тогда... Нет! никаких тогда!
Еще полчаса он потратил на агентуру Синклита - Сван Дэйк не обманул,
перед смертью мало кто обманывает. Иван доставал их по одному и, не тратя
ни времени, ни слов, отправлял вдогонку жирному борову, которого Харон уже
наверняка перевозил через унылую реку Стикс. Правда, дрогнула рука, когда
добрался до Малый Ровы, все ж таки женщина... но заглянув поглубже в
зеленые глаза стареющей блондинки, понял - таких стерв земля не должна
носить, тем более, земля родимая, российская. Змеи подколодные!
Гадины!
Таких только в ад! только в преисподнюю! теперь уже не время следствий
и судов! раньше надо было... Он сжег блондинку - она и не сообразила, что
же происходит, как ее не стало, только распыленные в воздухе молекулы да
атомы, которым уже не воссоединиться никогда в ее образ. Чище! Чище
становится на родимой сторонушке. Иван почти физически ощущал это, хоть
плачь от умиления. Но некогда!
Во всех сферах, на всех этажах и уровнях Желтого шара и примыкающих к
нему помещений парила кошмарная суета. Такого переполоха здесь отродясь не
видывали.
Ну и пусть. Иван знал, что если его не взяли сразу, то в этой дикой
кутерьме его не возьмут никогда. Он победил.
Но он не будет ожидать лавров и венка победителя. Они даже не узнают,
что на их "особо важном объекте" малость пошуровал свой брат десантник,
только классом повыше, но свой... они будут ругать его, будут проклинать
за разрушения и смерти, и они, скорей всего, не узнают, что он их спас,
что он остановил разрушительный для страны Проект, вывел под корень
инструкторов-резидентов...
Нет, тут благодарностей не дождешься!
- Ну и ладно, - вслух опечалился Иван. - Ну и пусть.
Он достал ретранс. Пора.
На этот раз его так ударило о стену, что ребра затрещали. Ствол
бронебоя врезался в живот, даже в глазах смерклось. Иван застонал. Но
выбросило его не в камерепалате, а в какой-то тесной и вонючей каморке с
низким потолком, каких не делали уже лег четыреста. Дверей в каморке не
было, но было маленькое зарешеченное окошко. Иван пригляделся к решетке -
слаба, в два рывка можно выдрать. Но само оконце мало, не пролезть. И
почему его закинуло сюда?!
- Любо, братцы, любо, - пропел под нос Иван, - любо, братцы, жить...
Пол каменный. Стены каменные. Потолок каменный.
Но ведь ретранс должен был сработать на возврат? Какой же это возврат?!
Тюрьма. Плен. Заточение. И поделом!
Ивану неожиданно показалось, что за спиной кто-то стоит. Он резко
обернулся... в самом углу каморки скрючилась чья-то черная маленькая
фигурка, бесформенная и уродливая. Карлик Цай ван Дау? Но он должен ждать
в палате, он не может оказаться здесь. Другой узник? Глупости, еще минуту
назад здесь никого не было, Иван точно помнил, .он пока не выжил из ума.
- Не гадай, не ломай попусту голову, - гнусаво и хлюпающе прокартавило
изнизу, - это я, твой лучший друг и брат.
Капюшон, скрывавший лицо, чуть сдвинулся назад - проявился большой
вислый нос, слюнявая безвольно-обмякшая нижняя губа, тусклый блеск
желтушных белков.
На Ивана в упор, наглым и одновременно обиженным взглядом смотрел
Авварон Зурр бан-Тург в Шестом Воплощении Ога Семирожденного - нечистый
посланец мира мертвых.
- Тебе еще не надоело быть собакой? - спросил Иннокентий Булыгин у
оборотня Хара.
Тот не понял вопроса, потому что не знал, как это бывает "надоело". И
потому Хар широко, по-собачьи зевнул.
Он давно уяснил, что с Кешей разговаривать бессмысленно, одни слова и
никакой информации для троггов.
Хар знал, что все эти люди, с которыми его свела не только судьба но и
воля наисвирепейшей и единовластной королевы Фриады, затевают какое-то
огромное и рисковое дело. Но ему приказано быть с ними. И он будет с ними.
А Кешу он считал почти что своим, почти троггом.
- Тоже мне, - с издевкой проговорил Булыгин, - зангезейская борзая!
Никаких борзых на Зангезее нет! Там одни подонки и бандиты!
- На Гиргее нет бандитов, - вставил Хар и почесал задней лапой облезлое
ухо.
- Чего-о?! - Хеша поперхнулся. - Это на Гиргее-то, на этой поганой
каторге нет бандитов?! - Он выпучил глаза.
- Среди троггов нет бандитов, - пояснил Хар. - Все другие лишние на
Гиргее, мы их не считаем.
- А-а-а, - глубокомысленно протянул Кеша.
Хук Образина вошел с лязгом и грохотом, чуть не выпав из откидного
стародавнего и ржавого люка. Хук все никак не мог придти в себя и
напоминал ожившего покойника, и все это несмотря на неоднократные
переливания крови, омоложение тканей, регенерацию и усиленную кормежку.
Хук был бледен и страшен. Но сейчас глаза его горели, а нижняя челюсть
тряслась.
- Ты слыхал?!
- Чего?
- Нападение на особый объект объединения Дальний Поиск! В Арамчире! Не
слыхал?!
- Это што еще за объект? - спросил Кеша лениво, ему было плевать на
любые объекты. Он скучал без дела.
- Одна из наших баз, Кешенька! Банда террористов налетела, разгромила,
ущерба на пять миллиардов, девятнадцать трупов в секторах обеспечения и
один в пусковой зоне!
- Ну и хрен с ними!
Хук привалился спиной к стене бокса, сполз на корточки, откинул голову.
Потом вытащил какую-то гранулу, проглотил. Хук был небрит и помят, но
щетина недельной выдержки была почему-то зеленого, болотного цвета.
Кеша хотел спросить - почему, потом раздумал, бог с нею и с Хуком.
Несет околесицу, в себя не пришел еще, ничего - скоро оклемается, на дело
вместе идти, ссориться нельзя.
- И по мне бы хрен с ними со всеми, Кешенька, - просипел Хук. - Но сам
сообрази, откуда у нас тут, посреди Великой Расеюшки, заведутся
террористы?! И кому, как ты выразился, на хрен нужны эти нападения и
погромы?! - Хук Образина хрипел и сопел, будто из-за гробовой доски голос
долетал. Но еще две недели назад он вообще ни на что не реагировал, только
мычал и стонал. - Дело странное и непонятное, убей меня бог! И ежели бы
наш Ванюша не сидел сейчас в психушке под семью запорами, я б сказал одно:
его почерк! Он с юности незлобивый, отходчивый. Но коли работу
работает, то на совесть...
Хар заинтересованно потянул длинную противную морду к Хуку Образине.
Хар мог чуять далеко. И он чуял - Ивана сейчас на Лубянке, в
подземнойспецлечебнице глухих времен нету. А вроде бы и там он. Двоилось
чутье у Хара. Но сам он не мог разорваться на две половины. Хар ждал.
- Это все ерунда! - подытожил Кеша, беглый каторжник и рецидивист. -
Тут вот Гуг Хлодрик приходил, Буйный, так он уже обратно к себе полбанды
переманил, вот это здорово!
- Здо-орово, - насмешливо просипел Хук. - Все ждут, всё готовятся,
стволов выше горла, спецснаряжения хоть задом ешь, боеприпасов на триста
лет вперед, Дил, мать его раскудрявую, половину цепочки загнал, на стреме
восемь капсул держит, на всех переходники и возвратники запас, купил с
потрохами две трети земного шара, Крузя, друг забулдыжный, подпольную
армаду охмурил, двести тысяч длинных ножей ждут сигнала, не за совесть
идут, за добычу, но подмога важная, тридцать семь бронеходов в полном
боевом на орбите висят, стосковалися все... а Ванюша, бомбомет ему в
глотку, здоровьишко поправлять надумал, в спецбольницу оформился на
постой! Охладеет народ, один останется!
Хук Образина встал, сплюнул, выругался и вышел.
- Ничего, - рассудительно заключил Кеша, - возвернется Иван. Вовремя
придет.
- Уговор у нас с тобой был, - напомнил Авварон и ехидно осклабился. - А
ты и позабыл, видать, про все?!
На Ивана пахнуло трупной вонью. Но он не показал виду. Улыбнулся.
- Ты, нечисть поганая, слова не держишь. А с меня требуешь?
- Твои же интересы блюду, Ваня. Тебе в Пристанище надо. Без меня не
попадешь туда?
Иван потер ушибленный локоть. Потом разжал кулак и показал черный
кубик, будто похваляясь перед карликом-крысенышем, перед колдуном и
мерзавцем своей силой да мощью.
- Нет! Не попадешь, - прогнусавил Авварон.
- Сгинь, нечисть!
- Напрасно нервничаешь, Иван, я же пришел за долгом. А долг дело
святое! - Авварон приподнялся и вдруг гнусненько, похотливо захихикал.
-
Гляди, а то твоя мертвая красавица, кою ты оставил во хрустальном гробе,
не дождется тебя.
- Дождется! - уверенно ответил Иван.
- Нет, не дождется! - настоял на своем Авварон.
Перед глазами у Ивана встало встревоженное, измученное лицо Светы.
Одну он не уберег. Вытащил, называется, из Осевого... сгубил, негодяй.
Не будет ему за это прощения. Никогда не будет! Но Аленка - она в надежной
биоячейке, она под такой защитой, что неподвластна никому! Она будет ждать
его вечность. И дождется. Он придет к ней.
-Да, Иван, - сокрушенно, с явным притворством пронудил Авварон, - ты
прав, она тебя ждала. Но вечность уже прошла! - Он не выдержал и
торжествующе рассмеялся. Желтые, дурно пахнущие брызги полетели во все
стороны. - Прошла, Ванюша, друг ты мой и брат!
- Врешь!
- Нет, не вру. Это тебе так хочется, чтобы я врал. А я не вру. -
Авварон перестал ухмыляться, насупился и сказал с укором: - Не любишь ты
правды, Иван!
- Издеваешься?!
- Как можно? Ты вспомни-ка, совсем недавно своему дружку ты показывал
Систему. Я рядышком был, я все видел.
- И снова врешь, нечисть! - Ивана начинало трясти от нахальства этого
карлика-крысеныша, готового вползти в душу червем.
Но смутить Авварона Зурр бан-Турга было невозможно.
- Я завсегда рядом, Ваня, ты не сомневайся, за левым плечом твоим. Ты
как почуешь нужду в чем, так оглянись налево, да позови только, мол,
Авварон, друг сердешный! И я мигом отзовусь... вот тогда и поверишь.
Ну это присказка, - Авварон надул щеки и даже подрос будто бы. - А я
тебе твою ненаглядную показать хотел, как ты Дилу, Гугу-бандиту и
Правителю вашему кривобокому Систему показывал, я ведь умею. Хочешь?!
Соблазн был сильный. Но Иван знал, этот колдун-телепат может запросто
не правду показать, а наведенный морок, только запутает, охмурит, своего
добьется и опять в погибельном месте на смерть бросит. Ага, бросит!
Это коли сам не убьет. Ему ведь только Кристалл нужен.
-Нужен, Иван... очень нужен,- вновь прочитал мысли Авварон.
- Показывай! Но без всяких условий чтобы!
- За показ денег не берут, Ваня. Гляди! - Авварон вдруг поднялся над
каменным полом до уровня Иванова лица, тяжело, надсадно с маятой заглянул
прямо в глаза-и налились его базедовые желтушные белки свинцовой пустотой,
будто распахнулись в сам ад, в преисподнюю. Иван только успел выставить
барьеры Вритры... и канул - в пустоту, во мрак. И почти сразу увидал ее.
Он узнал Алену, хотя это было невозможно, это было просто безумием
каким-то: на прозрачно-хрустальном кубе сидела седая, высохшая старуха,
глаза ее были словно замороженные- свет от них отражался, но не проникал
внутрь, омертвевшие глаза. Желтая кожа, морщины, плотно сжатые губы...
И
все же это была она, именно она, Алена. Нет! Ивана передернуло. Нет!
Он на самом деле сошел с ума! Или этот нечистый морочит его. Не может
быть!
Но каким-то внутренним, глубинным чутьем он знал, что никто его не
морочит, что он видит ее... и еще кого-то. Странно! Ивана затрясло. Очень
странно.
В этой старой высохшей женщине непостижимо сплелись черты невероятно
красивой, когда-то молодой, нежной, доброй, ласковой, ждущей его
прекрасной Елены, Аленки... и кого-то еще, очень знакомого, но страшного,
гнетущего... Иван никак не мог понять. Будто кто-то стоял за спиной с
занесенным в руке ножом. Будто сверлили затылок чьи-то ненавидящие глаза.
Нет! Только не это!
Иван мысленно взмолился: "Авварон! Я тебе верну Кристалл, он твой,
только скажи, что это все неправда! Ты слышишь меня?!"
- Слышу, слышу, - явственно раздалось из-за левого плеча. - Но это
правда, Иван, ничего не попишешь. Ты узнал ее, да?
- Узнал! - произнес Иван вслух.
- А ты всю ее узнал?!
- Как это... - Иван уже понимал, о чем говорит Авварон Зурр бан-Тург,
но он не хотел в этом признаваться, будто от его признания зависело -
сбудется это или нет.
Когда ему явился впервые призрак страшной, безумной старухи? Давно, еще
перед отправкой в сектор смерти, в комнате с хрустальным полом. Она
выросла из-за спины, пронзила лютым взглядом. И он тогда понял, что
ненавидит ведьма не только весь род людской, но и именно его, ненавидит до
сладострастия, до жути. А потом в капсуле! А потом на планете Навей! А
потом - когда он вырвался из Пристанища. Она не отпускала его! Она тянула
к нему свои скрюченные старческие пальцы и злобно, нечеловеческим смехом
хохотала. И вот теперь... нет, он не увидел ее, но он узнал страшные,
проглядывающие черты той фурии в своей Апенке. - Этого не может быть!
Не мучай меня!
- Может, - спокойно ответил Авварон, он почти не картавил, как и
всегда, когда дело принимало серьезный оборот. - Она еще не стала злым
духом планеты Навей. Но она станет. С каждой минутой, с каждым днем она
стареет, наполняется злобой и ненавистью, она воплощается в оболочку
фурии. И она становится ею!
Лицо Алены приблизилось, теперь Иван видел каждую черточку, каждую
морщинку. В этом лице были добро, ожидание, былая краса, усталость...
и проглядывало в нем иное, нехорошее. Время! Проклятое время
перевоплощает людей без всяких причуд, без ворожбы и колдовства!
- Нет! Ты ошибаешься, Иван! Мы помогаем ей, по своему помогаем! И она
станет той, что преследует тебя, никуда не денешься - это твой злой дух!
Прежде, чем ты покинешь свое бренное тело, он изведет тебя вчистую, не
сомневайся!
- Гадина! Ты просто гнусная гадина! - сорвался Иван. - Но я не верю
тебе. Она еще нескоро постареет и превратится в фурию... пройдут годы,
десятилетия! А та мне являлась давно, значит, это не она. Не она!
Авварон раскатисто рассмеялся. Он хохотал до тех пор, пока смех не
перешел в перхающий кашель, в удушливые, болезненные стоны. Потом внезапно
смолк. И прошипел:
- Это она, Ванюша. Да, и тогда, в самый первый раз, и позже, и на
Земле, и в Пристанище тебе являлась она.
Ты же знаешь, что такое временная петля. Знаешь? Ну вот... Ты еще не
узнал ее и не познал ее, ты еще не претерпел с ней тысячи злоключений, ты
еще не бросил ее на тяжкие горести и муки, ты еще не оставил в ее чреве
своего несчастного сына, а она приходила к тебе, потому что она уже
пережила все это, она прошла через море страданий, боли, унижений, горя,
она стала полубезумной, она воплотилась в фурию, в злого духа планеты
Навей, и она возненавидела тебя! Потому что ты шел прямой тропинкой, а она
попала в петлю времени... ты мог изменить ход событий, ты мог отказаться
от задания, но ты не отказался, ты отправился в сектор смерти. И теперь
она будет вечно с тобой. Она не оставит тебя и в преисподней! А ведь я
предупреждал, Ванюша, разлюбезный ты мои брат, не путайся с мертвыми, не
алкай усопших и пребывающих в мире ином - и не воздается тебе злом и
ненавистью! Не послушал ты меня!
- Замолчи! - У Ивана обручем стиснуло голову. Он страдал невыносимо.
Он готов был разбить череп о каменную стену. Ну почему он несет всем и
повсюду смерть, горе, боли, разлуку?! Это проклятие какое-то! Это
невозможно вытерпеть! Иди, и да будь благословлен! Какая наивная чепуха,
какое самомнение. Нет! Он проклят и обречен! Его место в Черной пропасти,
в глухих дырах Вселенной, как можно дальше от людей, ото всех... но от
себя не убежишь! и о нее теперь не убежишь, как ни старайся. И от Светы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг