- Не промахнуться бы, - прошептал Кеша.
Иван рассовывал содержимое мешка по клапанам. Не отрываясь смотрел
в трубу. Если уходить, так надо уходить - им не дадут много времени на
раздумья.
Экран был темен, черен. Из каменной глубины, служившей спусковой
кабиной выхода не было - ни для кого. Может быть, именно это
притупляло бдительность охраны. Но автоматика?! Но системы слежения?!
- Ты играешь со смертью! - прохрипело вдруг громко, надрывно,
старческим голосом. Только потом на экране вспыхнуло дряблое лицо с
ясными глазами.
- Мы всю жизнь с кем-то играем, - ответил за Ивана Кеша Мочила. -
Сейчас козыри наши. Прощай, пень трухлявый!
Он влез в трубу, ужом протиснулся вперед. Иван последовал за
первопроходцем. Несколько секунд они лежали молча. Затем Кеша
выкрикнул нечто неопределенное, сжался, выпрямился - и сиганул во
мрак. Иван прыгнул за ним - головой вниз, собрался в комок, извернулся
... Прежде, чем он коснулся ногами скользкой, сырой почвы, ощутил как
обвил руку холодный металлический шнур - молниеносной гибкой змеей.
Это было невозможно, но шнур-поисковик не оставил своего нового
владельца.
- Ива-ан! - замогильным шепотом просипел откуда-то издалека Кеша.
- Ива-а-н, ты фонарика не прихватил?!
Отвечать было нечего, все, кроме содержимого Гугова мешка, прочей
нужной мелочи, рассованной по карманамклапанам и нательным поясам,
осталось в скафандрах. Слава Богу, сами успели уйти!
Мрак был кромешный. Нечего было даже надеяться, что глаза смогут
привыкнуть к такому. Это был мрак не просто подземный, это был мрак,
рожденный многокилометровыми толщами свинцовой жижи и гиргенита. Шаг
влево или вправо - и прощай жизнь, полетит тело ледяным камнем в
шахту. Но это было не самым страшным. Любые толщи сейчас лучше обжитых
ходов-переходов, лучше туннелей, оснащенных видеокамерами.
Иван поднял руку, пытаясь нащупать хоть что-нибудь. И ощутил, как
конец шнура выпрямился, застыл. А еще через миг прямо перед ним
высветилось изможденное, морщинистое лицо аранайского ветерана - слезы
текли из воспаленных глаз, на лбу красовалась багровая ссадина.
- Не слепи! - попросил Кеша. И отвернулся. Он даже не понял, что
это не фонарь, не десантный прожектор.
Хороший шнурочек! С таким не пропадешь, спасибо запасливому Гугу!
Иван отвел источник света от Кешиного лица, посветил вниз, в провал,
потом по сторонам - ничего радующего душу и вызывающего надежду он не
увидел.
* * *
- Не беспокойтесь, меня не интересуют ваши прелести, - сказал
Крежень, - я вовсе не собираюсь покушаться на них. Вы мне можете
довериться.
Лива ухмыльнулась, пожала плечами.
- Я больше доверяю тому, - тоненько пропела она, - кого мои
прелести не оставляют равнодушным. Куда вы меня ведете?
Крежень махнул в сторону океана - огромного черного зеркала,
усеянного искрящимися отражениями тропических звезд. Штиль! В такую
ночь все замирает и ждет первого дуновения ветерка, чтобы ожить.
- Вы не ответили на мой вопрос!
- В безопасное место, - тихо сказал Крежень, - советую вам забыть
про все волнения и тревоги. Теперь мы будем заботиться о вас и
оберегать вас.
Лива фыркнула. Хорошие дела! Они будут заботиться о ней! Если бы
это были не люди Гуга, она и разговаривать попусту не стала, не то что
... С другой стороны, почему они должны ей с ходу выкладывать всю
правду-матку, раскрываться? Мало ли что может случиться. Лива наконец
решилась.
- Ладно, Крежень, - проговорила она внятно и четко, - мне просто
некому больше доверять на Земле. Но все время помните - Буйный
вернется!
Седой как-то странно посмотрел на мулатку, еще больше скривил свою
кривую губу.
- Не беспокойтесь, мы подготовим хорошую встречу.
Глаза его утратили отсутствующее выражение и хищно сверкнули. Лива
остановилась, ее вновь охватили сомнения. Здесь Что-то не так. Ее
дурят. Ее водят за нос и хотят использовать в какой-то темной игре!
- Не надо нервничать! - прошептал Крежень, приблизив свое лицо к
ее уху. - Через час мы будем в Европе.
Бесшумно и неожиданно из-за бело-проэрачнюй стены ближайшего
домика с ажурной изгородью подкатил приземистый черный антиграв
"Форд-Лаки", неприметная модель позапрошлого сезона. Крыша сдвинулась
назад, освобождая проход.
- Прошу вас, - вежливо произнес Говард Буковски. И заломил мулатке
руку за спиду. - Живо! И без шуток!
* * *
Цай ван Дау не кривил душой, когда говорил о связях Синдиката. Его
не смущало, что Гуг Хлодрик глядел с прищуром, недоверчиво, а Лива с
этим свалившимся им всем на головы русским Иваном вообще воспринимали
его поведанья как небылицы. Он знал многое, чего не знали они, Но он
знал и одну очень простую вещь - свою голову к чужим плечам не
пришьешь. Человек начинает понимать что-то, когда его прижмет, когда
ему необходимо это понять и вобрать в себя, а до того - он глух и нем.
Не мечите бисера перед... не рассказывайте о красотах земных слепому,
и не тщитесь поведать жестами о журчании ручья глухому. Все суета в
этом мире. Суета сует и всяческая суета.
Карлик Цай знал очень многое. Но большего он знать не желал.
Всякое знание добавляло новых страданий. А несчастный Цай настрадался
за десятерых.
И почему сейчас он должен лезть в это лргово чужих. Они там
пригрелись, у них там свой форпост в этой Вселенной, они могущественны
и непобедимы, у них какие-то дела, свои дела с Синдикатом... а он
причем?!
Цай еще надеялся, что его минует чаша сия, когда полз по ниточке,
когда падал в ядро на микролифте. Но хрустальный лед развеял его
сомнения, точнее, прогнал призрачные надежды. Синдикат безжалостен.
Ему плевать, что один всю жизнь сидит в роскошных апартаментах с
девочками и выпивкой, а другого гоняют из огня в полымя, не давая
передышки. Синдикат - это тупая, бездушная машина. Это чудище обло,
огромно, озорно, стозевно и лайяй!
Это монстр XXV-го века! И при всем том никто толком не знает, что
же такое Синдикат. Панический ужас, страх - перед кем? Перед
невидимкой?! Ну их всех к дьяволу!!!
Он безропотно ступил кривой искалеченвой, полумеханической ногой
на хрустально-ледяную толщу. Закрыл глаза. И почувствовал, как его
обволокивает чем-то вязким, пронизывающим, жгучим.
Значит, судьба! Значит, надо идти к ним! А что он им скажет? Он
ничего не может им сказать, чего бы они не знали. Зачем все это?!
Почему именно он должен спускаться к ним? И почему к ним вообще надо
спускаться, если они везде и повсюду?! Биодискета помалкивает, не
вдавливает в его мозг очередную порцию информации. Может, он просто
жертва. Может, Синдикат отдал им его тело, его мозг, его душу, чтобы
они, там у себя, внизу могли спокойно и неторопливо поковыряться в
них?! Глупость! Может, это вообще не они? Может, это Восьмое Небо. Или
Система? Нет, упаси Боже, Система - это иная Вселенная, это гроб с
крышкой. Туда надо идти с эскадрой боевых звездолетов. Сотрудничать с
Системой - значит, работать против себя, заниматься саморазрушением.
Синдикат не станет себя убивать сам. Наоборот, Цай слышал, что
Синдикат не дает Системе войти во Вселенную, он стоит на внешних
рубежах. Синдикат жадный и прожорливый, он не отдаст своих зон и
территорий другим. Значит, Система отпадает.
Значит, это они!
- Зачем я вам нужен? - спросил он мысленно.
Ответ прозвучал внутри головы мгновенно.
- Ты нам не нужен.
- Значит, я могу уйти?
- Нет!
- Тогда я ничего не понимаю, - признался Цай.
- Человеческое понимание или непонимание не есть объективная
категория.
- Тогда почему вы отвечаете на мои вопросы? - быстро спросил Цай
ван Дау.
Промежутка между окончанием вопроса и началом ответа не было.
Внутренний голос реагировал мгновенно:
- Тебе никто не отвечает. Ты вошел в Общность.
- Ну и что?
- Ничего.
Цай понял, что надо задавать конкретные вопросы. Невидимая
Общность не очень-то реагирует на образы и недомолвки, понятные
землянам и неземлянам Вселенной.
- Что Общность получает от меня?
- Ничего.
- Что я получаю от Общности?
- То, что тебя и тех, кто в тебе, интересует.
- Кто во мне?
- Ты канал и ретранслятор.
- Через меня считывают какую-то информацию?
- Да.
- Я могу ее знать?
- Да.
Голову чуть не разорвало на куски. Будто мощнейший ядерный взрыв
осветил мозги тысячами солнц. Это было невыносимо. Цай закричал вслух,
истерически, по-звериному:
- Не-е-е-ет!!!
- Ты не готов к восприятию этой информации.
Все пропало. И мозги вновь стали привычными, своими, и свет
пропал. Но он не перестал быть каналом. Они считывали через него нечто
такое, о чем человечество и иные цивилизации Вселенной не имели
понятия. Вот тебе и Общность! Цаю ван Дау представилась эта незримая
Общность какой-то фантастической, небывалой многоголовой гидрой,
неокомпьютерной суперсистемой со сказочным банком данных, системой, к
которой можно подключиться - и узнать тако-о-ое, чего не знает никто!
Ай да Синдикат! Ай да сукины дети! Прямо перед изуродованным лицом
карлика, чуть не задевая его хищными плавниками, будто не в толще
хрустального льда, а в светленькой пузырящейся водице проплыла
клыкастая гиргейская рыбина.
Проплыла, оглянулась, обожгла кровяными глазищами и облизнулась -
широко, смачно обмахнула черные набухшие губы мясистым языком.
Дьявольщина! Цай чувствовал, что жжение становится слабее. Но его все
равно опускало вниз. Зачем?! Чего они еще от него хотят?!
- Я могу узнать что-то для себя, а не для тех, кто во мне? -
спросил он с недельным трепетом.
- Да.
- Это не повредит им?
- Кому им?
- Синдикату?
- Нет. Канал работает вне зависимости от субъективных восприятий
транслятора.
Как все гнусно! Карлик давно привык к гнусности, низости,
подлости, мерзости и гадости этой жизни. И все же временами сердце
сжималось в комок. Хотелось закрыть глаза, схватиться руками за голову
- и бежать, бежать, бежать подальше ото всех, бежать из этого мира зла
и боли, мира несправедливостей и горестей. Но убежать можно было
только из жими. Совсем. Цай ван Дау не был тряпкой, своими трехпалыми
скрюченными лапками, своей головой, своей железной волей он цепко
держался за кромку бытия.
- Я хочу знать и видеть, где сейчас находится и что делает
Гуг-Игунфеяьд Хлодрик Буйный!
Жжение усилилось. Стало непереносимым, адским ... и пропало.
Отпрыск императорской фамилии Цай ван Дау уже не висел замороженным
трупиком в большой хрустальной льдине, опускающейся в саму
преисподнюю. Он стоял посреди добротной, усыпанной охапками сена
конюшни, сработанной из натуральнейшего земного душистого кедра.
И был он в этой конюшне не один.
- Помянем горемыку, - мрачно сказал какой-то большой и черный
человек с проседью в коротких волосах.
Он держал в одной руке бутылку водаси с колоритной бородатой
личностью на сверкающей наклейке, а в другой стакан - простой, почти
антикварный стакан мутного стекла. В руке у Гуга Хлодрика был зажат
такой же стакан, наполненный до краев. Оба сидели прямо на сене,
поджав ноги и уныло глядя в пол. Оба не обращали ни малейшего внимания
на двух прекрасных, но нервничающих текинцев без збруи.
- Пусть земля ему будет пухом, - просипел Гуг. И залпом выпил
водку. Поморщился. Утерся волосатой лапой. - Хотя какая там земля!.
Какой там пух! На этой проклятой Гиргее нет ни земли, Дил, ни пуха! Но
ежели он вернется живехоньким, я его разорву пополам, как разорвал
Била Аскина! Я ему башку-то отшибу!
- Да брось ты, - прервал Гуга негр. - С того света не
возвращаются.
Цай ван Дау подошел вплотную, поднял руку.
- Гуг, - закричал он, - ты настолько пьян, что не замечаешь своих
лучших, преданных друзей?! А ну, протри зенки!
- Наливай еще! - Гуг протянул стакан.
- Хватит ему! Не наливай! - закричал громче Цай. - Он и так ни
черта не видит и не слышит! Хватит пить!
Негр Дил наполнил стакан до краев, не обращая внимания на карлика.
И это взбесило Цая. Он подскочил еще ближе и саданул ногой по стакану,
зажатому в руке Буйного. Взыграла болезненная кровь папаши - Филиппа
Гамогозы, полубезумного звездного рейнджера. Но нога прошла сквозь
стакан, сквозь руку. Цай еле удержал равновесие. И все понял. Эти двое
не видят его. И не слышат.
- Надо что-то делать, Дил, - сквозь пьяные рыдания просипел вдруг
Буйный, - надо идти на выручку! Мы же не свиньи с тобой, чтоб торчать
в этом хлеву!
- Ничего не поделаешь, Гуг! Я говорил Ване, не лезь на рожон. Он
не послушал. Он никогда и никого не слушал.
- А моя Ливочка, лапушка, ягодка, а она-а-а..?
- Будем искать. Ежели куда ее Иван и отправил, так на Землю. Давай
данные, я заложу в машину. Мы ее из-под гранита достанем. У нее есть
вживленный биодатчик?
- Номерной выковыряли. Каторжные нейтрализовали, - Гуг сркивился,
но совсем не протрезвел, слезы ручьями текли по его красной и опухшей
реже. - Наш должен работать.
- Какой еще ваш?
- Общак ставил.
- Давай! - Негр встал, подошел к кедровому столбу-стойке, сдвинул
чего-то, нажал на выступ, набрал код. Конюшня, несмотря на ее
допотопный вид, была оснащена недурно.
- Ливадия Бэкфайер-Лонг, 2435-ый, АА-00-7117-Х, шесть седьмых
унции, частота 900015, спектр третья четверть ХН. Хватит?
Негр рпервые за все время улыбнулся.
- Уже передано, - сказал он бодро, - я не связываюсь с поисковой
геосетью. У меня свой крошеный, но очень надежный дружок висит на
орбите, понял?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг