начал что-то говорить. И тут Антон Варфоломеевич подсозна-
тельно почувствовал, что несмотря на то, что усатый говорит
на каком-то тарабарском наречии, он прекрасно понимал каждое
слово. И это почему-то не смущало Антона Варфоломеевича.
Смущало другое - восторженное умиление на лице хозяина.
- Да-да, глубоко и многоуважаемый Антон Варфоломеевич, -
прямо-таки заливался шербетом масленоглазый, - ваша выдающа-
яся, не имеющая равных в нашем погрязшем в грехах подлунном
мире, я бы сказал, ярчайшая из ярких и многомудрейшая из
мудрейших личность заслуживает не просто самого трепетного
почтения, но и преклонения подобно... подобно... - говорящий
запнулся, но белозубая улыбка ни на секунду не покидала его
лица. - Только вы, только вы - ученейший из ученых - можете
спасти нас. Но, - усатый сделал еще одну паузу, зашевелил
бровями, - все разговоры потом. А сейчас - прошу отведать
наше скромное угощение, - он широким жестом указал на зас-
тавленный сказочными кушаньями стол.
От неожиданности у Антона Варфоломеевича пробудился беше-
ный аппетит.
За бескрайним столом они сидели вдвоем. Тост следовал за
тостом. Изысканные, диковинные блюда, лучшие коньяки и вина
мира, сладости, фрукты - все было в распоряжении Антона Вар-
фоломеевича. После затянувшегося нервного ожидания Баулин ел
за троих. Да что там! За взвод не на шутку проголодавшихся
солдат. И аппетит не пропадал.
Краем глаза он видел, что по обеим сторонам от него стоя-
ли два темнокожих великана в чалмах и с изогнутыми мечами
наголо. Но и это не отвлекало Антона Варфоломеевича от пог-
лощения пищи. "Таков этикет!" - подумал он, энергично двигая
челюстями.
Трапеза длилась часа три, до тех пор, пока стол оконча-
тельно не опустел. Но съедено было ровно столько, сколько и
хотелось гостю. Откуда-то из-за стен слышалась тихая, заво-
раживающая музыка, в воздухе стоял запах тонких благовоний.
Антон Варфоломеевич блаженствовал.
- Ну, а теперь пора и к делу приступить, - облизнувшись и
пошевелив бровями, пропел масленоглазый. - Вы готовы, Антон
Варфоломеевич?
Антон Варфоломеевич благосклонно кивнул головой.
- Видите ли, - замялся хозяин дворца, - в наших краях
есть такая группа людей, как бы это вам объяснить, с которой
хочешь не хочешь, а приходится мириться. - Он опять вздох-
нул, приложил руки к сердцу, произнес с болью в голосе: - Вы
единственный и незаменимый!
Антон Варфоломеевич величественным жестом прервал это ве-
леречие:
- Говорите проще, э-э-э, не знаю, как вас назвать...
- А называйте запросто - ваше величество, - усатый скром-
но потупил очи.
Антон Варфоломеевич несколько сник, но виду не подал.
- Ваше величество, после такого приема я просто не в си-
лах отказать ни в одной вашей, даже самой затруднительной
для меня, просьбе.
- Вот и славненько, - облегченно выпалило величество, - я
так и думал, что вы деликатнейший из всех живущих в этом ми-
ре, самый, самый...
Антон Варфломеевич сделал лицо, выражавшее, что уж он-то
хозяин своего слова.
- Так вот, не удивляйтесь, пожалуйста, вашей выдачи тре-
бует совсем маленькая, но такая, я вам скажу, капризная,
будто дите... о чем это я? А, да - наша маленькая религиоз-
ная секта. Они наслышаны о вас, и, знаете, только самого хо-
рошего, ваша всемирно известная ученость просто покорила их.
Вы им нужны, это священный долг каждого просвещенного чело-
века - оказывать помощь ближним своим. Знаете, старый обы-
чай, обряд - вас должны принести в жертву, чтобы разум не
покинул их маленького народца. Только вы, только вы, даже и
не говорите, что незаменимых не бывает, - величество развело
руками, - вы единственная наша надежда! Знаете ли, традиция.
Традиции нарушать нельзя - история не простит нам этого. Но
не волнуйтесь, - ослепительно белые зубы раздвинули усы, -
все произойдет очень быстро, вы даже ничего и не почувствуе-
те.
Стул под Антоном Варфоломеевичем треснул, и он упал, уда-
рившись коленями о край стола. Приподнявшись на четвереньках
и совершенно не чувствуя боли, он выдавил из себя:
- Но почему? Почему именно я?
- На все воля аллаха! - продекламировало величество и
воздело руки к уносящемуся далеко ввысь потолку.
Одновременно кривые хищные мечи прислужников сомкнулись
над головой Баулина. Пути к отступлению не было.
- Через полчаса вас доставят в аэропорт. В чемодане! -
сказало усатое масленоглазое величество и отвернулось, давая
понять, что аудиенция окончена.
Смертельный ужас сковал все члены Антона Варфоломеевича,
глаза остекленели, нижняя губа безвольно отвисла, и с нее
потекли слюни. Ему вдруг стало все настолько безразлично,
что он навзничь повалился на ковер, в падении извергая из
растревоженного желудка на ворсистую узорчатую поверхность
бесценного ковра то, что еще недавно было сказочным, царским
угощением.
Всю ночь Антон Варфоломеевич не спал, доведя этим свою
ненаглядную Валентину Сергеевну чуть ли не до обморока. Она
никак не могла понять, что творится с мужем, и надоедала
своими чересчур заботливыми расспросами. Разузнать ей так
ничего и не удалось - муж был в столь подавленном состоянии,
что не замечал ее назойливости.
До самого утра Антона Варфоломеевича знобило, мутило, вы-
ворачивало наизнанку. Сидя на кухне, он пытался осмыслить,
найти хотя бы малейшую логику в том, что с ним происходило.
Но ничего путного в голову не шло, и он начинал все сначала,
запутываясь все больше и больше.
А утром, разбитый и усталый, он отправился на службу.
У парадного крыльца Антон Варфоломеевич нос к носу столк-
нулся с замом. Лицо у того перекосилось.
- Что с тобой, Антоныч? - спросил он вместо обычного при-
ветствия.
Баулин попытался приободриться, но это ему не удалось. И
он промямлил:
- Пошаливает здоровьечко что-то.
Зам сочувственно пошевелил ресницами, похлопал Антона
Варфоломеевича по спине.
- Эх, послал бы я тебя своей властью домой, отсыпаться,
да никак нельзя. - Заму казалось, что его приятель недомога-
ет не по причине ослабевшего вдруг здоровья, а просто с пе-
репоя, хотя и не замечал за Баулиным особенного пристрастия
к зеленому змию, - но с кем не бывает. - Нет, никак нельзя.
Вчера под вечер прикатил-таки новый. Не поверишь, Антоныч,
но мы с ним до двенадцати ночи торчали в кабинете - любозна-
тельный, я тебе скажу, во всем-то он хочет разобраться прямо
с ходу. Но вообще-то мужик основательный, знающий, энергич-
ный, - тут же добавил зам, давая понять, что он поддерживает
нового руководителя целиком и полностью.
Слова доносились до Антона Варфоломеевича как сквозь ват-
ные затычки в ушах, впрочем, ничего хорошего он и не ожидал.
-...ну и сегодня с утра, - продолжал зам, - всех началь-
ников отделов, замов - на оперативку. А потом, где-то после
обеда, с каждым по отдельности толковать будет. Твоя очередь
первая.
И это не удивило Антона Варфоломеевича, сейчас он был го-
тов ко всему. Главное, не подвел бы Сашка, подлец. А пока
суд да дело, пока новый вникнет - что к чему, Антон Варфоло-
меевич будет во всеоружии.
Сашкин отчетик он полистал еще до оперативки и остался им
вполне доволен - коротко, ясно, видна работа. Хотя голова
соображала после бессонной ночи туговато, общий смысл он
уловить сумел. Теперь оставалось только подать подготовлен-
ный материал в таком виде, чтобы ни малейшего сомнения в ки-
пучей научной деятельности отдела у нового директора не воз-
никло ни при каких обстоятельствах. Уж в чем, в чем, а в ис-
кусстве произносить пламенные, зажигательные речи и умении
обаять собеседника, заставить его поверить каждому слову Ан-
тон Варфоломеевич был мастак.
На оперативке, проходившей в директорском кабинете, Бау-
лин сидел с краешку, помалкивал, прислушивался да пригляды-
вался. "Ох, не прост, - думал Баулин, мало вникая в смысл
слов, но чувствуя, что новый руководитель говорит по сущест-
ву, - совсем не прост!" Короче, как и предупреждал Антона
Варфоломеевича дальновидный зам, новая метла начинала мести
по-новому.
После оперативки все разошлись по своим отделам, несколь-
ко обескураженные, но бодрящиеся, не показывающие вида -
дескать, оботрется "новый" малость, и все встанет на свои
места, мало ли кто и как с пылу с жару куролесит.
Направился в свой кабинет и Антон Варфоломеевич. Уста-
лость навалилась на него новой волной. Превозмогая подступа-
ющий к глазам сон, он вызвал Сашку.
Но выдавить из него ничего не смог, кроме ненужных заве-
рений, что, мол, такие, как доктор Баулин, незаменимы и,
мол, именно на них стоит отечественная наука, и никакие ад-
министраторы не смогут попрать прав тех, чьи заслуги по дос-
тоинству оценила страна.
В общем, через десять минут такой беседы Антон Варфоломе-
евич выпер порученца и закрылся на ключ, попросив, чтобы его
без особой нужды не беспокоили. Однако некоторые Сашкины
высказывания все же затронули его душу. Он вспомнил утреннюю
беседу с женой. Валентина Сергеевна, не понимая, что проис-
ходит с мужем, но ясно видя, что происходит что-то неладное,
забеспокоилась не на шутку о его здоровье. Слезно умоляла
Антона Варфоломеевича, чтобы тот хоть чуточку пожалел себя,
поберег, не так горел на работе. Исчерпав все аргументы, го-
ворящие, насколько он необходим ей, семье в целом и особенно
маленькому внуку, что без него они все просто-напросто по-
гибнут или вынуждены будут пойти по миру с сумой, она переш-
ла к высоким материям, заявив, что Антон Варфоломеевич, вер-
нее его драгоценная персона, не принадлежит ему самому, что
он принадлежит отечеству в целом и потому, как, в общем-то,
собственность государственная, не имеет права так наплева-
тельски относиться к себе и своему здоровью.
Само собой, что после стольких горячих уверений с разных
сторон Антон Варфоломеевич, никогда не страдавший комплексом
неполноценности, еще более уверился в себе. Да, он и вправду
сослужит еще державе немалую службу. И что там, в конце кон-
цов, какой-то директор, и шаткое положение Иван Иваныча, и
прочие пустяки, и тем более нелепые, абсолютно беспочвенные
сновидения?!
Уверенность придала ему бодрости. Предстоящая встреча с
Нестеренко не пугала, наоборот, подзадоривала даже сама воз-
можность схлестнуться с ним.
Обедать в этот день, изменив своей многолетней привычке,
Антон Варфоломеевич не пошел. Но зато с большим удовольстви-
ем выпил подряд три стакана крепчайшего и горяченного чая.
После этого голова его окончательно прояснилась. И когда его
вызвали "на ковер", он был в полной боевой готовности. Он
горел, рвался к схватке, испытывая необъяснимый азарт, какой
испытывает опытный солдат перед боем.
Только перед самой директорской приемной Антону Варфоло-
меевичу испортил настроение появившийся будто из-под земли
Сашка.
- Иван Иваныч подал заявление, - шепнул он на ухо шефу,
состроив на лице трагическую гримасу. Баулин молча уставился
на порученца.
- Святая правда! - подтвердил тот свои первоначальные
слова. - Две минуты назад мне из министерства...
- Уйди-и-и, - со стоном протянул Антон Варфоломеевич.
Опаздывать на прием к директору не полагалось. Сашка ис-
чез так же незаметно, как и появился, оставив Баулина наеди-
не с Рубиконом, который ему во что бы то ни стало надо было
перейти, - наедине с массивной, обитой натуральной кожей
дверью, отделяющей его от будущего.
Поединок длился около полутора часов. Полностью убедить
директора в исключительной и неотложной важности работ, про-
водимых отделом, Антону Варфоломеевичу не удалось. Но на
многое "новый" клюнул. И уже это окрылило Баулина.
- Мне кажется - мы с вами сработаемся, - сказал он на
прощание, - нашему институту требуются именно такие энергич-
ные, знающие люди, как вы. И не беда, если придется иногда
поработать сверхурочно. Как записано в законе, рабочий день
у научных сотрудников не нормирован, - директор улыбнулся, -
это я не о формальной стороне, вы понимаете? Возьмемся за
дело - по-настоящему! А рутину всю накопившуюся - долой! Вы
согласны со мной?
В глазах Антона Варфоломеевича застыло восхищение, сме-
шанное с преданной готовностью тут же перевернуть все вверх
тормашками и вырваться на широкий научный простор.
- Я со своей стороны, товарищ директор, не подведу. Любое
задание, Семен Анатольевич, выполним. А инициативы нам не
занимать. Давно пора!
За дверью выражение его лица резко переменилось - сверка-
ющая уверенная улыбка покинула его, брови съехались к пере-
носице. Шатающейся походкой, придерживаясь за стену, Антон
Варфоломеевич направился к себе в кабинет.
- Антон Варфоломеевич! Антон Варфоломеевич! Вы слышите
меня? - увязался за ним Сашка.
Но тот не обращал на него ни малейшего внимания. И только
опустившись в кресло, он зло поглядел на порученца и проце-
дил:
- Сгинь!
Сашку как ветром сдуло.
Антон Варфоломеевич вытащил беленькую коробочку из внут-
реннего кармана пиджака, выколупал из упаковки три таблетки
и разом проглотил их. Еще с полчаса он сидел не шевелясь,
погруженный в мрачные думы. А потом, что случилось с ним на
работе впервые, уснул.
Во сне он оглушительно храпел, чем привел в полнейшее
смятение своих подчиненных, находящихся за стенкой. Сашка
пытался их успокоить, вызвав этим легкий, но непрекращающий-
ся смех. Тогда он вошел в кабинет к шефу, сел на стульчике
напротив него и принялся тихонько насвистывать. Храп поуба-
вился. Смолк и смех за стеной. Но Сашке это далось нелегкой
ценой трехчасового беспрерывного бдения на страже мирно по-
чивающего и горячо любимого даже в сонном состоянии шефа.
В кабинете было темно, задвинутые шторы разгоняли мрак по
его углам. А от бьющей в глаза яркой настольной лампы и вов-
се казалось, что вокруг свинцово-непроглядная чернота.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг