- лучший курорт мира с самыми настоящими пришельцами! Для
осуществления проекта предполагается перебросить в район зо-
ны все без исключения реки от Карпат до Курильской гряды!
Спешите к нам! Только в Чугунки-хауз вы сможете увидеть и
потрогать собственными руками тех немногих уцелевших тузем-
цев, что общались с инопланетянами и даже бывали на их та-
релках! Спешите! Сталкер Афонасий-сан ждет вас!"
Курым-Коровин, Чугунки-хауз:
- Ты чего это?! Серега-а?! Серенька?! Ты куды побег-то?!
Ведь это ж я, Курым! Стой! Стой, твою мать! Ну че ты, в на-
туре! Да ты разуй гляделки-то, это ж я, твой кореш забубен-
ный! Не-е, седни зеленых не было, точняк не было! Вот вчера
- видал! Как тебя... Один такой, зеленый-зеленый, уселся,
гад, напротив меня, ухватил двумя щупальцами за нос - и как
даст по лбу! Я ему говорю, не шали, не имеешь правов! А он
на стену полез и прям сквозь щель в другую клеть перетек!
Вот это пришелец, это я понимаю! Чего? Да принес малость. На
вот, держи! Щас, брат, самогонкою-то не разживешься, щас
бормотени цельные фургоны стоят, тока мне уж сдавать не хре-
на, я теперича из жены-заразы цежу помаленьку! На два бутыля
нацедил! А бормотень у них знатная! Ну, давай! Хор-роща-а!
Душу греит! Ну как, прочухался? Серенька, родимый! Да кто ж
тебе выпустит-то?! у тебя ж визы-то нету?! Нету! Ладно, не
боись! Я тебя в подполе держать стану! На наш век бормотени
хвати!... а там хоть ты сухой закон объявляй! Я те чего ска-
жу-то, Кузьмич наш, зоотэхник-то, и впрямь пришельцем ока-
зался! Точно! Нет, не вру, вот те крест на пузе! Чего ж его,
зазря, что ль, в пробирке-то заспиртовали, а?! Какой-какой?!
Большой и круглой, вот какой! Ишь оборотень! Ишь гад! Ну,
ладно, давай-ка еще тяпнем! За упокой души этого прихвостня
межпланетного авантюризма! Эх, Кузьмич, не поминай нас ли-
хом! Жаль Семы облезлого нету, он бы враз все растолковал.
Да ты не плачь, Серенька, у меня подпол знатный, вовек не
найдут. А потом я тебе бумагу справлю.
Опа!
ОПА!
Движимая привязанностью,
прилепляется душа и познает
страдание.
Махабхарата
...кто может сказать, что
выследил глубину этих погиб-
ших сердец и прочел в них
сокровенное от всего света.
Ф.М. Достоевский
На плечо легла чья-то рука, уверенно и тяжело. Сергей
скосил глаз - не рука, а лопата: широкая, натруженная, тем-
ная. Он обернулся. Незнакомый мужчина стоял рядом, был печа-
лен
- Обознались! - сказал Сергей отвернувшись.
Рука снова вцепилась в плечо.
ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, НЕ ХВАТАЕТ СТРАНИЦЫ
- Опа, опа, жареные раки,
приходите в гости к нам,
мы живем в бараке...
Лихо, с каким-то еле уловимым блатным акцентом. И всегда
рядом шли другие ребята, подхватывая припев, разноголосо, но
весело. Озирались прохожие - кто с улыбкой, кто хмурясь. Он
на них внимания не обращал, шел посреди улицы, рассекая ее,
будто волнорезом. Жил он вовсе не в бараке, а в соседнем
подъезде Сергеева дома. Правда, в коммуналке, может, и сход-
ной чем-то с бараком. На их семью приходилась комната метров
в двадцать пять. А сама семья была совсем не современная:
мать с отчимом, дряхлая, неприметная в своем уголке бабушка,
он, старший, сестра на пять лет моложе, да братишка уже от
отчима, совсем пацаненок. Тесновато дома было, но он там и
не бывал почти. Во дворе его знали за отличного малого. Ста-
рики, и те, вразумляли чад - вот с кого, дескать, пример-то
брать, а вы? Мать Сергея тоже корила сына, приговаривала
частенько: "Вон, Славик, что за чудо-парень - где бы ни
встретил, всегда сумку возьмет, до самого подъезда поможет
донести, вежливый, аккуратный, с малышами своими нянчится,
гуляет..." и так до бесконечности: Славик выходил ангелом, а
Сергей каким-то обременительным и невоспитанным до предела
исчадием ада.
Они знали друг друга чуть не с пеленок, уж с пяти лет -
это точно. Вместе плавали весной в большом ржавом корыте по
огромной луже, которая разливалась во дворе за детской пло-
щадкой, вместе катались с ледяных горок зимой... Потом под-
росли, учились в одной школе. Как-то раз один из местных
блатарей, лет на восемь старше, только вернувшийся после
очередной отсидки и болтавшийся во дворе без дела, увидал
Славку, потрепал по кудлатой головушке: "Ну, молодежь, рас-
тете как грибы-мухоморы, еще вчера тока у меня под коленкой
проползал, а сейчас - столб! И в кого это только такой куд-
рявый барашек, а? Отец лысый был, мать - в ниточку, а сынок,
прям, бяша, бя-я-яашенька!" Он прихлопнул Славку по загрив-
ку, расхохотался, посверкивая фиксой. Но тому, видно, понра-
вилось, что не обделен вниманием таких заметных во дворе
личностей. Ребятам он так и сказал; "Кликуха, что надо! Так
и будем зваться теперича, ясно?! - проблеял дурашливо; зака-
тывая глаза. - Бя-я-яашя-а, бя-я-аяшенька". Возражений не
было - Бяша, так Бяша. После восьмого Славка подался в ре-
меслуху. Тоща еще только входило в моду новое название, ПТУ,
но пэтэушниками ребят, учившихся там, никто пока не называл
- привычнее было ремесленники, ремеслуха. Славка говорил, не
таясь, что надо побыстрей специальность получить да семье
помогать. Институтами себя не тешил, смотрел на вещи трезво.
А ведь толковый был на редкость, многим бы сокурсникам Сер-
гея фору дал... да что там вспоминать. Во дворе Славка - за-
водила, дуща общества, на скверике, где междворовые парни
время коротали, тоже не последний, и не только из-за гитары.
- Опа, опа, какая ж ты растрепа!
Играл он не очень-то умело, зато громко, вкладывая себя в
игру и пение. А это ценилось больше, чем виртуозность.
В ремеслухе были другие порядки, не те, что в восьмилет-
ке, Сергей знал. Да и в его новой школе порядочки были ины-
ми, если они там вообще были. Первого сентября Сергей с утра
напоролся в туалете на двух десятиклассников, которые из
горлышка распивали бутылку вина. Это его ошарашило - в вось-
милетке никому бы и в голову не пришло! Позже он видел и
кое-что похлеще. Восемь девятых и одиннадцать десятых клас-
сов было в том году в его школе, со всего района съезжались
ученики... А Славка про учебу рассказывал мало, махал рукой,
щурился.
- Я не блатной, я только учусь, - приговаривал и закиды-
вал голову в еле слышном, прерывистом смехе. Кудри рассыпа-
лись по воротнику, костистый жесткий подбородок мягчал.
Славка часто заходил в гости, брал почитать что-нибудь,
до книг большим охотником был, глотал подряд: и детективы, и
фантастику, и классику. Возвращал всегда в срок, не "зачиты-
вал" книгу, так и отдавал, в чистенькой самодельной обложеч-
ке...
- Откуда ты? - все еще не веря себе, спросил Сергей.
Бяша улыбнулся, вытер щеку, повел глазами неопределенно.
- От кума, Серый, откуда же еще, прям из гостей, тока
вчера прибыл...
Он сжал Сергея своими огромными лапами, стиснул. По лицу
пробежала дрожь. Впервые за последние годы того назвали так,
по-старому, Серый. Теперь это звучало непривычно, резало
ухо.
- И за что в этот раз? - Сергей не удержался и тут же
мысленно выругал себя.
- Да погоди ты, потом растолкую. Дай отдышаться-то... В
который раз выхожу, а все как по-новой. щемит, зараза, болит
вот тут... - он постучал себя по груди, по старой черной ба-
лониевой куртке, какие лет десять, а то и больше вышли из
моды.
- Да плюнь ты, Славик, - Сергею тоже было не по себе, он
смотрел в сторону, часто мигал... и вместе с тем, чего уж
таить, пугался этой встречи - опять старое, опять память.
Зачем?!
- Все, порядок, - тихо проговорил Бяша твердеющим голо-
сом, - ну как ты? Я гляжу, молодцом, все в норме?!
- Да грех жаловаться, - Сергей не знал, что сказать.
Они топтались посреди тротуара, мешали прохожим. фары
бросали отсветы в лицо то одному, то другому, слепили. Рядом
поскользнулся и начал уже падать какой-то хлипкий студентик
с "дипломатом" и тубусом в руках. Бяша подхватил его за пле-
чи, почти не глядя; кивнул на благодарность, пожал плечами.
Сергей заметил, что подбородок у него совсем другой, не кос-
тистый и крепкий, а безвольный, отвисший. И лицо, совсем
другое, старое, дряблое. Из-под кепочки не кудри выбивались,
еле заметно топорщилась серая жиденькая щетинка.
- Ну пойдем, посидим где-нибудь?
- Поблизости нет, Славик, - Сергей огляделся, будто при-
поминая. - Поехали ко мне!
Бяша замялся.
- Надо взять чего-нибудь...
- Разбежался, не так-то просто, сейчас на каждом углу не
торгуют.
- Да возьмем, - заверил Бяша, приподнял кепочку и провел
ладонью-лопатой по редкому, примятому ежику, - пошли.
- Ладно, только рассчитывай на себя, я сейчас не при... -
Сергей замялся, даже сконфузился.
- Разберемся! - рассмеялся Бяша. - Ну, рванули?!
В очереди в винный они простояли полчаса. Потом Бяше на-
доело и он пошел к заднему ходу, также сутулясь, втягивая
голову в плечи. Вернулся быстро, с бутылкой.
- Четвертной, зараза, взяла! Ну и хрен с нею...
- А ты где сейчас? - вдруг спросил Сергей.
- Да нигде пока: ни кола, ни двора, вся Расея наша! - по-
шутил Бяша совсем невесело. Да и не шутка это, наверное, бы-
ла.
Переспрашивать Сергей не стал.
Они ехали в троллейбусе и все больше молчали, разговор не
получался, хотя каждому было что порассказать - сколько лет
прошло, сколько было всякого. Даже не верилось.
...Первый раз его взяли прямо с проводов Сергея. Лихое
было времечко, сумбурное и беспримерное - парней доставляли
на призывные пункты без памяти, в лежку. Кто своими ногами
добирался, начинал терять уважение в глазах вечно полупьяных
приятелей. А сами проводы оценивались числом упившихся вус-
мерть, попавших в милицию или далее, а также количеством на-
битых рож и расколотой, разгромленной посуды. У Сергея про-
воды были попроще, без выпендривания и мордобоя. Но выпили
все же немало. Он явился к военкомату сам, приняли, что на-
зывается, с первого предъявления - в тот же день прибыл в
часть, и закрутилось-завертелось... Бяша попал в другое мес-
то. Уже после, добавив "на старые дрожжи", ввязался на улице
в драку. Всех драчунов и забрали, никого не обидели. И если
бы не Сергеевы родители, которые долго и слезно умоляли ми-
лицейского капитана, мотать бы Бяше срок. Но нет, отделался
пятнадцатью сутками, да пышной, вселявшей во многих парней
зависть, шевелюрой.
Через месяц он влип серьезнее. Драка с пьяным, наглым от-
чимом, заявка от матери в милицию - и в квартире стало сво-
боднее на одного человека. Свободнее на целых полтора года!
Как потом выяснилось, даже на два с половиной - в лагере Бя-
ше добавили за какие-то проступки, сам он не рассказывал об
этом, из намеков можно было понять, что "не поладил с адми-
нистрацией". Во дворе удивлялись - такой примерный мальчик
был, такой парень хороший, как же это он; строже надо, стро-
же с такими, ишь распустились! Сергей знал, каких трудов
стоило Славке быть примерным на людях.
Знал, что творилось дома. Как избивал отчим мать, бывшую
на двенадцать лет старше его. И как та держалась за этого
своего последнего мужика. Знал, чего стоили Бяше все эти
нескончаемые скандалы, А потому не удивлялся, не качал в не-
доумении головой, хотя и служил в армии, а не сидел на ла-
вочке во дворе. Ему было просто жаль Бяшу, очень жаль! Если
уж сажать кого, так многие могли оказаться более достойными,
ох, многие. Но что он мог поделать - закон есть закон, для
"хороших парней" тоже. Сдержись Славка тогда - и все было бы
иначе. Эх, кабы знать, соломки подстелил бы.
Опа, опа, какая ж ты растепа!
Губы растрепала,
В милицию попала...
Вернулся Бяша, когда Сергей уже на втором курсе учился в
институте. Худой, стриженный под нулевку, с узкими въедливы-
ми залысинами. И волосы отросли позже, а прежней шевелюры не
было, далеко она осталась.
Они и тогда повстречались совсем случайно, у Калининского
рынка, который еще не был переименован в Новый, неподалеку
от института. В тот раз узнали друг друга сразу, долго отме-
чали возвращение. И Сергей был рад, от души рад. Но что-то
не то сидело в Бяше, что-то застряло у него внутри, мешало
дышать. Внешне такой же веселый, даже легкомысленный ма-
лость, он превратился внутренне в комок обнаженных, болез-
ненных нервов - нет-нет, да и прорывалось это наружу. Сергей
успокаивал друга, старался разрядить его. Не тут-то было.
Славик вернулся в прежнюю комнатушку, в прежнюю атмосферу
домашнюю. Все было как и раньше, лишь отчим пил сильнее, да
скандалы становились все злее. Младшая сестренка перебралась
в общежитие для штукатурщиц, братишка подрос немного и уже
посасывал с папанькой пивцо в семь-то своих годиков, а бабу-
ся оставалась такой же серенькой, неприметной, ни во что не
вмешивающейся из своего уголочка. Бяша устроился монтером на
стройке, вкалывал от зари до зари - прирабатывал, случая не
упускал. Но приработанное, накопленное периодически пускал
на ветер, пропивая с дружками.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг