- Ха-ха, а мы не слишком-то вежливые! - заскрежетало
сильнее. - Мы, наверное, грубияны. А ну, получи первый пода-
рок!
Чудовище резко тряхнуло, чуть не вывернув его из собс-
твенной шкуры. Одновременно второй коготь впился под ребра.
Но не тут-то было! Ухватившись за него сразу четырьмя щу-
пальцами. Чудовище выдернуло из себя черное поблескивающее
острие.
- Ах, вот мы как!
Ного-лапа подбросила его. И снова Чудовище рухнуло вниз с
большой высоты. При его весе такие падения не были безопас-
ными. Оно чудом извернулось, сберегло себе жизнь.
Мощным ударом ного-лапы его швырнуло в стену. Потом опять
подбросило. Швырнуло в другую стену, прямо сквозь паутину
водорослей. Они-то и смягчили немного удар. Но гигантская
клешня мгновенно перерезала нити. Чудовище вновь оказалось
на палу. Голова у него гудела, не соображала совершенно, все
внутренности были отбиты и сильно болели при каждом новом
ударе. В глазах все мелькало и кружилось. Два щупальца висе-
ли безжизненными плетями. Из раны на груди текла зеленая
густая кровь.
- Еще разок?!
Новый удар обрушился сверху. Он пришелся прямо по горбу.
Кожа лопнула, изнутри брызнуло зеленью. Чудовище рухнуло на
пол, покатилось в угол. Оно было полностью выбито из колеи и
не могло даже защититься. Озверевшая паучиха гоняла его пин-
ками и ударами клешней по всему заросшему водорослями и мхом
помещению - из угла в угол, от стены к стене. И спасения не
было.
Когда у Чудовища уже совершенно помутилось в голове и оно
окончательно обессилело, паучиха вновь приподняла его своей
двенадцатисуставчатой поблескивающей ного-лапой на высоту
десяти метров, заглянула снизу в глаза, вываливавшиеся
из-под кожи, проскрежетала громко, раскатисто, будто тор-
жествующе смеясь, и сказала:
- Вот, милейший, игры кончены. Сейчас ты издохнешь в
ужасных мучениях, понял?! Я не завидую тебе. Уж лучше бы ты
не просыпался!
Пак сделал шаг... и прошел сквозь стену. Но тут же оста-
новился. Ему было очень боязно - а как же шагнуть туда, в
неведомый мир! А вдруг это западня?! Вдруг там ничего нет?!
Вдруг его поджидает там расправа?! Он помнил, как за ним
гнались на броневиках. Гнались те самые туристы или их близ-
кие, что играли сейчас столь беззаботно на зеленой лужайке.
Нет! Нет!! Нет!!! И все же он сделал еще шаг. И почувство-
вал, что следом за ним прошел стену Буба Чокнутый. Вместе,
придерживая друг друга, они прошли несколько метров по шел-
ковистой траве. И тут их догнал Хреноредьев - он ворвался в
зеленый мир, как бежал до того в угол, на карачках, с быст-
ротой непостижимой, словно его гнали из пещеры сворой бор-
зых. И тут же сделал заявление:
- Тока чтоб все путем, едрена!
На заявление не обратили внимания. Пак посмотрел вперед,
на лужайку, ничего-то он не видел и не слышал.
- Идите, не бойтесь, - проговорил Отшельник приглушенно.
- Но помните, любое зло, сотворенное в этом мире, отразится
на вас же, будьте осторожны! А тебе, Хитрец, я советую выб-
росить эту ненужную железяку! Зачем она тебе там?!
Пак прижал железяку к груди. Потряс головой.
- Откуда ты знаешь мое прозвище? - спросил он.
- Эхе-хе, ты лучше запомни, что тебе говорят, - грустно
произнес Отшельник. - Или решил вернуться?
- Нет! Теперь я не вернусь!
- Совсем?!
- Если этот мир примет меня, то и совсем! - твердо отве-
тил Пак.
- Ну его еще твоя запойная бабуся надвое сказала! - вста-
вил Хреноредьев. - Не вернется он, едрена вошь! Невозвраще-
нец объявился!
Буба дал Хреноредьеву по загривку. Прижал палец к губам.
- Тихо, придурки, - сказал он почти молитвенно, - я на
родину возвращаюсь.
Он неожиданно опустился на колени и припал губами к зем-
ле. Затрясся. Острые худые плечи, спина, зад ходуном заходи-
ли.
- И-ех, земелюшка, родимая! Скоко лет! Скоко зим?!
Хреноредьев, наоборот, встал. Он долго смотрел на юродс-
твующего Бубу. Потом размахнулся единственной собственной
ногой и дал ему хорошего пинка под зад. При этом сам не
удержался, шлепнулся на пузо. Но сказал:
- Че ты нам мозги вкручиваешь, Буба!? Тебя, едрена мара-
фетчика, с этой земелюшки в три шеи вышибли! Как заразного!
Как чумного! С бешеными собаками так не поступают, едреный
возвращенец, как с тобою поступили! И-ех!
Буба потер ушибленный зад. Но ничего не сказал. На глазах
у него были слезы.
Напоследок Отшельник дал наставление:
- Дурить будете, пропадете!
Пак оглянулся - никакой пещеры и никакого Отшельника не
было. Они стояли на зеленой лужайке, со всех сторон их окру-
жали высоченные деревья с густыми кронами. В просвет были
видны бегающие туристы и их домики. И все!
- А как же, едрит этого карапуза, назад возвращаться?! -
озадачился Хреноредьев.
- Может, и не придется, - вымолвил Пак вяло.
- Не бузи, щенок! Набедокурил в поселке, а назад вертать-
ся не желаешь, так, что ль, понимать?! - взъелся Хреноредь-
ев.
- Да нет! Я говорю, может, мы все тут и поляжем? - отоз-
вался Пак.
- Двумя дураками меньше станет, - вставил равнодушно,
как-то вскользь, Буба.
- Это почему же двумя?! - возмутился Хреноредьев. - Ты
чего это, Буба, мене за человека не считаешь? Иль я для те-
бе, едрена гармонь, пустое место!
Буба вздохнул, потер ушибленную задницу еще раз, словно
вспоминая о пинке.
- Дурак - ты и есть дурак!
Пак разнервничался, взмахнул железякой.
- Неужто вы и здесь, в этом мире, будете скандалить, а?!
Буба и Хреноредьев засмущались - они и в самом деле ощу-
тили какую-то неловкость, какое-то несоответствие своего по-
ведения и всего окружающего, словно наследили грязными сапо-
жищами на зеркальном паркете во дворцовой зале. Правда, ни
один из них не видал ни дворцов, ни зал, ни паркета.
- Надо разработать план, - предложил Буба. На него пос-
мотрели с заинтересованностью и уважением.
- Да! - Буба воспарил. - Без плана никак нельзя. Но для
начала предлагаю избрать совет и его председателя.
- Совет чего, едреный возвращенец? - поинтересовался Хре-
норедьев.
- Совет поисковой партии! - ответил Буба, будто ожидал
подобного вопроса.
- Звучит неплохо, - выразил свое мнение Пак.
- В таком случае, предлагаю свою кандидатуру на пост
председателя совета, - скромно потупив разноцветные очи,
сказал Буба. И тут же добавил: - Двумя первыми заместителями
рекомендую назначить Пака Хитреца и доблестного инвалида со-
товарища Хреноредьева.
- Я не против, едрена!
- Тогда будем голосовать. Кто за?
Пак не дал церемонии завершиться.
- Завязывай, Буба! Принято! Не надо тут волокиту разво-
дить. Надо обстановку разведать, затаиться надо, пока не
прикокошили! А ты собрание проводишь, бюрократ хренов!
Инвалид засопел рассерженно.
- Может, он и бюрократ, не знаю, едрена промокашка, а ос-
корблять не следует!
Пак ему не ответил. У него болела голова. И от необычайно
чистого, напоенного кислородом воздуха, и от обилия красок,
и от щебета птиц в ветвях, и от всего прочего, окружавшего
его. Кроме того, он все так же боялся упасть в это бездонное
небо, утонуть в нем, раствориться.
Другое дело Хреноредьев! Тот освоился сразу, с первых же
минут, будто он прожил за барьером всю свою полубессозна-
тельную жизнь, будто он не из вонючего и загазованного по-
селка выбрался!
Но в новых условиях самым мудрым оказался Буба Чокнутый.
Как председатель совета он сразу взял нужный тон. И заявил
со всей ответственностью:
- Вам, дегенератам, на люди показываться нельзя! Или
пристрелят с перепугу или в зверинец отвезут. А может, и
заспиртуют!
Пак взглянул на свои клешни. Потом вытащил осколок зер-
кальца из кармашка. Всмотрелся. Хобот почти зажил, рубец был
еле заметным. Нет, Пак себе нравился! И он не понимал, с ка-
кой стати его могут посадить в зверинец или заспиртовать.
Для Хреноредьева вообще вся эта проблема была недоступно
сложна.
Буба оказался и самым рассудительным.
- Вы тут, придурки, затаитесь покедова, я пойду на раз-
ведку, - сказал он. - Один пойду!
- А я б и так, едрена, с тобой в разведку не пошел! - от-
резал Хреноредьев и улегся на травку.
Пак присел у большущего дерева с корявой, но теплой и жи-
вой корой, прислонился к нему.
- Иди, куда хочешь! А я вот залягу сейчас в засаду и буду
поджидать - нравится это кому-то или нет, а я угроблю из же-
лезяки столько туристов, сколько в ней патронов, ясно?!
- И всех засыпешь, недоумок!
Буба повернулся спиной, постоял. И пошел куда-то, навер-
ное, и в самом деле он собрался чего-то разведывать. Хрено-
редьев ползал по траве, собирал губами красненькие ягодки.
Он не знал, как они назывались, но глотал их с удовольстви-
ем.
Пак перевернулся на живот. Выставил вперед железяку. Он
без всяких шуток собирался ухлопать первого же, кто покажет-
ся вблизи. И у него, видно, были весомые основания для это-
го.
- Наверху неделя, небось, прошла! А мы все катимся по ду-
рацкой трубе! - ныл Лопоухий Дюк. - А куда, никто не знает!
- Разговорчики, падла!
Гурыня был словно из кремня вытесан. Он не знал ни сна,
ни усталости. Будто дьявол-егоза сидел в его груди и не да-
вал покоя. Причем не только ему самому, но и всем прочим.
- Командор знает, чего делает! - Скорпион Бага грозно
поглядел на Дюка. И тот смолк.
Громбылу Плешака продолжало тошнить и рвать. Казалось, он
уже выблевал все, в том числе и собственяые внутренности, но
его рвало и рвало. Помойный дух стоял в броневике, все в
заднем отсеке было загажено. Но парни из Гурыниной ватаги да
и он сам ничего не замечали. Их гнал вперед азарт, жажда
приключений, рисковая натура и еще что-то такое, чему назва-
ния пока не придумано.
- Мы их всех, падла! - повторял через каждые десять минут
Гурыня. - Еще узнают нас!
По логике вещей от машины, столько времени несущейся по
трубе, подпрыгивающей, трясущейся, рокочущей натужно, бь-
ющейся об округлые ржавые стены, давно ничего не должно было
остаться. Но, видно, это была крепкая, надежная машина! Она
перла и перла, и износу ей не было!
Гурыня не понимал всяких тонкостей по части горючего или
наработок на отказ, он выжимал из броневика все возможное и
ничего не желал знать. И броневик несся! Скрипя, грохоча,
сотрясаясь, наполняя трубу ужасающим ревом своих измученных
моторов.
- Пора бы привал сделать, - пискляво попросил Плешак.
- Я тя привалю, падла! - сказал Гурыня беззлобно.
Но Плешака Громбылу затрясло посильнее, чем загнанную ма-
шину.
У самого вожака начали появляться галлюцинации. Ему вдруг
мерещились какие-то мелкие и вертлявые фигурки, пляшущие на
узенькой полоске лобового стекла, то вдруг сверху, от пере-
борок свешивались противные зеленые черви, начинали изви-
ваться, норовя залезть в глаза. Гурыня отмахивался, отруги-
вался, отплевывался. И наваждения пропадали. Однажды, совсем
очумев, он скомандовал Баге:
- Пали, падла!
Тот так засадил из пулемета в бесконечность трубы, что
еще с полчаса стояло жуткое эхо - будто миллионы тонн желез-
ного гороха просыпали! Но Гурыня не расстроился и не выказал
слабости.
- Молодец, Бага! Выношу тебе благодарность! Ты не то что
некоторые ротозеи и разгильдяи! Молодец!
- Рад стараться! - рявкнул Бага.
Дюк с Плешаком теперь и на Скорпиона поглядывали с уваже-
нием, видели, что он в чести у шефа. Но будь их воля, они бы
давно вылезли из машины, завалились бы посреди проклятущей
трубы - и пропадай все пропадом!
Только раз за последние сутки машина остановилась. Это
произошло, когда Гурыня увидал сбоку железную лесенку. Он
затормозил так, что чуть траки гусениц не расплавились и от
скрипа едва не оглохли члены экипажа, несмотря на то, что
сидели в наглухо задраенной машине.
- Стоять, падла! - скомандовал Гурыня. И ткнулся мордой в
броню.
На него навалились задние, чуть не расплющили. Да только
Гурыня не из того теста был слеплен, чтоб расплющиться. Он
тут же отбросил назад парней из ватаги. Баге дал щелчка, Дю-
ку с Плешаком по оплеухе. И вылез из машины.
- Бага! - позвал он.
Скорпион мгновенно выбрался на броню, застыл на четырех
лапах, прижав две другие к ушам.
- Я тута!
Гурыня одобрительно потрепал его за остатки волос.
- Стой на стреме! Ежли чего, падла, свистнешь! Понял?!
- Так точно!
Бага стал бдительно озираться по сторонам, как бы показы-
вая, что мимо него не проскочишь. Гурыня полез по железным
узким скобам.
Дюк с Плешаком выбрались. Улеглись прямо на ржавом запы-
ленном днище трубы. Но успокоиться не могли - их все еще
трясло, колотило, било.
- Щя бы в поселок, а? - протянул Дюк, расправляя свои ог-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг