- Не ври! Какие они свои... мразь!
- Это точно. Но они еще большая мразь для тех, на кого работают. Ты что
думал, ребятки из Системы будут жалеть дерьмоедов, что ты спровадил в ад?
Они тебе спасибо скажут.
- А... - Кеша запнулся, - а тот свет, преисподняя?
- Ты сам-то веришь в нее? - Бронкс улыбнулся. - Не веришь, Кеша. Это у
Ивана от переутомления. Система есть, и негуманоиды есть, и армады боевых
звездолетов есть, и резиденты их на Земле есть, а вот того света с
Пристанищем да прочей муры никогда не было, нет и не будет! Верно я
говорю, ну ты, образина?
Оборотень Хар, которому предназначался последний вопрос, угрожающе
зарычал. Иннокентий Булыгин засопел, отвернулся.
С Дилом Бронксом трудновато было спорить - поди проверь, чего там есть,
а чего нету, никто преисподней своими глазами не видал, кроме Ивана,
который, может, и впрямь переутомился в бесконечных мытарствах. Но Кеша не
слушал негра, он для себя все давно решил: есть там что-то или нет, он
пойдет до конца, ему терять нечего, все одно через "барьерчики" сигать
придется, так уж лучше непопусту, не зазря, лучше так, чтоб должок свой
выплатить... России и безвинному люду. И пускай Бронкс не болтает, ему
есть чего терять, а Кеше нечего, сытый голодного не разумеет. Вообще Кеша
значительно скорее сошелся с Хуком Образиной и даже с Арманом Жофруа дёр
Крузербильд Дзухмантовским, в просторечии, Крузей. Но с владельцем
Дубль-Бига-4 у него не заладилось. Ежели потребуется с ним на смерть идти,
придется идти, но под дудку его плясать, нетушки, Кеша имел во всем свое
мнение.
- Да и это не главное, - горячился Дил, - это ерунда, пускай все, чего
он понаплел, есть, пускай! Но надо же чего-то делать, понимаешь, а Иван
сидит да помалкивает, я его вообще таким никогда не видал! Да ежели где
чего не так, он хватал капсулу, баки, разгонники, боеприпасов побольше - и
только его видали, таких шустрых поискать надо. Он-просто сдох, был давесь
вышел, он всех перебаломутил, сгоношил, а сам сник... нет у него никакого
плана, понял?! И нет у него уже воли, он растерялся, он лег на лопатки еще
до начала боя!
- Давай, черни человека, - сурово вставил Кеша. Он снова сел на свой
древний деревянный табурет. Сидел и играл желваками на небритых скулах.
- Не учи! - осек его Бронкс. - Я и ему то же самое говорил, в глаза!
Надо чего-то делать, понял?! Или разбегаться!
- Кто тут собрался разбегаться? - хрипло поинтересовались сверху. И
через потолочный люк в бункер свесился огромный, непомерный Гуг Хлодрик.
Он недолго висел, спрыгнул вниз, заскрипел-захрустел своим вечно
полуисправным биопротезом, крякнул, насупился. И сказал:
- Там Цай пожаловал. Дела совсем паршивые. И коли кто собрался бежать,
беги! А то поздно будет.
- Ты толком говори, нечего пугать, - спокойно отозвался Дил Бронкс и
тоже сел, показывая, что ему бежать некуда и незачем.
- Иван просил всех собраться. Где Образина?
- Хук и Крузя во внешней сфере, на третьей орбите, - доложил Кеша.
- Вызвать!
-А этого? - Булыгин пнул сапогом пленника-изменника.
- Седого в погреб! - отрезал Гуг.
Оборотень Хар, не дожидаясь разъяснений, ухватился зубами за край
кожаного плаща и сноровисто поволок Говарда Буковски в угол, к
неработающему утилизатору. Хару нравилась роль безродного пса, он
прямо-таки вжился в нее... ему так было сподручнее, спокойнее, все с ним
свыклись, чего еще надо! Допотопные клавиши он нажал своим унылым носом, а
вот на педаль надавил лапой - Крежень полетел вниз, в "погреб", в
зацементированный мешок без окон и дверей. Никто не знал, что с ним
делать, но и отправить на тот свет не решались.
- Где вы торчали? - поинтересовался Дил Бронкс, расстегивая ворот
сверкающего полускафа.
- Среди камней и торосов, - вяло ответил Гуг, - посреди унылой и
ослепительной Гренландии. Где еще можно торчать беглому каторжнику?!
- Что Иван?
- Думает, - после минуты безмолвия ответил Гуг Хлодрик, - Иван все
думает...
- Две трети оборонительных баз разоружены, из них почти половина
демонтирована. Разоружение идет полным ходом. Это точные данные, - угрюмо
отчитался Дил Бронкс, и он уже не скалил свои большие зубы. - А в
Гренландии, небось, зима.
- Там тепло, там медведи и водопады из шампанского.
- У тебя горячка, Гуг.
- У нас у всех горячка. Ты думаешь, на Земле остались еще нормальные?
Нет, Дил, они, эти чужие, и выжидали того времени, когда мы все
посходим с ума.
- Ладно, это пустая болтовня, - оборвал их Кеша. - А вот со стариною
Цаем мне бы хотелось потолковать. Где он, родимый?
Гуг не стал- отвечать, скоро сами все увидят. Лично ему разговор с Цаем
не принес облегчения. Прямо там же, среди седых валунов Гуг ухватил
карлика за грудки и потребовал объяснений. Иван сидел в какой-то дикой и
нелепой прострации, будто его подменили. Да и Цай был другим, мрачным и
одновременно напуганным. Гуг перестал его трясти через две минуты, когда
по глазам понял, что вытрясти ничего не удастся - отпрыск императорской
фамилии в тридцать восьмом колене непричастен к беде, приключившейся с
Ливадией Бэкфайер Лонг, его любимой и ненаглядной Ливочкой. Лишь один раз
Иван как-то непонятно встрепенулся и поглядел на Гуга странным взглядом,
но тут же снова отключился, предоставив двоим беглым каторжникам право
выяснять отношения самим. Чуда не будет! Гуг это понял не сразу. Не надо
ждать, надеяться, надо просто жить. А придет срок, все само собою
образуется... и Лива откроет глаза, и позовет его, и не нужны им будут
посредники, никто не будет нужен, и это даже очень неплохо, что только они
с Иваном знают, где лежит несчастная. Только они! В конце концов Гуг
Хлодрик заявил карлику:
"Все! Точка! Тебя и не было вовсе! Это все мне прислышалось, это все,
понимаешь, галлюцинации!" На что Цай покачал головой и прямо признался:
"Нет, Гуг, я тебе не примерещился, не криви душой. Все было на самом
деле.
Но я Ливу не усыплял... и не убивал. Вмешался кто-то третий". Седой
викинг отвернулся от собрата по гиргейской каторге. Теперь он не
сомневался, они все чокнутые, по ним по всем плачет психушка, не только по
одному Ивану. Но Гуг ни черта не боялся. Даже если сейчас, "на хвосте"
у Цая прилетят, приползут, приплывут сюда недруги, он будет их бить до
последнего заряда в сигмамете, а потом будет бить самим сигмаметом как
дубиной, а потом, когда дубина эта сломается или выпадет из рук, он будет
бить их кулаками и рвать зубами, они его смогут убить, растерзать, но
бояться себя они его не заставят.
Да, Гуг окончательно решился. Один путь. Один крест...
Но Иван?!
Хук Образина и Крузя вошли в бункер, когда все были в сборе. Гуг указал
им на пустующую скамью в углу.
Но сам не сел, прислонился к стеночке, исподлобья уставился на карлика
Цая.
- Он нас всех сдаст, - процедил сквозь зубы Кеша.
Хук смотрел то на одного, то на другого мутными и добрыми глазами. Он
еще не пришел в себя и почти ничегошеньки не понимал. Но уже начинал
набирать вес, выправляться - из натурального скелета Хук превратился в
заурядного дистрофика, то есть в скелет, чуть обтянутый кожей. И все же
глядеть на него было страшно: острые мертвенно-желтые скулы, огромные
глазницы под костистыми надбровьями, безгубый болезненно-искривленный
рот... и, главное, вечно трясущиеся, не находящие себе места руки с
длинными, тонкими пальцами. И это бывший космодесантник-смертник, боец
галактического спецназа, который запросто мог управиться с тремя десятками
отборных головорезов! Крузя выглядел почти молодцом: чуть пополнел, чуть
полысел, но в карих глазах блеск и ум, Крузя вышел из затяжной,
многолетней петли. Удержался на краю, сукин сын! Иван рад был видеть всех
живыми. Были бы живы, а все прочее - дело наживное, хотя и не время
радоваться, время скорбеть.
- Он нас всех подставит, - снова начал пророчить Иннокентий Булыгин. И
когда убедился, что никто его не поддерживает и не желает даже
откликаться, сунул руки за пазуху, вытащил черный кубик размером с крупную
виноградину, выставил его на широченной темной ладони и уже не процедил, а
рявкнул в сторону Цая ван Дау:
- Что это, отвечай?!
- Кончай базар! - Гуг Хлодрик поднял руку. - Надо по-порядку, без
нервов. Цай сам все расскажет!
Карлик Цой приподнялся с обломка пластиконовой панели, обвел всех
мрачным взглядом. И стал говорить.
- Вы им больше не нужны. Никому из них! Ни Синдикату, ни черным, ни
Восьмому Небу, ни Совету, ни Синклиту... никому!
- И довзрывникам не нужны?! - грубовато вклинился Кеша.
- Никому! Игра сделана. - Цай ван Дау уставился в упор на Ивана, из
подернутых багрово-красными прожилками глаз выкатились от напряжения две
мутные слезинки, рот скособочило. - Еще недавно такие как ты были пешками
в большой игре. Теперь ты даже не пешка.
Теперь ты никто! И ты никому не нужен, расклад ясен. У Земли нет
никаких шансов. Даже одного из триллиона! Им всем плевать на ваше дерганье!
Наступило мгновение, когда лица у всех собравшихся стали одинаковыми -
и у Ивана, и у Гуга Хлодрика, беглого каторжника и вожака развалившейся
банды, и у спившихся героев Дальнего Космоса Хука Образины и Армана-Жофруа
дёр Крузербильд Дзухмантовского, и у ветерана жестокой аранайской войны
Иннокентия Булыгина, и у преуспевающего Дила Бронкса... и даже у оборотня
Хара - отрешение и тихие блуждающие улыбки снизошли на них. А что?!
Может, это и к лучшему? Все разрешается просто, все уже разрешено... и
от них ничего больше не требуется, им можно спокойно уйти от дел,
отстраниться, лечь на дно и... ждать! ждать!! ждать!!!
- Но почему ты сбежал от них? - пробудился наконец Гуг.
- Теперь им не до меня. Синдикат прекратил сопротивление. Его главари
бьются друг с другом за будущие тепленькие места при новом режиме...
- А он будет? - тоскливо спросил Иван.
- Хто-он?
- Ну, режим-то этот?
Карлик Цай развел своими уродливыми ручками.
- Никто ничего не знает... но ведь должен быть, как иначе?!
- А так! - сорвался Гуг. - Пора бы сообразить, что наша земная логика и
все наши доводы этим тварям не указ! Они могут выжечь всю Федерацию,
напрочь! Может, им нужна пустыня, голое место без всяких там копошащихся в
своем дерьме человечишек?!
- Они могли всех нас уничтожить давно. И безо всякой предварительной
обработки, - сказал Иван устало. - Я никак не могу понять - почему они не
сделали этого, почему они не делают этого?! Зачем им "приходы", зачем
резидентура, агентурная сеть, за каким чертом они ломают одного за другим,
кого силой, кого деньгами и должностями. Это непостижимо! Ведь они могли
нас уничтожить сто раз." Нет! Это игра! Это Большая Игра! Он так и говорил.
- Кто это он? - переспросил с бессмысленной улыбкой Хук Образина.
Иван не успел ответить.
Карлик Цай начал прежде него.
- Они хотят сломать нас. Мало убить, надо сломить волю к сопротивлению,
надо самим себе доказать, что выводишь с лица Вселенной не соперника
разумного, пусть даже, малоразумного, а вредоносную плесень, это как
прополка - рви сорняки, не жалей!
- Я тоже так думал, - отозвался Иван. - Раньше. Теперь я так не думаю.
Здесь идет игра не на уровне Федерация и Система, наша Вселенная и
Чужая.
Нет, все глубже, нас ломают те силы, в которые почти никто не верит.
- Ты снова бредишь, - Дил Бронкс сверкнул всеми гранями вставного
бриллианта. - Я готов драться до конца. Но не с призраками, Ваня, не с
упырями и вурдалаками из детских сказок.
Иван тяжело вздохнул. Его не понимали даже самые близкие друзья - ближе
у него никого не было... кроме Ланы, кроме Аленки, кроме Светы. Но где
они? как дотянуться до них словом, душой? Не дотянешься! А эти рядом.
Надо объяснить им, иначе нельзя, они обязаны все понять. Но как тяжко,
как трудно! Сколько лет он мучительно добирался до истины... И постиг ее?
Иван не знал.
Отчаяние, тихое, давящее, неизбывное каменной плитой лежало на нем.
- Это не бред, - проговорил он, не глядя на Дила Бронкса. - Стихия
убивает слепо, внезапно. Ей плевать, кто ты и что ты, ее не интересует
твое состояние перед смертью. Наводнение, цунами, смерч, землетрясение, да
что угодно: налетело, сломало, раздавило, убило - и все!
Или взять прежние земные войны... внезапно убить, истребить как можно
больше - ракетным ударом, ночными бомбардировками, газовой атакой.
Люди гибли спящими, ночью, а если и днем, то не успев ничего понять: с
неба, со всех сторон на них неслась смерть. И все! Никому и дела не было
до того, что там у человека внутри! Надо было уничтожить его тело...
- На Аранайе так было, еще похлеще, - вставил Кеша, будто подтверждая
Ивановы слова.
- ..да, было, было, - машинально согласился Иван. - Система - это как
мы в войнах, это как стихия, она без колебания, в усладу себе и потеху
раздавила бы, сожгла, вытравила наши тела, все миллиарды и миллиарды
земных, человечьих тел по всей Вселенной - без жалости и без пощады.
Но Система работает в связке с Пристанищем... я не знаю, как это у них
получается, зачем, почему, но они вместе. Вот тут и разгадка.
Пристанищу мало убить нас телесно. Пристанище - это не стихия и не люди.
Пристанищу надо растоптать, раздавить наши души: из одних сделать
жалких и подлых трусов, превратить их в предателей, подлецов, продавшихся
дьяволу, других обратить в своих слуг, в щупальца преисподней на Земле,
третьих подавить духовно, довести до... Иван вдруг осекся, обвел
собравшихся пристальным взглядом, всматриваясь в глаза и не замечая легких
улыбок на губах. - Довести до отчаяния! Лишить воли к сопротивлению. Чтобы
победить. Пристанищу надо убить не всех вместе, а каждого в отдельности. И
не просто убить, а погубить его!
Все сидели молча. Кеша скреб небритый подбородок.
Дил Бронкс разглядывал гравированный золотой перстень на мизинце, будто
впервые увидал на нем надпись и пытался прочесть ее по складам. Хук
смущенно теребил край кожаной куртки. Крузя усиленно и неестественно
зевал. Гуг Хлодрик топтался у стеночки. А оборотень Хар пускал лиловые
пузыри, можно было подумать, что он спит.
Первым открыл рот Гуг Хлодрик - Ежели бы ты не был моим другом, Ванюша,
я б взял тебя под белы ручки да отвел бы в тихую обитель, где за такими
как ты приглядывают добрые люди в белых халатах.
- Он правду говорит, - поддержал Гуга Дил Бронкс. - Надо дело делать, а
не богоугодными разговорами заниматься, вот что!
Вслед за Дилом загалдели, зашумели все. Это был ропот, это уже было
недовольство - им, Иваном, вожаком, предводителем, они не хотели видеть
над собою философствующего слюнтяя, не тот народ подобрался, не та
публика. И Иван все это прекрасно понимал. Но не объяснить им и себе
происходящего он не мог. Даже если Земля стремительно летит в адскую
пропасть, на ней должны быть люди, которые осознают, что происходит.
В хоре ропщущих не было слышно сиплого голоска Хука Образины. Иван даже
растерялся, когда услышал из безгубого рта странный вопрос:
- А почему?
- Что - почему? - переспросил он.
- Почему им надо погубить каждого? И почему не просто убить, а именно
погубить? Какая разница, что убил, что погубил, не понимаю!
- А ну тихо! - рявкнул Иван как в прежние времена, когда с командой
лихих и строптивых парней высаживался на сатанинскую Гадру. И его сразу
поняли, сразу успокоились. - Когда человека просто убивают, душа отлетает
от тела, она уходит в высшие сферы, на небо, куда угодно, мы не знаем
толком, но она продолжает жить в иных измерениях и иных пространствах, она
может вселяться в другие тела, нести свой заряд и свой мир в миры чужие.
Но когда губят человека, то губят и его душу - ее или убивают вообще
или ввергают в мир Пристанища, в преисподнюю, я еще сам не очень-то
разбираюсь в этом, но прежней души нет, есть сгусток грязи, черноты и
мерзости, есть еще одна капля в океане Зла! Понимаете?! Им надо истребить
нас полностью, чтобы и души наши никогда не воплотились ни в кого... иначе
может быть отмщение, нет, не отмщение, а возрождение людское. Да, именно
этого они боятся, именно поэтому они не спешат, именно поэтому им надо
погубить каждого... и хватит хихикать! Это не бред! Это новая реальность,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг