое убитое сердце?"
- Готово? - спросил офицер. - Дышите глубже! - приказал он
заключенным и затем пообещал им. - Сейчас вы уснете сладким детским сном!
Гершанович, наоборот, перестал дышать и прислушался в наступившей
тишине, желая услышать для своего развлечения выстрел; но он его не
услышал и сразу сладко уснул: добрый ум его забылся сам по себе, обороняя
человека от безнадежности.
Проснувшись, Гершанович попробовал свой лоб - он был гладкий и
чистый. "Пуля у меня в уме", - решил человек. Тогда он попробовал свой
затылок и нащупал там лишь старую вмятину прежнего увечья. "Я все еще
живой, я на этом свете, я же так и думал, - размышлял узник. - Их новый
мушкет - это не изобретение, их начинка патрона слаба, я так и знал. Ну
скольких они убили одной пулей? Ну троих, четверых, наверно, а прежде до
меня, до шестого, пуля доходила: слабеет враг людей, слабеет - я
чувствую!"
Гершанович, лежа, пригляделся в сумраке, еще озаренном тайным, еле
дышащим, вздрагивающим издали светом. Возле него лежал его передний сосед
- лысый старик с детским пухом на чистой коже головы. Гершанович приложил
свою руку к голове старика; голова его остыла, и весь человек умер, хотя
он и не был поврежден ничем. "Вот я и думал - не нужно пугаться, - решил
Гершанович. - От испуга может свет кончиться, а что тогда будет? Не нужно
пугаться!"
Он сообразил, где находится; это было подземелье, где их, восьмерых
людей, расстреливали, и свеча еще вдали не догорела. "Плохо, что мы тут, -
рассуждал Гершанович. - Будет смерть. Ну что ж! Перед смертью тоже бывает
немного жизни. В прошлый раз меня увезли в могилу, оттуда можно было
жить..."
К нему склонился офицер. Гершанович почувствовал его по чужому
дыханию, по смрадной нечистоте его внутренности, выносимой с дыханием
наружу.
- Ну, как это у вас большевики говорят? - сказал офицер. - Не вышло?!
Седьмым стал в очередь, жить захотелось еврею!
- По-моему, это у вас не вышло, - ответил Гершанович, - я живой!
- Ты уже мертвый! - определил офицер и наставил в лоб Гершановичу
дуло своего личного маленького револьвера.
Гершанович поглядел в бледные, изжитые тайным отчаянием глаза офицера
и сказал ему:
- Палите в меня... Здесь у меня жизнь, а там мои дети - у меня везде
есть добро, мне везде хорошо... Мы здесь были людьми, человечеством, а там
мы будем еще выше, мы будем вечной природой, рождающей людей...
Пуля вошла в глаз Гершановичу, и он замер; но еще долгое время тело
его было теплым, медленно прощаясь с жизнью и отдавая обратно земле свое
тепло.
6
Спустя много времени к нам через фронт явился пожилой партизан и
рассказал нам эту историю гибели Гершановича. Он был восьмым, последним
человеком в очереди смертников, а впереди него стоял Гершанович. Он сумел
настолько сподобиться мертвым и настолько сократил свое дыхание, что даже
остыл телом, и тем обманул, ради жизни, немецкого офицера и даже ввел в
заблуждение пробовавшего его затылок Гершановича.
Свеча в подземелье потухла, другой зажигать не стали, и этот старик,
без точной проверки его смерти, был свезен и брошен в овраг вместе с
истинными покойниками, а затем тихо ушел оттуда. Из экономии рабочей силы
фашисты не всегда роют могилы, в особенности зимой - в мерзлом грунте.
__________________________________________________________________________
84 Р 1
П 37
Послесловие
Д. А. Зиберова
Иллюстрации
Н. Г. Раковской
4702010200 - 1397
П ЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦ 1397 - 87
080(02) - 87
Текст печатается по изданиям: Палааатаоанаоава А. П. Избранные
произведения. - М.: Мысль, 1985; Палааатаоанаоава А. П. Одухотворенные
люди. - М.: Правда, 1986.
а й Издательство "Правда", 1987. Составление. Иллюстрации.
СаОаДаЕаРаЖаАаНаИаЕ
Рассказы
Маркун 5
Потомки Солнца 13
"Лунная бомба" 25
Глиняный дом в уездном саду 48
В прекрасном и яростном мире 62
Железная старуха 77
Броня 85
Рассказ о мертвом старике 99
Седьмой человек 110
Неодушевленный враг 121
Неизвестный цветок 152
Уля 136
Любовь к Родине, или Путешествие воробья 144
Повести
Эфирный тракт 159
Город Градов 241
Джан 276
Д. Зиберов. Зарницы нежной души 414
Платонов А.
П 37 Потомки Солнца. Рассказы и повести / Послесл. Д. Зиберова; Ил.
Н. Раковской. - М.: Правда, 1987. - 432 с., ил.
В сборник известного советского писателя А. П. Платонова (1899 -
1951) включены его фантастические произведения ("Лунная бомба",
"Потомки Солнца", "Эфирный тракт"), а также близкие им по духу
повести и рассказы, где необычность ситуации помогает ярче показать
характеры героев, их неустанное стремление к познанию и
преобразованию окружающего мира ("Броня", "Джан" и др.).
4702010100 - 1397
П ЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦ 1397 - 87 84 Р 1
080(02) - 87
Андрей Платонович ПЛАТОНОВ
ПОТОМКИ СОЛНЦА
РАССКАЗЫ И ПОВЕСТИ
Редактор
Е. М. Кострова
Оформление художника
Г. А. Раковского
Художественный редактор
И. С. Захаров
Технический редактор
В. С. Пашкова
ИБ 1397
_____________________________________________________________________
Сдано в набор 03.12.86. Подписано к печати 04.05.87. Формат 84x108
1/32. Бумага книжно-журнальная. Гарнитура "Эдисон". Печать офсетная.
Усл. печ. л. 22,68. Усл. кр.-отт. 23,10. Уч.-изд. л. 20,92. Тираж 500
000 экз. (1-й завод: 1 - 125 000 экз.) Заказ № 900. Цена 1 р. 70 к.
_____________________________________________________________________
Набор и фотоформы изготовлены в ордена Ленина и ордена Октябрьской
Революции типографии имени В. И. Ленина издательства ЦК КПСС
"Правда". 125865, ГСП, Москва, А-137, улица "Правды", 24.
_____________________________________________________________________
Отпечатано в типографии издательства "Тюменская правда" Тюменского
обкома КПСС. 625002, г. Тюмень, Осипенко, 81.
__________________________________________________________________________
Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 23.02.2001
О найденных в тексте ошибках сообщать: mailto:vgershov@chat.ru
Новые редакции текста можно получить на: http://lib.ru/~vgershov
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг