чистку в своем аппарате и создает новые, усиленные вооруженные
формирования. Мы не привыкли брать в расчет эти структуры, но они могут
сыграть существенную роль...
- Надо срочно установить контакт с их... - Иван хотел уже было сказать
"главарями", но тут же нашел слово иное, равнозначное по смыслу, - с их
руководителями.
- Попытаемся! - заверил бодро главный разведчик державы. - Совместно с
коллегами, - он обвел взглядом всех присутствующих.
Ивану такой ответ не пришелся по душе.
- Попытаемся? - переспросил он с иронией. - Нет уж! Вы должны в
ближайшие два-три дня обеспечить мне личную встречу с четырьмя боссами
преступных мафий... ведь их четыре, самых крупных?
Разведчик развел короткими полными руками. Но туг же твердо дополнил:
-Не более!
- А всю мелочь и главарей средней руки - собрать без переговоров и
церемоний! И сюда, в подземелья! Иван выразительно посмотрел на Глеба
Сизова. Тот скривился, помрачнел. Но кивнул.
Хук Образина опрометью проскочил улицу, извиваясь, изгибаясь, бросаясь
навзничь и кубарем перекатываясь под градом визжащих, стучащих о камни и
стены пуль, сквозь пламя и разрывы. С налету сбил с ног карателя в глухом
непрозрачном шлеме, каблуком сломал ему грудную клетку и тут же, не теряя
времени, уложил еще троих, поочередно превращая их в мешки с переломанными
костями. Оглянулся нервно, сдерживая судорожную дрожь. Потом сорвал с
ближайшего поверженного заплечный баллон с маской, вжался в нее лицом,
пустил кислород.
- Да иди ты сюда, Образина! - захрипел из развалин Арман-Жофруа дер
Крузербильд-Дзухмантовский, потомок то ли польских панов, то ли
онемеченных французских шевалье, загубивший свою жизнь сначала в десанте,
а потом на старом космическом заправщике. - Живей канай, там пристреляно!
Хук вполз в какую-то черную, обугленную щель. Привалился спиной к
стене. Промычал из-под маски:
- Сам себе не верю, Крузя! Чего творится! Год назад ежели б кто мне
сказал, что вновь придется старое вспоминать да козлом скакать под пулями,
ни в жисть бы не поверил, даже не смешно б было!
- Да заткнись ты! - Крузя мотнул головой на свет. - Надо переползти, у
них радары ручные и прочая хрено-тень,засекут!
И они поползли вглубь руин, во мрак и копоть, поползли, зная, что
сейчас любой паршивый снарядишко может обрушить на их спины и головы
тысячи тонн бетона и металлопластика, превратить эти развалины в могилу.
Но деваться было некуда. Снаружи не первый день шел дикий, непонятный и
какой-то нелепый своей первобытностью и жестокостью бой.
Каратели выбили и вырезали по Нью-Вашингтону и пригородам почти весь
народ - несчитанные миллионы обезумевших в грабежах и попойках людишек.
Они были легкой и беспомощной жертвой, стреляй, жги, калечь, насилуй, дави
- не хочу! Но вот беда, среди этих десятков миллионов отыскались откуда-то
единицы да сотни таких, кто давал отпор, кто брал оружие в руки, кто не
хотел издыхать подобно тупой и загнанной скотине. Они-то и били карателей,
которые сами одурели от бойни, спиртного и разгула, били беспощадно, били
изо всех дьф и щелей поверженного, разгромленного, сожженного и брошенного
властями на произвол судьбы города.
- В Лос-Анджелесе было веселей, - просипел Хук. Ползущий рядышком Крузя
не ответил. Он и сам знал, там с утра до ночи врубали с бронеходов один и
тот же шлягер Дона Чака "Пропади все пропадом, моя крошка!" От этой
идиотской песенки многие сходили с ума и лезли в огонь гравилетов сами. В
Детройте и Сан-Франциско морили газами, и потому там стояла жутчайшая вонь
- тела не сгорали в огне, а просто валялись по улицам, домам, крышам,
подвалам и медленно гнили под веселым жгучим солнышком. Похоже, всем было
плевать на санитарные нормы. Хук и Крузя работали порознь, каждый шел
своей дорожкой. Но в проклятом Нью-Вашингтоне их пути пересеклись. Хук
говорил:
- Вот, Крузенька, мы и встретились - как две крысы с одного корабля на
бревнышке. Корабль пошел ко дну, а мы еще трясемся наверху, мать их промеж
глаз!
Крузя кряхтел и помалкивал.
В руинах на них напали - какие-то чокнутые, загнанные и озлобленные
бедолаги. Переговоров начать не удалось. Пришлось всех семерых отправить
досрочно на тот свет. И Хуку, и Крузе помогала давнишняя, вбитая
сержантами Школы навечно, до самой могилы, выучка космодесантников - без
нее гнить бы и их косточкам посреди камней да трупов бывшей столицы
Штатов, а скорее всего, еще в тех городишках, что они посетили ранее. Оба
прошли сквозь огонь и воду, чтобы встретиться здесь, как и было намечено
по плану. Не такой представлялась встреча, совсем не такой! Да и Дила
Бронкса с его ребятишками, с карликом Цаем чего-то не было видно.
- Лопнуло всё, Хук! Провалилось к едрене фене! - шипел Арман-Жофруа,
размазывая скупую слезу по грязной щеке - слеза эта была не от излишних
чувств, а от едкой и вонючей дряни, пропитавшей воздух. - Провалилось! И
нам с тобою, двум дуракам старым, еще радоваться надо! Мы хоть и в дерьме
по уши, но покуда живехоньки! Вон, видал, чего делается? Дил с коротышкой,
небось, в кандалах уже, коли и вовсе не в земле сырой - их первых
спровадят, не то что нас с тобой, мелкую сошку! И Гуга давно обратно в
каторгу пихнули, на Гиргею! Все провалилось, все прахом пошло. Не
рассчитали чего-то! Ивана к вышке, это точняк! Скорей всего, шлепнули! Или
обратно в психушку сунули! Накрылись мы, Образина, медным тазом! Да еще
этим ублюдкам на руку сыграли. Да сейчас за нас свечки ставят, нехристи
поганые! Они, небось, уже по всему миру особое положение ввели, всю власть
заграбастали - вона как народишко-то бьют - намертво!
Хук не отрывал маски от лица, сил у него оставалось мало, шел на старом
заводе, по инерции. Но шел. Сейчас Хуку было плевать на теории и
рассуждения ни о чем. Выбраться бы! Вылезть из дыры поганой!
- Зря мы сюда влезли, Крузя! - стонал он. - Зря! Надо выползать! Рвать
когти из города! В леса прятаться!
- Какие тут, на хрен, леса?! Это тебе Россия, что ль?! Два карателя
выскочили неожиданно. Навели лучеме-ты. Они не собирались предупреждать,
кричать: "стой! руки вверх!" Они собирались жечь ползущих. Но они не
знали, с кем имеют дело.
- Вот это очень кстати, - обрадовался Хук, облачаясь в пятнистый скаф,
натягивая шлем на голову.
Этих двоих они прибили очень тихо и аккуратно, боясь повредить одежку и
выкладку, голыми руками давили, нежно, почти любя. Баллоны в скафах были
полны --а это шесть часов легкого и чистого дыхания, будто на пляже под
пальмой, а не в горящем бедламе. Два лучеме-та, два парализатора, всякая
прочая мелочь.
- Живем, Образина! - обрадовался и Крузя. Захлопнул шлемовый створ. -
Как связь? , - Нормально! - отозвался Хук. И тут же испугался. По связи их
могут и засечь, лучше помалкивать до поры до времени.
- Не боись! - расхохотался Крузя. - В такой кутерьме не до нас! Пошли
наверх, надо оглядеться!
Хук не мог надышаться. Он чувствовал нутром, как вливаются силы, будто
всю кровь ему сменили - на молодую, здоровую, горячую. Он открыл грудной
клапан скафа, нажал на синюю кнопочку - и прямо из трубочки у рта в губы
ткнулся шарик стимулятора, потом второй, третий. Хук закатил глаза от
блаженства. Ну, теперь можно и наверх!
Они выскочили на широченную площадь перед Форумом. И застыли на миг.
Это место знали все на земном шаре и во Вселенной, его бесконечно
показывали по Ин-форму, тиражировали на красивеньких открыточках,
обыгрывали со всех сторон в голофильмах. Форум возвышался колоссальным
хрустально-прозрачным дворцом на полуторамильную высоту. Шесть
возносящихся к небу вскинутых крыльев переливались гранями на все цвета
радуги - в каждом крыле была своя служба, будь то Сенат, Конгресс или
вездесущее Разведывательное Управление. Под стать искрящемуся,
возносящемуся к солнцу Дворцу искрились и возносились в выси бессчетные
струи фонтанов, возносились, рассеивая мириадами мельчайших капелек
алмазную водную пыль.
Это было ошеломляющее зрелище, оно будоражило и подавляло. Сама площадь
утопала в роскошной и густой зелени - исполинские гибриды лиственниц и
пальм с Зангезеи высились посреди сказочно густых синих елей и
папоротников агума-рума с планеты Ро. Форум был мечтой, ирреальной
галлюцинацией, воплощенной в действительность.
Он был таким еще неделю назад.
Теперь все выглядело иначе.
- Ни хрена себе! - выдохнул Хук.
И он был прав. Вся зелень на огромнейшей, необъятной площади Величия и
Процветания Объединенных Наций Мирового Сообщества была выжжена дотла.
Лишь кое-где торчали вверх обугленными чертовыми пальцами черные страшные
стволы. Слой грязно-серого, седого пепла метровой плесенью покрывал всё
открывающееся глазу. И посреди этого застывшего ужаса высился черный,
уродливо-гнетущий хищный зверь, раскинувший шесть черных, обугленных крыл.
Да, это был не хрустальный возносящийся к Богу дворец, а будто
спустившийся с адских кровавых небес огромный и мерзкий черный
демон-стервятник, спустившийся и озирающийся вокруг, выискивающий жертву,
готовый сорваться с чудовищным клекотом и броситься на мир еще живых, еще
надеющихся.
- Берегись!
Хук не услышал крика. Аркан туго захлестнул его шею. Сразу повалило,
поволокло по битому кирпичу, по пеплу... И вдруг отпустило. Это Крузя, он
спас. Хук приподнялся на колено, повернул голову. Крузя лупил из лу-чемета
по развалинам - трое горящих размахивали руками, дергались. Еще четверо
лежали обугленными трупами. Один убегал, втянув голову в плечи и волоча
ногу.
- Пускай бежит, - милостиво просипел Крузя.
- Жаль их, - промычал Хук Образина, - такие же несчастные как и мы с
тобой!
- Будем жалеть, сами сдохнем! - философически заключил Крузя. И махнул
рукой на черный дворец Форума. - Надо идти туда.
- Потопали! - согласился с ним Хук.
С крыши Дворца можно было осмотреться, выбрать отходной путь, другой
такой возможности не имелось. И потому стоило рискнуть.
Местами пепел был выше груди. Но гидравлика ска-фов работала отменно.
Да и стимуляторы давали сил. Хук с Крузей продвигались вперед.
Дважды их останавливали, прятавшиеся за обугленными стволами патрули.
И оба раза они их били на месте, без долгих слов. Было жалко армейских
ребятишек, да что поделаешь - на войне как на войне.
Через полтора часа они выбрались к подножию исполинского демона.
- Ты, думаешь, лифты работают? - спросил Крузя.
- Ни черта я не думаю! - Хук нашарил в плечевом отсеке скафа
микролебедку. Это было кстати, но подниматься на ней опасно, могут снизу
подстрелить как цыпленка. Пешком по лестницам на эдакую высотищу тоже не
радость взбираться.
Внизу было тихо. Стояли два сожженных бронехода с тремя трупами прямо
на броне. Валялся неподалеку сбитый, а может, и сам рухнувший армейский
гравилет - искореженный до неузнаваемости. Здесь пепла было поменьше -
раздуло ветрами.
- Пошли!
Крузя дернул Хука, засиживаться на одном месте опасно, наверняка с
обеих сторон шуруют снайпера, им только подставься - в заварной шов скафа
влепят сигма-иглу, и все, и труба!
По разрушенным, обвисающим лестничным пролетам, с опаской взирая в дыры
изуродованных стен, они взбежали на тридцатый этаж, остановились.
Прыть можно было поберечь для боя, для прорыва. Тем более, что время
шло.
- Чего творится, Крузя! - прошептал Хук. - Глядеть не хочется!
Отсюда были хорошо видны сквозь клубы дыма и вздымающиеся тучи пыли и
пепла останки западных кварталов огромного города. В мрачном багровом небе
висели всего два гравилета, и то полицейские. Наверное, здесь каратели уже
отработали, выполнили свою задачу. И все же и тут и там то и дело звучали
разрывы бомб, мин, снарядов - кто-то бил по развалинам, кто-то огрызался,
где-то короткими очередями и одиночными выстрелами добивали уцелевших.
- Выше надо!
- Придется рискнуть, - согласился Хук. И первым вышел на широченный
карниз, задрал голову вверх. Микролебедочный гарпун бьет на четыреста
метров. Но лучше не спешить. Хук выбрал на высоте двухсот метров торчащую
балку, нацелился. Выстрелил. Попробовал трос - держит. И его понесло
наверх. Раза три сильно долбануло о выступы. Один раз откуда-то сбоку
пальнули. Но промазали. Хук успел ухватиться обеими руками за некогда
прозрачные, полисмарагдовые, а ныне черные, обгоревшие перильца,
подтянулся, спрятался за стеной. Вытащил из заплечного колчана лу-чемет,
надо Крузю прикрыть. А как прикроешь, откуда знать, с какой стороны в него
стрелять будут? Арман-Жофруа поднялся быстро, перевалился, упал на пол. Да
так и остался лежать, передохнуть захотел.
Хук передернул плечами. Крузя лежал чуть ли не посреди полутора
десятков трупов, разбросанных тут и там. Кем были эти люди, застигнутые
смертью на своих рабочих местах? Рабочих?! Ну конечно. Сюда посторонних не
пускали. Но почему же и их на распыл? Ведь они же клерки, чиновники,
госслужащие. Какой смысл их-то убивать?! Хук Образина ничего не понимал.
Но он знал, что без команды такие вещи не делаются.
Каждый второй труп был женским. Изодранные, изломанные, вывернутые
неестественно, истерзанные - этих несчастных явно насиловали перед
неминуемой смертью, издевались, мучили. Хук отвернулся. И увидел, как
тихонько, в ужасе, дрожа всем телом, уползал от них какой-то седой
старичок. Он еле двигался, оставляя за собой ручеек крови.
Хук убрал лучемет, подошел ближе, присел над раненным.
- Что тут было? - спросил он тихо.
Голова у старика затряслась, застучала по полу, глаза полезли из орбит.
Изо рта потекла кровь. Он умер. Умер от ран, от страха.
- Да-а, порезвились на славу! - процедил Крузя. - Зря мы сюда полезли.
Надо было сразу бежать на окраину и прорываться!
- К черту на рога? - спросил Хук. - Прямо на бро-неходы?!
- А хоть бы и так. Видно, и нам пришло время сдохнуть!
- Если так рассуждаешь, проваливай! - обозлился Хук. Он вовсе не
собирался помирать.
- Да ладно, - Крузя уже успокоился. - Полезли дальше.
На этот раз они дали из лебедок на полную. И чуть не погибли. Из
соседнего крыла трижды открывали огонь. Разрывные били дождем, то чуть
ниже, то чуть выше. Да, видно, стрелки были уже хороши, лупили с пьяных
глаз.
Оба долго не могли отдышаться. Снова лежали на полу. И снова посреди
мертвых, страшных, изуродованных очередями и огнем тел. Здесь почти всех
жгли огнеметами - черные метки остались на полу, на рамах, их не слизал
даже пожар, бушевавший позже - хлипкие языки пламени не могли зацепиться
за что-то горящее, лишь лизали голые стены. Но это было. А сейчас... Хук
приподнял забрало шлема - в легкие ударила ядовитая гарь. Нет! Хватит на
себе пробовать! Он прикрыл шлем. Теперь им оставался лишь один путь - по
внутренним лестницам. Но здесь тоже на каждом шагу мог таиться враг. На
каждой ступеньке могла поджидать смерть.
Все непомерно огромное здание Форума держалось на шести тысячах
массивных на вид, но пористых внутри церризоновых столпах, способных
выдержать дюжину термоядерных взрывов и не свернуться в спирали, не
лопнуть, не свиться стружкой и не полечь. Такие столпы могли стоять до
конца света. И фермы. И перекрытия. Но все прочее было искорежено
основательно - скорее всего каратели били по Форуму с десантных гравилетов
и боевых бронеходов. Били, выжигали, а потом впрыгивали в пробоины и
наводили порядок, очищали помещения. И потому лестницы были местами сильно
изуродованы, приходилось и прыгать, и ползти, и пускать в ход лебедку.
На семьсот девяносто шестом этаже верхолазов поджидал сюрприз. В зале
приличных размеров, прямо под здоровенной, покачивающейся на ветру
хрустальной люстрой сидела веселая компания карателей - человек двадцать
пять. Усталые, грязные, разодранные, многие без шлемов - они сидели и
тихо-мирно выпивали. В углу, рядом с зияющей брешью лежали три связанные и
тоже грязные, растрепанные и перепуганные насмерть девицы, они ждали своей
очереди.
Хук вылез первым.
И тут же получил приглашение.
- Давай сюда, братва! - благим матом заорал стриженный малый в сером
пятнистом скафе, замахал рукой с зажатой в ней черной бутылью, заорал на
новоанглийском с щелкающим акцентом, явно наемник. - Гулять будем! Имеем
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг