- Это первая пробная партия, - успокоил его Хар, - остальные не
будут похожи на тебя, совсем не будут. Они будут все разные, их никто
никогда и нигде не сумеет отличить, распознать в них троггов,
понимаешь?
- Понимаешь, - ответил Кеша. - Королева дала мне слово!
- А разве она его нарушила? - спросил Загида. - Этих хватит только
на эту зону, а других здесь нет.
- Здесь не-ет! - передразнил Кеша. - Вы меня чего, за полного
дебила держите?!
Хар вылупил на него свои рыбьи глаза.
- Королева Фриада сказала! - процедил он недружелюбно.
Обидчивые, гады, пронеслось в голове у Кеши, ну и ладно. Он видел,
что его двойники уже подросли и набросились на вертухаев. Но первым
делом трое из них, действуя очень слаженно, нагнали сначала одного
андроида, ухватили его за руки, отбросили немного и с такой силой
ударили о стену, что из бедолаги выпали внутренности. То же самое они
проделали и с другим. Кеша отвел глаза.
Он опомнился только тогда, когда осталось всего двое вертухаев.
- Оставьте! - завопил он, вновь обретая голос. - Оставьте хоть
одного, мне надо вытрясти из них кое-что!
Снизу лезли каторжники. Их было человек двадцать пять, не всем был
под силу подъем - но эти, самые шустрые, одолели его.
- Назад! - закричал им Кеша. - Назад!!!
Он знал заранее, что сейчас произойдет. Трогги начнут убивать
несчастных. Вот этого Кеша ни за что не мог допустить. Он вскинул свои
плазмометы.
- Я сожгу их, - сказал он тихо, но твердо.
- Жги! - согласился Хар.
- Жги, это пробная партия! - согласился Загида.
- И вам их не жаль, это же ваши... - Кеша не мог найти слов.
- Наши, - Хар не стал отпираться и чего-то придумывать, он говорил
прямо, - но у нас их будет много, сколько надо.
Кеша озверел, ему была непонятна такая логика. Он глядел на
троггов, которые добивали последнего вертухая, не обращая ни малейшего
внимания на его мольбы о пощаде, и думал о будущем человечества.
Невеселым ему виделось это будущее.
- Нет, я не буду их жечь, - сказал он вдруг. - Я просто отойду в
сторону.
Первые три каторжника проскочили мимо него, даже не взглянув. У
каждого в руке было по гидрокайлу. Четвертый бежал с
молоторубильником, страшенной штуковиной, не приспособленной для
выяснения отношений.
- Ребята! Стой! - завопил вдруг последний. - Это же Мочила! Он
сбежал!
- Точняк, Мочила! - поддакнул другой и остановился.
Они глядели на Кешиных двойников и ничего не могли понять -
слишком много "мочил" было перед ними.
- Кеша, кореш! - закричал цередний каторжник. И отбросил кайло. Он
был явно обрадован, на лице застыла сумасшедшая улыбка, глаза горели.
Это был Слим Носорог, его нетрудно было узнать по шишке над бровями,
там застряла пуля, и он не давал ее удалять, называл
талисманом-хранителем.
Один из троггов медленно подошел к Слиму.
- Кеша! Хрен моржовый! Объявился! А-аа...
Выкрик застрял в глотке у Слима Носорога, а из пробитой спины
фонтанчиком ударила кровь. Он медленно повалился в ноги троггу.
За спинами у первых троих каторжников столпилось уже человек
двенадцать, остальные подбирались, подползали. Все молчали. Это было
страшное молчание. Некоторые с опаской косились на оборотней. Но те
стояли смирно и никого не трогали, они, похоже, и не дышали.
Первым не выдержал Чур Заводила. Кеша его тоже приметил, такого
бугая, громилу трудно не приметить. Он неожиданно завизжал, как
ихтиогадр с Иргиза - пронзительным, нечеловеческим визгом, и бросился
вперед. Шипастый молоторубильник превратил в кровавую кашу сразу двух
троггов. Но остальные в миг разорвали Чура и кинулись вперед, на
каторжников.
Кеша закрыл глаза. Он знал, что теперь будет: смертники с
подводных рудников Гиргеи - это не трусливые и подлые вертухаи, они
бегать и спасать свои шкуры не будут. Он опоздал. Надо было стрелять
раньше. Теперь в такой гуще он перебьет больше своих.
- Пошли! - сказал он оборотням. - Я не хочу смотреть на это.
- Куда? - поинтересовался Хар.
- К управляющему.
Они пересекли четырехсотметровый зал, выжгли двенадцать люков один
за другим, четыре створа удалось откатить. Капсула управляющего
оказалась пустой.
- Сбежал, сука! - огорчился Кеша.
Но оборотень Хар уже тащил из-за пластиконового занавеса
маленького лысенького человечка с черными глазами и обвисшей губой.
Человечек помалкивал и тяжело сопел. Это был не управляющий, а один из
его замов.
Кеша вырвал зама из лап оборотня, повалил на пол, наступил
подошвой на лицо, нажал. Давил, пока не выступила кровь. Потом снял
ногу и сказал тихо, с железом в голосе:
- Пытать не буду, тварь, убью сразу, понял?
- Понял, - моментально ответил человечек. - Что от меня надо?
- Почему зону не бросили?! Что здесь?!
Человечек, судя по всему, был дошлым, он не стал строить из себя
ничего не понимающего дурачка. Он знал: искренность - это его хоть
малюсенький, но все же шансик.
- Еще семь лет назад всю каторгу продали Восьмому Небу. Это теперь
частная собственность! - выпалил он.
Кеша обомлел.
- Как это? - вырвалось у него. - Ведь все
исправительяо-наказательные учреждения по всем законам Федерации и
Сообщества находятся в исключительном ведении государственных
структур. Не лепи горбатого, тварь!
Человечек задрожал, забился в корчах. Но сквозь всхлипы и рыдания
доносился его голосок:
- Это правда-а! Каторга выкуплена... так давно делают, просто об
этом не пишут, не говорят. Восьмое Небо держит приговоренных своими
рабами-и-и... Мы не виноваты, неет! Нас, всю администрацию и охрану,
продали вместе с каторгой, вместе с зонами и заключенными, вместе с
рудниками-и-и... Мы не виноваты!
- А как же правосудие? - в наивном остервенении выдавил из себя
Кеша.
- На Гиргее правосудие - это Восьмое Небо! - замычал человечек,
потерявший надежду. - Они хозяева тут!
Кеша отвернулся от бьющегося в истерике. Как жаль, что надо
улетать с Гиргеи! Улетать теперь, когда он узнал, откуда растут ноги,
когда он начал кое-что понимать. Но если он промедлит, капсулу
обнаружат, им всем тогда труба.
- Живи, тварь, - проговорил он тихо.
И пошел к выходу.
Оба оборотня последовали за ним. Но Загида не дошел до люка.
Огромное гидрокайло, пущенное могучей рукой каторжника, просвистело
над Кешей и вонзилось в голову оборотню. Он сразу упал бездыханным.
На пороге стоял желтый и мокрый от пота Голован матерый убийца,
работавший и на Синдикат, и на Зеленое Братство. Он щерился своим
беззубым ртом, потирал ладони, плотоядно поглядывая на Хара.
- Ты всегда был болваном! - процедил Кеша.
И сжег убийцу на месте - плазмомет чуть фыркнул, ствол его
опустился.
- Пошли, - махнул он Хару.
Они возвращались, перешагивая через трупы землян и троггов. Землян
в переходах и на полу зала лежало значительно больше. Но ни одного
живого трогга не было видно.
В боковых креслах центрального зала сидело человек пятнадцать
измученных, избитых, растерзанных каторжников. Они напряженно глядели
на проходящих мимо, но не вставали. Они были измождены.
Кеша шел впереди, он боялся заглядывать в глаза каторжникам. Он
знал - они обречены. Восьмое Небо никогда и ничего не прощает. Их даже
не убьют. Их бросят на такую работу, что они сдохнут за считанные дни,
сдохнут в адских мучениях и будут в последние часы завидовать
распятым.
Он все знал. Но забрать их с собой он не мог.
Стеноход спихнули вниз - там его курочили те, кто не сумел
взобраться на верхние ярусы. Спускались на внутренней лебедке скафа.
Кеша держал оборотня Хара за костяной пояс. Хар дрожал. Оборотни
вообще почему-то все время дрожали.
Когда они спустились, Кеша спросил:
- Королева не изменит своего слова?
- Почему она должна его менять? - не понял Хар.
- Загиду убили.
- Нет. Не изменит. А Загиду на самом деле убили. Мы не можем ему
ничем помочь. Поздно.
- Ну и ладно, - как-то повеселел Кеша. Он даже улыбнулся. - Не так
уж непобедимы ваши трогги из спор. Как ты думаешь, приятель?
Хар промолчал, и Кеша так и не узнал, о чем он думает. К трапу они
подошли окруженные молчаливой толпой. Бот висел там, где его и
оставили. Внизу, прямо под ними и чуть поодаль, валялись обломки двух
патрульных бронелетов. Бот расправился с ними самостоятельно.
- Молодец, - машинально похвалил его Кеша. - Так и держать.
Он не глядел на обреченных. Но один, Мотя Глушитель, вор из
Сан-Франциско, скрывавшийся на Трафогоре восемь лет, крикнул жалобно:
- Кеш, забери меня с собой! Ну чего тебе стоит!
Он узнал Булыгина даже в скафе. Позор! Кеша налился кровью. Он
никогда не забудет каторги! Никогда не забудет родной зоны и этого
жалобного голоска! Он тащит с собой проклятого оборотня, но не может
взять ни одного из корешей. Проклятье!
Он молча шагнул на трап.
- Забери! Забери меня из этого ада-а-а!!! - неслось в спину.
Вон с Гиргеи! Вон! И нечего себя винить. Ему просто повезло. Он
такой же, как и все они. Но ему повезло. А может, повезло им! Хватит
пускать слезу, хватить ныть. Вон отсюда!
Он устроился в кресле. Оглянулся на Хара. И выкрикнул:
- Полный вперед! Курс - к капсуле! Давай, жми, друг!
Он отключил прозрачность, чтобы не видеть, как убегают врассыпную
каторжники - снаружи сейчас жарко, бот будет раскаляться добела, а
потом пойдет вверх. Пойдет на предельной скорости, прожигая перемычку
за перемычкой, превращая в кипящий пар свинцовую океанскую жижу.
Прощай, проклятая каторга! Прощай, последнее пристанище
смертников!
Прощай, подлая гадина Гиргея!!!
* * *
Гуг бил безжалостно и сильно. Это был не человек, а какой-то
мамонт. Его пудовые кулачищи не опускались. Иван уже устал уклоняться,
нырять, уходить от ударов. Он умел их держать не хуже самого
заправского профессионального боксера. Но сколько же можно - нос
разбит, бровь в крови, ребра трещат, голова, того и гляди, расколется
как грецкий орех. Нет, всему должна быть мера. Он ушел от прямого,
присел и неожиданно резко саданул Гута головой в живот.
Тот качнулся, упал на свой огромный зад. Но тут же вскочил и
ожившим паровым молотом набросился на Ивана.
- Я тебя прибью, сукин сын! - хрипел он. - За каждого прибью!
Потом подниму за шкирку и еще раз прибью! Получай!
Дил все пытался их разнять, но ему тоже досталось крепко - Гуг
засветил прямо под глаз, к распухшему, разбитому Таёкой носу
прибавился еще огромный синячище, вздувшийся прямо на виду у всех.
- Он же спас тебя! - вопил Дил. - Болван, ты же сам поминал его
добрым словом, Гуг, опомнись!
- Пьяный был, - отнекивался Гуг, - вот и поминал. А сейчас убью!
Он размахнулся для последнего, всесокрушающего, смертного удара. И
замер. Между ним и Иваном, опустившим руки, выросла будто из-под земли
хрупкая и крохотная Таёка. Вид у нее был грозен и свиреп.
Этого Гуг не выдержал. Он закрыл лицо своими громадными ладонями и
в голос зарыдал, повалился на сено. Он ослаб, выдохся внезапно, будто
проколотый воздушный шарик.
- Их есть балшой крэзи! - отчетливо произнес в наступившей тишине
Серж Синицки, опустил наконец свои руки-грабли и ушел, топая по
коридору, словно бегемот.
Иван вытер со лба кровь тыльной стороной ладони подошел к Таёке,
поцеловал ее в висок.
- Спасибо, малышка! - прошептал он ей на ухо. - Ты меня спасла.
Гуг похлопал его по спине своей черной широкой лапой с шестью
золотыми перстнями на пальцах.
- Ты живучий, Ваня!
- Живучий, - согласился Иван.
Он смотрел на рыдающего Гута. И понимал его. Дважды попасть в
такие истории и не сломаться не каждый сможет.
Гуг не сломается, Иван знал. Он будет долго беситься. Но он
перебесится.
- Я не Бил Аскин, Гуг, - сказал он раздельно, внятно. - Ты зря
махал кулаками. Ребята были обречены. Я спас вас четверых... пускай
троих. Без меня вы не выбрались бы с каторги никогда!
Сквозь рыдания Гуг просипел:
- Крежень готовил операцию. У него был целый план! И мы не
последние дураки там! - судороги перехватывали его горло, он сипел
отрывисто, с всхлипами.
- Дураки, Гуг! Самые настоящие дураки! - не давал ему пощады Иван.
- Вы законченные и обреченные дураки!
- Ладно! - зжрал вдруг седой великан. - Хрен с тобой - дураки! Но
тогда мне надо было сдохнуть там, на Гиргее, вместе с корешами! А ты
сделал из меня последнюю суку! Я никогда не был дерьмом, Ваня! А ты
меня превратил в дерьмо!
- Заткнись! - выкрикнула Таёка. У нее у самой по крутой скуле
текла алмазная, сверкающая слезинка. Забившиеся в угол кони глядели на
людей с опаской, вздрагивали, поводили боками.
- Сдохнуть просто, Гуг! Я бы мог сто раз сдохнуть, - так же тихо и
четко долбил свое Иван, - но мне надо было тащить свой крест. И я не
сдыхал, я его тащил, понял! А теперь мне ноша не по плечу. Я тащу не
только свой крест. И мне нужна помощь, понял?! Вот поэтому я и не дал
тебе сдохнуть. И не дам! Не дождешься!
- Он правду говорит, - вставил посерьезневший Дил Бронкс.
- Плевать мне на его правду! Я не верю в это дурацкое вторжение! -
закричал Гуг Хлодрик, не вставая с колен. - Не верю! Он сам спятил - и
хочет, чтоб другие спятили, чтоб поддакивали ему! На вот, выкуси! Я
возьму на абордаж первую же капсулу и вернусь на Гиргею, понял?! Я
буду мстить за ребят!
Иван усмехнулся, покачал головой.
- Ты будешь мстить за них здесь, на Земле! - процедил он.
- Здесь не Земля, - поправила его серьезная и правильная Таёка.
- Земля везде, где есть люди, - ответил ей Иван мягко, даже нежно.
И снова уставился на изнемогшего викинга, сменил тон: - Крежень твой
подлец и подонок! - сказал он.
- Чего?! - взревел Гуг. - Ты моих парней порочить?! И здесь тоже?!
Он бросился на Ивана. И тут же повалился на сено, сраженный
молниеносным ударом. Иван потирал кулак и смотрел, как Гуг
поднимается.
- Крежень твой хотел убить меня, понял?!
- Не верю!
Гуг мотал головой - у него явно все помутилось в мозгу. Дил понял
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг