Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
крышу   покрыл.  Старику  сани  справил.  Лентяя  усовестил.  Юнцов  к  делу
приставил.
     Зазолотел  гвоздь!  Со  шляпки  начал  -  до  середины  дошел.  Счастье
весельем  в  новый  дом  заглянуло,  дружбой  людской зацвело. Не нахвалится
народ  на  Тихона. До того дело дошло - его, неженатика, по батюшке величать
начали, на миру выкликать. А гвоздь день ото дня пуще горит.
     - Теперь,  - говорит кузнец, - только жениться - не ошибиться. Без огня
в избе светло будет.
     - А какую-чью ты ему дочь присоветуешь, чтобы ошибки не было?
     - Ровню.
     - А кто ровня?
     - Моя Дунька, - говорит кузнец.
     - Ах  ты,  чумазый  мошенник!  -  взъелась  вдова. - Эта кикимора - ему
ровня?  Немытая,  нечесаная,  к  делу  не  приученная?  Она  ему ровня? Ему,
маковому  цвету,  золотым рукам, богатырским плечам, налитому телу? Да разве
это дело? Слыхано ли, чтобы орел галку замуж брал?
     - А кто, вдова, его орлом сделал?
     - Как кто? Гвоздь!
     - А кто гвоздь ему подсобил сковать?.. Кто?
     Тут  вдова  вспомнила все, и совесть в ней заговорила. Совесть говорит,
и  любовь  материнская  свой  голос  подает. Жалко ей на этакой неумехе сына
женить.
     Жалость  в  левое  ухо  нашептывает  вдове:  "Не губи сына, не губи". А
совесть  в  правое  ухо  свое  твердит:  "Без  матери  Кузнецова дочь росла,
неряхой-непряхой  выросла.  Он  твоего  сына  пожалел,  как тебе его дочь не
приголубить!"
     - Вот  что,  кузнец,  -  говорит  вдова.  -  С  первым  снегом  Тиша на
заработки  повезет  дружков-товарищей,  которым  он  не  два, не три десятка
золотых  гвоздей  вбил.  Пусть  тогда  твоя  Дуня ко мне приходит. Да скажи,
чтобы она мне ни в чем не перечила.
     Выпал  первый снег. Повез Тихон дружков-товарищей на заработки - гвозди
золотить. Явилась Дунька ко вдове.
     - Слыхала я, Дуняша, будто тебе охота моему сыну приглянуться.
     - Уж  так  охота,  тетенька,  так  охота!  - заливается черномазая Дуня
слезами  и  грязь по лицу размазывает. - Себя бы наизнанку вывернула, только
бы он с глаз долой не прогонял.
     - Ну,  коли  так,  будем  стараться.  Я ведь, Дунюшка, как и твой отец,
колдую, когда придется.
     Сказала так вдова и подала Дуне веретешко:
     - Неказистое  оно,  Дуня,  а силу большую в себе прячет. Дед мой как-то
бабу-ягу  в  лесу  поймал,  порешить  хотел. А она от него этим веретешечком
откупилась. Сильное веретено.
     - А  в  чем  его  сила,  тетенька?  -  спрашивает Дуня и на веретешечко
косится.
     Вдова на это и отвечает ей:
     - Если  этим  веретешечком  спрясть  нитку  тонкую  да  долгую, то кого
хочешь этой ниткой к себе привязать можно.
     Тут Дуня повеселела - и хвать веретено:
     - Давай, тетенька, я прясть буду.
     - Что   ты!   Разве  такими  руками  немытыми  да  с  такими  волосьями
нечесаными  можно  пряжу  начинать?  Беги  домой,  умойся, оденься, в баньке
выпарься, тогда и прясть будешь.
     Сбегала  Дуня домой, умылась, оделась, выпарилась - и красавицей пришла
к вдове.
     Вдова чуть с лавки не упала - и ну обнимать да целовать Дуню:
     - Скажи на милость, какая ты! Давай прясть.
     Села  Дуня прясть, а веретешечко не вертится, нитка не крутится, куделя
бугром-комом тянется, а слезы как жемчуга катятся.
     - Ничего,  ничего,  Дунюшка.  Так ли мой Тиша ковать учился, так ли лес
рубил, так ли хомут зарабатывал... Пряди!
     День прядет, два прядет. На третий день нитка получаться стала.
     - Гляди, тетенька. Теперь привяжу.
     А вдова посмотрела на гвоздь, ухмыльнулась чему-то да и говорит:
     - Такой  ниткой  не  привяжешь.  Из такой нитки только мешковину ткать.
Доходи до дела.
     - А когда я, тетенька, до дела дойду?
     - А тогда дойдешь, как веретешечко золотеть начнет.
     Принялась  Дуня  опять за работу. Моток за мотком прядет, а веретешечко
как  было,  так и есть. За окном уж морозы трещат, метели метут, а веретешко
не золотеет.
     Испряла Дуня всю куделю и залилась слезами.
     Вдова к ней:
     - Не  горюй,  милая дочь. Веретешечко-то, видно, не лучше гвоздя. Мало,
значит, ему одних ниток. Холста требует. Давай ткать.
     - Что ты, тетенька! Нитки изоткем, чем тогда я Тишу к себе привяжу.
     А вдова ей в ответ:
     - Нитка в мотке - нитка, а в холсте - сила.
     К  весне  Дуня  изоткала  все нитки. Много холста получилось. Только не
знает Дуня, как с холстом быть.
     - Рубаху,  Дунюшка,  надо  из  холста  сшить. Как наденет рубаху, так и
твой.
     Принялась  Дуня  за  новое  ремесло.  Где  вдова ей подскажет, где сама
догадается.
     На  славу  рубаха  сшилась,  только  глаз остановить не на чем: холст и
холст.  Не  стала  тут  Дуня  совет  с  вдовой держать - сама придумала, как
рубаху  изукрасить.  Накупила  шелку-бисеру,  серебра-золота  -  и ну рубаху
расшивать-вышивать.  Не  руки, не разум, а сама любовь по рукавам, по вороту
жаркий   узор   выводила.   Маком   цветет   он.  Золотом  светит.  Серебром
отсвечивает. Бисером горит.
     Глянула  вдова  на  рубаху  и чуть языка не лишилась. Глаза ломит узор,
сердце щемит.
     "Непременно веретешко позолотеть должно!"
     Схватила она веретешко да тайно к кузнецу прибежала:
     - Сказывай,  разлюбезный  мой  сват,  черномазый  ты  мой мошенник, чем
гвоздь золотил?
     - А тебе зачем?
     - Веретешко позолотить надо.
     - Аль и моя до дела дошла?
     - Да приди погляди, какой узор она вышила. Царевича ослепить можно.
     Кузнец открыл сундук, вынул снадобье и давай золотить веретено.
     - Да  ты не жалей позолоты, хитрец. От конца до конца золоти. Стоит она
того, - говорит вдова и кузнеца торопит: охота скорее Дуню порадовать.
     Позолотили  веретешко  и  оба,  как  молоденькие,  вприпрыжку да вскачь
рубаху глядеть побежали.
     Прибежали  ко  вдовьему дому, глядят, ворота полые, во дворе Тишин конь
стоит.  Вошли  в избу, а в избе Тихон в новой рубахе красуется и с Дуни глаз
не  сводит.  Тут  вытянул  кузнец  из стены золотой гвоздь, вынула из рукава
вдова золотое веретено, да и обручили ими жениха с невестой.
     Народищу,  дружков-товарищей  -  полон  двор.  Все сбежались. Всем любо
Тихоново  счастье видеть... Потому что он никого золотыми гвоздями не обошел
и  Кузнецову  хитрую  позолоту  трудовой  правдой  повернул.  Для  всех. Для
каждого.  Ни  от  кого не скрыл. Приходи и бери! Вбивай свой золотой гвоздь,
если руки есть...


                              РУКАВИЦЫ И ТОПОР

     Умер  старик и оставил сыновьям наследство: старшему - избу, среднему -
корову, а младшему - рукавицы и топор.
     Стал  старший  сын  своим  домом  жить,  средний - молоком торговать, а
младший - топором хлеб-соль добывать да песни распевать.
     Много  ли,  мало  ли лет прошло, только покосилась у нерадивого хозяина
изба,  убавила  молоко  корова  у  ленивого коровника, а рукавицы да топор у
радивого  мастера  -  хоть  весла тесать, хоть рамы вязать. Города возводят,
мосты  наводят, плотины ладят, мельницы ставят. Младший сын свой дом срубил,
свою корову купил.
     - Не  иначе  как  у  него  заколдованный  саморубный  топор,  - говорит
старший брат среднему, - давай утащим.
     Утащили  братья  топор  и  велели  ему  весла тесать, рамы вязать, дома
возводить, мосты наводить. А топор ни с места.
     - Видно,  не  в  одном  топоре  сила,  - сказал средний брат. - Давай и
рукавицы утянем:
     Утянули рукавицы. Опять ничем-ничего.
     А  младший  брат,  мастер,  новый  топор да новые рукавицы купил. Снова
стал работать да песенку свою петь. Так поет - только щепки летят.
     - Выходит, в песне сила, - решили братья. - Давай песню переймем.
     Стали братову песню перенимать.
     А  песня  хоть  и  проста была, да загвоздиста. Пелось в ней, как остер
топор,  да  не  в  нем сила. Сказывалось в ней, как на умелых руках холщовые
рукавицы  трудовой мошной обертываются. Пускай в них денег не густо, зато не
бывает   пусто.   Каждый   день  новая  копеечка  появляется,  когда  мастер
старается.
     Переняли братья песню. Сердцем ее поняли, и хорошо у них дело пошло.
     Тоже  мастерами  стали.  Веселые  песни распевать начали. В три голоса.
Артельно.
     Про  топор  с  рукавицами  в  песне поют, а руки славят, на верный путь
добрых людей песней ставят.
     Далеко  нынче  топор  пошел.  Встретишь  и  не  узнаешь.  В  хитроумные
механизмы  вышел.  Голыми руками не ухватишь. Рукавицы нужны. Да не тяп-ляп.
Не  домотканые.  Фабричного  качества, ученого ткачества, грамотного покроя,
образованного шитья.
     Вот оно, как дело-то теперь повертывается. Ясно?
     Коли  ясно  -  тогда  ставь точку на эту строчку, переворачивай листок,
давай свисток и дальше поедем. В новую сказку.


                                 ТАЙНА ЦЕНЫ

     У  дедушки  Гордея  легкая работа была. Он из раковин пуговицы высекал.
При  дедушке  дотошный паренек-сирота Сергунька за родного внука жил. Все-то
ему  знать надо, до сути дойти. Как-то понадобилось Сергуньке обутки, одежку
справить. Вырос из старого и к тому же поизносил. Гордей и говорит ему:
     - Пойдем,  Сергунька,  на  берег  -  хорошие  обутки,  пригожую  одежку
искать.
     - А разве ее на берегу ищут? - спрашивает Сергунька.
     - Пойдем, внук, увидим.
     Пришли.
     - Гляди,  внук,  сколько  сапожонок,  рубашонок,  портков,  картузов на
берег  волны  выбросили.  Знай  собирай  в  мешок, - говорит дед Гордей и не
смеется.
     - Да это же раковины, дедушка. Как их наденешь?
     - А ты, внук, знай собирай. Дома разберемся.
     Набрали  они  по  мешку раковин, пришли домой, выварили их, пообчистили
как  надо  и  за  работу принялись. Пуговки высекать стали. Гордей высекает,
Сергунька  зачищает.  Дед  дырочки в пуговичках сверлит, а внук их по дюжине
на  листки  пришивает.  Весело  дело  идет.  Много  дюжин  наделали. Хорошие
пуговички  получились. Крупные, с радужным отливом. В город поехали, в лавку
сдали,  расчет  получили. Хватило расчета на сапоги и на картуз, на рубаху и
на  штаники, да еще на чай-сахар, белый хлеб осталось и новые сверла купили.
Довольнешенек дед. Посмеивается, трубочкой попыхивает.
     - Гляди, Сергунька, сколько мы всякого добра из раковин добыли!
     Задумался дотошный Сергунька, деда спрашивает:
     - Как  же  это так получилось, что даровые раковины стоить стали? Новым
картузом  обернулись,  кумачовой  рубахой,  плисовыми  портками, сапогами со
скрипом?
     - Цена в них вошла, - говорит на это дед.
     - А когда она в них вошла, дедушка?
     - Не ведаю.
     - Может быть, при высечке?
     - Знал  бы,  так  сказал,  - хитрит дед. Хочется ему, чтобы внук сам до
сути дошел.
     А внук свое:
     - Может быть, при сверловке, дедушка?
     А тот опять хитрит:
     - Не  ведаю.  Тайная  это  сила для меня. Давно на берег хожу - даровые
раковины  ношу,  а  отчего они стоить начинают, когда в них цена входит, ума
не  приложу. Сходи-ка ты к гончару-кувшиннику. Может быть, у него выведаешь,
когда тайная сила цены в даровую глину входит.
     Пришел  Сергунька  к  гончару-кувшиннику. Видит: гончар даровую глину в
горе  копает, с песком ее мнет и водой разбавляет. Квасит. Сергунька глаз не
спускает. Смотрит, когда в даровую глину цена войдет.
     Кувшинник  тем  часом бросил комок мятой глины на кружало, завертел его
и  принялся  кувшин  выкруживать.  Выкружил  кувшин, взял другой комок мятой
глины,  вытянул  его,  выгнул  лебяжьей  шеей  и на кувшин ручкой приставил.
Потом  достал  резец-палочку  и  принялся изукрашивать кувшин. Изукрасил его
цветами-розами,  заморскими  птицами, виноградом-смородиной, потом раскрасил
это все и обжигать стал.
     Обжег  кувшинник  кувшин,  вынул  из  печи.  Сергунька  даже попятился,
загляделся  на  синих  птиц  с  изморозью,  на  золотой виноград с чернетью.
Незнаемой  цены  кувшин.  А  когда  в него цена вошла, этого он не увидел, и
кувшинник толком сказать не может.
     - То  ли,  - говорит, - на кружале, то ли, - говорит, - в печи. А может
быть,  она  от  резца-палочки.  Сходи-ка  лучше,  парень, к лодочнику. Он из
дерева ценные лодки выдалбливает. Там, может, виднее будет.
     Тоже  хитер  был дедушкин однокашник. Хотел, чтобы Сергунька сам хитрую
тайну цены понял.
     Пришел  Сергунька  к  лодочнику в тайгу. Лодочник в два обхвата даровое
дерево  валит.  Отпилил  сколько  надо,  долбить  лодку  принялся. Выдолбил,
обтесал,  распарил,  бока  распорками развел. Развернулась лодка. Нос, корма
поднялись - цену лодке прибавили.
     Смекать  Сергунька  начал, как и чем лодочник в дерево цену загоняет. К
другим  глядеть  пошел. К мочальникам, что даровое липовое лыко дерут-мочат,
в мочалу треплют, а из мочалы стоящие кули ткут.
     У   берестяников   побывал,  что  из  даровой  бересты  туески-лукошки,
пестерьки-сумки для продажи вырабатывают, а до корня цены не дошел.
     И  у рыбаков побывал. Рыба тоже даровой в реке плавает, а поймай ее - в
ней  тайная сила цены объявится. И всюду так. Глядеть - замок прост, а ключа
не находится.
     К каменотесу забрел. Разговорился про ключ цены. А тот ему и говорит:
     - Пока сам работать не начнешь - ключа не найдешь.
     Очень  хотелось Сергуньке ключ цены найти. Пробовать стал камни тесать.
Не   сразу.   Сначала  подтаскивал.  Подтащит  камень-другой  и  ценить  его
начинает.  В  горе  лежал  камень  -  даровым  был. На место пришел - стоить
начал.
     Научил  его  каменотес бока у камня прямить. Для строительства не какой
попало  камень идет - мерный. Отешет Сергунька другой-третий камень. Видит -
опять в них цена прибыла.
     Фаску  научил  его  каменотес снимать. Как даст Сергунька фаску камню -
его цена чуть не вдвое вырастет.
     Ну,  а когда пузатые колонки, кудрявые капительки научился Сергунька из
камня  высекать,  тогда и спрашивать больше не стал, в чем тайная сила цены.
Сам понял. Понял и решил у дедушки побывать.
     Приходит к дедушке и говорит:
     - Я,  дедушка, каменотесом стал. Львов-тигров, даже ценных каменных див
высекаю. Яшменные пуговки тебе на пробу высек. Бери.
     Глядит дед на подарок: одна другой пуговки краше.
     - Большую  цену  за них дали бы, - говорит дед Гордей. - А в чем тайная
сила цены, выведал?
     - Нет,  дедушка,  не выведал. Сам дошел, когда работать начал. В руках,
дедушка,  тайная сила цены. В моих, в твоих, в Кувшинниковых, в лодочниковых
- в трудовых руках.
     Так  открыл  Сергей великую тайну цены, нашел ключ ко всем замкам. И на
что  ни  поглядит  теперь  -  на  дом ли, на стол ли, на узорчатую ткань, на
ржаной  хлеб,  на  радужные  пуговицы  - труд человека видит: цену всех цен,
корень всех ценностей-драгоценностей нашей земли и самой жизни.


Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг