Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
уже не чувствовал,  какое-то странное отупение взяло над ним
власть.
   Сверху кто-то звал,  говорил что-то.  Но Николай  не  мог
различить  ни слова.  Все звуки сливались в неясное бормота-
ние,  издаваемое кем-то расплывчатым,  похожим на  человека.
Николай не мог окончательно прийти в себя,  он все еще оста-
вался в щупальцах наваждения. Пытался вырваться из них и по-
тому-то карабкался по склону,  в кровь обдирая руки,  уродуя
давно не стриженные ногти.
   - Руку, руку давай! - доносилось как сквозь вату. Николай
сощурил глаза,  всмотрелся - там наверху сидел на  корточках
старик и тянул ему широкую узловатую ладонь.  Именно эта жи-
вая,  подрагивающая ладонь и убедила Николая в том,  что сон
позади, что он выкарабкался из черного омута. И это было как
открытие,  он перестал рваться наверх,  сразу ослабел, сполз
на дно оврага и,  уткнувшись лицом в землю,  беззвучно зары-
дал.
   - Да ты чего? - неслось сверху. - Чего с тобой? Ну, пого-
ди, я спущусь!
   Николай не слышал слов. Истерический припадок был позади.
И он уже забыл, как катался по земле несколько секунд назад.
Все отступило перед одним - сон,  до последней его фазы, был
настолько явственным, что Николай уверился в нем, уверился в
своем здоровье,  в своей силе... И теперь, после того как он
почувствовал себя, пусть ненадолго, пусть во сне, но все-та-
ки человеком, возвращаться к своему обыденному состоянию бы-
ло невыносимо! Почему, почему он не умер в этом сне?! За что
он должен снова возвращаться в себя,  в свое изношенное, ис-
терзанное тело!  Он рыдал и рвал руками  траву.  Растоптать,
уничтожить все вокруг,  взорвать этот мир!  Весь! Но его сил
не хватало даже на то, чтобы выбраться из оврага.
   - Эй, дружок! Да ты здоров ли?
   Николай почувствовал на своем плече тяжелую ладонь.  Ста-
рик  все-таки  спустился вниз и теперь хотел помочь ему.  Но
Николай помощи ни от кого принимать не желал.  Желание  было
одно - остаться в этом овраге навсегда. Умереть в нем.
   - Уйди!  - сквозь зубы бросил он старику и дернул плечом,
стряхивая ладонь.
   Но она даже не шелохнулась.
   - Ух ты, горячий какой!
   - Что вам от меня надо?  - не выдержав,  закричал в голос
Николай,   чувствуя   бессильную,  закипающую  мутной  пеной
ярость.
   - Ну-у,  теперь точно вижу,  перебрал парень. Я-то сомне-
вался поначалу, а теперь... Я-то думал, вдруг приступ какой,
падучая, к примеру. Ну да чего там, вставай!
   Николай отвернулся, вцепился в траву.
   - Подымайся-ка, нечего тут, пойдем. - Старик просунул ру-
ку под мышку Николаю и приподнял его. - Раз уж я к тебе слез
сюда, так чего ж, бросать? Пошли!
   Николай понял,  что старик вредный, прилипучий, от такого
не избавишься. Он поддался. Встал, оперся на плечо. В голове
сильно гудело, но ноги ничего, ноги держали.
   - Вот и молодец!  - обрадовался старик. - Пошли-ка, поси-
дим на скамеечке,  отдохнешь.  Совсем в себя придешь. Ох ты,
дела!
   Николай уперся и недоверчиво посмотрел  на  старика.  Тот
был пониже его, в соломенной шляпе и с короткими сивыми уса-
ми. На лацкане буклястого серого пиджака поблескивала медаль
ветерана.
   - Да ты не пугайся!  Тут наверху лавочка есть, за деревь-
ями. Посидишь проветришься...
   - Там милиция,  - хрипло выдохнул Николай и стал вырывать
руку.
   - Дурачочек!  Да тебе самому надо к ним идти, там опреде-
лят, направят лечиться...
   Николай рванулся сильнее. В глазах его застыл испуг, ноги
ослабли, стали разъезжаться в стороны.
   - Да не ершись ты! Я ж тебя никуда силком тащить не соби-
раюсь, дурачина. Пошли.
   Они долго,  оскальзываясь и опираясь временами  о  кочки,
придерживаясь за жидкие кустики,  выбирались наверх.  Старик
взмок, сдвинул шляпу на затылок. Он тяжело дышал, с присвис-
том, с надрывом.
   - Садися!
   Николай плюхнулся на скамейку, вытянул ноги. Его охватило
полнейшее безразличие ко всему и прежде всего к себе.  Зачем
с ним возятся? Какой толк от этой возни? Как они не понимают
сами!
   - Вот и порядок. - Старик стер рукавом испарину, приобод-
рился. - Что ж ты с собой делаешь? Ведь молодой еще! Небось,
немногим за сорок перевалило?
   - Тридцать шесть, - машинально ответил Николай.
   Старик покачал головой, промолчал.
   - Я пойду, - попытался встать Николай.
   Но старик дернул его за рукав, и он не удержался на ногах
- спинка скамьи больно ударила в спину.
   - Ну куда ж ты пойдешь, куда!
   Они просидели молча несколько минут.  Николай  чувствовал
себя не в своей тарелке,  но не мог ничего связного прогово-
рить - и мысли и слова путались в голове, язык не слушался.
   - Я вот уже седьмой год на пенсии, - начал старик, подер-
гивая просмоленный ус,  - не поверишь: шесть классов образо-
вания,  всю жизнь формовщиком,  а тут так увлекся книжками -
ни днем,  ни ночью оторваться не могу. Гулять и то себя сил-
ком  понуждаю.  Всю  сыновью библиотеку перечел,  за внуковы
книжки принимаюсь. Он большой уже у меня...
   Николай согласно кивал,  не вслушиваясь в слова.  Его со-
вершенно не интересовали ни сам старик,  ни  его  увлечения,
тем более какие-то книжки, внуки. Николай страдал, он жалел,
что всю мелочь оставил Витюне и сейчас даже не на  что  схо-
дить выпить кружку пива.
   -... не поверишь - Достоевского, Федора Михалыча, от кор-
ки до корки все собрание осилил. Матерый мужичище был, надт-
реснутый, правда, с болью большой в сердце, но матерый...
   Какой Достоевский?  О  каком  Достоевском  мог рассуждать
этот старик с шестью классами!  У Николая отчаянно ломило  в
висках.  И размеренный неспешный голос сводил его с ума, за-
бивая гвоздями в раскаленную голову каждое слово.  Но он  не
мог собраться с силой и прервать рассказ своего "спасителя".
Где же Витюня,  где черти носят этого предателя?!  Николай в
бессилии заскрипел зубами, ударил кулаком по лавке.
   - Ты чего?  - испугался старик. - Ты не шебурши, брось! -
Он тут же успокоился, видя, что Николай не собирается ничего
предпринимать,  а сидит тихо.  - Так он ведь как писал - наш
человек душевный, понимающий человек наш, весь народ наш та-
кой,  у него и преступник,  у народа-то, и пьяница пропащий,
он прежде всего несчастный. Он, конечно, преступник, и нака-
зан поделом,  и пьяница,  он тоже не в почете.  Но нашего-то
человека,  народ наш, он за несчастных их считает, он не от-
казывается от них.  Ты только встань на путь  честный,  будь
пьяница, преступник, все тебе позабудется, коль увидят люди,
что за ум взялся,  все простят и еще теплее встретят...  Как
верно пишет, а! Только я еще скажу, от себя - терпение-то не
бесконечно у людей, не надо его, терпение-то, испытывать.
   Николай был готов встать и убежать.  Но куда бежать,  что
делать - он не знал.  Старик говорил ему то,  что он  хорошо
понимал,  о чем читал не раз, да и в самом народе слышал. Но
почему-то именно эти негромкие, глуховатые стариковские сло-
ва звучали убедительнее, чем призывы самых красочных и пуга-
ющих плакатов.
   - Я вот до войны-то,  помню,  по-другому было.  Я тогда в
деревне еще жил. Сейчас, как говорят, вся Русь-матушка испо-
кон  веку топит себя в питии хмельном,  мол,  обычай,  то да
се...  Неправда это.  Сколько в деревне жил - не помню, чтоб
пьяный хоть  раз  появился  на  людях,  на праздниках и то -
больше пели, чем пили. Да и мать моя и отец то же про стари-
ну  сказывали.  Обычай?!  Враки все - нету такого обычая!  -
Старик разволновался,  даже привстал со скамейки.  - А вот с
вас почему-то пошло-поехало,  с после войны.  Ведь казалось,
живи да радуйся,  все есть,  чего нету - то будет,  вкалывай
себе,  солнышку  да  миру радуйся!  Ну нельзя так.  Тридцать
шесть всего-то! Да это же...
   Николая начинал  снова одолевать сон.  Он был согласен со
стариком.  Согласен полностью,  с каждым его словом.  Но ему
хотелось выпить,  заглушить боль,  слабость, отчаяние... Или
провалиться в забытье, чтобы ничего не чувствовать, чтоб уй-
ти из этого жуткого мира, хоть ненадолго, но уйти.
   - ...  сам себя через неделю не узнаешь, другим человеком
почувствуешь.  Да что там другим - просто человеком! Ведь ты
сейчас кто...
   Николай уронил голову на грудь.  Он еще не спал, но уже и
не мог справиться с дремотой, высасывающей остатки сил. Сло-
ва еще долетали до него, но он уже не был в состоянии осмыс-
лить их.  Через минуту он потерял и возможность слышать.  Он
провалился в бездонный мрак,  пустоту,  без сновидений,  без
слов, без мыслей.
   Старик рассуждал еще долго,  он не остановился даже когда
заметил, что его не слушают. Старику надо было выговориться.
И  говорил  он  не  столько для незнакомого спящего мужчины,
сколько для себя.  Двенадцать лет назад у него погиб сын, по
пьянке.
   Старик говорил и для него, он до сих пор не мог смириться
с бессмысленной смертью, не верил в нее.
   Он просидел еще полчаса. Помолчал, думая свою думу. Потом
вытащил из кармана яблоко,  обтер его о рукав, положил рядом
с Николаем. После этого ушел, держась рукой за сердце и чуть
прихрамывая.
   А Николай спал, развалившись, подергивая временами то ру-
кой,  то ногой. И никто его не обеспокоил, никто не потрево-
жил его сна. Ни участковый Схимников, ни один из вечно меня-
ющихся  постовых,  ни случайный прохожий.  Николай проснулся
сам.
   Рядом уже сидел Витюня. Увидев, что друг открыл глаза, он
ласково, с хрипотцой протянул:
   - Баю-баюшки-баю, слушай песенку мою.
   Николай, отгоняя дурман,  весь превратился  во  внимание.
Порадует ли его приятель,  может,  разжился чем? Он ощупывал
глазами карманы брюк, заглядывал за пазуху. Но ничего не мог
обнаружить.
   - Ага, вот и закусь! - сказал Витюня, заметив яблоко, ле-
жащее подле Николая. И быстро сунул его в карман.
   Николай чувствовал себя значительно лучше, чем после пер-
вого пробуждения в овраге.  Сон возвратил ему силы, прояснил
голову.  Не совсем,  конечно,  совсем она не прояснялась уже
давно,  очень давно, - но все же до терпимой степени. Он был
готов к новым поискам,  хождениям, ко всему тому, что он на-
зывал про себя "трудностями".
   - Не отчаивайся.  Все путем, поводов для беспокойства ни-
каких,  - частил Витюня, поглаживая через ткань брюк яблоко.
- Помыть бы...
   Николай выдавил  ехидную улыбку,  глядя на давно не мытое
лицо приятеля.
   - Да у тебя,  Витюнь,  такой иммунитет,  что ты вперед от
него дуба дашь,  чем от любой заразы.  Говори лучше толком -
как у тебя?
   Витюня заегозил.
   - Ничего...
   Николай встрепенулся, застыл.
   - Ничего у меня не вышло,  но не беда, корешок, через три
минуты магазин открывается. Давай очухивайся.
   Винные пары  еще не выветрились,  но тело уже было не то,
опять возвращалась слабость.  Николай встал,  деланно  бодро
потянулся.  Махнул рукой.  Разбухший, заполнивший собою весь
рот язык только мешал говорить.
   - Пошли!
   У магазина их ожидал неприятный сюрприз,  на двери висела
табличка: "Буду через полчаса. Уехала на базу". Витюня прис-
вистнул.
   - До  другого переть - не меньше выйдет.  Ну чего,  будем
ждать?
   Чтоб не мозолить глаза прохожим, они зашли во дворик. Ни-
колай при каждом шаге громко шаркал стоптанными подошвами  и
сам не замечал этого. Закрытый магазин его расстроил оконча-
тельно.
   - Вот ведь невезуха, ну не прет...
   И тут Витюня разинул рот. Николай не мог понять его изум-
ления. Насторожился.
   - На ловца, Колюня, и зверь бежит. Гляди-ка - старая зна-
комая. Эту мы счас в оборот возьмем!
   Витюня, подтолкнув приятеля локтем,  устремился  к  груде
порожних ящиков. Его стриженый затылок вновь залоснился, по-
багровел.  Ловец!  Николай последовал за ним, вжимая на ходу
голову  в плечи.  Наконец он увидал,  что привлекло Витюнино
внимание. Это была женщина неопределенного возраста, примос-
тившаяся среди ящиков,  невзрачная, из тех, от кого сразу же
отводят глаза, будто боясь испачкаться. На людных улицах та-
ких встретишь не часто.
   - Здрасьте вам наше с кисточкой!  А ты все хорошеешь, Зи-
нулька!
   Женщина, не поднимая головы,  исподлобья окинула недобрым
взглядом подошедших.  Восторга от встречи она не испытывала.
Николай заметил,  что Зинулька  торопливым  жестом  спрятала
что-то в свою видавшую виды суму.
   - Чего надо? - спросила она неожиданно сиплым голосом.
   И Николай понял - это наша,  отмеченная особой печатью, а
значит, и пыжиться перед ней не стоит - глаз был наметанный.
   - Да так,  ничего, Зиночка. Посидим, покумекаем. Мы тут с
приятелем гоношим... Может, и ты в компанию войдешь?
   - Еще чего?! - женщина отвернулась.
   Витюня вытащил трешку и полпригоршни мелочи.
   Тряхнул все это на ладони.
   - Боюсь,  самим многовато будет. Если чего - присоединяй-
ся!
   В глазах,  почти прикрытых пухлыми верхними веками, блес-
нул интерес.
   - Вам верить - себе дороже.
   - Ну,  как хочешь,  нам больше достанется. У Коляньки вон
еще рублец есть.  Да и я недаром бегал  -  вон,  взгляни,  в
ящичке, почти под тобой, левей, левей - шесть бутылок из-под
портухи и пара с-под пива.
   Женщина придирчиво осмотрела содержимое ящика. Сокрушенно
покачала головой.
   - Эх, раньше б знала...
   Николай в разговоры не вступал.  К чему эта лишняя  обуза
им?  Да и, честно говоря, делиться предстоящей "покупкой" не

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг