их, отвергал, высовывал наружу. Глаза прорвались сквозь кожу
сразу в четырех местах, глядели бессмысленно, зло, устало.
Они были не просто водянисто-желтыми с красными прожилками,
как обычно, а налитыми, чуть не лопающимися от внутреннего
давления. Нижний левый глаз был полузалеплен сиреневым под-
рагивающим бельмом... Нет, сегодня Чудовище не нравилось се-
бе в сто крат сильнее, чем обычно.
Удар был мощным и безжалостным. Зеркало сразу же разлете-
лось вдребезги. Лишь стояла, чуть покачиваясь, витая, искус-
но вырезанная рама.
С диким сладострастием топтало Чудовище осколки, превра-
щая их в почти что в пыль. Получайте! Так вам! Всем!!! И
вам, безмозглые посельчане, вышвырнувшие собрата из поселка!
И вам, охотнички, каратели! Всем!!! Сколько вас во всем ми-
ре, и здесь, в Подкуполье, и там, в Забарьерье?! Не больше,
чем этих мельчайших сверкающих пылинок под ороговевшими
ступнями! Так получайте! Это вам! Вам!! Вам!!!
Не удержавшись, Чудовище взревело, мотнуло головой -
брызги желтой пены разлетелись по обросшим паутиной стенам.
Хенк приподнял голову:
- Что там! - проговорил он, морщась, словно от сильнейшей
головной боли. - Что там?! Обстрел, что ли! Война! Пожар?!
Чудовище отвернулось от него. Не вымолвило ни словечка.
- У тебя, приятель, с мозгами не все в порядке, - протя-
нул Хенк на одной ноте. И снова отключился.
Ладно, пускай он думает, что хочет, пускай они все дума-
ют, что хотят! Чудовищем вдруг завладело безразличие. Они
такие, а я такой! Наплевать на все и на всех! Пускай громят,
жгут, уничтожают... пускай вырезают всех, кто им не нравит-
ся, мне-то что, наплевать сто раз! Надо быть мудрым! Надо
быть таким, как Отшельник. Надо забраться в свою пещеру, в
свою берлогу, обставить себя банками и бутылками с пойлом...
нет, сначала надо скопировать у него агрегат! А потом - бан-
ки, бутылки, пойло - с утра до вечера и с вечера до утра! И
книги! Пока глаза глядят, книги! Жить только той жизнью, не-
реальной, придуманной, и представлять себя таким, точно та-
ким, как на этих полуистлевших страничках, на изъеденных
временем картинках! И все будет отличненько! Все будет нор-
мальненько! Все будет, как говорят там у них, о'кей! Можно
год или два протянуть так. А потом? Потом глаза, залитые
пойлом, перестанут различать буквы, мозг перестанет впиты-
вать эту самую нереальную жизнь со страничек, усеянных мел-
кими черными значками... но тогда уже будет все равно! Тогда
мозг сам будет выдавать такие картины, что только держись...
А потом, еще позже, во время очередного наваждения, этот
пропитанный пойлом мозг, это сплетение черт знает чего, отк-
лючится, угаснет! И будет очень хорошо, наступит благодать,
придет нирвана! И все!!! И не надо будет перерезать себе
горло осколком, не надо будет перерывать глотку стекляшкой с
рваными зазубренными краями! Все произойдет само собой. Это
ведь будет к лучшему? Ведь так?! Чудовище склонилось над
Хенком, полуприкрыло глаза, ряды жвал сомкнулись - плотно, с
хрустом и лязгом. Да! Так лучше. Но потом, не сейчас. Мозг
Чудовища напряженно работал. Сейчас нельзя! Я уйду в пещеру,
берлогу, зальюсь пойлом... Ничего изменить уже невозможно,
земля эта обречена, она была обречена много-много лет назад.
Сколько еще пройдет времени, прежде чем вымрут оставшиеся?
Десять лет, сорок, сто?! А если их всех под корень?! Как
там, наверху! Тогда конец, тогда все... нет, тогда уже - ни-
чего! Только берлога, только зелье! А наверху - никого! пус-
тота! тьма! смог! грязь! роботы! кибери! автоматы! агрегаты!
трубы! трубы!! трубы!!! И - никого, ни одной живой души! Не-
кому будет вспомнить, что жил большой народ, что была стра-
на, даже несколько стран с разными народами, что текли реки,
что шумели леса, что радовались жизни люди, звери, травин-
ки... А чего еще ждать?! Иного не дано! Было когда-то все!
Скоро перебьют последних выродков... А там, за барьером, бу-
дут учить детей, что не было ничего, что история их народов
прекрасна и удивительна, что все создано умом и трудом поко-
лений, живущих за барьером... Ну и пускай, пускай, это их
дело' Наплевать! Может, и лучше, что они не будут знать всей
этой мерзости и подлости, дряни и гнили, что они войдут в
мир без ожесточения и злобы, чистыми и добрыми! Ладно! Все,
хватит! Надо лезть туда, за жратвой, питьем. Это главное!
Остальное никуда не денется.
И оно направилось к выходу. Перевалилось через край люка.
Плотно затворило крышку, перекрыло ее внешней задвижкой -
пусть турист посидит немного взаперти, ничего с ним не слу-
чится, только целее будет да и сил немного наберется, через
часик у них будет все, что надо. А сейчас - наверх!
И оно полезло к выходу на поверхность - ступеньки, сва-
ренные арматурины, прогибались под тяжестью его тела, ржав-
чина пыльцой осыпалась вниз, в пропасть, глубины которой
никто не измерял.
- Цыц, падлы! Я точно знаю, еще чуток! - проорал Гурыня.
Он пресекал уже не первую попытку бунта в своем броневич-
ке. Хотя как такового "бунта" и не было, он существовал лишь
в Гурынином мозгу, в его плоской и маленькой головке. Какой
там бунт! Парни из его ватаги просто устали от бесконечной
тряски, от тошноты, от тесноты. И потому немного ворчали.
Гурыня разрешил еще остановку. И она была удачной. Наловили
с два десятка крысосусликов, набили утробы - настроение под-
нялось. Теперь парни до боли в кистях - у кого они были -
сжимали оружие. Теперь они точно знали, что зададут кое-кому
шороха! Но продолжали ворчать, бурчать, попискивать, делая
это с простой целью - авось, Гурыня выложит-таки свой план!
Но Гурыней двигало одно - вперед! во что бы то ни стало,
вперед!
Даже когда их броневик слишком круто взлетел на боковину
внутренней полости трубы, и их перевернуло дважды, и они
чуть не перекалечились, ударяясь о переборки, даже после
этого очередного испытания решимость не оставила Гурыню.
- Шеф, пора бы и на привал, - робко пискнул из-за плеча
Бага Скорпион. Ему при каждом толчке било окулярами прямо в
лоб, и потому он терпел, терпел до последнего, да и не вы-
терпел.
- Ага! - поддакнул Лопоухий Люк.
- Цыц!
В машине воцарилась гробовая тишина.
- Только вперед, падлы! Только вперед!!!
Хреноредьев скептически поглядел на Отшельника и сказал,
потирая себе обрубком пальца горло:
- Ага-а, хитрый больно! Нет уж, едрена канитель, восвояси
мы не пойдем, не стращай! Ты мужик башковитый! - Хреноредьев
постучал себя по голове, округлил глаза: - Я б стока пойла
выхлебал бы за свою трудовую жизнь, я б не глупей был, едре-
на, у мене тоже мозгов в башке целая куча, один за другой
заплетаются, на трех Чокнутых Буб хватит! Только я тебе ска-
жу одко, показывай свой ход в светлую жизнь, в Забарьерье,
едрена тарабарщина, не вымолвишь!
Отшельник поглядел на Бубу:
- Ну да! - промычал тот неопределенно.
Пак сказал прямо:
- Показывай - не показывай, я пойду туда!
Отшельник спрыгнул со стола, чуть не ударившись огромной
головой об пол. Еле устоял на хиленьких, детских ножках.
Побрел до пиши в каменной стене пещеры-берлоги, долго не мог
взобраться на деревянный подмостик. Но залез, уселся. Свече-
ние вокруг его полупрозрачной головы угасло.
- Ну и валите отсюда! - проговорил он совсем старческим
бессильным тенорком. - Валите, воздух чище будет! Я вам по-
кажу скоростную ветку, сядете там в кабинку - и тю-тю! Толь-
ко, ребята, ежели вас за барьером пришьют, чур не обижаться,
лады?
- Лады?! - переспросил на свой манер Буба.
- Договорились! - заявил Пак.
- Ты не тяни! - подал голос Хреноредьев. - Опять обдурит!
Что-то хрустнуло в голове у карлика-мудреца, зашипело -
протяжно и нудно. Сам он подался вперед, уперев ручки-были-
ночки в колени. И одновременно из стены пещеры выдвинулся
валун, открывая проход.
- Ну, пока! - сказал Отшельник, - Топайте, други! Там са-
ми все увидите!
Все оказалось именно так, как и говорил карлик-мудрец:
подземная ветка, - кабинки, тьма, посвист, потряхивания,
подрагивания. Пак пучил глаза, пытался осмыслить происходя-
щее и не мог этого сделать.
Они ничего не трогали, ничем не управляли... Но их несло
куда-то. Куда? А кто это знал! Может, карлик совсем не тот,
за кого пытался себя выдавать?! Может, он их на верную ги-
бель отправил?! Но было поздно, они сами решили свою судьбу.
Да и возвращаться на пепелище не хотелось.
- И-ех, едрены труболазы!
Что-то ждет вас впереди?!
Снаряд пронесся над самой головой. Волною воздуха обдало
плечи и горб. Чудовище даже не поняло вначале, что случи-
лось. Но инстинкт самосохранения сработал, оно успело увер-
нуться, нечеловеческая реакция выручила. Первым желанием бы-
ло броситься вниз, туда, в темноту труб, затаиться, спря-
таться. Но в мозгу голосом Отшельника прозвучало: "Спокойно,
Биг, спокойно, не суетись, не дергайся, раз уж ты попался,
значит, попался!"
И точно! Снизу ударила очередь. Видно, где-то на промежу-
точных площадках среди сварных конструкций и неведомых неле-
пых сооружений затаились туристы - засада.
Одна из пуль попала в незатянувшуюся рану. Ту самую, что
осталась от когтя паучихи. Болью пронизало все тело. Но Чу-
довище знало - это не смертельно, это всего лишь боль, обыч-
ная, досадная, но боль, которую можно перетерпеть. И оно уже
собралось спрыгнуть на нижнюю площадку, чтобы разделаться со
стрелявшими. Но вдруг почувствовало, что начинает задыхать-
ся, что горло и легкие заполняет жгучая горечь. Глаза защи-
пало, из них покатились слезы, застилая все, весь белый свет
и всю тьму подземелья. Но остановить их было нельзя, они ли-
лись и лились, затекали в носовые отверстия, падали на под-
бородок и грудь... Приступы кашля овладели огромным телом,
сотрясли его, ослабили. Снизу поднимались ядовито-желтые
клубы дыма. И этот дым был не следствием случайного пожара.
Нет! Они вытравливали его наружу, как вытравливают дымом
хорька из норы. Они все рассчитали, значит, они следили,
значит, они знали! Прав был Хенк! Все дороги к отступлению
отрезаны!
- Тра-та-та-та-та-та!!!
Теперь уже несколько очередей слились в единую капонаду,
вонзились десятками кусочков свинца в кожу. Да, пора!
Одним махом Чудовище выпрыгнуло наружу. Тут же упало на
спину, волчком перевернулось несколько раз вокруг собствен-
ной оси, оставляя на земле сырой след от сочащейся из кожи
зелени. Второй снаряд разорвался в двух метрах - осколками
пронзило уродливый кривой горб. Но важных жизненных центров
не задело. И это было сейчас главным. Что там будет впереди
Чудовище не знало, да и не заглядывало оно далеко вперед.
Ему нужно было сейчас выжить, уцелеть.
Сначала оно метнулось к развалинам зданий, под их укры-
тие. Но потом поняло, что укрытия эти хороши от пуль, но не
от снарядов - засыпет так, что не выберешься из-под облом-
ков! И оно припало к земле, огляделось. Метрах в шести, но
немного левее, чернело что-то похожее на дыру, овраг или
яму. А может, это был вход в подвал - Чудовище не стало вы-
яснять, оно осторожно, вжимаясь в перемешанные глину, ще-
бень, песок, поползло в сторону укрытия.
На этот раз разорвалось сразу два снаряда - один справа,
другой позади. Осколки пронизали нижнюю конечность, плечо.
Одним, особо крупным, оторвало наполовину левое среднее щу-
пальце - оно извивающейся змеей взмыло в воздух, на какой-то
миг застыло почти над самой головой, потом шлепнулось вниз
безжизненным обрубком. Чудовище отвернулось. Но оно ползло
вперед. Тихо, осторожно, распластываясь, казалось, до невоз-
можности, но ползло.
Следующая партия снарядов взметнула вверх столбы щебня и
пыли, когда Чудовище уже сидело в полуподвальной заросшей
мхом дыре и задумчиво рассматривало культю щупальца. Кровь
удалось остановить сразу, культя на глазах покрылась твердя-
щей, подсыхающей коркой. От огромного психического усилия
Чудовище чуть не потеряло сознания, но приходилось идти на
такие вещи, ведь если бы кровь хлестала струей, как сразу
после ранения, оно истекло бы ею в первые же минуты, тогда
конец. Отрастет щупальце не раньше, чем через две недели. Но
и это было не столь важно. Сейчас надо было разобраться -
кто нападает, откуда, какие силы у противника и где можно
отыскать место для прорыва. Рассчитывать на пощаду и снис-
хождение не приходилось.
Чуть передохнув, Чудовище высунуло голову наружу. Снова
просвистел над нею снаряд. Вдобавок воздух разодрало пуле-
метными очередями.
Тогда Чудовище решило сделать проще. Оно приподняло голо-
зу на уровень поверхности, не высовываясь, и вытянуло на
гибком длинном стебельке один глаз - получилось что-то напо-
добие перископа. Видно было очень плохо, но все же кое-что
удалось рассмотреть. В трехстах метрах от развалин стояли
семь больших бронированных колесных машин. Колеса они имели
почти шарообразные, неимоверно толстые, с выпуклым резным
протектором - по восемь колес на каждую. И все же машины бы-
ли довольно-таки приземистыми. Плоские башенки, из которых
торчали стволы орудий и пулеметов, почти не возвышались над
броней.
Но это было не все. С другой стороны, к тому же гораздо
ближе, метрах в полутораста, среди чахлых желтых кустиков
стояли еще четыре точно таких же машины, возле которых в
открытую, ничего не страшась, прогуливались семь или восемь
туристов в скафандрах, с трубками в руках.
Но самое страшное было то, что в небе, наводя "гончих" на
жертву, зависли две тарахтелки.
Чудовище глубоко и прерывисто задышало, выгоняя остатки
ядовитого газа из легких. Слезы почти не текли из глаз,
правда, их еще пощипывало, покалывало, особенно тот, что был
вытянут перископом вверх. Но что же делать, приходилось тер-
петь.
- Держись, малыш! - еле слышно прозвучало в мозгу. - Дер-
жись сам! Мне что-то совсем плохо, вот-вот загнусь, не успе-
ваю даже следить за тобой и этими охотничками... Но ты ниче-
го не бойся. Рассчитывай, Биг, на себя. Ну, а будет сложный
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг