Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
  - Медведь! Ты же меня раздавишь, ну-у, будь же учтивее с дамой!
  И Леха, не прекращая своих любовных стараний, оперся на локти, приподнялся
над ней, опустил ладони на ее разбегающиеся жаркие груди и свел их
наконец-то. Он даже сумел собрать их в одну ладонь, причиняя ей боль и
неудобство, но испытывая при этом непонятный восторг, а другой ладонью он
нащупал ее бедро, прижал плотнее к своему, потянул вверх и снова придавил
ее.
  - О-о, медведь! Какой ласковый и страстный медвежонок! - пропела она ему в
ухо. И укусила за мочку.
  Что-то произошло с Лехой в эти минуты. Все в нем перевернулось. И он уже
воспринимал эту встречу не как досадное недоразумение, а как удачу,
несказанную, дарованную судьбой удачу. Он трижды отстранялся от нее -
лежал, отдыхал - и опять начинал ее терзать, мучить. И он бы не вылезал из
кровати вообще. Но она выпихнула его включила свет.
  - Пора, Лешенька, пора - уговаривала она его, - служба! Не положено тебе
задерживаться!
  Он повалил ее и в четвертый раз. Он овладел ей уже при свете, наслаждаясь
и глазами изучая это несущее сладость тело, запоминая каждую его черточку,
изгиб.
  И все же она его выпроводила. Одела и выпроводила.
  А напоследок сказала:
  - Больше не приходи, понял?! Никогда!
  - Почему? ~ удивился Леха.
  - Потому! - ответила она. - Ты думаешь, нашел себе бесплатную дырку,
будешь теперь кататься за так, да?!
  Леха молчал.
  Ока припала к его груди. И сказала сквозь слезы:
  - Да не сердись! Я давно уже не промышляю! Да и раньше не шибко-тo -
пять-шесть клиентов в месяц, и все, щас зaвязала... очень редко ложусь под
кого, только если проблеснет что-то! Вот и с тобой проблеснуло, не...
  - Что везде за но? - спросил Леха, сжимая ее плечи.
  - Пусти! Чего слыxал! Не приходи, и все! - Она вдруг обмякла. - А захочешь
прийти, так только когда отслужишь, придешь, скажешь, пошли, Тяпка, со
мной, на край света, в самое дремучее село... и я пойду, серьезно, пойду!
Все брошу, со всеми расплююсь! Ты только позови! Ладно? - Она помолчала. И
сказала еще тверже: - Но до того не приходи. Все! Покедова!
  Гриня уже поджидал Леху. Он его подхватил. И еще неизвестно, как бы себя
повел Леха, чтобы с ним дальше было, если б Гриня не взял его в оборот, не
подпоил бы малость, не снял бы нервного напряжения. И остался в Лехиной
памяти весь этот эпизод как чудный сон. Он все помнил, но так и не смог
себя убедить, что все бывшее с ним правда.
  Земляк был заботлив. Перед уходом Гриня даже осмотрел его придирчиво: чтоб
и пуговица верхняя была застегнута, и пилотка не скособочилась. Сам
провожать пошел. И когда с патрулем столкнулись, отстоять пытался. Да куда
там! Потом Гриня пропал. Были: комендатура, неприятный разговор, машина из
части - все как во сне, нечетко, наплывчато. Потому и не воспринималось
поначалу за реальность, казалось - вот-вот сон развеется, и все окажется
не так уже плохо. Не развеялся сон!
  Лампочка замигала, по камере запрыгали тени. "Хоть бы погасла совсем!"
Суркову вдруг захотелось темноты, так чтоб ни малейшего просвета, ни
проблеска. Но лампочка выправилась, даже засветилась ярче. Оставалось
только одно - закрыть глаза. Леха так и сделал.
  "И Гриня вовсе ни при чем! - вдруг ясно осознал он. - Не виноват он передо
мной. Перед самим собой виноват может, а передо мной нет. Нечего валить на
него!" Леха представил себе, как корит сейчас себя Гриня. "Не может быть,
чтоб не корил! Ведь знает, чем все кончилось. А тогда, вначале, разве мог
знать, так чтобы наверняка? Конечно, нет!" Сурков с силой ударил себя
кулаком по колену. "Легче всего виновных на стороне искать. Все! Только
нет! Врешь, - он открыл глаза, встал, - сам виноват. Сам! Растяпа
несчастный!"
  - Приготовиться ка обед! -- прокричал за дверью выводящий.
  "Хорошо еще, что кормят", - мелькнуло в мозгу. Сурков сдернул гимнастерку,
застегнул пуговицы. Но без ремня выглядеть прилично- не всякoмy удастся.
"Трое суток - не век!"

  Славка, потный и раскрасневшийся, тяжело отдувался, пыхтел. Гимнастерка у
него выбилась из-под ремня, пилотка съехала на затылок, автомат,
придерживаемый за ремень, покачивался у ноги, прядь волoс потемнела,
прилипла ко лбу.
  Новиков пoсмoтрел на секундомер.
  - Уложился, даже с запасом, - сказал он Так, Слепнев, Ребрсз, на исходный
рубеж!
  В pyкe у сержанта был зажaт красный флажoк на коротеньком дрeвке.
  С полосой этой возились дoлго, почти целый месяц ушел на то, чтобы
научиться преодолевать отдельные препятствия, причем без оружия, налегке.
Время летело, упражнения усложнялась - пoследние две недeли исполняли
полную программу, сначала не спеша, зaкрепляя навыки. Потом Новикoв принес
на одно из занятий секундомер - и началось.
  Азарт и соперничество принесли поперву излишнюю торопливость. Многие
ходили в синяках, с шишками н растянутыми сухожилиями, но интерес к полосе
не пропадал: чем больше она приносила неприятностeй, тем скореe, увереннеe
хотелось преодолеть ее.
  Все удовольствия Сергей испытал на себе. Еще свежа была в памяти
"разрушенная лестница" - то ли нога на ходу пoдвернулась, то ли сапoг
соскользнул, заметить не успел, как навернулся с нее, да с такой-силой,
что до сих пир поглядывал ка лестницу с опаской.
  Врачиха в санчасти смoтрела на его ушибы, вздыхала, поправляла очки на
носу, сетoвaлa: "'Ну, по меньшей мере, миленький, никаких серьезных
повреждений нe было - так: видимость одна.
  Как и во всей это жизни, на полосе неприятнoе мешалось со смешным, неудачи
с победами, ошибки с догадками, невероятными своей простотой, - то, что
казалось невыполнимым, становилось обыденным, даже скучным. Несколько
веселых минут доставил как-то самый длинный сплетник из второго взвода,
что имел разговор с Черецким. Перепрыгивая через канаву с водой, начальное
и самое легкое препятствие, он умудрился соскользнуть с противоположной
стенки и, взмахнув, будто на прощанье, руками-граблями, скрылся в мутной
воде. Глубина в яме была не больше метра, но падал он спиной, да к тому же
высоко задрав ноги, и потому воды хватило, чтобы скрыть прыгуна. Правда,
уже через секунду парень был на ногах и, стоя со пояс в воде, пытался
нашарить руками на дне канавы слетевший во время падения автомат. Пилотка
его мирно плавала рядышком на поверхности, впитывая в себя радужные пятна.
"Пловец" не пoстрадал нисколько, даже царапинки единой на нем не было, но,
насквозь промокший и ошaлевший от неожиданного купания, он выглядел как
ощипанная курица и долго не мог вылезти из канавы - глина, мокрая,
скользкая, сбрасывала его обратно в воду.
  Черецкий не удержался тогда, сказал без злорадства, но не скрывая
насмешки: "Есть все же, черт меня подери, Бог на белом свете!" Сергей
невольно кивнул, но разговора не поддержал. Парня вытащили из траншеи как
репку с грядки. Он был отправлен чистить оружие - под общим взгядом уныло
поплелся к казарме, оставляя за собой лужицы.
  Сергей оборвал воспоминания. Хватит лирики!
  Флажок взлетел взерх. Мышцы невольно напряглись, тело сжалось в комок.
Сергей чуть не согнулся в поясе, ему было отчетливо видно, как палец
Новикова уперся в кнопку секундомера. Расстояние небольшое: вся полоса -
сто метров, но каким далеким кажется финиш!
  Вместе с резко опущенной рукой сержанта мелькнула красная молния. Пошли!
  Автомат зажат в правой руке. Из-под сапог летит щебенка. До канавы
двадцать метров - двенадцать шагов-прыжков. Хоп! Сергей резко оттолкнулся
левой ногой, правую руку с автоматом выбросил вперед. Есть! Вместе с ним
через канаву перелетело перевернутое, искаженное в воде отражение. Скосив
глаза, увидел - Мишка приземлился почти одновременно.
  Но глазеть не время - используя инерцию прыжка, надо скорее жать вперед.
До лабиринта десять метров - два вдоха, один выдох. Сергей вскинул автомат
выше, чтоб не цеплялся за нагороженные в кажущемся беспорядке деревянные
брусья. Туда, сюда! Влево, вправо! Еще и еще раз, отталкиваясь левой рукой
от перекладины, чтобы не терять скорости на поворотах. Конец лабиринту!
Сергей выскочил на волю, но пилотка, сбившаяся от верчения, полетела на
землю. Секунда потеряна, черт возьми!
  Слепнев вырвался вперед - он уже взбегал по наклонной доске на забор. Два
прыжка, и под Сергеем заскрипела такая же длинная узкая доска. Здесь
главное - не спешить, можно сверзиться - тогда труба! Левой, правой,
левой... Сергей балансировал руками на высоте полутора метров. Обрыв. Хоп!
Не останавливаясь, пeрепрыгнул метровое рaсстoяние до следующей доски.
Главнoe, нe задeрживаться! Потеряешь разгон -- не удeржишьcя! Прямо, влево
три метра. Прижок! Доска ходунoм заходила. Сергей еле удeржaлcя - спасибо
чeтирехкилoграммовому автомату - oтличная балaнсировкa. Прямо!
  Оттолкнувшись кaк можно сильнее, заметил: Мишка уже на земле, прет дальше.
Половину расстояния до "разрушенной стены" Сергей пролетел в воздухе.
Земля тяжело ударила в сапоги. Только не упасть. Ребята, стоящие вдоль
полосы, орали во все глотки. Но Сергей не слышал отдельных слов; звуки
тонули в общем реве, в стуке бешено колотящегося сердца в груди. Ему было
не до них. Краем глаза он видел подпрыгивающую фигуру Черецкого, тот
хлопал в ладони высоко задранными над головами руками. Все внешнее
происходило будто не наяву или где-то очень далеко.
  Дыхание спирало. Сапоги с каждым метром становились тяжелее. Хоп! Есть
первая перекладина. Сергей перенес всю тяжесть тела на правую ногу,
оттолкнулся. Вторая! Земля отдалялась. Третья, четвертая. Ноги
подрагивaли, оступишься - переломаешь все кости! На последней, пятой,
перекладине он чуть приостановился, чтобы кубарем не скатиться вниз по
шаткой неустойчивой лесенке с редкими ступеньками. Перил нет, в проемах
лестницы проглядывала тянущая к себе земля, до нее два метра!
  Вперед! Лестница трещит, гнется, но держится. На последней ступеньке
Сергей зацeпилcя каблуком за пeрекладину и стремительно, не успевая
осмыслить случившееся, полетел вниз. "Все, кранты!" Нaдвигающaяся со
скоростью локoмотива кирпичная стена грозила серьезными нeприятностями.
Уже в падeнии oн успел оттолкнуться правой ногой, забрать чуть левее и -
головой вперед с автoмaтом и вытянутой руке слетел в узкий проем.
  "Фу, пронесло!" Падение даже немного ускорило ход.
  A колени сгднящей болью накомнили о промашке, да резко ударивший в пах
подcумок с двумя рожками ослепил на секунду.
  "Ничего, скоро конец. Мишка вон позади - застрял в стенке. Может, сапогом
зацепился? Кто его знает, не до того!" Сергей быстро вскочил на ноги, на
бегу перекинул автомат за спину. Последний толчок! Провалился. Теперь он
был в "колодце", впереди - траншея. Оглушила, ослепила темнота, лишь
метрах з шести белел свет. Дыхания не хватало, легкие рвались из груди, в
висках стучала кипящая кровь.
  "Чуть-чуть, еще малость!" - подбодрил себя Сергей. Опираясь на рухи, на
четвереньках, стараясь не задевать стволом автомата за низкий потолок, он
выбрался из траншеи в открытый окоп. Не теряя времени, на ходу расстегнул
не притершийся пока замочек на сумке, нащупал гранату.
  "Не спешить. Полсекунды на отдых. Ага! Теперь можно!" Предметы перед
глазами обрели четкие очертания - вот и большой фанерный щит, на котором
белой краской выведен четырехугольник. Сергей откинулся всем телом назад,
граната в руке. "Лети, родная!" И тут же скользнул вниз, в укрытие, успев
все же; заметить, как, пролетев двадцатиметровое расстояние, чугунная
болванка ударилась почти в самый центр квадрата. "Порядок!"
Почти одновременно он услышал резкий хлопок слепневской гранаты. "Ай да,
Мишутка, совсем рядышком идет!" - мелькнуло в голове. Стараясь не терять
ни секунды, Сергей выскочил из окопа.
  - Серый, рви! - раздалось сбоку.
  Теперь назад, та же стометровка, но уже без препятствий - по гаревой
дорожке сбоку от полосы. Эх, сапоги, не хотят бежать - хоть ты лопни!
Перед глазами плыли черные и зеленые круги, автомат тянул вниз. Сбоку
опять что-то кричали, подбадривали. Доносилось как сквозь стену.
  Вот она, заветная черта, - десять метров, шесть, два...
  Сергей остановился, тяжело упершись руками в колени, приподнял голову и по
глазам Новикова увидел - уложился. Для него это был двойной подвиг - всю
ночь не спал, думал о ней, о Любе, утром встал больным и разбитым, шатало
от стенки к стенке. Но ничего, ничего...
  Николай что-то говорил. Сергей его не слышал.
  Лето было в разгаре - середина июля давала знать о себе. И теперь с трудом
верилось, что не так давно отлились бесконечные, казалось, дожди, и что
вообще была эта серая скучная пелена. Июль взял свое: солнце палило вовсю,
трава бурела под его лучами, наливалась соками и уже не могла тянуться
вверх, сгибалась под собственной тяжестью.
  По ночам ее подпаивал дождь, но к полудню от его деятельности никаких
следов не оставалось.
  Тянуло к воде, нестерпимо хотелось погрузиться в прохладные струи,
расслабиться в них, отдать накопившееся тепло. Но ни речушки, ни озера
поблизости не было, а потому и купаний не предвиделось. Зато пыль,
прокаленная светилом, царствовала повсюду: вилась над дорогами, прилетала
невесть откуда вместе с ветром, лезла в глаза, уши и не мог с ней
справиться ни ночной дождик, ни буйная растительность, ни тщательная
уборка территории. Лето торжествовало. Достигнув своего апогея, оно словно
бы утверждалось навеки. И само не замечало, как постепенно шло на убыль:
деньки становились хоть ненамного, но короче, ночами давала о себе знать
прохлада.
  Славка радовался подмосковному лету, он будто отогревался после далеко не
жаркой погоды русского Севера. Там сейчас наверняка было пасмурно, а если
и выглядывало солнышко, то ненадолго, да и грело оно не так, как здесь. И
если кто и скучал по домашней обстаяовке, по родным, то это был, во всяком
случае, не Славка Хлебников. Ему нравилось здесь, как ему нравилось и
везде, в любом другом месте, не похожем на уже виденные места. Он впитывал
в себя новое, как губка, запоминал, обобщал и вновь убеждался в своих
выводах, что люди есть люди, в каких бы условиях они ни жили, куда бы ни
забросила их судьба, они остаются самкми собой - ведь невозможно долгое
время носить на себе чужую маску, раньше или позже - проявиться суть твоя.
Славка всматривался в людей. Не корил их, не требовал от них непосильного,
принимал такими, как есть, зная, что упреками человека не улучшить,
унижением не исправить. Жизнь и окружение людское делало человека
человеком. И здесь это было особенно заметно.

  Шестивесельная малая лодья чуть покачивалась в неспешных водах Дуная,
задевая правым бортом отлогий поросший травой берег. Легкая речная волна
ударяла в деревянный бок лодьи, рассыпались, гасла. Далеко за рекой, по
левую руку, почти у самой кромки горизонта, плыли в клочьях утреннего
тумана зубчатые стезии Доростола.
  Полдня и ночь прошли с того времени как русичи покинули крепость,
перебралась на левый берег Дуная. Неделя миновала после отшумевшей
кровавой последней битвы у стен города. Болгарские отряды, не смирившиеся
с волей византийцев, были здесь же, на широких свободных луговинах левого
берега. Черными холмами стояли кх шатры по зеленому полю, малыми
островками посреди огромного русского лагеря.
  Солнце, выдубившее на пару с ветром кожу на лицах русичей, покрывшее ее
чернотой загара, выбелило их волосы, бороды, одежды - оттого казалось, что
и поле бело, будто пал первый, еще нестойкий и местами уже сошедший снег.
И не могли пересилить этого царства белизны ни черные шатры болгар, ни
красные стяги, ни сочная, потемневшая за лето трава, ни сумрачный блеск
железа.
  Туман рассеивался, и уже начинал отчетливо проглядывать своей чернотой
противоположный берег - лишенный зелени, пустынный, чужой.
  С четырьмя товарищами по десятку, всеми, кто уцелел из него после сечи,
стоял Вех у лодьи. Сам Радомысл, еще не оправившийся от ран, сидел
неподалеку, на пригорке, поглядывал в их сторону, махал рукой. Было
заметно, что он завидует и готов забыть про свою немощь, лишь бы встать
рядом. Но раны напоминали о себг - время от времени лицо Радомысла
искажалось гримасой боли, и он опускал его, прятал, не желая вызывать
жалость даже у друзей.
  - Вы там покруче, спуску не давайте! - крикнул он.
  - Без тебя пропадем! - полушутливо откликнулся Вех.
  Вчера воевода Свенельд, старый, поседевший в боях воин, бывший в прежние
времена правой рукой отца Святослава, ккязя Игоря, а теперь не
отлучавшийся от сына, поручил Веху подготовить лодью и сопровождать князя.
Личной охраны Святослав не имел - любой из поредевшего, но все же
несокрушенного русского войска готов был взять эту роль на себя - помочь
князю в нужную минуту, оберечь, прикрыть собой.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг