Эдуард Морган Фостер
Небесный омнибус
1
Мальчик, который проживал в Сербитоне на улице Бекингем Парк-роуд в доме N
28 под названием Агатокс-лодж, всякий раз терялся в догадках, когда ему
попадался на глаза старый указатель, стоявший почти напротив их дома. Мать
мальчика объяснила ему, что это шутка - глупая шутка каких-то молодых
людей, которым много лет назад вздумалось поозорничать, и что полиции
давно следовало бы указатель убрать. Поражали в нем две несообразности:
во-первых, стрелка указывала в тупиковый переулок, во-вторых, на ней
полустершимися буквами было выведено: "На небо".
- А кто были эти молодые люди?
- Помнится, твой отец говорил, будто один из них писал стихи, его
исключили из университета и вообще он плохо кончил. Но с тех пор прошло
много лет. Можешь сам спросить у отца. Он подтвердит тебе, что это просто
шутка.
- Выходит, надпись ничего не означает?
Она велела ему идти наверх переодеться, к чаю ждали Бонзов, а на
обязанности мальчика было обносить гостей сладким пирогом.
Натягивая тесный парадный костюмчик, он вдруг подумал: надо спросить у
мистера Бонза про столб, как это ему сразу не пришло в голову. Отец был
очень добрый, но всегда потешался над ним; стоило ему или кому-то из детей
открыть рот, задать вопрос, как отец начинал оглушительно хохотать. А
мистер Бонз тоже был добрый, но еще и серьезный. У него был красивый дом,
он давал читать книги, был церковным старостой и кандидатом в Совет
графства; и он очень много жертвовал на библиотеку; и председательствовал
в Литературном обществе; и в гости к нему приезжали даже члены парламента
- словом, умнее его никого на свете не было. Но и мистер Бонз лишь
подтвердил, что надпись на стрелке - шутка, шутка человека по имен Шелли.
-Видишь, дорогой! - воскликнула мать мальчика. - То же самое говорила тебе
и я; вот как его звали.
- Ты что ж, никогда не слыхал этого имени?
- Нет, - ответил мальчик и опустил голову.
- Как! В доме нет Шелли?
- Что вы, мистер Бонз! - вскричала взволнованная дама. - За кого вы нас
принимаете? Целых два. Свадебный подарок и еще один, с мелким шрифтом, в
комнате для гостей.
- У нас по крайней мере семь Шелли, -проговорил мистер Бонз со сдержанной
улыбкой. Потом он смахнул с живота крошки, и они вместе с дочерью
поднялись, собираясь уйти.
Мальчик, повинуясь знаку, который глазами подала ему мать, проводил их до
самых ворот; когда они скрылись из виду, он еще немного помедлил и оглядел
уходившую вправо и влево от него Бекингем Парк-роуд.
Родители его жили в респектабельной ее части, после N 39 дома становились
все менее благоустроенными, и в N 64 не было даже отдельного хода для
прислуги. Но в эту минуту Бекингем Парк-роуд вся была хороша: солнце в
полном своем великолепии только что зашло, и неравенства квартирной платы
тонули в его шафранном отблеске. Чирикали птички; поезд, привозивший из
города служащих, мелодично просвистел, проходя через вырубку - чудесную
вырубку, которая, казалось, притянула и сосредоточила в себе всю прелесть
Сербитона, облекшись, наподобие горной долины, в убор из пихт, берез и
лиственниц. Эта вырубка впервые пробудила в мальчике томление; томление по
чему-то, а по чему, он и сам не знал, но каждый раз. когда все вокруг было
вот так освещено солнцем, томление снова пробуждалось в мальчике,
пробегало по нему как дрожь вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз и наконец
мальчика охватывало непонятное чувство, от которого хотелось плакать. В
этот вечер он повел себя совсем глупо, помчался почему-то через дорогу к
столбу с указателем и от него пустился во весь дух по тупиковому переулку.
Справа и слева от мальчика мелькали высокие ограды - ограды садов вилл
"Айвенго" и "Belle Vista", и в воздухе разлит был какой-то едва уловимый
запах. Так как весь переулок, включая и поворот в конце, был не больше
двадцати ярдов длиной, то не удивительно, что мальчик вскоре застыл на
месте. "Противный Шелли! Дать бы ему хорошенько!" - воскликнул он и от
нечего делать скользнул глазами по прикрепленному к ограде листку бумаги.
Что-то в нем было странное, и, прежде, чем повернуть к дому, мальчик
внимательно его прочитал. Вот что там было написано:
К СВЕДЕНИЮ ПАССАЖИРОВ
С. и Н. Д. А. К.
ИЗМЕНЕНИЯ В РАСПИСАНИИ
Компания с прискорбием извещает, что из-за недостатка пассажиров она
вынуждена отменить ежечасные рейсы, сохранив только омнибусы,
ОТБЫВАЮЩИЕ В ЧАС ВОСХОДА И В ЧАС ЗАКАТА,
которые будут ходить как обычно. Компания выражает надежду, что новое
расписание, установленное исключительно для удобства публики, найдет у нее
поддержку. В качестве дополнительного поощрения компания впервые вводит
ОБРАТНЫЕ БИЛЕТЫ
(действительные в течение одних суток), которые можно приобрести у кучера
омнибуса. Пассажирам еще раз напоминают, что на конечной остановке билеты
купить нельзя и что никакие жалобы на этот счет не будут приниматься во
внимание. Кроме того, компания не несет никакой ответственности за
действия пассажиров, продиктованные неосторожностью или глупостью, а также
за Град, Молнию, Потерю Билетов и другие проявления Божьей воли.
Дирекция.
Мальчик видел это объявление впервые и никак не мог сообразить, куда
направляется омнибус. С. - это, конечно, Сербитон. Д. А. К. означает
Дорожная автобусная компания. Но что такое Н.? Может быть, Нотингем или,
пожалуй, Норидж? Все равно им не выдержать конкуренции с Юго-Западной
автобусной компанией. Даже ему было ясно, что дело ведется из рук вон
плохо. Почему нельзя приобрести билеты на конечной станции? А время
отправления - ну и ну! И тут ему вдруг пришло в голову, что если все это
не обман, омнибус, одолжно быть, отошел как раз в тот момент, когда он
прощался с Бонзами. Напрасно в сгущающихся сумерках всматривался он в
землю, - то, что он там видел, можно было с равным успехом принять за
следы колес и за какие угодно другие следы. К тому же из переулке омнибус
ни разу не выезжал. И воообще мальчику никогда не попадались омнибусы на
Бекингем Парк-роуд в такой час. Все это, конечно, обман, как и указатель,
как волшебные сказки, как сны, от которых вдруг просыпаешься среди ночи.
Глубоко вздохнув, он вышел из темного переулка и угодил прямо в объятия
отца.
До чего же отец над ним потешался! "Бедный, бедный глупсик!
Просто-просто-простофиля, верит, что он скок да скок и на небикус
прискок!" На пороге Агатокс-лодж появилась мать мальчика, она покатывалась
ее смеху: "Ой, перестань, Боб! - удалось ей наконец выговорить. - Вот
несносный! Ой, да я просто умру со смеху! Ну, оставь ты его в покое!"
Но весь вечер над мальчиком продолжали подтрунивать. Отец умолял взять его
с собой. А это не очень утомительная прогулка? А ноги там надо вытирать,
прежде чем войти? С тоской и обидой на сердце отправился мальчик спать, за
одно лишь благодаря судьбу, что ни словом не обмолвился про омнибус.
Конечно же, все это обман. Но во сне омнибус почему-то становился все
более и более настоящим, зато улицы Сербитона казались мальчику все более
обманными и призрачными. Проснулся он очень рано, вскрикнув во сне, когда
вдали мелькнула конечная станция.
Он зажег спичку, и она осветила не только часы, но и календарик, и мальчик
увидел, что до рассвета остается еще целых полчаса. Тьма стояла
непроглядная, ночью туман спустился из Лондона и окутал Сербитон. Но
мальчик вскочил и принялся одеваться, потому что намерен был раз и
навсегда установить, что же, в конце концов, настоящее - омнибус или
улицы: "Надо узнать, а то все так и будут надо мной потешаться". И вот он
уже на дороге, дрожит под газовым фонарем, охраняющим вход в переулок.
Не легко ему было туда шагнуть, на это требовалось изрядное мужество.
Темно было, хоть глаз выколи, и он окончательно понял, что не может
омнибус отправляться отсюда. Если бы не шаги полицейского, приближавшегося
к нему в тумане, он так и не решился бы войти в переулок. Но вот он
решился, и, конечно, его ожидало разочарование. Ничего! Ничего, кроме
темного переулка да глупого мальчишки, уставившегося на слякоть под
ногами. Все сплошной обман. "Расскажу об этом папе и маме, - пробормотал
он, - пусть знают, Поделом мне! Таким дурачкам, как я, не место на белом
свете". И он повернул назад, к Агатокс-лодж.
Дойдя до ворот, он вдруг вспомнил, что у него спешат часы. Солнце еще не
взошло - до восхода оставалось две минуты. "Быть может, омнибус точнее
моих часов", - не без вызова подумал мальчик и свернул в переулок. Перед
ним стоял омнибус.
2
В упряжке была пара коней, разгоряченных, в мыле; сквозь туман два
огромные фонаря освещали ограды, преображая мох и паутину в золотые ткани
волшебного царства. Кучер, сидевший спиной к мальчику, был укутан в плащ с
капюшоном. Прямо перед ним высилась глухая стена. Как удалось ему с такой
точностью, так бесшумно въехать в переулок, наряду со многим другим
навсегда осталось для мальчика загадкой. И он совсем уже не мог себе
представить, как омнибус оттуда выедет.
- Скажите, пожалуйста, - раздался в гнилом тумане его дрожащий голос, -
скажите, пожалуйста, это и есть омнибус?
- Omnibus est, - отозвался, не поворачивая головы, кучер.
Последовало молчание. Кашляя, прошествовал в конце переулка полицейский.
Мальчик притаился в тени, он не хотел, чтобы его здесь видели. К тому же
он не сомневался, что перед ним пиратский омнибус. Ни один рейсовый
омнибус, убеждал он себя, не станет выезжать из такого неподходящего места
в такой неподходящий час.
- А когда вы примерно отправляетесь? - спросил он как бы невзначай.
- В час восхода.
- Далеко ли вы едете?
- До места назначения.
_ А можно взять обратный билет, чтобы вернуться назад?
- Можно.
- Знаете, пожалуй, я поеду.
Кучер ничего на это не ответил. Наверное, солнце уже взошло, потому что он
взял в руки вожжи. И не успел мальчик вскочить в омнибус, как омнибус
тронулся с места.
Но каким образом? Повернул? Повернуть там был негде. Поехал вперед?
Впереди была глухая стена. Тем не менее они мчались - мчались бешеным
аллюром сквозь туман, который из коричневого становился желтым. При мысли
о теплой постели и горячем завтрак мальчик приуныл. Он жалел, что поехал.
Родители тоже, конечно, будут недовольны. Если бы не погода, он вернулся
бы назад. Никогда еще ему не было так бесконечно одиноко: он оказался
единственным пассажиром. И в омнибусе, на вид таком внушительном, было
холодно и пахло затхлым. Мальчик поплотнее запахнул пальто, при этом рука
его случайно коснулась кармана, там было пусто. Он забыл взять с собой
кошелек.
- Стойте! - закричал он.- Стойте! - А так как мальчик он был по натуре
вежливый, то посмотрел на табличку, чтобы обратиться к кучеру по имени. -
Мистер Браун! Пожалуйста, остановите!
Мистер Браун не стал останавливать лошадей. Он приоткрыл маленькое
окошечко и посмотрел на мальчика, который никак не ожидал увидеть перед
собой такое доброе и благообразное лицо.
- Мистер Браун, я оставил дома кошелек. У меня с собой нет ни гроша. Мне
нечем заплатить за билет. Возьмите у меня, пожалуйста, часы. Просто не
знаю, как мне теперь быть.
- Билеты на этой линии сообщения, - проговори кучер, - будь то в один
конец или в оба, ни за какие монеты земной чеканки купить нельзя. А
хронометр хоть он и скрашивал бдения Карла Великого и отмерял часы сна
Лауре, не переделать в лепешку для приманки беззубого небесного цербера. -
С этими словами о вручил мальчику обратный билет и, услышав от него
"спасибо", продолжал: - Мне ли не знать, что притязание на титул есть
пустое тщеславие. Но, легко сорвавшийся с улыбчивых уст, он будет встречен
благосклонно и может послужить к пользе, ибо в двоящемся, хотя и
одноименном мире надо как-то отличать двуногих друг от друга. Посему
можешь называть меня сэром Томасом Брауном.
- Ой, так вы сэр? Простите, я не знал. -Мальчик где-то слышал о таких
кучерах-джентльменах. - Я очень признателен вам за билет. Но если вы так
ведете дело, неужели омнибус приносит вам доход?
- Разумеется, нет. Он и не должен приносить доход. Много изъянов в моем
экипаже: он слишком причудливо составлен из разных древесных пород,
сиденья его не столько предназначены для отдыха, сколько для того, чтобы
услаждать эрудицию. И кони мои вскормлены не на вечнозеленых пастбищах
быстротекущего, а на высушенных злаках и клеверах латыни. Но приносить
доход - этим он не грешит! Во всяком случае, ничего подобного не было в
замыслах, и потому не было достигнуто.
- Еще раз простите меня, - сказал, упав духом, мальчик.
Сэр Томас помрачнел - ему стало грустно, оттого что слова его хоть на
минуту кого-то омрачили. Он предложил мальчику пересесть к нему на козлы,
и они вместе продолжали путешествие в тумане, который из желтого
постепенно становился белым. Дома им по пути не попадались, так что скорее
всего это была Патнейская пустошь или Уимбилдонский выгон.
- Скажите, вы всегда были кучером?
- Было время, когда я занимался врачеванием.
- А почему вы бросили это занятие? У вас не очень хорошо получалось?
- Как врачеватель тела я не преуспел, с полсотни моих пациентов опередили
меня. Но как врачеватель душ я преуспел сверх ожиданий и превыше заслуг.
Ибо хотя микстуры мои были составлены не тоньше и не лучше, чем у других,
но благодаря искусно изготовленным фиалам, в коих они предлагались,
томящаяся душа не раз спешила пригубить их и освежиться.
- Томящаяся душа, - тихо повторил мальчик. - Когда солнце садится за
деревьями и с тобой делается что-то непонятное - это и есть томящаяся душа?
- Тебе это знакомо?
- О да.
Помолчав, сэр Томас рассказал мальчику немного, совсем немного о конечной
цели их путешествия. Но дорогой они почти не разговаривали, потому что
мальчик, когда находился в обществе человека, который ему нравился, любил
помолчать, и, как оказалось, сэр Томас Браун был того же склада, как,
впрочем и многие другие, с кем мальчику предстояло еще познакомиться. Все
же он кое-что узнал о молодом человеке по имени Шелли, который теперь
прославился и имеет собственную карету, и о других кучерах, находившихся
на службе у Компании.
Между тем светлело, хотя туман и не рассеялся. Он больше напоминал теперь
густую пелену и то и дело наплывал на них облаком. Все время они ехали в
гору. Непрекращающийся подъем продолжался вот уже более двух часов, при
том, что лошади всю дорогу бежали; даже если это был Ричмонд-хилл, им
давно пора уже было добраться до вершины. Конечно, это мог быть Ипсом или
Северный Даунс, но тогда холод не пронизывал бы до костей. И сэр Томас
хранил молчание насчет места их назначения.
Гр-р-р-ох!
- Гром! Вот так так! - сказал мальчик. -И грянуло где-то совсем близко.
Слышите, какое эхо! Совсем как в горах.
У него промелькнула мысль об отце и матери. Без особого волнения он
представил себе, как они садятся завтракать, едят сосиски, прислушиваясь к
грозе. Увидел и свое пустующее место. Сейчас последует обмен вопросами,
опасениями, предположениями, шутками, утешениями. Они будут ждать его ко
второму завтраку. Но ко второму завтраку он не вернется, как не вернется и
к чаю. Он вернется к обеду, на этом кончится день его праздного шатанья.
Будь у него с собой кошелек, он привез бы родителям подарки, если бы
только знал, что им купить.
Гр-р-р-ох!
Гром грянул одновременно с молнией. Туча содрогалась как живая, мимо них
проносились клочья тумана.
- Ты не боишься? - спросил его сэр Томас.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг