чали, но с места не сдвинулись, лишь шерсть на загривках за-
топорщилась да сузились и острее стали глаза. Сигулий послал
черному со слугой кружку вина. Тот принял подношение молча,
вместе с ним исчез за колоннами, в темноте.
Даброгеза передернуло, комок снова занял свое место в
горле. И пришла мысль - а чем он лучше черного? Нет, все это
бред... Правда, там, на улице, за углом, пес, не такой поро-
дистый и холеный, как эти под столом, небось уже догладывает
нежданный подарок, полученный от самого центуриона Великой
Империи... А ну их, разбираются пускай те, кто не выходит из
своей слоновой башни в этот мир, умники! А не выходят-то по-
чему? Руки боятся запачкать?!
Третьим был знакомый Даброгезу франк-стражник. Его волок-
ли двое. Франк ничего не понимал, упирался, крутил головой и
не мог выдавить из себя ни слова. Зато Сигулий смотрел на
Даброгеза чересчур откровенно и не пытался этого скрыть.
- Тебя зачем поставили? - спросил сановник с отшибленным
кулаком и шишкой на лбу, которую Даброгез только заметил -
до того она была естественна на грубо слепленном и изуродо-
ванном излишествами лице.
Франк пролепетал что-то невразумительное, тыча толстым
пальцем в Даброгеза.
- Не слышу!
Даброгез сидел и помалкивал, ему было интересно - как тут
с порядком, с дисциплиной среди служивой братии.
- Они сами, по государственному... - заверещал вдруг со-
вершенно отчетливо франк, - по делу...
- С ним ясно. - Сигулий махнул рукой в темноту, туда, где
угадывалась фигура палача.
Фигура обозначалась явственней, вместо лица - застывшая
маска. Даброгезу стало не по себе. И не жалко ему было вовсе
зверообразного увальня-франка, себя стало жалко. Может быть,
поэтому не захотелось выглядеть бесчестным даже перед гряз-
ным, лживым, трусливым наемником.
- Оставьте его мне, - обратился он к Сигулию. Изможденный
вмешался:
- Он должен умереть, - донеслось безразлично и жестко.
- Он умрет, куда ему деться, но с пользой - в первом же
деле я пущу его на мечи, не все ж моим бойцам на себя удар
принимать, они ценятся повыше! - Даброгез говорил полушутли-
во и без нажима.
Сигулий расплылся в ехидной улыбке. Перепелиный жир заиг-
рал, запереливался по его щекам, на лбу заблестела испарина.
- Любишь своих, бережешь... не слишком ли?
- В бою увидишь, - вывернулся Даброгез, - не в умении по-
гибнуть победа, нет. Мои не любят стелиться под мечами, они
любят врага крошить.
- Хорошо, бери.
Палач снова исчез в темноте. "Ну вот и ладно!" Даброгезу
припомнился бродяга-философ и его слова: мол, если даже са-
мый плохой и злой человек сделает в день хоть одно доброе
дело, то не так уж он плох и зол... "Бредни все!" Но почувс-
твовал Даброгез себя вольготнее.
- Лови! - Сигулий швырнул здоровенную кость под ноги
франку. - А то отощаешь - какой из тебя воин!
Франк бросился за мослом. Одна из собак, рыжая с черными
подпалинами, опередила его. Но и рука франка уже вцепилась в
кость. Он дернул на себя, вскочил на ноги. Губы его сложи-
лись в улыбку, но тут же обвисли. Он согнулся и осторожно
положил кость перед собакой. Та, сдерживая рык, вернулась с
добычей под стол. "А он не так туп, - подумал Даброгез, -
сообразил, что любой из этих псов дороже хозяину, чем деся-
ток охранников!" Франка увели.
- Остальных потом, - промямлил Сигулий, откинулся на
спинку и, не глядя на центуриона, сказал: - Теперь твоя оче-
редь.
Голос прозвучал зловеще. Но Даброгеза испугать было не
просто.
- Да, властитель, мне есть что сказать, - проговорил он,
склоняя голову, - но, извини, есть вещи, которые не терпят
множества ушей.
- А если тебе поможет мой добрый приятель? - Сигулий кив-
нул в темноту.
Даброгез понял, что стоит дать слабину - и ему не поздо-
ровится. Тело налилось силой, стало свежим и послушным, буд-
то и не было обильной трапезы.
- В таких случаях мне помогает мой приятель, - он похло-
пал по рукоятке меча. И вовсе не удивился, когда за его спи-
ной вдруг выросли четверо стражников с боевыми топорами на
изготовку.
Сигулий смотрел молча и укоризненно, слов не было нужно.
С мечом Даброгез расставался с большой неохотой, но сделал
это сразу же, без раздумий.
- Мне есть что сказать, - проговорил он, - а тебе услы-
шать.
Сигулий указал глазами на дверцу за своей спиной. Встал.
Стражники с топорами расступились. За дверью оказалась кро-
хотная, три шага на четыре, плохо освещенная комнатушка. По
стенам висели шкуры и рога. "Охотничьи трофеи, - печально
подумал Даброгез, - как бы самому тут трофеем не остаться!"
Сигулий уселся на грубо сколоченный низкий стул. Даброге-
зу сесть не предложил. Тот устроился сам, на скамье, что
стояла у стены. На лице Сигулия не было ни малейших призна-
ков удивления, тревоги, интереса, оно было безразличным.
- Говори.
Даброгез откинул полы плаща, уперся спиной в рыжий олений
мех. Сигулий предстал перед ним в своем другом обличье - это
был не юродствующий, кривляющийся царек, как там, в зале, и
не глуповато-напыщенный властелин, каким показался с самого
начала. Даброгез увидел, что это именно тот, с кем можно
иметь дело, тот, кого он искал. Слова варвара-алемана колых-
нулись в мозгу с сарказмом: "Иди и ищи свое место!" Все, на-
шел! И он решил окончательно, да и к чему теперь, наедине с
этим неглупым узурпатором, темнить и отдавать дань этикету.
- Через месяц, год, может, пять лет, - начал он резко, -
здесь будут франки. Я знаю, что говорю. Я видел их в разных
местах. Это будет конец всему.
- В этом мире располагает Бог, а наша участь - предполо-
жения, - отозвался Сигулий. Одутловатые веки почти прикрыли
его зрачки, слившись с набрякшими мешками под глазами. - По
волнам плывем.
- В наших силах плыть по волнам в угодном Всевышнему нап-
равлении.
- И слишком мудрено говоришь для солдата...
- Ты понимаешь меня. Нашествия германских племен не оста-
новить - ни ты, ни вся Галлия с Аквитанией и бургундами вку-
пе не задержат их ни на один день. Рим пал, а был не так уж
слаб...
Веки дрогнули, приподнялись.
- Пугаешь?
- Нет. Разве посмел бы я прийти для того, чтобы пугать?
Слушай, Галлия охвачена бунтами, ересь взбудоражила страну,
перевернула все, обессилила все, к чему прикоснулась. - Даб-
рогез говорил ровно и размеренно, лишь пальцы теребили
складку плаща.
- Я посажу на кол этого мозгляка-проповедника.
- Их сотни, а может, уже тысячи. Они и им подобные, не
подозревая того, играют на руку германцам. Ты знаешь сам.
Сигулий снова прикрыл глаза, провел ладонью по обширному
животу, прихлопнул.
- Да, я знаю, что творится в моей стране, не ты ли будешь
поучать меня, чужеземец? Ты ведь и сам варвар?
Даброгез поежился, серые глаза его подернулись пеленой.
- Ты прав. Но не о том речь. Я хорошо знаю Рим: и метро-
полию, и провинции. Изнеженные патриции так не знают своей
страны, как я. И я знаю варваров. Ты угадал - я варвар, но
не франк, не алеман, не вандал... И мои сородичи добивали
Империю, их было меньше, чем германцев, они пришли из других
земель - ты не слыхал о них. Я - варвар, и я - самый зрячий
изо всех римлян. Не гордыня и грезы движут мною - расчет и
уверенность.
Сигулий молча встал, отошел в угол, погрел руку над пла-
менем толстой сальной свечи.
- Скоро зима, - проговорил еле слышно, будто самому себе.
Сверху, с темного отсыревшего потолка, капало. Даброгез
дождался, когда глаза Сигулия снова встретятся с его взгля-
дом.
- Галлия обречена, как был обречен и Рим. Лавину нельзя
остановить, когда она волей рока низвергается вниз. Нельзя!
Но внизу она рассыпается на камни, валуны, песок и пыль. Они
не страшны даже ребенку - стоит им только застыть. Волны
разбивают самые крепкие корабли, но сами разбиваются о скалы
- и остается жалкая, бессильная пена. Лавина варваров рассы-
палась по метрополии. Волна их мощи разбилась о Рим. Да,
сокрушила его, но и сама обратилась в пузырящуюся пену.
В свете свечи на лице Сигулия заиграли резкие тени. И
снова на Даброгеза смотрели безучастные глаза распятого пре-
фекта. Сколько он уже встречал таких глаз!
- Ты не просто солдат, ты не в охрану наниматься пришел,
- сказал вяло Сигулий, и неожиданно недобрая ухмылка скриви-
ла его губы. - А что ты сделаешь со мной потом, после осу-
ществления своих планов?
Даброгез не ждал подобного вопроса. Но был готов ко все-
му.
- Я верю в твой разум, - сказал он сдержанно, - верю и в
то, что ты сам о себе позаботишься. А я, разве я дал повод
усомниться в себе? Кто еще вот так, с ходу и начистоту, вык-
ладывал свои намерения перед тобой?!
Сигулий заерзал.
- Я не люблю многословия, говори проще, - сказал он тихо,
и маска равнодушия спала с лица, высветив цепкие, колючие
глаза.
Даброгез встал - тень от его фигуры заплясала по шкурам.
"Мы еще встретимся, вождь. И я не заставлю тебя рыскать по
свету в поисках своего места!" Сигулий ждал.
- Ты будешь императором, - сказал Даброгез, склоняя голо-
ву, - моя дружина - ядро, костяк. Обрасти его мясом - своим
войском, дай телу свое знамя, мой опыт и моя удачливость не
подводили меня. Ты будешь императором.
- А ты? Кем ты будешь?
Даброгез сдержал улыбку, опустил глаза.
- Император, надеюсь, не забудет своих друзей.
Сигулий засмеялся, тихо, утробно, будто в брюхе у него
что-то заурчало.
- А как посмотрит на это Восточная империя?
Даброгез неплохо знал Восточную империю. Может быть, даже
слишком хорошо - три года в воле базилевсов, год в самой Ви-
зантии, два - в сирийских пустынях. Что двигало рукой ра-
веннских властителей, когда над ними самими нависала глыба?
Деньги, золото! В Византии Даброгез почувствовал - что такое
порядок, строгость во всем, в мелочах, даже церковь, и та не
тянула в свою сторону, внося, как на западе, в государствен-
ные дела лишь сумятицу, а служила базилевсам. Там он увидел
своих - в Восточной империи не было ни франков, ни алеманов,
ни вандалов, зато на каждому шагу встречались уличане, ти-
верцы, северяне, даже поляне, пытающие судьбу вдали от своих
краев. О южных славянах и говорить не приходилось - они сос-
тавляли большую часть населения, основу империи. Даброгез
хотел остаться в Византии, после Рима она показалась ему
родной и близкой, но воля властителей бросила его на два го-
да в пески. Позже он никогда не жалел об этом.
Сколько всего осталось в этих песках! Сколько унесено с
собой! Тонкая змейка на шее смуглого мудреца и его странные
для южанина глаза - синие, глубокие. Смерть, отодвинутая в
сторону, когда ей уже ничего не мешало... А может, лучше бы
она пришла тогда? Он бы все равно не заметил в забытьи ее
прихода. Ну нет, там ли, здесь ли - пускай подождет, успеет-
ся!
Даброгез не задержался с ответом - он уже привык жить в
раздвоенном сознании, но реальность оставалась реальностью.
- Византия завязла в своем устроении и в подавлении мяте-
жей. Но она тот пример, что стоит подражания, - она не боит-
ся варваров, будь их даже в десятки раз больше, это монолит.
И он простоит не один век.
- Папа? - Сигулия мучило не праздное любопытство.
- Папа благословит победителя.
Сигулий принялся вышагивать из угла в угол, на дряблом
лице появились первые признаки озабоченности.
- Но почему ты пришел именно ко мне?
Даброгез подумал - один лживый ответ может все испортить.
А в том, что дело идет на лад, он не сомневался - удача вер-
нулась к нему.
- Я долго мотался по провинциям. Я обходил жалких вожди-
шек, возомнивших себя королями, а клочки земель в несколько
стадий - королевствами. Я был и при более могущественных
дворах, чем твой, - Даброгез на мгновение запнулся и снова
склонил голову в знак уважения к хозяину, - и не скрою, если
бы хоть один из них вник в мое предложение, я сумел бы убе-
дить его, и, видят боги, ему не пришлось бы жалеть!
- И ты везде болтал о том же? - губы Сигулия зазмеились в
снисходительной усмешке.
- Нет, до этого не доходило. И мои слова - не болтовня.
- А мне, значит, решил открыться?
Даброгез промолчал, теперь его уверения ничего бы не зна-
чили. Неужели и тут срывается?!
Сигулий продолжал мерить кривоватыми ножками пол в комна-
те.
- Я здесь владыка, - сказал он наконец, - а там... что
будет там?! Ты любитель авантюр, центурион. А я уже немолод.
И я еще, сам знаешь, - он скривился, - не король, увы!
- Есть другой претендент? - спросил Даброгез. Сигулий
снова забурчал животом, захлопал тяжелыми веками. Даброгез
пошел напролом:
- Решайся, или я буду искать более сговорчивого!
Бурчание затихло.
- Сколько, говоришь, в твоей дружине - сотня мечей? Не
густо, совсем не густо...
- От этих мечей ляжет половина твоей армии, - мрачно про-
изнес Даброгез, - можно бы разойтись и дешевле.
- Вот и разойдемся.
Сигулий вышел из комнатушки. Даброгез не успел сделать и
шага вслед, как проход загородили две плотные фигуры в дос-
пехах - копья уперлись в грудь центуриону. За спинами страж-
ников маячили арбалетчики, целившие прямо в лицо. Даброгез
развел руками, показывая, что он без меча. Локоть заныл, в
висках застучало - пески, пески и ветер, яд на конце тонко-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг