поющими птицами. Старый человек не мог предположить, что его воробей живет
сейчас в теплом, цветущем краю и спит по ночам на высоком камне, подставив
себя под ветер... В феврале месяце музыкант купил себе в зоологическом
магазине на Арбате маленькую черепаху. Он читал когда-то, что черепахи
живут долго, а старик не хотел, чтобы то существо, к которому привыкнет
его сердце, погибло раньше его. В старости душа не заживает, она долго
мучается памятью, поэтому пусть черепаха переживет его смерть.
Живя вместе с черепахой, музыкант стал ходить к памятнику Пушкину
совсем редко. Теперь он каждый вечер играл дома на скрипке, а черепаха
медленно выходила на середину комнаты, вытягивала худую, длинную шею и
слушала музыку. Она поворачивала голову немного в сторону от человека,
точно для того, чтобы лучше было слышать, и один ее черный глаз с кротким
выражением смотрел на музыканта. Черепаха, наверно, боялась, что старик
перестанет играть и ей опять станет скучно жить одной на голом полу. Но
музыкант играл для черепахи до поздней ночи, пока черепаха не клала свою
маленькую голову на пол в усталости и во сне. Дождавшись, когда у черепахи
закроются глаза морщинами век, старик прятал скрипку в футляр и сам тоже
ложился на покой. Но музыкант спал худо. В теле его то постреливало
где-нибудь, то щемило, то заходилось сердце, и он часто вдруг просыпался в
страхе, что умирает. Обыкновенно оказывалось, что он еще живой и за окном,
в московском переулке, продолжалась спокойная ночь. В марте месяце,
проснувшись от замирания сердца, старик услышал могучий ветер; стекло в
окне оттаяло: ветер, наверно, дул с юга, с весенней стороны. И старый
человек вспомнил про воробья и пожалел его, что он умер: скоро будет лето,
на Тверском бульваре снова воскреснут деревья и воробей пожил бы еще на
свете. А на зиму музыкант взял бы его к себе в комнату, воробей подружился
бы с черепахой и свободно перенес зиму в тепле, как на пенсии... Старик
опять уснул, успокоившись тем, что у него есть живая черепаха и этого
достаточно.
Воробей тоже спал в эту ночь, хотя и летел в ураганном южном ветре.
Он проснулся только на одно мгновение, когда удар урагана сорвал его с
возвышенного камня, но, обрадовавшись, сейчас же уснул вновь, сжавшись
потеплее своим телом. Проснулся воробей уже засветло; ветер нес его
могучей силой в далекую сторону. Воробей не боялся полета и высоты; он
пошевелился внутри урагана, как в тяжелом, вязком тесте, проговорил сам
для себя кое-что и почувствовал, что хочет есть. Воробей огляделся с
осторожностью и заметил вокруг себя посторонние предметы. Он их тщательно
рассмотрел и узнал: то были отдельные тучные ягодки из теплой страны,
зерна, стручки и целые колосья, а немного подальше от воробья летели даже
целые кусты и древесные ветви. Значит, ветер взял с собою не одного его,
воробья. Маленькое зерно мчалось совсем рядом с воробьем, но схватить его
было трудно, благодаря тягости ветра: воробей несколько раз высовывал
клюв, а достать зерна не мог, потому что клюв упирался в бурю, как в
камень. Тогда воробей начал вращаться вокруг самого себя: он перевернулся
ножками кверху, выпустил одно крыло, и ветер сразу снес его в сторону -
сначала к близкому зерну, и воробей враз склевал его, а потом воробей
пробрался и к более дальним ягодам и колосьям. Он накормил себя досыта и,
кроме того, научился, как нужно передвигаться почти поперек бури. Покушав,
воробей решил заснуть. Ему сейчас было хорошо: обильная пища летела рядом
с ним, а холода или тепла среди урагана он не чувствовал. Воробей спал и
просыпался, а проснувшись, опять ложился по ветру ножками кверху, чтобы
дремать на покое. В промежутках меж одним сном и другим он сытно кормился
из окружающего воздуха; иногда какая-либо ягода или стручок со сладкой
начинкой вплотную прибивались к телу воробья, и тогда ему оставалось
только склевать и проглотить эту пищу. Однако воробей побаивался, что
ветер когда-нибудь перестанет дуть, а он уже привык жить в буре и обильно
питаться из нее. Ему не хотелось больше добывать себе корм на бульварах
постоянным хищничеством, зябнуть по зимам и бродить пешком по пустому
асфальту, чтобы не тратить сил на полет против ветра. Он жалел только, что
нет среди всего этого могучего ветра крошек кислого черного хлеба, - летит
одна лишь сладость или горечь. К счастью для воробья, буря шла долго, и,
просыпаясь, он снова чувствовал себя невесомым и пробовал напевать сам
себе песню от удовлетворения жизнью.
* * *
В весенние вечера старый скрипач выходил играть к памятнику Пушкину
почти ежедневно. Он брал с собою черепаху и ставил ее на лапки возле себя.
Во все время музыки черепаха неподвижно слушала скрипку и в перерывы игры
терпеливо ждала продолжения. Футляр от скрипки по-прежнему лежал на земле
против памятника, но крышка футляра была теперь постоянно закрыта, потому
что старик уже не ожидал к себе в гости седого воробья.
В один из погожих вечеров начался ветер со снегом. Музыкант спрятал
черепаху за пазуху, сложил скрипку в футляр и пошел на квартиру. Дома он,
по обыкновению, накормил черепаху, а затем поместил ее на покой в коробку
с ватой. После того старик хотел взяться за чай, чтобы погреть желудок и
продлить время вечера. Однако в примусе не оказалось керосина и бутылка
тоже была пустая. Музыкант пошел покупать керосин на Бронную улицу. Ветер
уже прекратился; падал слабый, влажный снег. На Бронной продажу керосина
закрыли на переучет товара, поэтому старику пришлось идти к Никитским
воротам.
Закупив керосин, скрипач направился обратно домой по свежему, тающему
снегу. Два мальчика стояли в воротах старого жилого дома, и один из них
сказал музыканту:
- Дядя, купи у нас птицу... Нам на кино не хватает!
Скрипач остановился.
- Давай, - сказал он. - А где вы ее взяли?
- Она сама с неба на камни упала, - ответил мальчик и подал птицу
музыканту в двух сложенных горстях.
Птица, наверно, была мертвая. Старик положил ее в карман, уплатил
мальчику двадцать копеек и пошел дальше.
Дома музыкант вынул птичку из кармана на свет. Седой воробей лежал у
него в руке; глаза его были закрыты, ножки беспомощно согнулись, и одно
крыло висело без силы. Нельзя понять, обмер ли воробей на время или
навечно. На всякий случай старик положил воробья себе за пазуху под ночную
рубашку - к утру он либо отогреется, либо никогда более не проснется.
Напившись чаю, музыкант бережно лег спать на бок, не желая повредить
воробья.
Вскоре старик задремал, но сразу же проснулся: воробей пошевелился у
него под рубашкой и клевнул его в тело. "Живой! - подумал старый человек.
- Значит, сердце его отошло от смерти!" - и он вынул воробья из теплоты
под своею рубашкой.
Музыкант положил ожившую птичку на ночлег к черепахе. Она спала в
коробке, - там лежала вата, там воробью будет мягко.
На рассвете старик окончательно проснулся и посмотрел, что делает
воробей у черепахи.
Воробей лежал на вате тонкими ножками кверху, а черепаха, вытянув
шею, смотрела на него добрыми, терпеливыми глазами. Воробей умер и забыл
навсегда, что он был на свете.
Вечером старый музыкант не пошел на Тверской бульвар. Он вынул
скрипку из футляра и начал играть нежную, счастливую музыку. Черепаха
вышла на середину комнаты и стала кротко слушать его одна. Но в музыке
недоставало чего-то для полного утешения горюющего сердца старика. Тогда
он положил скрипку на место и заплакал.
__________________________________________________________________________
84 Р 1
П 37
Послесловие
Д. А. Зиберова
Иллюстрации
Н. Г. Раковской
4702010200 - 1397
П ЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦ 1397 - 87
080(02) - 87
Текст печатается по изданиям: Палааатаоанаоава А. П. Избранные
произведения. - М.: Мысль, 1985; Палааатаоанаоава А. П. Одухотворенные
люди. - М.: Правда, 1986.
а й Издательство "Правда", 1987. Составление. Иллюстрации.
СаОаДаЕаРаЖаАаНаИаЕ
Рассказы
Маркун 5
Потомки Солнца 13
"Лунная бомба" 25
Глиняный дом в уездном саду 48
В прекрасном и яростном мире 62
Железная старуха 77
Броня 85
Рассказ о мертвом старике 99
Седьмой человек 110
Неодушевленный враг 121
Неизвестный цветок 152
Уля 136
Любовь к Родине, или Путешествие воробья 144
Повести
Эфирный тракт 159
Город Градов 241
Джан 276
Д. Зиберов. Зарницы нежной души 414
Платонов А.
П 37 Потомки Солнца. Рассказы и повести / Послесл. Д. Зиберова; Ил.
Н. Раковской. - М.: Правда, 1987. - 432 с., ил.
В сборник известного советского писателя А. П. Платонова (1899 -
1951) включены его фантастические произведения ("Лунная бомба",
"Потомки Солнца", "Эфирный тракт"), а также близкие им по духу
повести и рассказы, где необычность ситуации помогает ярче показать
характеры героев, их неустанное стремление к познанию и
преобразованию окружающего мира ("Броня", "Джан" и др.).
4702010100 - 1397
П ЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦЦ 1397 - 87 84 Р 1
080(02) - 87
Андрей Платонович ПЛАТОНОВ
ПОТОМКИ СОЛНЦА
РАССКАЗЫ И ПОВЕСТИ
Редактор
Е. М. Кострова
Оформление художника
Г. А. Раковского
Художественный редактор
И. С. Захаров
Технический редактор
В. С. Пашкова
ИБ 1397
_____________________________________________________________________
Сдано в набор 03.12.86. Подписано к печати 04.05.87. Формат 84x108
1/32. Бумага книжно-журнальная. Гарнитура "Эдисон". Печать офсетная.
Усл. печ. л. 22,68. Усл. кр.-отт. 23,10. Уч.-изд. л. 20,92. Тираж 500
000 экз. (1-й завод: 1 - 125 000 экз.) Заказ № 900. Цена 1 р. 70 к.
_____________________________________________________________________
Набор и фотоформы изготовлены в ордена Ленина и ордена Октябрьской
Революции типографии имени В. И. Ленина издательства ЦК КПСС
"Правда". 125865, ГСП, Москва, А-137, улица "Правды", 24.
_____________________________________________________________________
Отпечатано в типографии издательства "Тюменская правда" Тюменского
обкома КПСС. 625002, г. Тюмень, Осипенко, 81.
__________________________________________________________________________
Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 23.02.2001
О найденных в тексте ошибках сообщать: mailto:vgershov@chat.ru
Новые редакции текста можно получить на: http://lib.ru/~vgershov
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг