Людмила Стефановна Петрушевская
Счастливые кошки
Жила-была одна девочка, которая как-то сказала:
- Счастливые эти кошки! Гуляют, в школу не ходят! Я бы тоже так хотела!
И она решила найти колдуна, чтобы он превратил ее в кошку.
А колдун как раз проходил мимо и мигом выполнил желание девочки.
Тут же она оказалась на полу и зашипела.
А колдун превратился в саму девочку, топнул ногой и сказал:
- Я не хочу эту кошку, фу, она противная.
Родители удивились, они думали, что это девочка тайно принесла в дом
кошку.
Но девочка-колдун взяла и выкинула девочку-кошку на лестницу, а потом и из
подъезда.
Долго слышалось на улице жалобное мяуканье (был мороз), но девочка-колдун
упорно сидела перед телевизором и ела конфеты, и съела все конфеты, какие были
в доме, а родители ничего не могли с ней поделать, потому что поздно
опомнились.
Но самая большая неожиданность случилась назавтра к вечеру, когда папа с
мамой вернулись с работы.
Дело в том, что колдун в образе девочки очень заскучал и пригласил к себе
в гости друзей, которые тоже пришли не одни.
Короче, когда родители вошли в дом, дым стоял коромыслом, дочка пьяная
сидела за столом и пела песню, обнявшись с какой-то некрасивой, немолодой
красномордой тетенькой с очень черными бровями, а по квартире там и сям
расположились живописными группами мужики и тетки с папиными бутылками в руках
и мамиными сигаретами в зубах.
Папа с большим трудом выгнал этих людей, дочка визжала и топала ногами,
кричала, что у каждого должны быть свои друзья и что родители жадные и так
далее, особенно же дочка ни за что не хотела отпускать свою старую толстую
подругу, вопя, что без нее не заснет и нельзя выталкивать людей на мороз!
Дочь плакала, мама стала ей мерить температуру, папа собирал побитую
посуду, короче, ночь прошла в хлопотах.
В школу девочка не пошла, мама на работу тоже не пошла, но дочь стала
утром настойчиво посылать ее за бутылкой, предлагала распить это дело
совместно и просила подымить.
Что касается кошки, то она провела эту ночь на улице под занесенной снегом
машиной, а утром прорвалась в подъезд вслед за почтальоншей и стала мяукать у
родной двери, но там работало радио, гремел телевизор, играл магнитофон и
кто-то еще вдобавок громко визжал.
Кошка, голодная как волк, выбежала на улицу опять за почтальоншей и
полезла в близлежащую помойку, но там хозяйничали жуткие вороны с огромными,
как ножницы, клювами, и пришлось опять сидеть под машиной в ожидании ночи.
Ночью же кошка была побита своими же кошками, когда пыталась схватить
кусочек мерзлого хлеба из помойки.
"Ну и ну, - думала кошка, сидя в задумчивости под машиной (кошки вообще
задумчивые существа), - ну и ну".
На рассвете она увидела чьи-то стариковские ноги, топтавшиеся у помойки.
У ног на бумажке лежали два рыбьих хребта.
Одна кошка, самая драчливая из ночной смены, уже присела над хребтами и
трясла головой, завязнув зубами в косточке.
Наша киска мигом выскочила и тоже взяла себе рыбий позвоночник, соленый и
невкусный.
Та кошка, не отрываясь от еды, с полным ртом, завыла, как милицейская
машина.
Над ними стоял добрый старик с большой кошелкой через плечо.
"Кормит, - думала наша киса, так и сяк угрызая сухие и соленые косточки, -
есть же люди! Ура!"
Старик бросил на снег еще что-то вонючее и мягкое, и обе кошчонки зарычали
друг на друга, не выпуская предыдущее из зубов.
Тем временем старик, не зевая, схватил обеих за шкирки и сунул их себе в
суму.
И пошел восвояси, шаркая и больно прижимая кошурок локтем.
Обе несчастные ничего не могли понять, ослепли, задохнулись и замерли.
Затем старик пришел куда надо и выпустил кошек на пол уже в собственной
квартире, а сам отправился на кухню и загремел там посудой.
Наша киска огляделась и увидела висящие кое-где по стенам на гвоздях
новенькие меховые шапки, серые в полосочку (под тигра), бело-черные,
рыженькие...
Что-то очень знакомое было в этих шапках.
На полу валялись обрезки меха, и чем-то ужасно воняло.
Под кроватью сидело еще три кошки, они сидели пригнувшись, и глаза их
смотрели как-то врозь, задумчиво - мы уже говорили, что кошки много думают о
своей судьбе.
Наша страдалица решила бежать при первой же возможности, найти колдуна и
сорвать с него маску девочки.
И она стала вспоминать, как превращалась в кошку, как, это было утром, не
хотелось вставать и идти в школу, мама позвала папу, и они вдвоем уговаривали
доченьку, а она капризничала, плакала, укрывалась с головой, залезала под
кровать, цеплялась там за ножки и вдруг сказала от всего сердца: "Счастливые
кошки! Как я вам завидую!"
И стукнулась два раза лбом об пол, думая при этом о колдуне.
И тут, стоя на четвереньках на полу под кроватью в виде кошки, девочка
сказала от всего сердца: - Счастливые эти люди! (имея в виду колдуна).
И два раза несчастная кошка приложилась лбом об пол.
Разумеется, ничего не произошло.
На квартире у девочки тоже было довольно позднее утро, мама срочно
умчалась на работу, делать было нечего, она оставила свою явно больную дочь
спать после бурной ночки, а больная девочка тут же закурила, выпила из
спрятанной папочкой бутылки последний коньяк, все, что осталось от его
коллекции, и свалилась досыпать у себя в кровати с сигаретой в зубах.
И, как это часто бывает (нельзя спать с зажженной сигаретой), пепел, упав,
прожег простыню, задымило, поползло, а бедная больная девочка все спала,
крепко держа бутылку за горлышко.
Кровать горела, а девочка (румяный ангел весь в кудрях) храпела как
замотавшийся дворник, и ей снилось, что вокруг друзья и подруги, но некоторые
подруги сильно дымят, потрескивают и кусают ее за руки и за ноги, чем дальше,
тем сильней, называется друзья, и девочка заворчала: "хорош кусаться, падлы".
И тут она открыла свои хорошенькие глаза с длинными ресницами и, кашляя,
увидела огонь и дым.
- Ни хрена себе, - хрипло, со сна, сказала девочка и, с трудом поднявшись,
выдоила из бутылки последний глоток и отправилась к окну, чтобы как-то
прыгнуть.
Но прыгать было высоко, восьмой все же этаж, прикинула девочка. К двери
тоже было не пробиться, там полыхал шкаф.
Девочка решила взять две простыни, связать их и присобачить к батарее,
тогда можно было бы спуститься и окна на нижний этаж.
Кашляя и нехорошо ругаясь, девочка стряхнула горящие простыни с кровати,
кое-как своими слабыми детскими ручонками стала их связывать, но тут
требовалась все-таки мужская сила.
Тем временем на улице забегал и заорал народ и кто-то из соседей напротив
вызвал пожарных, а кто-то из знакомых позвонил на работу папе и мамочке.
Девочка выругалась злобно и длинно и превратилась обратно в колдуна,
причем ночная пижамка на ней лопнула.
Колдун тут уже как следует связал простыни и стал пыхтеть, стараясь
закрепить это дело на трубе батареи, причем не выпуская бутылку из мохнатой
лапы.
Колдун мог превратиться в кого угодно, однако спьяну он плохо соображал и
не догадался стать, допустим, вороной, а то бы ворона, кашляя, вылетела из
горящего окна, держа под мышкой бутылку.
Но ворона не вылетела, а пожарные уже стояли внизу, и росла лестница над
их красной машиной, однако до восьмого этажа было еще далеко.
А тем временем кошка, освобожденная колдуном, неожиданно для себя вскочила
на задние ноги, брякнулась спиной о кроватную сетку и выползла из-под
стариковой кровати.
Она была по-прежнему в своем голубом халатике, большое счастье.
Тут же девочка схватила дедову сумку, висящую на гвозде рядом с шапками,
переловила всех четырех кошек очень ловко, да они и не сопротивлялись, были
задумчивы - а затем выскочила из квартиры в тапочках на снег и помчалась домой
на всех парах, а кошки горестно болтались в сумке, сидя на головах друг у
друга и не зная о том, что они счастливые кошки.
Итак, девочка бежала в одном халатике домой в большой мороз, вызывая
интерес у прохожих, а тем временем как раз у ее дома происходило самое
интересное, потому что прибежавшие мама и папа смотрели вверх из толпы, как
пожарные принимают на руки с подоконника комнаты их дочери плотного волосатого
мужчину, на котором из одежды был только воротник детской пижамки с висящими
лоскутками.
Мужчина, однако, увидел внизу народ, увидел упавших в обморок маму и папу,
выпустил из руки коньячную бутылку, в панике взмахнул руками, увернувшись от
распахнутых объятий пожарника, и взмыл вверх, на лету обращаясь в дым, из
которого выпорхнул толстый воробей уличного вида и тут же сел на крышу
чиститься.
А дочка в халатике стояла на коленях над мамой и папой и говорила без
передышки:
- Мама-папа! Мама-папа!
Однако это был еще не конец, а концом можно считать тот момент, когда все
трое вошли в свою закопченную квартиру, по которой летали хлопья сажи, и дочка
сказала сразу и твердо:
- Можно я уже завела себе кошку!
- Хоть двух, - плача от радости, ответили папа и мама.
- Хорошо, четырех, - ответила их дочь и вытряхнула из сумки все свое
богатство - черно-белого Мишу, темно-коричневую Груню, бархатно-серого с белой
салфеткой Томика и очень пушистую, черную, но с белым воротником Мусю.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 21.05.2002 16:33
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг