Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     Шарып  богатырски  храпел.  Он  спал  рядом  со  мной на белом войлоке,
широко  раскинув  руки  и  ноги.  Вдруг  я  услышал легкий стон Манике. Это,
несомненно,  был  ее  стон.  Голос  девушки нельзя было спутать с голосом ее
матери   Ийс.  Мне  показалось,  что  девушка  одевается.  Потом  откинулась
занавеска, и появилась Манике. Появилась неслышно, как тень.
     Девушка  протянула,  я бы даже сказал - молитвенно воздела руки к луне,
которая  заглядывала в юрту через отверстие войлочного купола. Постояв так с
минуту, Манике, простонав, направилась к выходу из юрты.
     Мне  никогда  не  приходилось видеть больных лунатизмом, но я знал, что
такая  болезнь  существует. Мне было также известно, что будить, а того хуже
-  окликнуть  лунатика  во  время  приступа  болезни  чуть  ли не смертельно
опасно.
     Не   знаю,  какие  чувства  руководили  мной,  только  я,  надев  самое
необходимое,  последовал  за Манике. Она, по-прежнему протягивая руки, шла к
луне, стремясь оторваться от земли. Я шел за нею шагах в двадцати.
     Мы  оказались  довольно  далеко  от  аула.  Наконец она остановилась и,
будто  желая  вознестись  на луну, стала подпрыгивать. Это было хотя и очень
красиво в танцевальном смысле, но достаточно жутковато во всех остальных.
     Сами  посудите.  Ночь.  Степь.  Кругом  никого. И вдруг девица в белом,
чуть ли не в саване, стремится взлететь на луну. Зрелище не из привычных...
     И я поступил так, как, наверное, на моем месте сделал бы всякий.
     Боясь  разбудить Манике, я осторожно обнял ее, затем осторожно повернул
ее  лицо  прочь  от  луны и так же осторожно, взяв ее на руки, понес к юрте.
Она  не сопротивлялась, покорно положила свою голову на мое плечо, перестала
стонать.  Пусть  я  не  принадлежал к геркулесам, но мне вовсе не составляло
труда донести ее и уложить на свое место.
     Шарып не храпел. Мне показалось, что он лежит с открытыми глазами.
     Утром  мы  пили  чай вдвоем с Шарыпом. Его сын Сержан еще не приезжал с
выпаса.  Ийс  и  Манике  ушли  "из десятой доли" стричь наших баранов. Начав
разговор  о  том  о сем, я перевел его на Манике. На события прошлой ночи. И
Шарып не таясь рассказал все.
     Причина  болезни, оказывается, состояла в том, что Манике родилась не в
юрте,   а   в   открытой   степи.  В  большое  полнолуние.  И  луна  увидела
новорожденную   первой.  Раньше  матери.  А  те,  кого  луна  видит  первой,
становятся  ее  детьми,  которые  рано или поздно должны подняться на небо и
стать  там  звездами.  Поэтому  Манике  никто  не  берет  замуж, и это Шарып
находил  вполне  логичным.  Зачем,  в  самом деле, платить выкуп за девушку,
которая  принадлежит  луне,  ночью  покидает  юрту  и  на  глазах всего аула
просится на небо, к своей матери?!
     А  так  как  никто  не  знал,  в каком возрасте дочь луны вознесется на
небо, то Шарып променял годовалого жеребенка на швейную машину.
     - Не  должен  отец  кормить сто годов свою дочь. Пусть сама кормится, -
сказал он. - Луна может ее старухой взять. Бывает и так.
     Насколько  было  в  моих силах, я попытался доказать Шарыпу, что Манике
больна  лунатизмом,  что  эта  болезнь  излечима  и  что  ее  нужно свезти к
русскому доктору. Но Шарып сказал на это:
     - Хочешь - лечи. Вези с собой. Даром отдам!
     Я  не  поддержал  этого  предложения,  хотя  и слыхал, что Манике можно
вылечить  домашними  средствами. Просто внушить ей путем хорошей беседы, что
все это чепуха.
     В  полдень,  на время жары, вернулась Манике, и мы продолжили начатый с
ее  отцом  разговор.  Выяснилось  нечто  невероятное. Манике была убеждена в
своем  назначении стать звездой, и она даже знала свое место на небе, обещая
мне показать его после захода солнца.
     Девушке  до  того  заморочили  голову  и она так ясно представляла свое
будущее,  что  ее  ни  капли  не  огорчало  настоящее.  Она  была совершенно
равнодушна,  когда подруги мечтали о земной жизни. Манике даже находила, что
звездой  быть  лучше,  нежели  женой  неизвестного  и,  может  быть, старого
человека.
     - Кто  купит,  тому  и  продадут.  А  вдруг  дурак  купит?  Или больной
человек? Плохо! Ой как плохо!
     По  ее мнению, оказаться звездой было нехорошо только в одном отношении
-  можно  погаснуть,  если  чем-нибудь  прогневишь мать-луну. Оказывается, в
этом  случае луна сбрасывает провинившуюся звезду с неба и та, превратившись
в камень, сгорая, падает обратно на землю.
     - Видал, наверно, как звезды падают?
     - Видел,  -  совершенно  серьезно  сказал  я и так же серьезно принялся
слушать дальше.
     Манике  надеялась  выйти  замуж  на  небе,  потому  что  у  луны есть и
сыновья.  Это  желтые  звезды.  А синие - это дочери. Но далее разъяснилось:
если  девушка, дочь луны, побывала замужем на земле или даже обманула луну в
безлунную  или в облачную ночь и встречалась с мужчиной, то ей уже не бывать
замужем в небесах.
     Как  ни  нелепа  была вся эта история с луной и ее детьми, все же такое
мог придумать только поэт, даже если он не ведал грамоты.
     Теперь  мне  хотелось  узнать, помнила ли Манике, как я ее нес минувшей
ночью.
     - Конечно, - сказала она, - только проснуться не могла.
     А  затем  предупредила,  чтобы  в  следующий  раз  я нес ее не так, как
вчера.  Потому  что когда несешь человека или барана, не прижимая его плотно
к  себе,  то  ноги  и  руки  устают  больше.  И Манике показала мне, как это
делается, взяв меня в охапку, пробуя поднять.
     - Замуж ей надо, - сказала на это вошедшая Ийс. - Муж скоро вылечит.
     Я  уже  проверил  все  участки  Пресного  выпаса.  Оставался последний.
Рассчитавшись   с   Шарыпом   плиткой   кирпичного   чая,   подарив   Манике
"неприкосновенные",  хранимые  на  сверхслучай, шесть аршин ситца на платье,
пожелав  ей  выздороветь, я стал собираться в путь, с тем чтобы переночевать
с  пастухами  в девятом стаде и, не возвращаясь к Шарыпу, отправиться домой.
Да и, признаться, хотелось уехать от всего этого...
     Шарып меня всячески задерживал:
     - Поедешь  завтра. Сегодня плохой день. Птицы беспокоятся. Будет дождь.
Завтра тебя Сержан проводит...
     Но  я  настоял  на  своем.  Отпив  вечерний чай, пожелав Манике еще раз
здоровья   и   счастья,   снова  посоветовав  Шарыпу  показать  ее  доктору,
отправился в путь.
     Девятый  участок был самый дальний и самый большой. Там паслось до пяти
тысяч  наших  овец.  Надеясь  на быстрые ноги своего полукровного орловца, я
хотел добраться к сумеркам.
     Отдохнувший  конь, вдоволь нарезвившийся в табунах мелкорослых покорных
лошадок,  шел  крупной  рысью.  А  я,  довольный  своим близким возвращением
домой,   думал   о  Бату,  который,  конечно,  приготовил  тысячу  маленьких
сюрпризов  к  моему  приезду.  Потом я думал о Манике и о том, как много еще
предстоит   работы  учителям,  докторам,  которые  появятся  здесь.  Как  бы
посмеялась  над  своим заблуждением Манике, если бы ей показать луну хотя бы
через  хороший  бинокль!  И  бинокль для нее, может быть, стал бы и врачом и
лекарством. Ведь ее болезнь питается только самовнушением.
     Рассуждая  так,  я  потерял  направление.  Не  было ни озера справа, ни
зимовья слева, ни солнца над горизонтом.
     Чудесно помечтал!
     Я  стал  рыскать по степи. Увидишь озерцо - к нему. Прискачешь - ничего
похожего.  Покажутся  очертания  землянок  -  кинешься  туда,  а это забытый
могильник.  Его только и не хватало. А тут еще луна. Оранжевая, насмешливая,
огромная.  Больше  солнца. Так и смотрит на тебя. Будто хочет сказать: "Ага,
заблудился! Теперь мы поговорим с тобой один на один".
     Мне  почему-то  не  хотелось  смотреть  на  нее.  Я  никогда  не  любил
назойливости.  А мы с ней лицом к лицу. Я еду прямо на ее восход. Потому что
именно  оттуда  послышалось блеяние овец. Может быть, где-то там и находится
девятый участок.
     Направление  снова  оказалось  ложным.  Начались  белые  солончаки. Дно
высохшего озера. Пахло смрадом преющей тины.
     Проплутав  часа  два  и  порядком  взмылив  лошадь, я стал подумывать о
ночлеге.  А потом вспомнил совет, что в таких случаях нужно опустить поводья
и  дать  возможность  лошади  идти  самой  - и лошадь обязательно приведет к
жилью.  Так  я  и  сделал.  Но  Серый  привел  меня  к незнакомому, довольно
большому озеру. Ему хотелось пить.
     Выждав   часок,   дав  лошади  остыть,  я  напоил  ее.  Напился  и  сам
горьковатой воды. Затем снова оседлал своего коня и сказал:
     - Давай, друг, вывози!
     И  он,  понюхав  воздух,  не  торопясь  пошел.  Шел  он  прямо. Пахнуло
кизячным  дымком.  Значит, думаю, идет к жилью. Жду терпеливо. Всматриваюсь.
Вдруг  да  покажутся  купола  юрт.  А луна забралась уже высоко. Задремал. Я
давно научился спать в седле. Кулунда всему выучила.
     Вдруг  лошадь  метнулась  в  сторону.  Я  открыл  глаза. Серый вспугнул
большую  дрофу,  а  она испугала его. Улепетывающую дрофу можно было настичь
выстрелом.  И  я  хотел было... Да как-то страшно стрелять ночью одному. Еще
привлечешь  чье-нибудь  не  очень доброе внимание. В степи могут быть всякие
встречи.  Здесь  бродили  тогда  разные люди. Кому-нибудь мог понадобиться и
мой Серый, и мое седло, и, может быть, даже моя одежда.
     Снова  стал  вглядываться. Наткнусь же, в конце концов, на какой-нибудь
аул, проступят же темные силуэты юрт...
     Ничего  похожего! А потом, напрягая зрение, я увидел белую точку. Белая
точка довольно быстро двигалась на меня.
     Неужели  я  опять  приехал  к могильнику? И мне стало стыдно. Значит, я
тоже  не очень далеко ушел от тех, кому еще несколько часов тому назад, пока
светило солнце, желал просвещения, посмеиваясь над их темнотой.
     Когда  белая  точка  приблизилась,  я испугался и обрадовался. Это была
Манике с воздетыми к луне руками...
     Выходит,  проплутав,  я  дал круг и вернулся к ее аулу? Но аула не было
видно. Значит, она сегодня ушла далеко в степь.
     Я  слез  с  коня.  Повел  его в поводу. И когда Манике была уже близко,
Серый  вдруг  громко  заржал.  Она  вздрогнула, покачнулась. Я подхватил ее.
Осторожно  опустил  на  землю.  А  что  дальше?  Нести  на руках? А где аул?
Оставалось одно - ждать рассвета.
     Я  стреножил лошадь. Ослабил подпруги. Потом отвязал от седла скатанную
шинель. Постлал ее Манике так, чтобы, сидя возле нее, заслонить собою луну.
     Манике  ровно  дышала и спокойно спала. Заметив, что она одета не очень
тщательно,  я решил прикрыть ее свободной полой шинели. Мало ли, может быть,
луна  действует  на  все  непокрытое...  Да и, кроме того, степь уже дохнула
предутренней свежестью.
     Посидев  недолго  возле нее, я снова задремал и, решив прикорнуть, пока
посветлеет  восток,  прилег  рядышком  с  Манике. Я не знаю, сколько времени
длился мой сон. Его прервал голос Шарыпа.
     - Ты видишь, как он ее лечит?! - сказал он.
     Я  проснулся.  Вскочил.  Машинально схватил ружье и увидел председателя
аулсовета,  Шарыпа и еще двоих. Тоже пеших. Почему-то с нагайками. Они молча
похлестывали ими по голенищам своих сапог.
     Проснувшаяся  Манике,  увидев  отца  и мужчин, прикрылась до глаз полой
шинели, а потом, взвизгнув, вскочила и бросилась прочь.
     - Я  заблудился...  Я  всю ночь проплутал в степи... - стал я объяснять
Шарыпу.
     Тут Шарып перебил меня и как бы продолжил мой рассказ:
     - А потом вдруг ты встретил Манике?
     - Да! - подтвердил я.
     - Не  хотел  и встретил! - послышался насмешливый голос председателя. -
А потом ты тоже не хотел и уснул вместе с ней?
     И я еще раз сказал:
     - Да!
     На   это   председатель,  выругавшись  по-казахски,  обратился  ко  мне
по-русски:
     - Ты  умный  парень,  у тебя большая голова. Я тоже умный человек. Я не
хочу  делать шум. Я не хочу делать тебе больно. Ты знаешь, что должен делать
отец,  когда  у  него  украли  дочь.  Разговаривай  с Шарыпом. Хороший будет
разговор  -  все  будет  хорошо.  Плохой  будет  разговор... сам знаешь, как
бывает, когда плохой разговор.
     Сказав  так, председатель велел поймать моего Серого, а затем повел его
в   аул,   который   оказался   не  далее  версты  или  полутора  верст.  За
председателем последовал дядя Манике, брат Шарыпа, и брат Манике Сержан.
     Мы остались вдвоем с Шарыпом.
     - Что будем делать? - спросил Шарып.
     - А  откуда  мне  знать,  -  ответил  я,  осмелев.  - Буду ждать наших.
Приедут. Выяснят. Рассудят.
     - Кого  рассудят?  Как  рассудят?  Я  тебя  судить  буду!  А потом, что
останется от тебя, они пусть судят.
     Мы  направились  к  аулу.  Я  не  торопясь,  спокойно  рассказал Шарыпу
подробности  моих  ночных  блужданий. Рассказал, как я встретил Манике, как,
боясь  испугать  ее  во  время  приступа  болезни,  решил дать ей проснуться
самой.
     - Неужели ты мне не веришь, Шарып? - чуть не умоляя, спросил я его.
     - Уши  верят  тебе.  Глаза  не  верят!  Голова  не  верит!  - И он стал
приводить доказательства, которые повергли меня в отчаяние.
     Оказывается,  я  не  случайно  подарил  Манике  такой  хороший ситец на
платье.  Не случайно уехал на закате солнца, чего никогда не делают русские,
потому  что  они  не  умеют  ездить  по  звездам.  Оказывается,  я умышленно
использовал  лунную  болезнь  его дочери, назначив ей место встречи в степи,
далеко  от  аула.  И  Шарып  разгадал  это  еще  вчера вечером. Поэтому он и
упрашивал меня остаться, предупреждал несчастливым днем, пугал дождем.
     Шарып  сказал,  что  он  будто  бы  не  спал всю ночь, дожидаясь, когда
Манике  побежит  на  встречу  со  мной.  И  она  будто бы не спала, а затем,
притворившись   сонной,   вышла   из   юрты.   И   все   это  было  логично,
последовательно до половины рассказа.
     - Почему  же ты не остановил свою дочь? - спросил я. - Если ты не спал,
если ты все видел?
     - Боялся пугать, - откровенно солгал Шарып.
     - Хорошо,  -  загорячился я. - Если ты видел все, значит, ты видел все.
И тебе не в чем меня упрекнуть. Не в чем!
     Шарып, явно вывертываясь, сказал:
     - Как я мог видеть все, когда я бегал будить свидетелей?
     - Но  ведь ты мог и не будить их. Ты мог разделаться со мной в степи до
того, как я встретил Манике.
     - У тебя ружье, - потупя голову, сказал Шарып.
     - Ты  заврался! - крикнул я Шарыпу, когда мы уже подходили к юрте. - Ты
спроси Манике, она скажет тебе правду.
     - Зачем  ее  спрашивать!  Она  ничего не знает. - Тут Шарып нашел новую
уловку:  будто  бы  Манике сошлется на сон и скажет, что она ничего не может
вспомнить.
     - Но  ведь ты же говоришь, Шарып, что она не спала, а лишь притворялась
сонной, когда вышла из юрты!
     На  это  Шарып  заметил, что дочь, конечно, не признается в обмане, она
побоится это сделать.
     Придя в юрту, измученный этой игрой в словесные шахматы, я спросил:
     - Что же ты хочешь, в конце концов, от меня?
     И Шарып ответил:
     - Плати калым и бери девку!
     Мой  язык  онемел.  Я  почувствовал  легкий  озноб и, вместо того чтобы
ответить по сути дела, сказал глупость:
     - А чем я могу тебе заплатить за нее? У меня нет баранов.
     - Деньги есть, - сказал он.
     - На мои деньги едва ли можно купить фунт шерсти.
     - Чай есть, - наступал Шарып. - Два кирпича.
     Так  глупо  повернувшийся  разговор  продолжался  еще  глупее.  Я  стал
доказывать,  что  за  два  кирпича  продавать  девушку,  которую  он  кормил
семнадцать лет, крайне невыгодно.
     На  это  Шарып  заявил,  что ему лучше знать, сколько стоит опозорившая
его дочь. И если бы позволял закон, он отдал бы ее даром.
     Полемическая   логика  и  здравый  смысл,  оставившие  меня  на  время,
вернулись снова, и я снова принялся убеждать:
     - А куда я ее возьму? Я все время в разъездах!
     Шарып на это сказал:
     - Дам ей лошадь. У тебя лошадь, у нее лошадь. Будете вместе ездить.
     Теперь  для  меня  стало  окончательно  ясно, что Шарып всеми способами
хочет избавиться от дочери. Даже хочет дать в придачу лошадь.
     Он вдруг поднялся и сказал:
     - Подумай! Поговори с невестой. - И ушел из юрты.
     Когда  мы  остались  с  Манике вдвоем, она, слышавшая за занавеской наш
разговор, появившись оттуда, сказала:
     - Отцу  меня не надо! Тебе не надо. Луне не надо. Всем не надо. Кому же

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг