- Ну и ништяк, - согласился Гуг, - помнишь, на Гиргее в пещерах, а?
Два месяца без жратвы сидели, у меня тогда, Ваня, ребра не то что к
позвоночнику, а к затылку прилипли, и ведь высидели же! Без жратвы можно
прожить, Ваня! А вот без моего Элексира, без этого паршивого пойла,
Ванюша, сложнее. Ты как хочешь, а я глотну малость.
Гуг вскинул флягу и в один прием опустошил ее, крякнул, откашлялся,
потом бросит флягу под ноги и смял ее своим пудовым башмаком.
- Все, Ваня! Завязываю! - Гуг ухмыльнулся плутовато. - До
сегодняшнего вечера - Но тут же посерьезнел, насупил белесые жидкие брови.
- А тебе не советую, не стоит и вечером развязывать, слишком это мне
дорого, Ваня, обходится, ты же мне троих лучших парнишек искалечил,
нехорошо это!
Иван опустился на корточки. Иголки перестали колоть его, но слабость
в теле сохранялась. Ему почему-то подумалось, что вот уйдет он из Отряда,
размякнет, через пару лет станет таким же как Гуг, и все ему будет до
фени, на все будет плевать! Может, так и стоит сделать, ну их всех! Надо
гнать лишнее из мозга, из памяти, мало ли чего-и где случается, что ж всем
беситься, рвать нервы?! Так они же не из титанопластика, их и вообще
позагубить недолго... Нет, врешь, оборвал он сам себя, нервы у человека
покрепче и погибче титанопластика, это уж точно, иначе бы и человечества
на Земле давненько бы не осталось, все бы в истериках да психозах сошли с
земной колеи! А что касается Гуга Хлодрика, так он его точно, спас,
вовремя он его окоротил, в самый раз, еще бы через недельку, глядишь, и
опоздал бы.
Иван положил руку на плечо Гугу.
- Ты был прав! - сказал он коротко.
И они поняли друг друга.
Хлодрик предложил пройти в его, как он сказал, конуренку. Таковая
оказалась совсем рядышком, шагах в трехстах. Они прошлепали это расстояние
по замусоренному и залитому водой коридорчику, напоминавшему своей
безотрадностью и неприглядностью ход подземных коммуникаций, и уперлись в
железную дверь, на которой красовалось полустертое изображение черепа. Там
Гуг и жил, за этой дверью.
- Я бы не советовал твоим парням попадаться мне на глаза, -
предупредил Иван.
Гуг неопределенно хмыкнул.
- Я их давно отослал наверх, не волнуйся, мордобоя больше не будет.
И они вошли внутрь.
Заставленная пустой посудой, какими-то невзрачными и потрепанными
коробками комнатушка и впрямь заслуживала названия конуры. Потолки были
высокими, но с них свисал такой слой паутины, что казалось, будто над ней
вообще нет никаких перекрытий, что она бесконечна. Окон в комнатушке не
было. Зато стояла кровать с шарами-набалдашниками и голой панцирной
сеткой. Вот на эту кровать и плюхнулся со всего маху Гуг Хлодрик. Сетка на
все лады заскрипела, заскрежетала под ним.
- Хором я, Ванюша, не нажил, - признался Гуг, без особого сожаления.
- Но ты не подумай, что я бедный человек, нет, у нас тут бывает ха-ароший
клёв...
- Заткнись! - оборвал его Иван. - Я не желаю знать про твои делишки!
Докатился, космолетчик!
- Ну, давай, давай, я с удовольствием послушаю воскресную проповедь.
- Обойдешься!
Ивана вдруг прорвало. Он выложил о себе всю правду, рассказал
столько, сколько никому не рассказывал, слова вырывались из него будто
лава из вулкана. И сдержаться он уже не мог.
Гуг сидел с полуоткрытым ртом и вытаращенными красными глазами.
Впечатление было такое, словно его только что вытащили из подводных
рудников Гадры, его распирало как глубоководную рябину, казалось кровь
вот-вот брызнет из пор кожи, а глаза вылезут из орбит.
- Первые дни я держался, Гуг, все было нормально! Я говорил себе - у
тебя есть воля, разум, держись, космолетчик, иначе цена тебе-грош!
И ведь держался, Гуг, держался! А потом навалило...
Да так навалило, что хоть в петлю, хоть в окошко! Не поверишь, но это
было выше человеческих сил, неделю я не спал вообще, ни единой минуты, ни
секунды. Ну ладно, нас обучали не спать сутками, сам помнишь, как было в
Школе, но ведь это легко, когда просто не спишь, понятно, просто! А когда
мозги набекрень, когда перед глазами одно и то же, Гуг, это совсем другое
дело, хоть башкой об стену! У меня был план, я поклялся отомстить этим
тварям, добраться до них во что бы то ни стало! Сдохнуть, но добраться! Но
не так-то это просто, мнемограммы показывать, сам знаешь, шумиху поднимут,
подопытным кроликом сделают, на слово само-собой никто не верит, да и
попробуй раскройся, высмеют, сочтут за блаженного. Куда ни сунься, везде
труба, Гуг! Но не это главное, это все дело понятное, не привыкать. А вот
память жжет, сил нету, хоть под психоскальпель ложись! Вот тогда, Гуг, я и
стал понемногу прикладываться, а где немного, там и все остальное...
Погулял я здорово, от Марселя до Тегерана, а потом залетел в эту дыру,
черт бы ее побрал. Только время зря потерял. А мне бы сейчас набрать
надежных ребят, пробить разрешение, хотя бы под видом свободного поиска в
Пространстве, ну ты знаешь, да и махнуть туда! Иначе, Гуг, загнусь, не
выдержу. Ты можешь меня считать неврастеником, бабой-истеричкой, но это не
передать словами, это не под силу человеку!
Гуг замахал рукой, разинул рот, еще шире разинул.
- Ничего я не считаю, - проговорил он. Но ты забудь про свои замыслы,
ни черта не выйдет! И ни один из нормальных парней с тобой не пойдет на
это дело, можешь даже не пробовать уговаривать, тебя сочтут помешанным.
Ваня, вот и все! Я сам думаю, что у тебя крыша поехала... Ладно, не
трепыхайся, я чего думаю, то и думаю, крутить не собираюсь. А чем смогу,
помогу! Только ведь нечем. Ежели башли нужны, сотен шесть-семь подкину...
но это тебе на полбака. Можно, конечно, и побольше наскрести, на разгон
всегда можно наскрести, а как обратно выбираться будешь? Не-е, коли тебя в
Космофлоте не поддержат, и рыпаться не стоит! Или к частникам на поклон
иди!
- А что я им предложу? - спросил Иван.
- В том-то и дело, что предложить тебе нечего. Ни один из частников
благотворительностью в космических масштабах заниматься не станет, Ваня.
Но гляди, старина, пока ты будешь по миру побираться, крохи выпрашивать,
тебя точняк засекут, может, ты уже под колпаком.
- Все может быть, - понуро согласился Иван.
И поглядел на груду бутылок, валяющихся в углу.
- В это время из-за двери послышались торопливые тяжелые шаги, сама
она почти сразу распахнулась, на пороге застыли две фигуры в зеленоватой
форме и касках, блеснули стволы автоматов-парализаторов.
- Легки на помине, сучары! - тоскливо пробурчал Гуг Хлодрик, но не
пошевельнулся.
Иван смотрел на служащих Европола и не мог понять, что их сюда
привело. Гуг? Его шайка? Иван не знал, что надо делать, и потому не делал
ничего.
- Ты сиди на месте, - холодно сказал тот, что стоял слева, указывая
стволом на Хлодрика, - а русский пойдет с нами.
Иван привстал.
- И попрошу соблюдать спокойствие, это в ваших же интересах.
- В наших интересах, - с ленцой процедил Гуг, упирая руки в колени, -
совсем другое, дорогие легаши!
- И что же именно? - с ухмылкой поинтересовался стоявший справа.
- А то, чтобы гости, навещающие нас, были немного повежливее, понял?!
Если не понял, могу разъяснить, сучий потрох!
Иван не видел, как ампула вылетела из дула. Но он видел, как она
ударила в грудь Гугу Хлодрику и разлетелась на мелкие осколки. И он понял
- у Гуга под курткой был надет панцирь. Все дальнейшее произошло
мгновенно: Хлодрик вскочил на ноги, будто был не восьмипудовым верзилой, а
пушинкой, взметнувшейся под струей воздуха. Европоловцы рухнули на грязный
заплеванный пол, уткнулись в него лицами. Гуг выскочил за дверь и через
минуту, после непродолжительной возни, вскриков, сопенья и скрежета зубов,
втащил в комнатушку еще двоих парней в зеленоватой форменке. Он их держал
за воротники. И как те ни упирались, вырваться им не удавалось.
- Еще трое валяются там, у входа, - доложил Хлодрик Ивану
извиняющимся тоном.
- Нехорошо все это, - высказался Иван. Ему совсем не нравилось
происходящее. И он никак не мог понять, зачем он европоловцам? Может, он
успел натворить чего-нибудь такого, за что надлежит отвечать по местным
законам. Все может быть, разве упомнишь! Только ему не хотелось попадать в
клетку, какая бы причина на то ни была.
- Еще бы! Конечно, нехорошо! - согласился Гуг. - Но мы сейчас сделаем
так, что все будет хорошо!
Он заорал на вырывающихся парней так, как не орал в свое время на
звероноидов Гадры, медленно отжиравших у него левую ногу. Эти гнусные
твари тогда именно отжирали его конечность, не отрывали, не отъедали, не
отгрызали; они привязали самого Гуга к железному крюку, вбитому в стену
пещеры, и не торопясь, со смаком и явным удовольствием, чавкая и обливаясь
слюной, жрали ногу у живого и дико орущего Гуга Хлодрика. Иван поспел
вовремя. Но тогда Гуг не орал так дико.
- Я вас, твари, гниды паршивые, напополам поразрываю, ежели вы через
две минуты не вытащите всю эту падаль наверх, чтоб она не воняла в хоромах
благородного Гуга - Игунфельда Хлодрика Буйного! Поняли, суки?! В моей
старой и дырявой шкуре сидят сорок поколений свирепейших викингов, и я от
их имении поручению размажу ваши вонючие мозги по стенам! А ну, брысь!!!
Он притопнул ногой. И выпустил парней. Не прошло и минуты, как в
конуренке стало тихо и покойно, никто не стоял в ней из непрошенных
гостей, никто не лежал на полу. Иван выглянул наружу - лишь валяющаяся у
стены каска с зеленоватым отливом да отпечаток кровавой пятерни почти под
самым потолком напоминали о случившемся.
Он вернулся в комнату. Поглядел на тяжело дышащего Гуга исподлобья,
неодобрительно.
- И все-таки, дружище, тебя не зря вышвырнули из Космофлота, ты и
впрямь Буйный. Зачем тебе лишние неприятности? Может, дело шло о штрафе за
погром в кабаке одноглазого Сайруса или еще о каких-нибудь таких мелочах!
А ты кулаками махать начинаешь, викинг хренов!
Гуг не обиделся, не рассердился. Он снова плюхнулся на скрипящую
кровать, откинулся к стене. И сказал:
- Не-е, старина, у тебя точно разжижение мозгов! Вспомни-ка, о чем ты
тут рассуждал только что, а?
- О чём? - не понял Иван.
- Балбесина, пока ты думаешь, что за тобой могут установить слежку,
тебя уже взяли под колпак, дошло?!
- Ты уверен?
- Еще бы! - лицо Гуга было совершенно непроницаемо и серьезно. - А за
скандал и потасовку в кабаке Сайруса, да и иных местах, о которых ты
изволил забыть, я заплатил столько, что ребятам придется изрядно попыхтеть
месячишко-другой, прежде чем мы восстановим нажитое... Не думай, что твои
пьяные истерики были бесплатным развлечением! Тебе надо мотать отсюда,
понял! За океаном сейчас совсем хреново, не скроешься от легавых. А в
России, я думаю, тебя не сразу сцапают. Вали домой, Ваня! Никто тебе здесь
не поможет. Но одну штуковину я тебе дам, глядишь, пригодится!
Иван уставился на Гуга иронически, скривил губы.
- Это какую же? - спросил он с явным сарказмом. - Фомку? Кастет?
Отмычку? Чего ты мне можешь дать сейчас, Гуг Хлодрик Буйный, предводитель
шайки грабителей и алкашей?! Чего у тебя есть за душой и вне ее - канистра
виски? Или, может быть, ржавый парализатор? Мне в нашей всесильной конторе
ни черта не смогли предложить, кроме любительской капсулы, понял! А
остальное мне и задаром не нужно!
Гуг поднял руку.
- Не спеши, Ванюша, отказаться всегда успеешь. Я не знаю, как ты
доберешься до того проклятого места, до этой окраины Метагалактики, это
все твое дело... но ежели ты доберешься до нее, ежели ты решишь
потолковать с местной братией, которая угробила твоих родичей, то тебе эта
штуковина ох как пригодится... Да и все равно продать ее некому! Бери,
Ваня!
Пора было собираться, уходить отсюда. Иван знал, что европоловцы
вернутся с подкреплением и зададут им жару. Но апатия держала его в своих
тисках. Он не мог встать, решиться на что-то.
- Вот, гляди! - Гуг долго ковырялся в стене за кроватью, наконец
вытащил что-то неопределенное, завернутое в тряпицу. Вид у него был весьма
самодовольный. - Мы тут год назад подломили парочку сейфов в одном
пришвартовавшемся судне. Дело было мокрое, пятерых охранничков пришлось в
воду сунуть с камешками, но, Ваня, они сами виноваты, защебуршились не ко
времени, задергались... А суденышко-то оказалось лабораторией
засекреченной, усек? Я как допер, так чуть не сверзился от беспокойства,
но поздно было - тут или пан, или кичман! Я грешным делом, подумал,
ридориумом удастся разжиться, Ваня! Это ж раз в жизни! Грамм - и гуляй до
могилы со всей оравой, еще и останется столько же!
- Раньше ты был другим, - вставил Иван. - Я жалею, что не удержал
тебя в Отряде, очень жалею!
- Поздно, Ваня,поздно, жизнь не переделаешь! Да и все относительно,
старина. Ты меня жалеешь, а я вот сейчас тебя жалею, не дай Бог, Ваня, на
твоем месте быть, не дай Бог! Но слушай! Какой там к черту ридориум -
пустые сейфы за семью бронированными дверями, а в одном-вот это яйцо!
Глядика, может, слыхал чего про такие!
Он развернул тряпицу, в огромной мясистой ладони оказалось обычное
яйцо, чуть больше куриного, но цветом такое же, покрытое какими-то
пятнышками, а может, и просто засиженное мухами. Иван понял, что самый
обычный дурацкий розыгрыш.
- Не-е, ты носа-то, не вороти, дурачина! - Гуг явно занервничал. -
Из-за этой штуковины вместе с нашими восемь душ отлетело к небесам, а ты
нос воротишь. Ну скажи, вам там самую последнюю технику дают, самые
новейшие- всякие-хреновины...
- Тебе тоже давали в свое время, - вставил Иван.
- Да ладно, я же не спорю! И не горюю, Ваня! Но ты скажи, такие
хреновины давали?
- Нет!
- То-то!
- Не тяни, мне пора уходить отсюда.
Гуг Хлодрик рассмеялся ему прямо в лицо.
- На, Ваня, держи! С этой штукой ты уйдешь от кого угодно, даже от
самого дьявола! И помни, какие у тебя друзья, а коли вернешься... - в
глазах у Гуга появились грусть, он судя по всему, не верил, что Ивану
доведется вернуться. Но он старался, чтобы это неверие не выплескивало
наружу. - А коли вернешься, отдашь. Я с тебя за нее строго спрошу, понял?!
- Понял! Оставь себе.
Иван собирался встать. Но Хлодрик остановил его, усадил напротив.
Задышал тяжело, взволнованно, будто должно было произойти нечто необычное.
- Гляди!
Гуг прижал яйцо острым концом к шее, прямо под сивой бородищей,
надавил. Поначалу ничего не изменилось, и Иван поневоле подумал, что
старый приятель свихнулся от пьянства, от всего этого дичайшего и
непотребного образа жизни, и он хотел толкнуть его рукой в плечо, чтобы
очнулся от бреда, пришел в себя... Но рука его застыла в воздухе. То, что
Иван увидал, было ни на что не похоже, если только на галлюцинацию. Лицо
Гуга, да и его фигура, начали на глазах меняться: щеки втягивались,
бледнели, плечи сужались, живот пропадал и одежда начинала обвисать
складками несмотря на панцирь, скрываемый под нею, нос из набрякшего и
непомерного превращался в тонкий, правильной формы, борода, вся до
волоска, исчезла, оставив на своем месте недельную щетину...
Иван машинательно провел ладонью по подбородку, щекам - он тоже не
брился давненько, щетина торчала наждаком. Но не это озадачивало его. Гуг
становился похожим на кого-то очень знакомого, он не просто утрачивал свой
обычный облик, он превращался в кого-то. Но в кого?! Ивану показалось, что
он сходит с ума! Перед ним сидел его собственный двойник, не надо было
зеркала! Только теперь Иван сообразил, что к чему, но поверить, что это
происходит на яву, не мог, не верилось! Да и не могло быть такого!
- А ты ущипни себя! - проговорил вдруг тот, кто был прежде Гугом
Хлодриком. - Ущипни за ляжку! А хочешь, за нос! Глядишь, и проснешься.
Иван словно загипнотизированный последовал дурацкому совету. Но щипки
не помогали - он чувствовал боль и не просыпался.
- Что скажешь?
Иван тысячи раз слышал собственный голос в записях. И теперь он готов
был спорить на что угодно, что прозвучал именно его голос, это не могло
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг