буржуазных выродков и ренегатов всех мастей. И я думаю, вы покажете себя
достойными офицерами, осознающими свою высокую ответственность перед
Родиной в деле защиты понедельников...
На левом фланге, на самом краю - там, где коридор сектора наконец
заканчивался, стоял, вытянувшись по стойке смирно, небольшого роста
курсант по имени Игорь Бабаев. Нельзя назвать его карликом или лилипутом -
просто ростом не вышел человек: метр шестьдесят при вполне нормальном
телосложении. В курсантской среде, где не найти было никого ниже метра
семидесяти пяти, кое-кто порой задавался вопросом, по какой "уважительной"
причине Бабаев оказался в рядах Школы. И Бабаев сам - должно быть, почаще
других - задавал себе этот вопрос, вспоминая насколько сильный шок испытал
(в равной степени были поражены и его родители, служащие сектора
"Эталон-71"), когда модуль профориентации БК КОЗАП выдал на дисплей:
"БАБАЕВ И.В. - ОФИЦЕРСКАЯ ШКОЛА, РЕГИСТР А-657, СЕКТОР "КОРРЕКЦИЯ-38". С
той поры и началась эта удивительная, интересная жизнь, которой Игорь
никогда для себя не ждал и причиной поворота к которой до сих пор считал
некий сбой в Большом Компьютере Корпуса, хотя никому и не высказывал эти
свои крамольные предположения .
Нельзя сказать, чтобы в Школе Игорь (его еще называли
снисходительно-ласково "Игорьком") сильно страдал из-за своего роста.
Встречались, конечно, среди курсантов и любители задеть, подтрунить,
сорвать злобу, но в целом народ подобрался дружелюбный, веселый, чуткий. К
Игорю относились хорошо, помогали, когда ему было трудно; не смеялись, не
лезли с пустыми советами, когда ему было плохо. И он их всех очень любил
за это, потому что чувствовал себя среди них почти как дома, почти как в
родном секторе.
Порадовало его и распределение, особенно когда он узнал, что попал
политруком в роту Севы Митрохина, лучшего из лучших, возглавлявшего список
выпускников-отличников, одного из наиболее терпеливо-доброжелательных в
общении с маленьким и импульсивным по натуре "Игорьком". Митрохин
находился сейчас далеко от него - справа, на другом конце шеренги среди
отличников боевой и политической подготовки, но Игорь уже предвкушал, как
звонко отрапортует ему, отдавая честь - вытянутые пальцы к фуражке у
виска: "Товарищ старший лейтенант, лейтенант Бабаев для прохождения службы
прибыл!". "Вольно, лейтенант", - скажет Митрохин и достанет початую
бутылку трёхзвёздочного армянского коньяка, и они выпьют, чокнувшись, по
полстопочки, и Митрохин улыбнётся и расскажет свежий анекдот...
-...Я хочу напомнить вам, товарищи курсанты, - продолжал между тем вещать
генерал-герой, - одну известную народную мудрость: "Понедельник - день
тяжелый". Это непреложная истина. Все самые главные события, важнейшие
свершения происходят по понедельникам. Даже день Великого-Октября,
защищать который поручено опытнейшим бойцам, доказавшим на деле, что...
Игорь не вслушивался в смысл слов выступления Вознесенского: подобное
этому он сам не раз уже произносил, выступая на занятиях по
политподготовке; всё это было ему знакомо и привычно проскальзывало мимо
ушей без ощутимой задержки. Гораздо более приятным оказалось думать о
предстоящей встрече с Митрохиным, вспоминать с лёгкой грустью семь лет,
проведённые в Школе, долгий и трудный путь от зелёного первокурсника до
уверенного в себе выпускника. И Игорь с удовольствием думал и вспоминал до
тех пор, пока речь генерала-героя не закончилась и не прозвучала команда:
"Товарищи курсанты, смирно!", заставившая всех подтянуться и застыть в
сладостном томлении.
Вдоль шеренг побежали прапорщики, катя впереди себя тележки с аккуратно
разложенными на них в порядке следования военные билеты, значки
выпускников, новенькие погоны и личное оружие с монограммами Школы.
И вот тут церемония была прервана. Раздался громкий хлопок, и в коридоре,
выскочив прямо из воздуха, появились фигуры в полном боевом облачении
корректоров Корпуса с автоматами наперевес. Они сразу же начали стрелять
от живота без разбора, и коридор наполнился криками, визгом отлетающих
рикошетом пуль и пороховым дымом.
Надо отдать должное новоиспеченным лейтенантам: многие из тех, кто успел
получить личное оружие, среагировали достаточно быстро и открыли ответный
огонь. Переломилась пополам первая фигура с автоматом, упала на колени
вторая, отбросило к стене третью.
Игорь ещё не успел выйти из оцепенения, вызванного внезапностью нападения,
как увидел четвёртую фигуру, сумевшую добежать до самого края левого
фланга разбитых шеренг. На глазах Бабаева прапорщик, кативший до того
тележку, но теперь остановившийся всего в десяти шагах, торопливо
расстегнул кобуру и почти в упор расстрелял этого четвертого. А тот -
возможно, уже мертвый, но по инерции продолжающий бег - в конце концов
споткнулся и упал, выбросив вперёд правую руку, а от той руки отделился
круглый тёмно-зелёный предмет, покатился по полу и остановился почти у
самых ног Игоря.
Граната!...
Бабаев ничего не успел сделать, только зажмурился. Успел сделать другой. И
когда прогремел взрыв, и когда Игорь каждой клеткой напряженного в
страшном ожидании тела приготовился принять кусочки разорванного горячего
металла, ничего не произошло. Совсем ничего. На секунду всё стихло; потом
вокруг снова закричали, кто-то принялся вычурно материться, а Игорь открыл
глаза.
Сначала он увидел ноги, потом взгляд его скользнул дальше, и он понял, что
произошло. Кто-то из курсантов в последний момент успел схватить гранату
и, прижав её к груди, отпрыгнул подальше в сторону, спасая тем самым
Бабаева и прочих, стоявших на левом фланге.
При взгляде туда, где лежал теперь этот курсант - герой, он же Герой! -
Бабаева затошнило. Игорь отступил на шаг, потом ещё на шаг, упёрся спиной
в холодную стену. Так он и сполз по ней, не отрывая широко открытых глаз
от тела на полу и от разливающейся под ним чёрной лужи.
"Это кровь, - отрешённо подумал Игорь. - Как её много".
В ушах у него звенело.
- Кто они? Откуда? - перекликались вокруг.
Курсанты, с неуверенностью озираясь по сторонам, собирались вокруг
распростертых тел. Убитого прапорщиком налётчика перевернули на спину, и
одному из окружавших его курсантов вдруг тоже, как и Бабаеву, стало дурно.
Мир покачнулся в его глазах, и он поспешно отошёл в сторону. Дело в том,
что на мгновение курсанту показалось, будто в искажённых смертью чертах
убитого налётчика он узнал собственное лицо.
- Товарищи курсанты! Смир-рна!
По коридору шёл высокий седовласый полковник. Он вышагивал так быстро, что
не все из новоиспечённых лейтенантов успевали вовремя заметить его и
переключить внимание. Получилась заминка, но вскоре оставшиеся в живых
выстроились в шеренгу. Помогли подняться и Бабаеву.
Полковник остановился на левом фланге, над телом мёртвого налётчика,
постоял с полминуты в задумчивости, потом с неожиданной злостью пнул тело.
- Идиоты, - проскрипел полковник.
Наконец он поднял глаза, и тяжёлый взгляд из-под сведённых бровей
скользнул по лицам вытянувшихся курсантов.
- Вы все, - сказал полковник, отделяя этим взглядом десятерых, стоявших с
краю и Игоря в том числе, - выйти из строя на два шага. Шагом марш!
Десять курсантов Офицерской Школы Корпуса Защиты Понедельников, так и не
успевшие получить лейтенантского звания, новых погон и личного оружия, с
отработанной до автоматизма чёткостью выполнили приказ.
- Напра-аво! За мной - шагом марш!
И они пошли за полковником. В неизвестность...
10 мая 1982 года (год Собаки)
Новообразовавшаяся альветвь ISTI-58.166.К
- Здравствуй, Вера.
- Bonjour, Владимир Николаевич, - Вера присела в книксене.
За последний год молодёжная мода вдруг вспомнила о светских традициях
начала девятнадцатого века, и одежда сейчас же перекроилась ей под стать:
атлас, бархат, кружева, лайковые перчатки и так далее в том же духе. Глядя
на Веру, одетую словно Наташа Ростова при своём первом выходе в свет,
командарм усмехнулся в усы.
- Павел Савельевич дома?
- Папа', - и выговор, конечно же, из того самого исторического периода (ох
уж этот мне молодежный жаргон!), - в своём cabinet de travail.
- Не слишком занят?
- Работает над статьей для "Нэйчур", но en toit cas он предупредил, что
ждёт вас.
- Спасибо тебе, Верочка. Или как это у вас, у молодежи, принято говорить:
гранд мерси.
- Ничего не стоит, Владимир Николаевич, - она улыбнулась.
Командарм кивнул и стал подниматься по огромной дубовой лестнице на второй
этаж в кабинет, где за персональным компьютером работал, готовя статью,
выдающийся учёный Российской Конфедерации, академик и лауреат Нобелевской
премии в области физики Павел Савельевич Найдёнов.
Статья шла легко, слова без затруднений складывались в предложения,
предложения - в текст. От того Павел Савельевич находился в прекрасном
расположении духа: он улыбался, теребил бородку, часто принимался
насвистывать мотивчик популярного в этом сезоне хита рок-группы "Машина
времени" под лаконичным названием "Поворот". Заслышав вкрадчивый стук в
дверь, знаменитый физик оборвал свист и громко с воодушевлением прокричал:
- Прошу!
Командарм вошёл.
- А-а, дорогой мой, рад, очень рад вас видеть, - Павел Савельевич вскочил
и шагнул к командарму, протягивая руку.
Командарм ответил крепким рукопожатием:
- Я вам не помешал?
- Нет, дорогой мой, ни в коем случае. Статья почти готова, осталось только
подправить грамматику. Может быть, чашечку кофе?
- Не откажусь.
Павел Савельевич вернулся к столу, нажал кнопку вызова на портативном
пульте домашнего селектора:
- Оксаночка? Будь добра, две чашечки кофе... Присаживайтесь, дорогой мой,
присаживайтесь - в ногах правды нет.
Командарм уселся в кресло для посетителей, с удовольствием наблюдая за
Павлом Савельевичем.
Знаменитый физик пробежался пальцами по клавиатуре компьютера
("Электроника ЛП-486", лучшая на сегодняшний день модель персоналок), и на
плоском экране жидкокристаллического монитора высветилась надпись "РАБОТА
- НЕ ВОЛК" оранжевыми буквами на фоне звёздного неба. Затем Павел
Савельевич придвинул своё кресло поближе к командарму, уселся и со
вниманием поглядел на него:
- Я вас слушаю, Владимир Николаевич. Насколько я понял из нашего утреннего
телефонного разговора , дело не терпит отлагательства.
- Так оно и есть, - кивнул командарм.
Лицо его неуловимо изменилось, сделалось лицом очень усталого и, даже
можно сказать, по-настоящему изнурённого человека. Появились морщинки в
уголках губ, взгляд потемнел. Командарм молча потёр переносицу. Эта
привычка сохранилась у него с тех ещё пор, когда он носил очки. Но теперь
благодаря чудотворцам и лазерной технике хирургического центра академика
Фёдорова видеть он стал, как и в давнем детстве - на "единичку", но
привычка поправлять оправу всё равно осталась.
В кабинете, катя перед собой искусно сервированный столик, появилась
домашняя работница Оксана. На столике стояли две чашечки ароматного кофе,
розетки со взбитыми сливками, сахарница, корзиночка с аппетитно
выглядевшим печеньем, лежали салфетки.
- Благодарю вас, Оксаночка, - сказал Павел Савельевич и вновь посмотрел на
командарма.
- Дело действительно не терпит отлагательства, - ещё раз подтвердил
командарм, когда дверь за домашней работницей закрылась. - Как вы знаете,
Павел Савельевич, наше ведомство располагает двумя десятками сканеров
Найдёнова; пять из них всегда на боевом дежурстве... - знаменитый физик
хотел что-то возразить, но командарм жестом остановил его. - Да-да, Павел
Савельевич, я знаю о вашем негативном отношении к тому, что сканеры
используются не по назначению, которое предполагали вы при создании этих
удивительных аппаратов, но выслушайте, пожалуйста, мои контрдоводы.
Вздохнув, академик Найдёнов изобразил готовность слушать.
- Нельзя отрицать того факта, - с напором начал командарм, - что наши
потенциальные противники (я имею в виду прежде всего фундаменталистов и
Североафриканский блок) сумели завладеть чертежами и запустили сканеры в
серийное производство даже раньше нас. Вы помните, конечно, дело
Фигурнова? По данным уже нашей разведки, лаборатории военно-промышленного
комплекса Североафриканского блока работают над изучением возможности
создания на базе ваших сканеров принципиально нового вида вооружений. На
это выделяются поистине сумасшедшие суммы в рублях и долларах. И всё - в
обход Конвенции семьдесят девятого года. Вот, Павел Савельевич, пример
того, как могут быть использованы выдающиеся открытия и изобретения,
попади они в нечистые руки.
Знаменитый физик помрачнел.
- Я понимаю, - пробормотал он, теребя бородку.
- Мы, конечно, предпримем все необходимые меры, обратимся к Генеральному
секретарю Союза Народов; воспользуемся авторитетом нашей державы, наконец.
Мы остановим эти разработки, но согласитесь, Павел Савельевич, нам нужны
ваши сканеры на боевом дежурстве хотя бы для того, чтобы вовремя засечь
проведение тех или иных испытаний в данной области. В ином случае мы можем
оказаться перед лицом более серьёзной угрозы, нежели внезапная ядерная
бомбардировка.
- Я понимаю, - повторил Павел Савельевич; он чуть покраснел. - Чтобы
сказать мне это, вы и пришли?
- Нет-нет. Понимаете, Павел Савельевич, события приняли совершенно
неожиданный поворот, - знаменитый физик вздрогнул. - Сканеры - та их
часть, которая находится на круглосуточном боевом дежурстве -
зарегистрировали очень странное возмущение хронополя. Операторы
утверждают, что подобные характеристики не могут быть результатом
каких-либо испытаний. Но так как в теории наши операторы не слишком
сильны, то сами они не способны объяснить причины и физическую сущность
явления.
Павел Савельевич положил себе в чашку взбитых сливок и пригубил успевший
остыть кофе.
- Я пришел сюда, - переведя дух, продолжил командарм, - чтобы просить вас
сформировать группу из сотрудников вашей кафедры. Я также рассчитываю на
то, что вы согласитесь лично возглавить эту группу. Только с вашей
помощью, Павел Савельевич, мы сумеем разрешить эту проблему.
- Сколько у меня времени? - быстро осведомился знаменитый физик.
- Мне бы не хотелось вас торопить, Павел Савельевич, - отвечал командарм.
- Но чем раньше, тем лучше... Хотя время ещё есть.
Командарм ошибался. Ни у него, ни у знаменитого физика, ни у родного им
мира времени уже не осталось...
ПОНЕДЕЛЬНИК ВТОРОЙ
"Невозможно описать, что ощущаешь, путешествуя во времени".
Л. Спрэг де Камп
11 мая 1992 года (год Обезьяны)
Светлая Сторона Времени
Вячеслав Красев направлялся, поддерживаемый Нормалью, далеко в сторону от
основного вектора реальности, в которой привык жить и жил последние девять
лет биологического времени в новом для себя амплуа модного писателя.
Да, девять лет из двадцать семи, отмеренных маленьким (меньше макового
зернышка) органом, приобретённым им вместе с нормализацией подсознания,
вторым сердцем и дополнительной парой надпочечников, организующих особый
обмен веществ для организма, способного свободно перемещаться во времени.
Этот крошечный потаённый орган следил за бегом секунд с изумительной
точностью, определяя продолжительность его собственного, теперь уже
независимого, движения по векторам четвёртого измерения. Только Вячеславу
и ещё одному человеку в целой Вселенной был дарован этот уникальный
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг