Вера не стала искать под обломками ключ от наручников, все еще
приковывающих Бабаева к трубе. Подсвечивая себе фонариком, она
воспользовалась отмычкой из шпионского набора.
- Ты можешь двигаться сам?
Игорь снова кивнул. Он медленно поднялся с пола, который заливала грязная
вода. Вере не понравилось, как он двигается. Она понимала, что отсюда, из
разрушенного города, нужно убираться как можно быстрее: то, что Петерсити
кто-то из враждующих сторон подверг ядерной атаке, не вызывало сомнений, а
радиация, заметим, наиболее страшна именно в первые часы после взрыва.
Повелевай Верой рацио, самым правильным для нее было бы бросить Бабаева
здесь, но она твердо собиралась спасти его, иначе теряло смысл все
остальное.
Это было действительно очень трудно, но они сумели выбраться из подвала,
ориентируясь по сквозняку. Несколько раз пришлось лечь и пробираться
вперед ползком, обдирая живот, грудь и локти, под готовыми в любой момент
осесть плитами перекрытий. Игорек все еще не пришел в себя, и Вере
приходилось думать за двоих. Но они все-таки выбрались наружу, в город, и
хотя здесь было ненамного светлее: небо закрыла черная туча от поднятой
высоко вверх горячей пыли; и дул режущий ветер, унося в сторону
гигантского пожарища мегатонны кислорода - здесь было свободно, и можно
было идти, двигаться прочь от этого кошмара безумной и совершенно
бессмысленной конфронтации, уничтожившей целый мир.
И они уходили.
В развалинах зоны средних разрушений на них напало чудовище. Выскочило,
оскалив зубастую пасть - стремительное в желании насытиться, испробовать
свежей крови, существо ростом с человека на двух птичьих лапах с
атрофировавшимися передними. Выскочило, сбило Веру с ног, и спасла девушку
только ее быстрая реакция (еще раз спасибо тебе, ненавистная школа!), она
рывком откатилась в сторону, и чудовище промахнулось, подарив Найденовой
еще несколько секунд. И этих секунд ей хватило, чтобы издать горлом
пронзительный и неприятный каркающий звук, после чего чудовище замерло,
мотнуло плоской головой и скрылось в развалинах.
- Что это было? - спросил с земли Игорь: чудовище при нападении задело его
хвостом, и теперь он лежал, скорчившись, прижав искалеченную пытками
правую руку к животу, но взгляд его на чумазом и осунувшемся лице был
более осмысленным, чем минуту назад.
- Наши подопечные из зверинца, - пояснила Вера, вставая на ноги. -
Биологическое оружие Империи.
Игорек тоже попытался встать, но осел от внезапно острой боли в измученном
теле, и Вере пришлось помочь ему.
- Надо идти.
А потом их окликнул Азеф.
Найденова даже не сразу признала его. Он выглядел намного приличнее и
совсем не производил впечатление недалекого, но исполнительного служаки,
каким казался совсем недавно. Не было на нем и вечного замызганного
халата. И вообще, необычно он выглядел для человека, который, по идее,
должен только что выбраться из-под развалин рухнувшего дома. Был он в
военного покроя костюме цвета хаки и высоких шнурованных ботинках;
энергично направлялся наперерез Игорю с Верой и осторожно нес в руках
некий цилиндрический предмет. И Бабаев прежде всего вспомнил его, этого
предмета, назначение, а когда следом всплыло и название, он вспомнил все
остальное. И немедленно закричал на Веру, быстрым движением зарядившую
свою мелкокалиберную игрушку с очевидной целью пустить ее в ход:
- Нельзя! Это наш, наш, это свой!
В цилиндрическом предмете Игорь Бабаев опознал стандартный
твердокристаллический накопитель с общим объемом памяти на шестьсот сорок
терабайт, а в самом Азефе - того самого полковника Корпуса, с которым он
впервые повстречался в коридорах сектора "Коррекция-38". И хотя помнил
Игорь, что ничего хорошего для него полковник этот не сделал, а скорее
наоборот - подтолкнул, стал причиной многих бед, но он был единственным
по-настоящему близким человеком в этих зыбких реальностях, переполненных
ложью и ненавистью...
Вера однако подняла свой одноразовый ручку ствол на уровень глаз и
прицелилась.
- Ты уверен? - спросила она.
- Уверен, - сглотнув, отвечал Бабаев, опершись ей на плечо.
Так они и стояли, вдвоем, дожидаясь, пока Азеф, полковник Корпуса, не
подойдет вплотную. А потом он поставил накопитель на землю, выпрямился и
сказал, обращаясь к Игорю:
- Здравствуй, товарищ лейтенант. Вот мы и встретились.
2 октября 1967 года (год Овцы)
Основной вектор реальности ISTB-01.14.S
По ночам тварь отлеживалась в норе - закутке, образованном двумя стенами:
выгоревшего изнутри дома и приземистого гаража при нем. Ночью тварь не
могла охотиться: она впадала в оцепенение, что присуще всем рептилиям в
холодное время суток.
По науке тварь называлась дейнонихом (Deinonychus antirrhopus), но,
конечно же, не подозревала об этом. Ростом тварь была со среднего
человека. Длинный прямой и жесткий хвост позволял ей легко балансировать
на двух задних мускулистых конечностях при стремительном всесокрушающем
броске. Еще на каждой лапе у твари имелось по изогнутому и прочному, как
сталь, когтю. Тактика твари состояла в том, чтобы напасть из засады на
ничего не ведающую жертву, сбить ее коротким мощным ударом на землю,
мгновенно изодрать своими отставленными когтями на трепыхающиеся, пахнущие
горячей сладкой кровью куски. Стратегия твари основывалась на простейшем
принципе: жить и выживать. В этом смысле дейноних являлся одним из
наиболее приспособленных к выживанию хищников, когда-либо обитавших на
Земле. В IS-реальностях его популяции не пережили мелового периода, но на
Древе Времени много иных миров.
По утрам, перед самым восходом, тварь выползала, сонно переставляя лапы,
из своего убежища и забиралась на сорванный ударной волной лист дюраля,
после чего на несколько часов замирала, всем телом впитывая тепло нового
дня. В этот момент она была очень уязвима, но другие хищники, в силах
которых вполне было бы противостоять дейнониху или даже закусить им на
завтрак, относились к тому же подклассу архозавров и в освоении этого
холодного для них мира испытывали схожие трудности. Еще одну реальную
опасность для твари представлял собой человек - известное коварством, не
боящееся ночного холода, умелое в выслеживании, хитроумное и беспощадное
существо. Однако люди этого мира были заняты своими премудрыми делами,
легко подставлялись и до сих пор они казались дейнониху простой, но нежной
и вкусной добычей.
Тепло дня насыщало тело твари энергией, она поднималась с места и
толкаемая вперед никогда не утихающим чувством голода, отправлялась на
охоту. Совершая ежедневный обход своей территории, помеченной пахучей
слизью, дабы отпугнуть конкурентов, тварь выбирала новое место для засады,
пряталась и начинала ждать. Ждать тварь могла долго, и хотя порой ей
приходилось возвращаться в нору ни с чем, терпение твари окупалось. Среди
хлама и развалин появлялась вдруг прямая фигурка на двух ногах и с двумя
руками, воспринимаемая и знакомая твари по целому ряду признаков: по
характерному запаху, по характерному свечению в инфракрасном диапазоне, по
характерным телодвижениям.
После этого следовал стремительный прыжок, и как результат - упоение
сытного обеда.
Человек был здесь легкой добычей. Может быть, он и успевал заметить
хищника, но уже в самый последний момент, когда предпринимать что-либо во
спасение было поздно. Не имелось причин для дейнониха беспокоиться и на
этот раз. Единственное отличие, выделявшее шествующую сегодня по руинам
фигуру от всех остальных, состояло в несколько необычном спектре теплового
излучения. Но это не насторожило тварь - привычка условного рефлекса
оказалась сильнее.
Тварь изготовилась к броску.
Человек приближался. При ходьбе он оглядывался вокруг, но как-то
рассеянно, словно его не особенно интересовал окружающий пейзаж, словно он
был ему хорошо знаком, и вид развалин представлялся для него чем-то
привычным, вполне естественным. На ходу этот человек что-то непринужденно
насвистывал. Тварь, резко оттолкнувшись задними лапами, наклонив корпус и
раскрыв зубастую в пене пасть, рванулась к нему. Подобно живой торпеде она
в мгновение преодолела разделявшее их расстояние, и ее атака как всегда
должна была завершиться успехом, если бы не досадный и совершенно
необъяснимый промах. Дейноних промахнулся. Врезался с ходу плоской
крокодильей мордой в торчащую из земли балку и еще по инерции проскреб два
раза изогнутыми страшными когтями по вздутому асфальту сохранившегося
участка тротуара.
Тварь не могла промахнуться. Но промахнулась, потому что за долю секунды
до столкновения человек, застывший в удивлении, исчез. Чтобы еще через
мгновение появиться в другом месте, в десятке метров от прежнего положения.
Человек засмеялся. Громко. И тварь услышала, развернулась на смех.
Возможно, ее удивила необычная скорость реакции человеческого существа, но
среднее арифметическое опыта подсказывало, что не все потеряно и можно
попробовать еще раз. Однако и во второй раз человек умудрился уйти от
клацнувшей пасти, и тварь промахнулась снова.
На секунду она замерла, принюхиваясь и оценивая обстановку. Добыча
оказалась проворнее, чем все прежние представители человеческого рода до
нее. Но это вовсе не означало, что она неуязвима. В конце концов она
устанет и допустит ошибку. Это соображение побудило тварь испытать
охотничье счастье в третий раз.
Однако человеку уже надоела игра в кошки-мышки. Улыбка исчезла с его лица,
он вскинул в направлении дейнониха руку, и тварь не успела закончить
третий бросок. Невидимый глазу сгусток энергии сорвался с выставленного
указательного пальца человека, и тварь взорвалась, в один момент
превратившись в кровавый пар.
- Так и только так, - пробормотал человек.
И, брезгливо поморщившись, вытер пальцы о штанину. Он повернулся, чтобы
продолжить свой прерванный путь по разрушенному городу, и тут пуля,
выпущенная из развалин, пробила ему череп чуть выше затылка.
Двое, внимательно-настороженные, появились из-за осыпающейся стены здания,
ступая по осколкам битого и оплавленного невыносимым жаром стекла, черным
от копоти кирпичам. Они были одеты в форму защитного цвета без знаков
различия, уверенно сжимали в руках полуавтоматические винтовки с длинными
стволами - эти двое приблизились к только что убитому ими человеку.
- А ты, Иванко, молодец, - похвалил старший по виду своего более молодого
спутника. - Метко стреляешь.
Сказав так, он привычным движением руки вытянул из нагрудного кармана
портативный дозиметр. Всмотрелся в показания на цифровом индикаторе,
нахмурился. Молодой, отмеченный болезненной сыпью на лице, польщенно
кашлянул.
- Кто он хоть был? - спросил юношеским ломким баском. - Имперец или...
этот... как его... осчастливливатель?
- Не знаю, не знаю, - покачал старший обмотанной грязноватым бинтом
головой. - Видел, как он с жабой расправился?
Иванко кивнул.
- Вот... А имперец бы ее голосом отогнал, альтруист - бегом бы пустился.
Потому, брат Иванко, перед нами не имперец, и уж никак не альтруист. Это
тот гость, которого Седой дожидается - точно! И повезло нам, что ты не
промахнулся.
- А я думал, это так - придурь Седого, - признался Иванко.
- Как же, думал он, - помрачнел старший, сплюнул и приказал: - Давай бери
его, чего стоишь? За ноги бери, за ноги...
Они подхватили мертвое тело: Иванко взялся за ноги, старший, покряхтев,
под мышки.
Нести было далековато: километра три с половиной, да к тому же и по сильно
пересеченной местности. Потому эти двое совершенно выбились из сил, прежде
чем доволокли убитого до штаба гражданской обороны.
Был это железобетонный бункер, оснащенный по последнему слову техники, -
совершенно автономная система со своей собственной энергоустановкой,
своими линиями коммуникаций, своим собственным арсеналом и даже
собственной прозекторской. Именно в это последнее из упомянутых
специальных помещений и приказал доставить убитого Седой, известный нам
как полковник Корпуса по имени Игорь Валентинович, как полевой разведчик
Гвардии Пресветлой Империи по имени Азеф, как маленький ничем не
примечательный инженер из Петербурга по имени Максим, а теперь - как один
из членов Директората Гражданской Обороны Петерсити. Двое вызвали Седого
по внутренней связи штаба.
- Кажется, мы прихлопнули вашего гостя, господин директор, - доложил
старший.
- Волоките его в прозекторскую, - распорядился Седой. - Я подойду.
Он действительно появился очень скоро, одетый легко (в бункере не все было
ладно с кондиционированием) в безрукавку и шорты, на груди - серебряный
медальон.
Двое, поднатужившись, взвалили тело на столик-каталку, и Седой, кивком
поприветствовав их, подошел, чтобы посмотреть. И сразу отпрянул, потому
что мертвое тело под ярким светом люминесцентных ламп вдруг утратило свою
вещественность, тая, обесцвечиваясь вместе с одеждой. У Иванко отвисла
челюсть. Старший с повязкой на голове ловко перехватил свою винтовку с
плеча на ладонь под ложе ствола. А сквозь истончающиеся на глазах
очертания мертвеца проступили новые контуры того же самого человека, но
живого, дышащего, и это второе его воплощение обретало плотность,
материальную зримость.
Наконец фантастическая метаморфоза, происходившая на глазах троих
оборонщиков, завершилась, и, улыбаясь, живой и здоровый, человек сел на
каталке.
- Вот я тебя и нашел, - такими были его первые слова.
Седой при звуках его голоса вздрогнул, быстро взглянул на двоих ничего не
понимающих подчиненных.
- Отпусти их, - велел незнакомец. - Они тебе не помогут.
- Господин директор... - начал старший, одновременно передергивая затвор
винтовки, но директор тут же остановил его:
- Вы свободны, ребята. Вы свободны.
- Но...
- Молчать! Я вас отпускаю. Выполняйте приказ!
Бойцы подчинились. Они ушли из прозекторской, шаркая ботинками по чистому
кафелю и озабоченно оглядываясь.
Незнакомец встал с каталки и, все так же улыбаясь, рассматривая, обошел
Седого.
- Здравствуй, Максим, - приветствовал он. - Отыскать тебя, скажем, было
непросто. Но я все-таки отыскал.
- Я ждал тебя, - судорожно сглотнув, заявил Максим ("...не просто сильные,
а сверхсильные мира сего").
- Ну, коли ждал, то давай тогда познакомимся, - насмешливо предложил
незнакомец. - Тебя я знаю. И знаю очень хорошо. А кто такой я?.. Помнишь
тот анекдот, что Маркс и Энгельс - это два разных человека, а Слава КПСС -
вообще не человек?.. Называй меня Славой. Это мое настоящее имя, и в
сущности, я тоже давно уже не человек.
- Что тебе от меня нужно?
- Ха! А разве ты еще не понял? - Слава прищурился и начал перечислять,
загибая пальцы: - Дворцовая, Площадь Мужества, Озерки, Девяткино.
Продолжим список?
Максим побледнел. Черты лица его болезненно заострились. Но ответить он
ничего не успел. В центре прозекторской взлетел сноп золотистых искр, и в
пространство вывалился третий.
- Ты - здесь?! - в голосе Славы прозвучала открытая растерянность. - Так
быстро?!
Максим обернулся и оторопел: третий в точности походил на "сверхсильного".
Как единоутробный брат-близнец. Только вид он имел более встрепанный и
одет был в серебристый костюм странного покроя.
- Не ожидал, что успею? - переспросил новый персонаж у своего двойника с
очень похожей улыбкой на губах.
- Да-а, - протянул Слава. - Не ожидал, брат Красев, я от тебя такой прыти.
Ты ведь всегда казался таким... неповоротливым. Как, впрочем, любая
порядочная совесть.
- Но, как видишь, сегодня я успел.
- Поздравляю. И что ты собираешься делать?
- Я? - брат Красев искренне удивился. - Я - ничего не собираюсь. Что
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг