себя ничего, она уже не стеснялась своей наготы.
А Радомысл смотрел, и ему казалось, что это сам христианский ангел
спустился с небес и бродит меж них, грязных, бесчестных, подлых, гнусных и
отвратных животных.
И созерцает этот ангел род человеческий, копошащийся во тьме, сопящий,
храпящий, хлюпающий и стонущий, с тоской и жалостью. Но ни чем не может
ему помочь, только лишь слезы льет над ним да грустит. И Радомыслу стало
страшно за этого ангела - вдруг одно из спящих животных проснется,
протянет лапу, сомнет его, испакостит, не даст подняться на незримых
крылах в небо!
И настолько Радомысла резанула эта мысль по сердцу, что он дернулся,
намереваясь вскочить, защитить слабенькое беленькое существо. Но что-то
удержало его. Радомысл даже не понял, что именно. Он повернул голову.
Чернокожая улыбалась ему в лицо. И были глаза ее, белые, огромные, чисты,
словно и не спала. Она удерживала его рукой, обхватив тело, удерживала
ногами, обвив ими его бедра и ноги. И он не мог шелохнуться. Он дернулся
еще раз, потом еще - со всей силы, во всю мощь. Но она была сильнее,
избавиться от нее было невозможно.
Радомыслу стало страшно. Так страшно, как ни в одной из битв. Он вдруг
почувствовал, что удерживает его чернокожая совсем по иной причине, не так
как вчера, как ночью. И пот побежал по его спине.
- Эй! - выкрикнула вдруг чернокожая громко. - Подойди сюда! Живей!
Радомысл услыхал шум шагов, лязг доспехов. И перед ложем выросла фигура
коренастого и высокого "бессмертного". Воин супился, переводил глаза с
Радомысла на чернокожую, потом обратно. И ничего не понимал. Зато Радомысл
все понял. Нет, ему уже никогда не догнать своего войска! Он снова
рванулся. Но она удержала его, как ребенка удержала, вжимая в себя,
наваливаясь сзади исполинскими, непомерными грудями, вдавливая его в свой
живот, обхватывая ногами.
Голос ее прозвучал глухо и неожиданно ласково:
- Видал?
Воин кивнул. Не ответил.
- Плохо работаете, - проговорила чернокожая, - вон, устроился, отдыхает...
А его, между прочим, никто сюда и не приглашал. Понял?!
- Понял, - ответил воин. И стал вытягивать меч из ножен.
- А ты не бойся, - шепнула чернокожая в ухо Радомыслу, - раньше надо было
бояться, когда шел сюда, а сейчас поздно, сейчас мы о тебе позаботимся. -
А потом она обратилась к воину: - Надеюсь, ты понимаешь, что этот лазутчик
не должен сам выйти из шатра.
- Сделаем! - заверил "бессмертный".
Радомысл ощутил на своем лице ее огромную мягкую ладонь, все пропало,
исчезло - она закрыла ему глаза, оттянула голову назад. И в тот же миг
сталь меча вонзилась в его горло.
"Командиру части
полковнику Кузьмину В.А.
от командира учебной роты
старшего лейтенанта Каленцева Ю.А.
РАПОРТ
Прошу Вашего разрешения обратиться к командованию
округа с просьбой о переводе меня в другую часть. Прошу
не отказать.
29 августа 199... г. Подпись".
- Ну чего ты выдуриваешься? Толком можешь объяснить?
- Да тут, по-моему, и так все ясно, Владимир Андреевич.
- -Это тебе ясно, а мне-не очень! Из-за Ольги, что ли? Чтобы, не дай бог,
не подумали, мол, в зятьях у начальника ходишь, так?!
- И это тоже.
- Ну, ну! Так и будешь прыгать всю жизнь?
- Да уж и не слишком-то я распрыгался, Владимир Андреевич, разве в этом
дело! Ну сами подумайте, как мне теперь на этом месте жить?
- Ага! Вот в чем оно дело-то! Так бы и сказал, Юра! Боишься, призраки по
ночам захаживать станут? Что это ВДРУГ, совесть замучила?!
- И совесть тоже. Парень-то ни за что сгинул, чего уж теперь...
- Ты не вали на себя давай! Понял?! А то и на меня вроде бы пятнышко
ложится, так?! Не-е, шалишь, Юра! Мы тут ни при чем! Пускай они там, в
военкоматах, проверяют получше! А то шлют всяких - у одного нервишки на
пределе, другой вообще получокнутый! Ведь так! Ведь сам знаешь все! Они
уже из дурдомов стали присылать да из школ для недоумков, тебе же
известно! А у нас не богодельня, не ясельки, а армия! Понял?! Не-е, ты не
перекладывай с больной головы на здоровую...
- Я все это знаю, Владимир Андреевич. Да только ведь случившегося не
исправишь - кого ни вини!
- Понятненько! Слушай, а ты случаем в петлю не полезешь, а? Еще с тобой
потом разбираться? Слюнтяй ты, вот кто, баба, гимназистка сопливая,
понял!.. Кстати, тело родным отправили?
- Да, три дня назад. У него мать только, больше никого.
- Хреново, конечно! Тяжко ей придется. Но жизнь-го идет, Юра, знаешь,
сколько всего за день на белом свете происходит?! Одних детей сорок тыщ
гибнет за день, вот так! А ты нюни разводишь, обабился!
- При чем тут статистика?.. Да, забыл сказать, и Ольга меня поддерживает,
говорит, лучше немного самостоятельно пожить.
- Знаю!
- Тогда подписывайте, Владимир Андреевич, чего нам попусту друг другу
нервы тянуть? Все равно ведь уйду, не так, так эдак! И для дела лучше -
будем просто родственниками, меньше языки трепать будут склочники да
сплетники, им ведь только повод дай...
Резолюция на рапорте старшего лейтенанта Каленцева
Ю.А.: "Просьбу о переводе поддерживаю, буду ходатайствовать об ее
удовлетворении перед командованием округа. Полковник Кузьмин В.А.,
29 августа 199...Г. Подпись ".
Сурков пришел к Мехмету, когда стемнело. Он чуть не полетел вниз головой
со скользких и засыпанных угольной крошкой ступеней. Но удержался.
Вцепился левой рукой в косяк. Спросил без вступлений, грубо и зло:
- Где Голодуха?
Мехмет плюнул Лехе под ноги и отвернулся. Он лежал на своей койке в
обычной позе, задрав ноги на спинку и подложив руки под голову.
Трехлитровая банка из-под браги была пуста. А значит, и настроение у
Мехмета было паршивым.
- Отвечай!
Мехмет, глядя в потолок, сказал равнодушно, без выражения:
- Пашел отсюда, ишак! Не утомлай старика!
Леха подошел ближе, ухватил лежащего за грудки и сбросил с кровати в кучу
хлама.
Мехмет тут же вскочил на ноги. Но Лежа не дал ему опомниться. Он сшиб его
таким мощным и классическим ударом в челюсть, что Мехмет минуты три ползал
вдоль стены и, судя по всему, не мог понять, где он находится. Он вообще
был слабеньким, хилым. Леха знал, да и другие ребята знали, что Мехмету
раз в неделю присылают из дому конверт, в котором лежит вовсе не письмо, а
лишь листок бумаги. Но в листке этом зеленовато-серая пыльца анаша. Мехмет
любил забить косячок, высмолить масгырку. Но никогда ни с кем не делился,
хотя в части и была пара-другая дуремаров, привыкших к дури-анаше еще на
гражданке. У дуремаров дурь была чуть не на вес золота. Но жизнь показала,
что и без нее они могли обходиться.
Наконец Мехмет встал. Вытаращил на Леху непроницаемые черные глаза.
Брезгливо скривил губы. И Леха понял, что истопник пока не созрел. Он
двинул ему в брюхо, потом в нос - чуть не обломал костяжки пальцев, нос у
Мехмета был крепким.
- Где Голодуха? - повторил вопрос Леха.
Мехмет лежал мешком. И его пришлось отволочь к кровати, взвалить на нее. В
тумбочке Леха нашел флакон одеколона "Фиалка", отвернул крышечку. И
половину выплеснул Мехмету на рожу. Тот пришел в себя, застонал, захрипел.
Но похоже, он не собирался говорить.
Последний раз Леха видал Тоньку возле санчасти. Она выглядывала из кустов.
И тут же пряталась. Лицо у нее было грязным, почти черным. И оттого еще
контрастнее пылали горящие глаза на нем. Тонька выглядела законченным
скелетом, узником лагеря, не хватало лишь полосатой каторжной робы или, на
худой конец, телогреечки с номером.
Леха понял сразу, что она пришла к Борьке, что она думает, будто он лежит
там, в санчасти. А его ведь давнымдавно увезли! Он бросился тогда за
Тонькой. Но лишь напугал ее. Опять удрала, оставляя клоки от своих
лохмотьев на ветках.
Он знал и другое, последние два месяца, по рассказам ребят, Тонька ни разу
не была в "блиндаже". От нее отвыкли и начали забывать. Правда, крутилась
возле части совсем молоденькая девчоночка, которая по своим замашкам
вполне могла стать достойной заменой Голодухе. Но она была еще неопытна да
и трусовата - больше двух клиентов за раз она опасалась принимать, причем
и тем приходилось вылезать наружу, за заборчик. Девчоночка всегда
чего-нибудь требовала взамен: есть деньги - хорошо, нету - давай чего-то
другое, хотя бы самую мелочь, портянки новые, рубаху нижнюю, пригоршню
патронов от АКМа. За пару сапог ею можно было пользоваться неделю. Короче,
двигали этой девчоночкой совсем иные помыслы, не похожа она была на
Голодуху, совсем не похожа. А потому и кличку ей дали простую и
соответствующую - Дыра. Кто-то якобы видал Тоньку разок вместе с Дырой,
может, врал, может, нет.
Леха подождал, пока Мехмет прочухается. И ухватил его за горло правой
рукой, начал сдавливать. Мехмет был толковым малым, он понял, что можно
запросто попасть в райские сады к гуриям. Но ему хотелось еще немножко
пососать бражки из баночки тут, в подвальчике. И он бешено завращал
глазищами, давая понять, что расколется.
- Не скажешь, тут и схороню! - заверил его Леха.
Мехмет долго приходил в себя, набирал воздуха в грудь, дрожал. А потом
пробурчал злобно:
- Сапсэм ишак! Дурья башка! Вон там сматры, мэшок двыгай!
Леха сдвинул мешочную занавесь и увидал в стене дверь. Дернул на себя
ручку.
За дверью оказалась клетушка, два на три метра, с нарами и столиком. В
клетушке было темно. Но Леха увидал сидящую на нарах Дыру. Та, поджав под
себя ножки, привалившись спиной к бетонной голой стене, штопала лифчик. И
вид при этом у Дыры был невероятно серьезный, задумчивый.
- Чего надо? - спросила сна, не испугавшись Лехи.
Тот не сразу нашелся.
- Меньше рубля не беру! - твердо сказала Дыра и насупилась. Потом тут же,
словно спохватившись, добавила: И для этого болвана чего-н ибудь!
- Какого? - не понял Леха.
Дыра рассмеялась и выпростала из-под себя ножки.
Они оказались худенькими, как у подростка, и голенастыми. Лицо у Дыры
отражало все, что происходило в глубинах ее совсем простенькой и
немудреной души.
- А ты думал, меня этот деятель за бесплатно в аренду сдает, так.что ль? -
И рассмеялась еще заливистее. - Он где там, дрыхнет, что ль?
- Считай, что его нету! - успокоил Леха.
Дыра с сомнением покачала головой. И светленькие подвитые кудельки ее
затряслись.
- Он всегда там! - сказала она. - А кто ж еще тебя мог впустить, а?
- Где Тонька? - спросил Леха.
- Да на хрен тебе дурища эта, чокнутая! - удивилась Дыра. - Погляди-ка на
меня, лучше не найдешь! - Она задрала юбочку повыше, вытащила груди из-за
пол рубашечки, явно мужской, подаренной кем-то. Вообще-то она была
достаточно соблазнительной девочкой.
Только Лехе сейчас не до нее было.
Он уже разинул рот, чтобы повторить вопрос. Но увидал, что лицо у Дыры
стало вдруг вытянутым.
- 0-ой!!! - закричала Дыра. -Тычего-о?!
Леха обернулся вовремя. Он резко прижался к косяку, убрал ногу, втянул
живот. Лопата просвистела в трех миллиметрах от его лица и вонзилась в
деревянный пол. Мехмет подкрался бесшумно, тайком. Но он просчитался.
Леха не стал ждать, пока истопник во второй раз поднимет лопату. Он так
врезал ему ногой в пах, что тот заорал, скрючился и кубарем покатился
назад, на середину кочегарки. И затих. Видно, от боли сознание потерял.
Леха попробовал рукой мысок сапога, не попортил ли казенную обувку. Да
нет, все было нормально, немного почистить - и хоть на плац выходи!
- Видал?! - спросила у него Дыра. - Вон он какой!
Этот гад меня посадил сюда и продает каждому! Вот ведь сволочь! Почти все
себе забирает! А я скоро опухну тут без света, без жратвы! Кормит
объедками какими-то, ругается, бьет, по четыре раза на день топчет! Да
так, что потом все потроха болят!
- Ну-у, теперь он немного поутихнет по женской части, - успокоил Леха. -
Где Голодуха?
- Чего ты ко мне привязался?! Залезай лучше, поговорим, побесе-еду-ем, -
кокетливо предложила Дыра и повела плечиками. - Такому красавчику и
толстячку я и за так удружу! - Она выглянула из-за Лехиного плеча,
убедилась, что Мехмет в отключке и добавила: - Да за одно за это, что
поучил хмыря поганого, я тебя все три удовольствия гарантирую.
Лехе не нужны были "три удовольствия", ему надо было разузнать про Тоньку,
и все! Он схватил Дыру за руку, сдернул с нар. Но та оказалась хитрой, и
вместо того, чтобы слететь на пол, встать, она оттолкнулась легонько
ногами, усилила Лехин рывок и прямиком упала ему на шею, вцепилась"
повисла.
- Я тебе покажу, потом!
- Что?
- Где твоя дурочка обретается, вот что! - разъяснила Дыра.
- Пошли!
- Нетушки!
Она тяжело дышала ему в лицо, похохатывала, терлась.
И Леха не устоял. Он лишь вздохнул прерывисто и тяжело. Но большего для
него и не требовалось. Дыра захлопнула дверь. Потянула Леху на себя. Они
даже не раздевались. Под юбочкой у нее ничего не было, гостей Дыра
встречала во всеоружии.
На все про все хватило двух минут. Леха вымотался, но удовольствия почти
не получил. Не в настроении он был. А для Лехи - настроение главное! И она
заметила, надулась, шлепнула его ручкой по губам. Леха отдернул голову.
- Пошли!
Теперь Дыре отступать было некуда.
- Меня потом этот хмырь пришибет совсем! - пожаловалась она на судьбу
грядущую. - Да-а, так и говорил - зарэжу! И все! Он сам ненормальный,
Тоньке пара!
- Не зарежет! -заверил Леха.
Он подождал, пока она немного приберется, подтянется. А потом открыл
дверь...
Руку с ножом он успел отбить в самый последний момент. Нож вонзился в
древесину, задрожал. А Мехмет уже вцепился другой рукой в Лехино горло,
вытащил его из каморки, повалил. Они сцепились, упали и покатились по
полу, пачкаясь в угольной пыли. На этот раз верх брал Мехмет. Внезапность
нападения сыграла ему на руку.
Леха отбивался отчаянно. Но Мехмет подмял его под себя, навалился,
принялся душить обеими руками. И когда свет в Лехиных глазах уже померк,
случилось неожиданное - Мехмет вдруг сам отвалился, покачался немного и
упал набок с выпученными, закатывающимися глазами.
Над ним стояла с лопатой Дыра.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг