сказать, как в квартире появился рыжеватый крепкий мужчина.
- Это опять я, - сказал он. - А где хозяюшки?
Рита ответила, сильно испугавшись:
- Бабушек нет дома.
- Гм, в такую рань я думал, что застану. А можно их подождать?
- Их не будет сегодня.
- А где они?
- Они на даче.
- А вы что тут делаете?
- А мы, - ответила Рита, - тоже собираемся уезжать.
- А что вы не в школе?
- А у нас скарлатина, - быстро соврала Рита. - Карантин в школе.
- Гм, - сказал мужчина. - Так. Он пошел по квартире, осматривая потолки,
трубы, краны, трогая оконные рамы с облупившейся краской.
- Гм, квартиру придется ремонтировать. Гм! Он пошел теперь смотреть
балкон. Вид с балкона ему понравился.
- А зачем столько ящиков? Гм! Ну хорошо. И от метро близко. А телефона, я
помню, нет?
- Нет.
Девочки раздраженно следили за ним. Наконец Рита сказала:
- Дяденька, мы уходим.
- Уходите, уходите.
- А вы как же?
- А я пока побуду. Скарлатиной я болел, я не боюсь. Мне надо дождаться
ваших бабушек. Мне они срочно нужны.
- А они же уехали на лето! - воскликнула Рита.
- Они же не приедут сюда, - пискнула глупенькая Лиза.
- Ну и ничего. Я поживу. У меня есть время.
- А что вам надо-то?
- А что? Я хочу к ним прописаться опекуном.
- Зачем? - спросила глупая Лиза.
- Как зачем? Я пропишусь, и квартира не пропадет.
- Что значит не пропадет? - сказала Рита.
- То и значит. Одна уже при смерти. Мне сказала на почте почтальонша.
Вторая тоже на ладан дышит.
- Глупости. Как это на ладан?! - воскликнула Лиза. - Что вы бормочете,
молодой человек! Причем вы здесь?
- Я первый пришел.
- Откуда у вас такие сведения? - спросила Рита. Щеки ее горели.
- Откуда, откуда... Я же знаю. Я пришел по адресу. Дали добрые люди.
- Ну что, - сказала Рита. - Придется вызывать Светиного мужа и ее брата.
- А вы-то сами здесь никто, - сказал человек. - И не прописаны. Это не
ваша квартира. А последнее слово за той, которая еще жива.
- Да не пропишет она вас. Она прописывает как раз нас, своих внучек,
правнучек. Мужчина сказал:
- Вы несовершеннолетние. И это незаконно.
- А сейчас уходите, - сказала Рита, - уходите.
- Нет, - ответил мужчина. И лег, лег прямо на Лизин диванчик. Потом
подумал и снял туфли. Потом повернулся лицом к стене и заснул, как засыпают
давно не спавшие люди. Сестры сели в другой комнате.
- Сумасшедший и аферист, - сказала Лиза.
- Лиза, сколько раз тебе говорила, не открывай дверь. И мама тебя просила,
и я. Все из-за твоего глупого поступка.
- Я же маленькая, - возразила Лиза и заплакала горько-горько.
В соседней комнате храпели.
- Слушай, - сказала Лиза, - а давай найдем ту мазь и помажем ему рот.
- Ага, - ответила на это Рита. - И потом возись с малолетним хулиганом.
- А мы ему побольше помажем.
- Да эти в любом возрасте такие. Помнишь нашего соседика на Божедомке, в
детстве? Ему было пять лет, и он нас бил ногами.
- А мы его сдадим в детский сад, отведем на улицу, а сами раз и в
троллейбус.
- Жалко, - сказала Рита.
- Жалко тебе? Он ведь нас выгонит.
- Нет, это не дело, - подумав, сказала Рита.
- А убить его?
- Нет, убить мы не сможем.
- А нож к горлу?
- Дура ты, Лизка.
- Я его убью! - воскликнула Лиза.
- Да кто тебе разрешит? Убивать нельзя.
- Он агрессор.
- Он агрессор, да. Но ты видишь, ему негде жить, негде спать. Видишь?!
- Ты всегда всех жалеешь, кроме меня. Ты можешь себе представить, если мы
уйдем, он сюда нас больше не пустит? - сказала Лиза. - Вставит новый замок. А
если мы его сейчас как-то выгоним, он взломает дверь в наше отсутствие.
- Слушай, давай я оденусь бабушкой, а ты меня как будто приведешь, -
сказала Рита.
- А как?
- Сейчас.
Рита лихорадочно стала одеваться во все старушечье. На руки надела
перчатку и варежку. На нос очки. Лицо она натерла разведенной мукой, так что
мука на лице засохла полосками и складками. А сверху нарисовала карандашом
морщины. Пока они возились, в соседней комнате храп захлебнулся и голос
афериста сказал: "А? Что? Не понял". Рита взяла в руки свою клюку. И они с
Лизой пошли в прихожую. Стукнули там дверью, и Лиза сказала тихо, но внятно:
- Бабушка, мы тебя вызвали, потому что какой-то человек хочет у тебя здесь
поселиться.
- Какие глупости! - хрипло, басом закричала Рита и замахала клюкой. - Где
он?
Лиза подвела ее к диванчику, на котором лежал еще не проснувшийся
хорошенько мужчина в расстегнутом пиджаке.
- Бабусь, - хрипло сказал он и откашлялся.
Рита палкой быстро стукнула его по голове и закричала:
- Милиция, милиция! Подозрительный элемент из тюрьмы.
Схватившись за голову, мужчина сел на диван, а Рита слегка стукнула его
еще раз палкой по голове.
- Беги, Лиза, открывай дверь на лестницу. Пусть соседи вызывают милицию.
Лиза, как ветер, помчалась и стала стучать в собственную дверь. Мужчина
задумчиво встал, зевнул, взял в руки туфли и в одних носках выбежал на
лестницу, мимо Лизы. Сказал: "простите" - и как был, в носках, без лифта,
быстро ссыпался вниз по лестнице.
Лиза с торжеством захлопнула дверь. Сестры кинулись обниматься. Потом Рита
сказала:
- Нам нужна мама.
- Или бабушка, - откликнулась Лиза.
- Генриховна! - воскликнули обе.
Сестры быстро собрались - был уже белый день - и тронулись в путь. Они
решили предложить Генриховне пожить у них. Тем более что у нее была швейная
машина.
Они постучали в дверь Генриховны и не получили никакого ответа. Они долго
стояли под дверью, барабаня кулаками и пятками, пока снизу не поднялась
женщина с очень злым лицом.
- Вы что тут колотите, отравы?
- Извините ради Бога, - ясным голоском сказала Рита. - Мы пришли навещать
больную, а что-то случилось.
- Что стучать, как психи? - успокаиваясь, сказала соседка. Она поднялась и
позвонила в дверь рядом. Тут же открылась на цепочку дверь. В щели был чье-то
большое сморщенное ухо.
- Дядя Сеня, - сказала женщина, - а чего с этой, из десятой?
- А че?
- Не открывает она. Милицию вызвать?
- Не знаю, - отвечал дядя Сеня, гремя цепочкой и открывая дверь пошире. Он
предстал во всей своей красе: в голубой майке, в шапке-ушанке ушами вверх,
тесемками вниз, в голубых кальсонах и бритый, но недели две назад.
- Ты чего? - спросила соседка.
- Болею, - отвечал дядя Сеня.
- Во, лучше с соседями жить, чем так, одной... Раз - и все.
- А соседи сдадут в богадельню, - отвечал дядя Сеня, весь в пуху, видно,
спал на подушке.
- Ну, - сказала соседка. - Я пошла. У меня Володька спит, а эти как зачали
колотить... Вы, девочки, сами кто?
- Мы ее родственники, - соврала скорая на такие дела Лиза.
- Но не прямые, - поправила ее Рита.
- А, ну что ж теперь.
А за спиной дяди Сени встала толстая бабушка, босая и с тряпкой в руках.
- Это про что разговор?
- А из десятой... Не открывает какой день...
- Вчера мы у нее были, все было в порядке, - опять соврала Лиза.
- А, ну в магазин побежала, - зевнул дядя Сеня и захлопнул дверь,
наложивши затем цепочку.
Девочки вышли и сели во дворе ждать. Идти домой было страшно: а вдруг там
на лестнице сидит этот рыжий мужчина и хочет их побить.
Тем временем подошел вечер. Было все еще светло, но в окнах зажигались
огни. Бегали и кричали опьяненные свободой дети, отработавшие свой день в
детском саду. Звучала музыка. Мимо ходили люди, но Генриховны не было. Может,
ей стало плохо на улице, и ей вызвали "Скорую"? Девочки сидели очень долго, до
полуночи, потом поплелись домой. На лестнице никого не было. Девочки быстро
отперли дверь и скрылись у себя в квартире. "Слава тебе, Господи!" -
воскликнули обе старушки в восторге. Приняли душ. Съели борщ с хлебом и выпили
горячей воды. "О счастье. Дома, дома!"
Ночью Лиза во сне плакала. А Рита не спала и с тоской думала о Генриховне.
За этот день у нее душа изболелась об этой чужой, посторонней старушке! Она
вспомнила ее деликатность, спокойствие, тактичность даже по отношению к Чумке
и Холере. Чумка и Холера часто консультировались у Генриховны насчет болезней.
Но Генриховна была врачом для самых маленьких, микропедиатром, то есть она
была специалистом по детям в возрасте до одного месяца. И потому очень часто
она просто сочувствовала, а рецептов не давала. А старая Лиза всегда
вмешивалась и давала точные подробные советы, как что лечить. Лиза обожала
лечить. "В сущности, - думала Рита, - Лиза спасла меня от смерти". Рита встала
и, как это делала мама, подула на Лизин лобик. Лиза вздохнула и перестала
скулить.
Утром девочки были опять у дверей Генриховны. Они позвонили. Прошло много
времени, и в глубине квартиры что-то стукнуло и тяжело задвигалось. Прошло
полчаса. Генриховна открыла им дверь, сидя на полу.
- Ой, здравствуйте, - залопотали девочки. - Где же вы были, мы к вам
приходили.
Генриховна задумчиво смотрела на них с пола, опираясь на руку.
- Вам было плохо? Мы как чувствовали. Вы помните? Мы девочки из сквера. Вы
нас поили чаем.
Генриховна кивнула.
- Мы забеспокоились и вот пришли. Как вы себя чувствуете?
Генриховна открыла рот, но ничего не сказала.
- Вы не можете говорить?
Генриховна вдруг заплакала. Она сидела на полу и лила слезы.
- Вам надо в больницу, - сказала Рита. Они вдвоем втащили Генриховну в
комнату. В комнате был перевернут стул и на полулежал разбитый стакан в луже.
- Она так вот и пролежала весь вчерашний день, - сказала Рита. - А ну,
Лиза, сбегай домой, поищи-ка мазь.
Лиза кивнула и помчалась.
Рита, как могла, уложила Генриховну, дала ей попить, сварила ей кашку на
воде и покормила. А Лиза все не шла. Настал вечер. Лизы не было. И Рита
беспокоилась все больше и больше. Куда могла деться двенадцатилетняя девочка с
ключами? Ближе к ночи Лиза пришла бледная.
- Никакой мази нет, ни одной. Я искала, как сумасшедшая. Я ушла, а они все
уже сидели на лестнице. Но лифт пришел быстро, я успела.
Лиза с Ритой поселились у Генриховны. Только один раз они ночевали у себя,
чтобы получить Лизину пенсию. И опять устроили маскарад для почтальонши.
Причем Рита строго предупредила ее никому адреса не давать.
Они кормили бабу Майю. Рита делала ей массаж, как когда-то отцу, доставала
лекарства. Вызвали медсестру с уколами. Баба Майя все понимала и старалась изо
всех сил, потихонечку делала гимнастику пальчиками, потом руками. Через
полтора месяца баба Майя сказала:
- А-и-а...
- Спасибо вам, - прервала Рита.
Баба Майя дальше сказала:
- 0-о-ые э-о-и (хорошие девочки).
К августу Майя Генриховна уже гуляла во дворе и говорила всем:
- Мои внученьки приехали.
В сентябре девочки пошли в школу. Майя Генриховна сходила туда и сказала,
что они приехали издалека, немного поучатся без документов.
Кому какое было дело? Девочки пошли в школу, сначала с радостью, потом,
как все дети, уже с неохотой, а иногда даже сопротивляясь по утрам, особенно
Лиза.
Зато вечерами все втроем они беседовали, и Генриховна поражалась про себя,
откуда у маленьких девочек такая мудрость и всепрощение, и она крестила их на
ночь, повторяя:
- Это не простые дети.
А две малолетние старушки спали, и каждая надеялась, что все-таки найдется
та волшебная мазь и для их родной Генриховны. Рите снилась Генриховна с
чертами их мамы, молодая, красивая и строгая, и Рита робко радовалась своему
счастью. А глупой Лизе, например, снилось, что крошка Генриховна кричит в
пеленках, а у них с Ритой пропало молоко.
А по субботам они ходили к метро продавать носки и варежки.
Может быть, вы их там видели...
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 21.05.2002 16:00
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг