железо скоблит, а советский материал - мягкая вещь!
"Он прав, сволочь! - подумал Шмаков. - У меня тоже пуговицы от новых
штанов оторвались, а в Москве покупал!"
Дальше Шмаков не слушал, заскорбев от дум и недоброкачественности
жизни. Поезд гремел на крутом уклоне и скрежетал бессильными тормозами.
Печальный, молчаливый сентябрь стоял в прохладном пустопорожнем поле,
где не было теперь никакого промысла. Одно окно в вагоне было открыто, и
какие-то пешие люди кричали в поезд:
- Эй, сволочи!
Иногда встречные пастушонки просили:
- Брось газету! - Газета им требовалась на цигарки.
Комсомолец, раздобрев от своей осведомленности, побросал им всю
наличную бумагу, и пастушонки ловили ее, не допуская до земли. Но Шмаков
своей газеты не дал - в чужом городе всякий клок дорог.
- Градов! Кому до Градова? Первая остановка! - сказал проводник и
начал выметать сор. - Насорили, идолы, как в поле! Штрафовать вас надо, да
денег у вас нету! Бабка, прими ноги!
Шмаков сошел в Градове, и его охватила некоторая жуть.
"Вот оно, мое поселение", - подумал Шмаков и оглядывал тихий вокзал и
скромных людей, спешащих попасть в вагоны.
Несмотря на то, что этот пункт был связан рельсами со всем миром - с
Афинами и Апеннинским полуостровом, а также с берегом Тихого океана, -
никто туда не ездил: не было надобности. А если б кто поехал, то запутался
бы в маршруте: народ тут жил бестолковый.
3
Вселился Шмаков в дом № 46 по Коркиной улице; дом был невелик, и жила
в нем одна старушка, караульщица своего недвижимого имущества. Получала
она за мужа пенсию одиннадцать рублей двадцать пять копеек в месяц и
комнату сдавала за восемь рублей с ее топкой.
Сел за голый стол Иван Федотыч, поглядел на двор, где травы умирали,
и ему сделалось скучно. Посидев, Иван Федотыч лег, а полежавши, встал и
пошел еды купить.
Еще не закатилось сентябрьское солнце, а Иван Федотыч вернулся в
пустоту своего жилища. Старушка вздыхала на кухне от перемены власти и
трещала лучинками к самовару.
Иван Федотыч поел колбасы, а затем сел вырабатывать форму своей
подписи на будущих бумагах. "Шмаков", - написал Иван Федотыч. "Нет, не
твердо", - подумал он и вновь написал "Шмаков", но уже более бесхитростно
и как бы невзначай копируя по простоте начертания подпись Ленина.
Затем долго раздумывал Иван Федотыч - ставить ему перед своей
фамилией "Ив" - Иван или не надо. Наконец решил поставить: могут
обознаться и спутать с инородным человеком; хотя фамилия "Шмаков" -
достаточно редкостная.
В восемь часов старушка перестала вздыхать и тихо засопела - уснула,
стало быть. Потом проснулась и долго бормотала славянские молитвы.
Иван Федотыч задернул занавесочки, понюхал больной цветок на
подоконнике и извлек из чемодана кожаную тетрадь. На коже было вырезано
перочинным ножом заглавие рукописного труда:
"ЗАПИСКИ ГОСУДАРСТВЕННОГО ЧЕЛОВЕКА".
Открыв рукопись на сорок девятой странице, Иван Федотыч подчитал
конец и, разогнавшись мыслью, начал продолжать:
"...Я тайно веду свой труд. Но когда-нибудь он сделается мировым
юридическим сочинением, а именно: я говорю, чиновник и прочее всякое
должностное лицо - это ценнейший агент социалистической истории, это живая
шпала под рельсами в социализм.
Служение социалистическому отечеству - это новая религия человека,
ощущающего в своем сердце чувство революционного долга.
Воистину в 1917 году в России впервые отпраздновал свою победу
гармонический разум порядка!
Современная борьба с бюрократией основана отчасти на непонимании
вещей.
Бюро есть конторка. А конторский стол суть непременная принадлежность
всякого государственного аппарата.
Бюрократия имеет заслуги перед революцией: она склеила расползавшиеся
части народа, пронизала их волей к порядку и приучила к однообразному
пониманию обычных вещей.
Бюрократ должен быть раздавлен и выжат из Советского государства, как
кислота из лимона. Но не останется ли тогда в лимоне одно ветхое дерьмо,
не дающее вкусу никакого достоинства..."
- Гады! - заорал кто-то у окна. - Испотрошу всяку сволочь, всяку
баптистскую ересь...
И вдруг голос смилостивился и зазвучал милосердно:
- Друг, скажи по-матерному, по-церковнославянски! Ага, нельзя!.. Эх
ты, гниденыш!
Шаги удалились, и пустынно застучал колотушечник, предупреждая
грабеж.
Шмаков сначала насторожился, а потом поник в удручении от
многочисленности хамства.
Одолев нравственную тревогу, он продолжал:
"Что нам дают вместо бюрократизма? Нам дают - доверие вместо
документального порядка, то есть дают хищничество, ахинею и поэзию.
Нет! Нам нужно, чтобы человек стал святым и нравственным, потому что
иначе ему деться некуда. Всюду должен быть документ и надлежащий общий
порядок.
Бумага лишь символ жизни, но она и тень истины, а не хамская выдумка
чиновника.
Бумага, изложенная по существу и надлежаще оформленная, есть продукт
высочайшей цивилизации. Она предучитывает порочную породу людей и
фактирует их действия в интересах общества.
Более того, бумага приучает людей к социальной нравственности, ибо
ничто не может быть скрыто от канцелярии".
Часто бывало, что мысль Ивана Федотыча увлекалась сторонними
соображениями во вред пользе. Вот и сейчас, пренебрегая временем, он
задумался о сравнительной административной силе предуика и исправника.
Затем он подумал о воде земного шара и решил, что лучше спустить все
океаны и реки в подземные недра, чтобы была сухая территория. Тогда не
будет беспокойства от дождей, а народ можно расселить просторнее. Воду
будут сосать из глубины насосы, облака исчезнут, а в небе станет вечно
гореть солнце, как видимый административный центр.
"Самый худший враг порядка и гармонии, - думал Шмаков, - это природа.
Всегда в ней что-нибудь случается...
А что, если учредить для природы судебную власть и карать ее за
бесчинство? Например, драть растения за недород. Конечно, не просто
пороть, а как-нибудь похитрее - химически, так сказать!
Не согласятся, - вздохнул Шмаков, - беззаконники везде сидят!"
Потом он очнулся и продолжал работать:
"И как идеал зиждется перед моим истомленным взором то общество, где
деловая официальная бумага проела и проконтролировала людей настолько,
что, будучи по существу порочными, они стали нравственными. Ибо бумага и
отношение следовали за поступками людей неотступно, грозили им законными
карами, и нравственность сделалась их привычкой.
Канцелярия является главной силой, преобразующей мир порочных стихий
в мир закона и благородства.
Подумать надо над этим - и крепко подумать. Я кончаю сегодняшнюю
очередную запись, чтобы крепко подумать о бюрократии".
Тут Иван Федотыч встал и действительно задумался.
Так думал он о бюрократии долго, пока его не перебил собачий лай на
ночной улице, и тогда он уснул, зря не потушив лампы.
На другой день Шмаков явился на службу - в губернское земельное
управление, куда он назначен был заведовать подотделом.
Явившись, он молча сел и начал листовать разумные бумаги. Сослуживцы
дико смотрели на новое молчаливое начальство и, вздыхая, не спеша чертили
какие-то длинные скрижали.
Иван Федотыч постепенно входил в самое средоточие дел, но сразу
усмотрел ущерб стройности и делопроизводственной логике.
Вечером, лежа на кровати, он раздумывал о своей новой службе. Круг
обязанностей каждого сотрудника очерчен недостаточно четко, служащие
суетятся с малой пользой, в бумагах запор смысла и скользкая бесплановая
логика, в толчее и подотдельской тесноте сотрудники утратили самую цель
своих трудов и исторический смысл своей службы.
Поев вчерашней колбасы, Шмаков сел писать доклад начальнику
земуправления.
"О соподчинении служащих внутри вверенного мне подотдела в целях
рационализации руководимой мною области сельскохозяйственных мероприятий".
Трактат свой Иван Федотыч кончил поздней ночью - за полночь.
Утром хозяйка сжалилась над одиноким человеком и дала Ивану Федотычу
бесплатно чай. Ночью она слышала, как у спящего Шмакова рычала и резко
трескалась сухая жирная пища в животе.
Иван Федотыч принял чай без всякого одобрения и без интереса
прослушал хозяйкин рассказ об их глухой стороне.
Оказалось, что в ближних к Градову деревнях - не говоря про дальние,
что в лесистой стороне, - до сей поры весной в новолунье и в первый гром
купались в реках и озерах, умывались с серебра, лили воск, окуривали от
болезней скот и насвистывали ветер.
"Холуйство! - подумал Иван Федотыч, послушав старуху. - Только живая
сила государства - служилый, должный народ способен упорядочить это
мракобесие".
Идя на службу, Иван Федотыч чувствовал легкость желудка от горячего
чая старухи и покой мысли от убежденности в благотворном государственном
начале.
На службе Ивану Федотычу дали дело о наделении землей потомков некоей
Алены, которая была предводительницей мятежных отрядов Поценского края в
XVIII столетии и которую сожгли за чародейные дела в срубе в г. Кадоме.
"Ездили они, отцы наши, воровские казаки, - читал в деле Шмаков, - по
уездам, рубили помещиков и вотчинников, за которыми были крестьяне, а
черных людей, крестьян и боярских людей и иных служилых людей никого не
рубили и не грабили".
Дело о землеустройстве потомков Алены тянулось уже пятый год. Теперь
пришла новая бумага от них с резолюцией начальника учреждения:
"Тов. Шмакову. Реши это дело, пожалуйста, окончательно. Пятый год
идет волокита о семи десятинах. Доложи мне срочно по сему".
Шмаков исчитал все дело и нашел, что это дело можно решить трояко, о
чем и написал особую докладную записку начальнику учреждения, не предрешая
вопроса, а ставя его на усмотрение вышестоящих инстанций. В конце записки
он вставил собственное изречение, что волокита есть умственное
коллективное вырабатывание социальной истины, а не порок. Управившись с
Аленой, Шмаков углубился в поселок Гора-Горушку, который жил на песках, а
на лучшие земли не выходил. Оказалось, что поселок жил тихим хищничеством
с железной дороги, которая проходила в двух верстах. Поселку давали и
деньги и агрономов, а он сидел на песке и жил неведомо чем.
Шмаков написал на этом деле резолюцию:
"Гору-Горушку считать вольным поселением, по примеру немецкого города
Гамбурга, а жителей - транспортными хищниками; земли же надлежит у них
изъять и передать в трудовое пользование".
Далее попалось заявление жителей хутора Девьи Дубравы о необходимости
присылки им аэроплана для подгонки туч в сухое летнее время. К заявлению
прилагалась вырезка из газеты "Градовские известия", которая обнадежила
девьедубравцев.
"Пролетарский Илья Пророк.
Ленинградский советский ученый профессор Мартенсен изобрел аэропланы,
самопроизвольно льющие дождь на землю и делающие над пашней облака.
Будущим летом предположено испытать эти аэропланы в крестьянских условиях.
Аэропланы действуют посредством наэлектризованного песка".
Изучив все тексты сего дела, Шмаков положил свое заключение:
"Ввиду сыпящегося из аэроплана песка, чем уменьшается добротность
пахотных почв, признать отпуск аэроплана хутору Девьи Дубравы пока
преждевременным, о чем и уведомить просителей".
Остаток трудового дня Шмаков истратил целиком и полностью на
заполнение форм учета учетной работы, наслаждаясь графами и терминами
государственного точного языка.
На пятый день службы Шмаков познакомился с заведующим
административно-финансовым отделом земельного управления Степаном
Ермиловичем Бормотовым.
Бормотов принял Шмакова спокойно, как чуждое интересам дела явление.
- Товарищ Бормотов, - обратился Шмаков, - у нас дело стоит: вы почту
приказали отправлять два раза в месяц оказиями.
Бормотов молчал и подписывал ассигновки.
- Товарищ Бормотов, - повторил Иван Федотыч, - у меня тут срочные
бумажки, а отправлять почту будут через неделю чохом...
Бормотов нажал кнопку звонка, не глядя на Шмакова.
Вошел испуганный пожилой человек и прищурился на Бормотова с
почтительным и усиленным вниманием.
- Отнеси это в ремесленную управу, - сказал Бормотов человеку. - Да
позови мне какую-нибудь балерину из переписчиц.
Человек не осмелился ничего сказать и ушел.
Вошла машинистка.
- Соня, - сказал ей Бормотов, не взирая на нее, а узнав по запаху и
иным косвенным признакам. - Соня! Ты оперплан не переписала еще?
- Переписала, Степан Ермилыч! - ответила Соня. - Это операционный
план? Ах, нет, не переписала!
- Ну вот, ты спроси сначала, а потом отвечай, а то - переписала!
- Вы про операционный спрашиваете, Степан Ермилыч?
- Ну да, не про опереточный! Оперплан и есть оперплан!
- Ах, я его сейчас только вдела в машинку!
- Вдела и держи там! - ответил Степан Ермилыч.
Тут Бормотов кончил подписывать ассигновки и заметил Шмакова.
Бормотов прослушал и ответил:
- А как же в Вавилоне акведуки строили? Хорошо ведь строили? -
Хорошо! Прочно? - Прочно! А почта ведь там раз в полгода отправлялась, и
не чаще! Что теперь мне скажешь? - Бормотов знающе улыбнулся и принялся
подписывать подтверждения и напоминания.
Шмаков сразу утих от такого резона Бормотова и недоуменно вышел. По
дороге он дышал воздухом старой деловой бумаги и думал о том, что значит
ремесленная управа, которую упомянул Бормотов. Думал Шмаков и еще кое о
чем, но о чем - неизвестно.
В дверях административно-финансового отдела спорили два человека.
Каждый из них был особенный: один утлый, истощенный и несчастный, пьющий
водку после получки, другой - полный благотворности жизни от сытой пищи и
внутреннего порядка. Первый, тощий, свирепо убеждал второго, что это
глина, держа в руке какой-то комочек. Другой, напротив, стоял за то, что
это песчаный грунт, и удовлетворялся этим.
- А почему? Ну почему песок? - пытал его тощий.
- А потому, что сыплется, - резонно говорил тот, что поспокойнее. -
Потому, что мукой пылит. Ты дунь!
Тощий дунул - и что-то вышло.
- Ну? - спросил утлый человек.
- Что - ну? - сказал плотный. - Сыплется, - значит, песок!
- А ты плюнь, - догадался тощий.
Его недруг взял в свои руки комок неведомого грунта и смачно харкнул,
уверенный в неразмочимой природе песка.
- Ну? - торжественно взогласил тощий. - Помни теперь!
Тот помял и сразу согласился, чтобы не рушить равновесия чувств.
- Глина! Мажется. Дребедень!..
Шмаков прослушал беседу друзей и, достигнув своего стола, сейчас же
сел писать доклад начальнику управления - "О необходимости усиления
внутренней дисциплины во вверенном Вам управлении, дабы пресечь неявный
саботаж".
Но вскоре саботаж явился перед Шмаковым как узаконенное явление. Во
вверенном Шмакову подотделе сидело сорок два человека, а работы было на
пятерых; тогда Шмаков, испугавшись, донес рапортом кому следовало о
необходимости сократить штат на тридцать семь единиц.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг