Автор(ы) произведения: Игорь Викторович ПИДОРЕНКО
Переводчик произведения:
Название произведения: Мухобой
Жанр произведения: Рассказ, фантастика
Цикл (серия); номер в цикле:
Ист. получения произведения: 1) Изд. "Кавказская библиотека", Ставрополь,
1991 г. Альманах "Шат-гора". Выпуск 1.
Украсть у времени: Историческая повесть; Фантастика: роман,
повести, рассказы.
Редакторы Г. М. Шумаров, В. А. Белоусов
Технический редактор Н. И. Чигина
Художественный редактор В. А. Каретко
Художник Т. В. Литвина
Корректор Н. А. Шевлякова
Автор(ы) файла: Ершов В. Г.
Редактор(ы) файла: Ершов В. Г.
Название файла: Muhoboy..txt
Тип (кодировка) файла: txt (CP-1251)
Дата (номер) редакции файла: 13/09/2000
Источник получения файла:
__________________________________________________________________________
Из коллекции Вадима Ершова: http://lib.ru/~vgershov/
__________________________________________________________________________
__________________________________________________________________________
Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 13/09/2000
Игорь Викторович ПИДОРЕНКО
МУХОБОЙ
Рассказ
Такой профессии - начальник, вообще нет. А Николай Антонович работал
начальником. Человека назначают руководить, если он это умеет. Если не
умеет, то тоже назначают, но чаще всего, разобравшись, что не того
поставили, снимают и назначают другого. В Николае Антоновиче еще не
разобрались, вот он и работал начальником. Небольшим, впрочем, совсем
маленьким. Он командовал конторой "Вторцветмета", и было под его
командованием всего три девицы послешкольного возраста из тех, что в
институты то ли не попали, то ли не стремились вовсе и пересиживали в этой
мелкой конторе несколько переходно-установочных лет. Но и с таким
маленьким коллективом Николай Антонович управиться не мог. Им бы самим кто
руководил, как это и было всю его жизнь. Куда проще, а главное, спокойнее
выполнять распоряжения, чем отдавать их. Распорядились, а ты пошел и
выполнил. На душе покой, нервы в порядке, и не надо думать, как
подчиненные отнесутся к твоим приказам. Николай Антонович в свое время в
армии служил и даже до ефрейтора дослужиться не смог. О чем, однако, не
жалел. В душе был недоволен и такой "ефрейторской" должностью, какую
получил во "Вторцветмете". Хлопотно, покоя никакого. Жена его было
обрадовалась выдвижению, какие-то планы стала строить, но потом вспомнила
всю совместную жизнь - она все-таки хорошо Николая Антоновича знала, и
поняв, что назначение это - дело случайное и не только дальнейшего роста
не предвидится, но и с этой должности супруга скоро попрут, махнула на его
карьеру рукой. Ибо был Николай Антонович и в семейной жизни тих и
законопослушен. Первые годы после свадьбы жена, памятуя поговорку о тихом
омуте, все его подозревала в чем-то этаком. Но с течением времени
успокоилась и эксплуатировала мужа в меру сил и возможностей. Николай
Антонович и его супруга были людьми незлобивыми, детей у них как-то не
случилось. Вот и жили они потихоньку, угождая и не докучая друг другу
особо.
Чего нельзя было сказать о девицах в конторе. Мужчину они в Николае
Антоновиче не видели, начальника тоже. Поэтому попросту его игнорировали.
Не как пенек или табуретку, но как личность, не заслуживающую внимания.
Сидит некто в своем кабинетике - и пускай сидит. Говорит что-то - пусть
говорит. В работе своей несложной они давно уже разобрались, а потому
служебные указания начальника были им до лампочки. Не особенно наглели, но
о строгой дисциплине в конторе и речи быть не могло. На первых порах
Николай Антонович пытался делать робкие замечания за опоздания и отлучки в
рабочее время, да натолкнувшись на забор равнодушного молчания, почел за
лучшее утихнуть и не приставать.
Было такое впечатление, что катится все само собой, без какого-либо
его вмешательства. Начальник в представлении Николая Антоновича должен был
громыхать, разносить, карать и миловать. Но он-то этого не умел, а потому
сидел ежедневно за столом и делал свою часть бумажной работы. И терпеливо
ожидал, когда снимут.
Иногда Николай Антонович думал о своей жизни. Была она у него прямой
и спокойной. Ни всплесков, ни взрывов. Правда, ему и не хотелось их.
Жизнь, рассуждал он, должна быть удобной и легкой. По крайней мере, к
этому нужно стремиться. Чего суетиться, дергаться, искать? Что заслужил,
то и получишь.
Однако грыз его червячок сомнений. А то ли он заслуживает, к тому ли
предназначен, чем занимается? Может быть, не представился просто случай
раскрыть внутреннее свое, не дала судьба повода к этому? И Николай
Антонович прислушивался к себе - что же там внутри скрыто чрезвычайного? И
скоро ли? А самому поискать случая, нет, не так - СЛУЧАЯ, ему и в голову
не приходило.
И еще мухи донимали Николая Антоновича. Их тогдашним летом что-то
расплодилось. Огромные, нахальные, громко жужжащие, они врывались в
комнату через любую подвернувшуюся щелочку и начиналось форменное
приставание. Вот уж на отсутствие любви со стороны мух он не мог
пожаловаться. Казалось, жить без него они не могли. Мухи вились вокруг
головы, садились на нос, ползали по столу, по бумагам, с прямо-таки
реактивным визгом проносились мимо ушей, и уже через полчаса такого
издевательства Николай Антонович начинал стервенеть. Он дергался, махал
руками, вскакивал, яростным шепотом ругался. Не помогало. Дихлофосом он
травиться не хотел и объявлял открытую войну мушиной армии: скручивал
трубкой газету и начинал избиение. Он лупил мух где только мог достать: на
столе, стенах, окне. Но мухи тоже не дуры, прогресс умственный и у них
наблюдается. Они очень быстро соображали, что самое спокойное место на
потолке, по причине высоты и недосягаемости. И вскоре уцелевшие мухи
собирались группками вокруг плафона и пережидали приступ ярости у Николая
Антоновича. А едва тот откладывал газету и садился за стол, как все
начиналось сначала. Спасения не было.
А тут еще подслушал он случайно, как одна из девиц по телефону
сказала кому-то: "Наш мухобой". Это Николая Антоновича просто доконало,
поскольку сомнений, в чей адрес было сказано, у него не возникло. И как
они прознали? Он ведь всегда, перед тем, как мух бить, дверь на ключ
запирал...
Вот так обстояли дела, когда однажды к Николаю Антоновичу зашел
посетитель. Дело у него было пустяковое, решили его быстро, но даже за это
короткое время посетитель заметил, как истово хозяин кабинета отмахивается
от мух. Приметил он и газетную трубку на краю стола. И сказал
сочувственно:
- Беда просто с этими мухами. Ничем их не возьмешь. Раньше хоть
"липучки" продавали, а теперь что-то не видно.
Сразу понятно - родственная душа! Николай Антонович был в таком
угнетенном состоянии духа, что тут же отозвался на замечание посетителя. И
излил ему все, что наболело. И про мух, и про девиц своих ("мухобоя" тоже
упомянул).
И ведь не ошибся! Посетитель внимательно выслушал, а потом сообщил:
- Знаете, есть одно средство. И эффективнейшее! Так мух убирает -
никаких "липучек" не надо!
Николай Антонович загорелся. А тот, долго не ломаясь, пообещал завтра
же это средство занести, только предупредил, что оно необычное и потребует
от применяющего определенного личного мужества. Но Николай Антонович впал
в такое эйфорическое состояние, что на последние слова посетителя внимания
не обратил. И зря.
На следующее утро, придя в контору, он узнал, что вчерашний
посетитель уже был и оставил коробку с запиской. В записке он извинялся за
то, что срочно вынужден уехать и просил не удивляться, не пугаться, а
пользоваться средством безо всяких сомнений.
Однако пришлось Николаю Антоновичу и удивиться, и испугаться, и
посомневаться. Когда он, предварительно заперев дверь кабинета, распечатал
коробку, то поначалу решил, что посетитель что-то напутал. Ибо был в
коробке миниатюрный ангар, в котором находился еще более миниатюрный
самолет. К коробке прилагалась краткая инструкция, а в ней на полном
серьезе предлагалось использовать этот самолет для уничтожения мух. Нужно
было установить ангар на ровной поверхности, лучше всего на столе,
подключить шнур к розетке и нажать кнопку.
Что Николай Антонович ничтоже сумняшеся и проделал. Когда же пришел в
себя, настал черед испугу, - да не испугу даже, а ужасу, потому что
оказался он совсем в другом, абсолютно необычном и страшноватом месте.
На первый взгляд могло показаться, что очутился он на палубе
авианосца. Стоял Николай Антонович у самолета вполне нормальных размеров,
а впереди, за воротами ангара, простиралось бесконечное пространство
палубы. На горизонте, несколько сбоку, высилась надстройка... Надстройка?!
Да ведь это же стопка гигантских книг!
Николай Антонович, обнаружив, что он по-прежнему у себя в кабинете,
только катастрофически помельчал, еще более дико испугался, но по
прошествии какого-то времени немного успокоился, и испуг загасила злость
на проклятого посетителя, втянувшего его в такую дурацкую историю.
Он осмотрел самолет. Самолет был самым настоящим. Небольшой,
одномоторный, он напоминал спортивный, предназначенный для высшего
пилотажа, однако сходство портили стволы двух пушек, торчавшие в передней
части фюзеляжа. В кабинете, на пилотском сиденье, лежала небольшая брошюра
- инструкция по управлению самолетом. Николай Антонович ее бегло
просмотрел и обратил внимание на то, что несколько раз особо упоминается
надежность машины. Выходило так, что летчику ничего не грозило: никаких
аварий, остановок двигателя, пожаров, невыпуска шасси быть просто не
могло. Сиди себе да двигай ручкой. Николай Антонович хмыкнул с сомнением и
сунул брошюру в карман.
После самолета он обследовал ангар. Был тут склад горючего, несколько
серебристых цистерн. Отдельно, штабелями, сложены были снарядные ящики.
Мастерская тоже имелась. Рядом с ней помещалась комната отдыха с диваном.
Все условия - летай на здоровье!
Но Николай Антонович на эту провокацию не поддался. Он продолжил
поиски и в конце концов в углу ангара обнаружил то, что надо: щиток с
единственной кнопкой красного цвета. Надпись под ней гласила: "Возврат".
Николай Антонович обрадованно нажал ее и через мгновение очутился в своем,
принявшем нормальные размеры, кабинете, а на столе перед ним стоял ангар,
который снова был чуть поменьше коробки из-под обуви.
Какое-то время после этого Николай Антонович сидел в относительном
отупении. Но зазвонил телефон, начались ежедневные заботы и, отключив
ангар от сети, он отодвинул его к краю стола.
Мухи наглели по-прежнему. Даже, показалось, еще больше. Так и
слышалось в их жужжании: "Струсил, струсил, боишься!" Николай Антонович
только отмахивался: "Отстаньте, подлые!" - продолжал заниматься своими
делами. А мысли крутились в голове независимо от его воли: "Неужели
действительно струсил?" И уговаривал себя, и убеждал: "Какой из тебя
летчик? Ты посмотри - брюхо из штанов вываливается! Давление повышенное,
ревматизм о себе знать дает, печень побаливает. Куда тебе летать? Ну был
бы пацан семнадцатилетний - другое дело. А у тебя ведь по утрам звон в
ушах стоит! Сиди и не рыпайся!" Но разве кто из нас когда своего
внутреннего голоса слушается? И мухи проклятые поедом ели, пешком уже по
столу разгуливали.
Кончились душевные борения Николая Антоновича тем, что в обеденный
перерыв, когда девчонки упрыгали в город, он опять закрыл дверь кабинета
на ключ и принялся изучать инструкцию по управлению самолетом.
Была она составлена просто и доходчиво. Конечно, о том, чтобы сидеть
и ручкой шевелить, и речи быть не могло. Но относительная простота
существовала. Как она была достигнута - о том в инструкции умалчивалось. А
впечатление сложилось такое, что у Николая Антоновича руки зачесались
попробовать все же подняться в воздух.
Конца рабочего дня он ждал с таким же нетерпением, как и его
подчиненные. Только причина была другой, разумеется. Минут пятнадцать он
не решался нажать кнопку адаптера-миниатюризатора, как именовалось это
устройство в инструкции, потом все же собрался с духом. Пережив вторичный,
гораздо более слабый шок от уменьшения, твердо ступая, он прошел к
самолету, забрался в кабину, пристегнул ремни и, сверившись с инструкцией,
запустил двигатель. И взлетел!
Первый вылет превратился в серию взлетов и посадок. Хотя и запело
сладостно в душе, когда самолет оторвался от стола, Николай Антонович этой
песне наступил на горло и занялся учебным курсом. Самолет предстояло
освоить досконально. Взмокла спина, потели ладони, холодные ручейки
сбегали по лбу и вискам, а он раз за разом поднимал машину и плавно
приземлялся. Почувствовав, что делает это хорошо, перешел к пилотажу в
воздухе. Окончился учебный день только тогда, когда стрелка топливомера
задрожала у ноля.
Николай Антонович подрулил к ангару, выключил двигатель, выбрался из
кабины и тщательно заправил самолет с помощью ручной помпы. Только теперь
он почувствовал, что устал до ватных ног и тумана перед глазами. Кое-как
доковылял до кнопки возврата, нажал ее слабым пальцем и повалился в
кресло. Лишь спустя какое-то время он заставил себя подняться, упаковать
ангар с самолетом в коробку и спрятать ее в шкаф. Дома он пробормотал жене
что-то невнятное насчет трудного дня и, отказавшись от ужина, лег спать.
Наутро, придя на работу, Николай Антонович совершил первый боевой
вылет. Правда, безуспешный. Не знал он еще повадок мух, а потому,
расстреляв весь боезапас, злой как черт от своей неудачи, он вернулся в
нормальное обличье, сел и занялся текущими делами. Обеденный перерыв был
посвящен дозаправке самолета.
Больше в этот день он не летал. Отправился после работы в библиотеку,
затребовал всю возможную литературу о мухах и допоздна просидел над
книгами. Узнал он многое, полезное и ненужное, лишь о тактике мушиных
полетов не сказано было ничего. Наверняка было где-нибудь и об этом, но
Николай Антонович махнул рукой на поиски и решил сам понаблюдать за
противником, а заодно потренироваться в пилотировании.
Среди мух появление маленькой жужжащей штучки особого оживления не
вызвало. Поначалу просто уходили в сторону, едва Николай Антонович пытался
поймать черное брюшко в перекрестие прицела. А потом и тут обнаглели и
стали буквально не давать прохода. Николай Антонович огня не открывал,
присматривался, запоминал и на провокации не поддавался. Но когда жирная,
с противным зеленым отливом туша прочно пристроилась сзади самолета,
крутясь и наскакивая, Николай Антонович заломил вдруг крутой вираж, сумел
зайти противнику в хвост, и пальцы его нажали на гашетку.
Пушки самолета заряжены были трассирующими снарядами и, видимые даже
при свете дня, светящиеся змеи четко скрестились на мохнатом пузе
агрессорши. И только клочья полетели. Муха задергалась, рухнула вниз, а
Николай Антонович резко взял ручку на себя, взмыл к самому потолку и запел
победно, описывая круг по всей комнате.
В этот вылет он сбил еще двух. Больше не позволило время, поскольку
то и дело звонил телефон, один за другим шли посетители, надо было
начинать готовить полугодовой отчет. Короче, земных дел хватало.
И все же, едва улучив свободную минуту, Николай Антонович нажимал
кнопку, прыгал в самолет и взмывал в воздух.
В стане противника что-то такое стали соображать. Мухи, ранее
отсиживавшиеся на потолке, поняли, что и там для них теперь спасения нет.
Набрав скорость, Николай Антонович переворачивал самолет и шел у самого
потолка, расстреливая затаившихся врагов почти в упор, как самолеты на
аэродроме. Мухам очень бы помогла зенитная артиллерия, но зениток у них не
было. Началась паника. Теперь, даже когда Николай Антонович сидел в
кресле, а не в кабине самолета, мухи не рисковали приближаться к нему, а
тихо прятались где-нибудь на шкафу и передвигаться предпочитали ползком,
чтобы не привлекать к себе внимания.
Дела в конторе шли тоже хорошо. Работалось после полетов особенно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг