ся. Все складывалось как нельзя удачно! Они его совсем не
видят, они его не чувствуют. Да с ними можно годами, столе-
тиями играть в прятки, водить их за нос! На радостях Гун
поймал еще одного зверька, но уже побольше размером и с ост-
рыми клыками, которыми тот чуть оцарапал Гуну ладонь. И съел
его, почти не испытывая неудовольствия и брезгливости. Да,
ко всему можно было привыкнуть.
Но время шло. Предаваться забавам можно и после того, как
от капсулы останется пустое место, но не сейчас. Гун в три
прыжка спустился вниз. И побежал по еле приметной тропке в
сторону реки.
Пак Банга знала, что легавые вместе с солдатней ищут ко-
го-то в джунглях и на горах. Но ей не светило подыхать в
жутких судорогах, при этом лишаясь еще и солидного куша. Ут-
ром она еле продрала глаза. Ширева не было, все вышло два
дня назад. Пак держался дрянцой, но в ее развалюхе не было
тайников-хранилищ, а последний косяк она забила вчера вече-
ром - даже пепла не осталось. Дела были плохи.
До Хромого она доползла чуть не на четвереньках. Тот по-
жалел. Но сказал, что в последний раз. Надо было отрабаты-
вать. А как отработаешь, если эти падлы оцепили гору?! Пак
больше всего на свете боялась легавых. Если ее снова запрут,
она уже не выдержит. Что от нее осталось? Мешок костей да
кружка крови! В прошлый раз, когда ссучилась подельщица и ее
заперли на полтора года, она еле оклемалась. Не-ет, больше
она не попадется!
Хромой дал ширева на две дозы в пластиковой упаковке -
прямо в шприцах. Пак не стала ширяться, она еще соображала
что к чему, сунула пакетики за пазуху. Мозги прочистила ма-
рафетом, но половину понюшки также убрала, еще пригодится.
На пару с Хромым забили косячок и тут же вышмалили мастырку.
Полегчало.
- Нужен ствол, - вяло сказала Пак, не надеясь на удачу.
Хромой замахал руками.
- Не в масть идешь, подруга, - прогундосил он, - сама
знаешь, я этими делами...
- Верну.
Хромой захихикал.
И Пак поняла - у него есть оружие.
- Дай, расплачусь, - сказала она тверже.
- Ага, щас, поверил! - Жирная рожа Хромого стала совсем
масленой. И весь он как-то мелко затрясся, заколыхался в
беспричинном смехе - дрянь действовала и на него.
- Тайник покажу!
- За фрайера держишь, подруженька? Нехорошо, не по-нашему
это! - Хромой даже обиделся, оттопырил вислую синюшную губу.
- Давай бумагу и ручку!
Хозяин суетливо подал требуемое. Он еще не верил своему
счастью. Но ведь бывало и так. Значит, дошла Банга, дошла
подружка, ну и ладненько, ну и хвала Всевышнему, не зря, ви-
дать, потчевал почти задарма.
Через двадцать минут Пак вышла от Хромого, неся в холщо-
вой сумке среди скомканных бумаг, газет, журналов и какой-то
зелени свою собственную подруженьку по прозвищу "сузи", да в
придачу к ней кучу "маслят" и три старинные, но, как говорил
Хромой, вполне исправные - "лучше новеньких", покрытые пати-
ной "лимонки".
Голова у Пак побаливала. Саму ее все еще шатало из сторо-
ны в сторону. Но она знала, что. до "тропы" доберется. И кто
знает, может, все еще обойдется, может, автомат ей не при-
дется пускать в ход. Ведь ей самой так не хочется этого!
Чтоб провалился в тартарары этот проклятый мир! Она все сде-
лает, чтоб не стать мокрушницей. Но пусть и ее не трогают,
иначе...
Пак высыпала на ладонь остатки марафета, втянула носом
белый порошок. Ноги стали держать ее потверже. Но все равно
в глазах мельтешило, мир качался и расплывался, сума каза-
лась пудовой, хотя в мире не найти игрушки легче и меньше
"сузи". Хотелось пойти в свою развалюху, передохнуть, пос-
пать. Но Пак отлично знала, что тогда ей кранты, что во вто-
рой раз она не соберется, что вкатит в вены обе дозы и к
следующему утру превратится в тряпку, о которую разве что
вытрут ноги - если не побрезгуют только. И она поплелась
вверх.
Из поселка Пак вышла незамеченной. Лишь какой-то шалопай
плюнул ей вслед, но ему было безразлично, куда плетется эта
старая потрепанная шлюха.
Никаких легавых она пока не встречала. Все было как обыч-
но - тихо и спокойно. Какой дурень попрется ни с того ни с
сего в горы! Туристов в здешних краях не водилось, да и чего
им тут ловить? Нет, врешь, в этой глухомани и не может быть
никого. А по телеку и по радио - болтают! Болтуны поганые!
Пак сама себя успокаивала, но все равно ее трясло. Ноги под-
кашивались.
Два раза над головой проносились вертолеты. Она прижима-
лась к стволам, обмирая со страху. Что им стоило спустить
веревочную лестницу и высадить парочку легавых или солдат?
Для них это небольшая разминка, для нее - гибель.
Через каждые сорок метров она присаживалась и переводила
дыхание. Склон был пологий, но сил не хватало. Почти у самой
цели она все же достала ширево. Зубами содрала полупрозрач-
ный пластик. Долго не могла нащупать вену, руки дрожали. Но
такое было не впервые, Пак справилась. Облегчение пришло
почти мгновенно. Она отбросила ненужный шприц и тихо засмея-
лась. Слезы текли из глаз, но она не утирала их - все было в
кайф. А главное, ожило, проснулось тело.
Она поднялась на ноги, потрясла головой так, что черные
сальные волосы рассыпались по плечам. Вытащила подружку "су-
зи" из сумы, запихнула ее за пояс, два рожка и "лимонки"
распихала по карманам широченных, когда-то светлых, но заса-
ленных до невозможности брючат. И пошла наверх.
Теперь ей сам черт был не страшен. Да и не водилось тут
никаких чертей! Разве что дикари да легавые.
У входа в пещеру росло высоченное дерево. И Пак немного
постояла, опершись о его ствол спиной. Дошла! Добралась!
Всем назло. Вот так вот! Что, взяли?! Поймали? Фиг вам всем!
Она беззвучно смеялась. И думала: вот придет жирный увалень
Хромой, а тут пусто! На-ка, выкуси! Не в масть ему! Врешь!
Ублюдок поганый! Размечтался, думал, дуреху нашел, а сам
фрайернулся, шестерня зеленая! Она представляла, как Хромой
выпучит свои красненькие поросячьи глазки, как разинет фик-
сатый роток, и не могла сдержать хохота. Давно Пак Банге не
было так легко и весело.
Смолкла она внезапно. Чья-то потная и широкая лапа затк-
нула ей рот, лишила дыхания. Потом лапа сползла пониже и
сжала горло. В бок уперлось что-то холодное и твердое. На
ухо, обдавая вонючим дыханием, прошептали:
- Нехорошо, очень некрасиво, Пак. Я тебе помог, а ты так
поступаешь.
Это был голос Хромого. Следил, гад! Пак трепыхнулась.
Безрезультатно. Ей стало ясно, что она уже никогда не вер-
нется с гор в поселок, да и вообще никуда не вернется. Хро-
мой сжимал горло все сильнее. И тащил потихоньку к входу в
пещеру.
- Ты не бойся, подруженька, я тебя придушу не сразу, не
сейчас, - слюнил в ухо Хромой, - вот покажешь место, убедишь
старого человека, что не обманула его, так и придушу. А мо-
жет, и не придушу. Ведь и ты, небось, жить хочешь? Что ска-
жешь?
Он чуть ослабил хватку. И Пак просипела:
- Тварюга вонючая!
- Ну ничего, ничего, - успокоил ее Хромой.
И поволок в подземелье. Им надо было пройти сотни четыре
метров, прежде чем выбратьс? на тропу. Но ноги у Пак совсем
ослабли. Она подогнула колени, и Хромой остановился.
- Падла, - прохрипела она.
Хромой обиделся.
- Не шурши, девочка, - произнес он брюзгливо. - Не трону.
Видишь, я твою погремушку не вытащил из-за ремешка даже. Ну,
чего ты?! Возьмем, поделимся, ну мы же люди свои, а?
Деваться было некуда. Не пальбу же поднимать тут, в пеще-
ре! Да еще и не подымешь ничего такого. Пак дышала, как заг-
нанная кобылица. Сердце рвалось из груди.
- Лады, Хромой, - наконец выдавила она из себя, - пойдем!
В темноте пещеры она ориентировалась, как в своей неосве-
щенной развалюхе по ночам. И им потребовалось всего несколь-
ко минут, чтобы добраться до лаза, до щели, из которой можно
было вылезти прямо на "тропу".
- Ну, чего стал, давай! - сказала Пак.
- Не-е, подруженька, ты полезешь первой! - Хромой снял с
плеча тяжелый ручной пулемет и выразительно качнул стволом.
Пак встала на выступ, высунула голову в щель. В следующую
секунду Хромой ее вытолкнул наружу. И выскочил сам.
Все последующее предстало перед ней нелепой и дикой гал-
люцинацией. Сначала раздался оглушительный треск пулемета за
ее спиной. Пак в долю мгновения испугалась до оцепенения, ей
показалось, что Хромой убивает ее, изрешечивает насквозь. Но
Хромой стрелял не в нее.
Повернув голову вперед, Пак увидела летящее на них огром-
ное чудовище с ужасающим, нечеловеческим лицом. В другое
время она бы сжалась в комок, упала. Но сейчас что-то обуяло
ее. Пак, выдернув из-за пояса "сузи", принялась левой рукой
палить в грудь бегущего на нее. Правой она нашарила "лимон-
ку" и, зубами, вырвав чеку, метнула гранату. Ее почти сразу
бросило наземь. Но Пак видела, как чудовищу перебило кисть,
как из страшной когтистой лапы вывалилось что-то круглое,
поблескивающее. Она тут же бросила вторую гранату, потом
третью. Уши заложило. Мир исчез.
Но через миг сознание вернулось. Она не понимала - то ли
это действие наркотика, то ли вообще бред какой-то! Все вок-
руг было изуродовано, искалечено, обожжено. Горели кусты,
тлели перебитые осыпавшиеся ветки и трава. Пахло едким ды-
мом. Хромой, весь обожженный и грязный, в разодранной рубахе
и с кровавым бельмом вместо левого глаза, стоя на одном ко-
лене, безостановочно палил вверх. Пулемет трясся в его ру-
ках, будто непременно желал вырваться из них.
Пак задрала голову. Там в вышине ползло вверх по совер-
шенно голой изуродованной сосне то самое двуногое страшное
чудовище. Верхние лапы его болтались плетьми. Но оно как-то
умудрялось перебирать нижними, выгибаться, вжиматься в дере-
во и, несмотря на увечье, на бешеную пальбу, поднималось все
выше и выше. Пак видела, как обрывками слетал с тела чудови-
ща его серый балахон и открывалось что-то поблескивающее,
зеленое, неживое. Это было самое форменное сумасшествие. И
она, подобрав свой крошечный автоматик, принялась выпускать
вверх очередь за очередью. Одновременно Пак истерически хо-
хотала во все горло. Так, что даже Хромой вдруг стих на се-
кунду и уставился на нее уцелевшим выпученным глазом.
Потом резко стемнело. Совсем ненадолго. И никакого чудо-
вища не стало. Лишь дым, гарь и искалеченные деревья напоми-
нали о побоище.
А Хромой продолжал трясти своим пулеметом, хотя тот мол-
чал - кончились патроны. Приглядевшись к Хромому, Пак поня-
ла: у старика от пережитого крыша поехала, свихнулся. Но ей
было наплевать на этого жирного и наглого борова.
Прежде чем подъехала машина с солдатней, Пак успела вка-
тить в вену остатки ширева. Она балдела, остекленевшие глаза
не желали ничего видеть в этом реальном и ненужном мире.
Визгливый хохот ее поначалу напугал солдат. Но они все же
втащили Пак в кузов машины. Она ничего не хотела, ничего не
боялась. С ней можно было делать что угодно. Не удавалось
лишь вырвать из ее оцепеневшей руки маленький, почти игру-
шечный автомат, подружку "сузи".
Если бы капсула пришла на секунду позже, Гуну пришлось бы
распрощаться с жизнью. Он еле держался на покачивающейся
вершине дерева, то проваливаясь в небытие, то вновь обретая
зрение. Его ноги уже были готовы разжаться. Но именно в эту
последнюю секунду днище капсулы заслонило собою небо, раск-
рылся люк и из него спустился короткий пластиковый трап. Ав-
томатика работала, несмотря ни на что. Гун из последних сил,
на одних локтях вполз по трапу внутрь капсулы. Дал команду
выхода на орбиту и повалился на пол.
В экранах внешнего обзора он видел, как рвались вокруг
ракета за ракетой. Капсулу потряхивало. Но она каким-то об-
разом каждый раз успевала уворачиваться, спасая своего изу-
веченного обитателя.
Гун занимался собой. Полуослепший и оглушенный, с переби-
тыми руками и простреленным во многих местах телом, он пол-
зал по полу вдоль стен, от ниши к нише, пока почти на ощупь
не отыскал регенератор. На его счастье, в капсуле их было
два, как и полагалось по инструкции. На нем не стали эконо-
мить, и это спасало его в очередной раз.
Стиснув рукоять регенератора зубами, Гун привалился к
стене, подтянул к себе колени и уткнул обрубок правой руки в
раструб. Долго не мог включить прибор, тыкался им в стены,
плечи, злился и нервничал. Но справился и с этим делом. На
оцепеневшую и полубесчувственную кисть будто плеснули расп-
лавленным оловом. Но Гун не отдернул руки, терпел.
Даже когда капсулу тряхнуло так, что он кубарем полетел к
другой стене, не выпустил из раструба кисти. Только удивился
- в чем дело, ведь они уже должны были выйти за пределы ат-
мосферы планеты?! Снова включил обзор. Нет, они никуда не
вышли. Капсула металась в освещенном пространстве, но понять
что к чему не было никакой возможности. Гуну оставалось лишь
довериться мозгу капсулы. Что он и сделал.
Рука отрастала на глазах. Боль была страшная. Но это была
приятная боль. Когда Гун убедился, что все, вплоть до острых
поблескивающих чернотой когтей восстановилось, на него вмес-
то радости накатила досада. Так по-глупому влипнуть! Как
последний недоумок! Какие-то полудохлые слизняки расправи-
лись с ним словно с беззащитным ребенком! И где теперь анни-
гилятор? Наверное, валяется там, у тропы. Нет, все верно,
так и должно было случиться - это плата за беспечность, за
то, что возомнил о себе, уверовал в удачливость собственную
и непобедимость! А сам?! Не успел даже руки поднять! Так и
надо, впредь умнее будешь да расторопнее... Но спасся, спас-
ся же! И это главное.
Новая рука плохо слушалась. Ее надо было разрабатывать.
Но еще до того, как заняться этим, до того, как отрастить
левую руку, Гун растворил регенератором все кусочки свинца,
вошедшие в тело и причинявшие боль при малейшем движении.
Потом затянул хитиновые покровы своей кожи-панциря. Самые
важные центры организма не были затронуты. Во всяком случае,
это пока никоим образом не проявлялось. А стало быть, можно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг