- Пустяки. Может быть, тебе нужны деньги?
Лобришон подошел к сейфу и достал толстую пачку стофранковых бумажек.
- На первое время хватит? Не стесняйся, Анри.
- Спасибо. Как только я смогу снова пользоваться своим текущим
счетом...
Бертон, не снимая плаща, стоял у окна роскошного номера и задумчиво
глядел в окно. Как обманула его эта жалкая копия Вики! Где ты,
бесстрашный, самоотверженный, прямодушный Шарль былых лет! Бедняга!
Здорово она взяла тебя под башмак!..
И вдруг он увидел Лору Лобришон, переходящую улицу. Она направилась к
тому самому телефону-автомату, из которого он звонил Шарлю, оглянулась по
сторонам и вошла в будку.
Бертон догадался, куда она звонит: Лора спасала свое благополучие.
Вошел официант с подносом в руках.
- Завтрак, месье.
- Хорошо, поставьте, я сейчас.
Он подошел к письменному столику, взял из коробки лист почтовой бумаги,
конверт с маркой отеля и написал:
"Дорогой Шарль! Я знаю - ты не виноват и не сержусь. Может быть,
увидимся при более благоприятных обстоятельствах. Прощай, старина.
Твой Анри".
Запечатал конверт: "Месье Шарлю Лобришону. Лично". Положил письмо на
поднос и вышел.
5. АКАДЕМИЯ ИЛЛЮЗОРНЫХ НАУК
Любую нить могу я рвать.
Не буду этого скрывать:
Я сам умею колдовать.
Леонид Мартынов
Бертон вышел на привокзальную площадь, и ему показалось, что он
очутился в другом мире. В столице, откуда он уехал несколько часов назад,
моросил дождь, было сумрачно, промозгло-сыро, а здесь ослепительно и
знойно сияло солнце. Витрины магазинов по-летнему были защищены полосатыми
тентами. Весь багаж Бертона состоял из легкого плаща, перекинутого через
плечо. Скомкав и бросив в урну билет экспресса Париж - Марсель, он
растворился в многоликой и многоязычной толпе. Теперь в своих темных
очках-светофильтрах, в скромном сером костюме он ничем не выделялся среди
окружающих. Через минуту такси умчало прибывшего налегке пассажира.
- Здравствуй, Марсель!..
Бертон любил этот город, несмотря на все, что ему довелось здесь
пережить, город древний и новый, по-южному темпераментный, полный
иностранцев и все-таки удивительно французский.
Во время войны его жестоко бомбили гитлеровцы, потом англо-американская
авиация. Нынче город зализал свои раны, но старая часть Марселя,
расположенная амфитеатром вокруг гавани, была все так же грязна, и все так
же тесны были ее извилистые улицы, забитые городской и портовой беднотой.
И все так же контрастировали с этими кварталами виллы и особняки
промышленных тузов и экспортеров в новом городе, вызывающе и спесиво
сверкавшие белизной фасадов и зеркальными окнами.
Но город, ласкаемый солнцем и теплым морем, не изнежился, подобно Ницце
или Каннам. Он остался прежде всего городом загорелых мозолистых рук и
славных революционных традиций - никому не дано забыть, что именно отсюда
пришла в мир "Марсельеза".
Бертон остановил такси на улице Каннебьер, рассчитался с шофером и
пошел дальше пешком.
Тихонько насвистывая, не спеша, будто прогуливаясь, он шел, подолгу
останавливаясь у витрин, разглядывая на стекле отражения прохожих за своей
спиной. Наконец, он оказался у старого трехэтажного здания со стенами
кирпичной кладки. У резных дубовых дверей висела потемневшая бронзовая
доска: "Академия иллюзорных наук". Под ней была вторая вывеска, поменьше и
поновее: "Студия Киеси Мицуда". На жестяной стрелке под этой вывеской
значилось: "Вход со двора".
Бертон обогнул здание, прошел по переулку вдоль каменной ограды и,
оглянувшись, шагнул под арочный свод. Его обступили замшелые стволы старых
платанов. На аллеях запущенного сада то и дело встречались статуи каких-то
идолов, египетских фараонов и сфинксов. Музейная тишина. Пахло гнилью и
увядшим листом. К тыловой части здания примыкал асфальтированный двор,
заставленный пестро расписанными бутафорскими павильончиками из фанеры и
папье-маше.
Бертон на минуту задержался у дверей. Мраморный барельеф изображал
танцующее, многорукое индийское божество. Неземная улыбка его мало
гармонировала с надписью под барельефом: "Факиром может стать каждый".
Бертон шагнул через порог.
Потолок вестибюля украшали великолепные люстры, сквозь слой пыли
угадывался блеск хрусталя и позолоты. Стены облицованы полированным
деревом, задрапированы тяжелым бархатом. Бертон наугад направился в одну
из боковых галерей.
Галерея заканчивалась стеклянным тупиком. Зеленоватые стены,
подсвеченные изнутри, были разрисованы чертями и драконами. На одной из
стен проступала надпись:
"Витторио Керлатто, великий магистр натуральной магии, посвященный
храма Изиды. Оккультные знания. Тайные обряды. Постоянные связи с
потусторонним миром".
- Только и всего?! - усмехнулся Бертон.
Кто-то тронул его за рукав, Бертон обернулся. Перед ним стоял небрежно
одетый широкоплечий увалень с курчавыми волосами и влажным взглядом темных
волооких глаз. В левом ухе незнакомца дрожал золотой полумесяц серьги.
- Месье, покорно прошу вас вернуть мне мою Рикки, - сказал этот
странный человек, протягивая руку к плащу Бертона.
- В чем дело?
- Помилуйте, месье! - воскликнул курчавый. - Моя бедная Рикки!
- Откуда вы взялись? - удивился Бертон. - Не имею ни малейшего понятия
о местопребывании вашей обожаемой Рикки. Советую обратиться к психиатру,
там вы получите интересующую вас информацию.
- Простите, месье, но я в своем уме, - возразил незнакомец.
Бертон вдруг ощутил, как под его плащом что-то шевельнулось. Он
встряхнул плащ, и на пол шлепнулась большая змея.
- Афганская кобра, - пояснил курчавый и еле слышно свистнул.
Змея поднялась на хвосте и угрожающе расправила капюшон.
- Сколько времени может прожить человек после укуса этой твари? -
осведомился Бертон.
- Я думаю, месье, минут пять, - ответил факир, показывая белые зубы.
- Для того, чтобы свернуть вам шею, мне достаточно будет одной, -
раздраженно сказал Бертон.
- Что вы, месье, - укоризненно ответил курчавый. - Рикки ласковое и
безобидное существо, она неспособна на дурные поступки. Рикки, фьють, ко
мне, моя красавица!
Он схватил кобру за шею и с непостижимой быстротой завернул в цветастый
шелковый платок. Секунду спустя в его руках брыкался пушистый лемур с
огромными печальными глазами. Факир ловко схватил его за полосатый хвост
и, улыбаясь, протянул Бертону.
- Отличная работа, - отозвался Бертон. - Значит, вы и есть знаменитый
Керлатто?
- О нет! - воскликнул фокусник. - Я недостоин целовать мизинец на ноге
Непревзойденного. Я всего лишь рядовой слушатель академии. Селим ибн Дауд,
к вашим услугам, - он по-восточному скрестил руки на груди и поклонился. -
Через месяц я получаю степень магистра иллюзорных наук, но, если месье
сочтет нужным, я готов хоть сегодня подписать долгосрочный контракт.
Бертон заметил, что его окружают уже человек пять будущих магистров.
Впервые доводилось Бертону попадать в столь оригинальное заведение: под
крышей ателье на улице Каннебьер помещался целый комбинат чудес. Прежде
всего это была академия иллюзорных наук, готовящая магов, факиров и
фокусников для цирков, мюзик-холлов и варьете Европы и Америки. Состав
учащихся был чрезвычайно любопытен: по большей части это были инвалиды
цирка, переучивающиеся на более легкие профессии. Аудитории заполняли
отяжелевшие борцы, манежные ковбои, из-за возраста вышедшие в тираж,
воздушные акробаты с переломанными ребрами, жонглеры, заболевшие
склерозом. Одни жаждали постигнуть искусство чревовещания, другие - стать
манипуляторами с картами и шариками, третьи приобщались к секретам чтения
чужих мыслей.
Немало здесь было и авантюристов, наследников графа Калиостро,
добывавших кусок хлеба за счет человеческой глупости, невежества и
суеверий. Они имели собственные маленькие студии, поставляющие оптом более
мелким шарлатанам талисманы и амулеты на все случаи жизни, магические
зеркала, хрустальные шары для ясновидящих и тому подобный инвентарь.
Под сенью ателье наиболее солидной и доходной была студия Киеси Мицуды,
серьезное коммерческое предприятие, решительно далекое от всякого
жульничества, - фабрика волшебной аппаратуры со своими мастерскими и
конструкторами.
Бертон еще раз оглядел питомцев академии: на него устремлены пять пар
вопрошающих глаз. "Судя по всему, им чертовски нужна работа", - подумалось
ему.
- Вы меня с кем-то путаете, ребята, - сказал он. - Я не антрепренер. Я
не имею ни малейшего отношения к вашей профессии. Очень жаль, но это
так...
Огоньки надежды в глазах окружающих угасли. Люди растаяли, как
молчаливые тени. Бертон задержал Селима и шепнул ему на ухо:
- Если вас устроит несколько франков, проводите меня в студию Киеси
Мицуды.
Унылое лицо факира заметно оживилось.
- К вашим услугам, месье! Хотел бы я иметь такого хозяина, как вы!
Большинству из нас очень трудно получить работу, ведь мы не звезды, как
Бенито, как Тульчио, как Эвридика. Я люблю свою профессию и работаю не
хуже Тульчио, но ухлопал на учебу все сбережения. Сейчас я не имею столько
денег, как этот выскочка, чтобы купить свеженькие трюки, приобрести
оборудование, заплатить за рекламу.
- Факиром может стать каждый... - напомнил Бертон.
- Каждый, кто имеет деньги. Везде только деньги, месье!
У двери, обитой коричневой кожей, Селим сказал:
- Здесь вы найдете японца.
- Благодарю вас. Возьмите эти франки и получите в придачу совет:
во-первых, не пользуйтесь горячей завивкой волос. По-моему, химическая
выглядит гораздо естественней. Во-вторых, подберите себе имя
пооригинальнее. В-третьих, внимательно следите за своей речью.
Провансальский выговор выдает вас с головой. До свидания, э-э... Селим ибн
Дауд.
- Жюль Моно, месье... Просто Жюль Моно, - шептал потрясенный факир,
сжимая в кулаке кредитку.
Бертон толкнул дверь и оказался лицом к лицу с тем, кого искал.
- Здравствуй, Ми. Узнаешь?
Мицуда отступил назад и долго вглядывался в гостя сквозь толстые стекла
очков в золотой оправе. Бертон выжидающе глядел ему в глаза.
Это был миниатюрный, прямо-таки игрушечный японец в отличном смокинге,
с гвоздикой в петлице. Из-под шелкового лацкана смокинга выглядывали
фантастические ордена. Бриллиантовый перстень на мизинце и сигара во рту
придавали ему совсем респектабельный вид. Возраст японца определить было
нелегко, однако седые виски и сухая, почти пергаментная кожа лица говорили
о том, что старость берет свое. Наконец, Мицуда улыбнулся. Он сделал знак
кому-то за своей спиной. Торопливо процокали каблучки, и молодая женщина,
секретарь Мицуды, окинув Бертона любопытным взглядом, исчезла за дверью
кабинета.
- Здравствуй, друг! - сказал Мицуда, усаживая гостя и наполняя пахучим
кофе маленькие чашечки. Долго молчал, глядя на Бертона.
- Разве с того света возвращаются? - спросил, наконец, он, обрезая
сигару.
- Возвращаются, Ми, - спокойно ответил Бертон, прихлебывая кофе. -
Впрочем, ты маг и чародей и тебе должно быть больше известно на этот счет.
Японец выпустил клуб сигарного дыма.
- М-м-м... Как только кончилась война, я узнал, что ты находился на
борту одного из "кораблей смерти", торпедированных в марсельской бухте...
- Да, я был на "Валькирии". Но, как видишь, я здесь и надеюсь, ты не
принимаешь меня за призрак?
- Понятно, - Мицуда посмотрел на часы и, вытянув шею, лисьим движением
повел головой, будто нюхая воздух. - Хочешь или нет, но я не отпущу тебя
никуда дня три, ты мой гость. Согласись, что для тех, кто вместе глядел
смерти в глаза, а потом не виделся семнадцать лет, три дня не такой уж
большой срок.
- Я бы сказал, даже недостаточный, - добавил Бертон.
Мицуда поправил очки. И снова то же лисье движение.
- Ага! Старая игра в "кошку и мышки"?
- Нет, Ми. Игра, к сожалению, новая: "мышка и кошки". Но правила
остались те же: мышка, проиграв, платит головой. Меня преследуют, Ми.
- Кто?
- Загибай пальцы: молодчики из "Второго бюро" - раз.
- Так.
- Наследники адмирала Канариса из "Бундеснахрихтендинст".
- Ты имеешь в виду ведомство генерала Гелена, боннскую разведку?
- Угу. И это не все.
- Кто еще?
- Янки. Видимо, из службы "Джи-два". Однако, как видишь, я здесь и пока
на свободе. Тем и другим, и третьим нужен, собственно, не столько я,
сколько мое изобретение. Рассказывать тебе о нем сейчас не буду - не время
и не место.
- Достаточно. Я все понял. - Японец усмехнулся мгновенной бесстрастной
усмешкой. - Внешне между всеми этими тайными службами существует альянс,
дружба в рамках НАТО. Но каждая из них стремится захватить лакомый кусочек
единолично в свои руки и подставляет ножку одна другой...
- Только это и дало мне возможность ускользнуть.
- Хорошо! Чем больше конкурентов, тем очевиднее твои шансы наставить им
нос.
- Но ты понимаешь, что это не может продолжаться бесконечно. Силы
слишком неравны. Спрячь меня, пока докеры из старых друзей не помогут мне
переправиться за границу.
- Хорошо.
Ни один мускул не шевельнулся на его азиатском лице: Это был надежный
человек, как железо.
- Я верю тебе.
- Верь, Анри. Тебе нужно сохранить здесь инкогнито?
- Крайне желательно, мой догадливый друг.
Мицуда снова взглянул на часы.
- Арман Роше, - сказал он. - Запомни. Утром ты получишь документы на
это имя. А сейчас у меня, к сожалению, дела. Впрочем, ты тоже можешь
присутствовать на просмотре. Для новичка там много занятного.
- Благодарю, я охотно воспользуюсь твоим приглашением. Кстати, в чем
заключается теперь твой бизнес?
Мицуда улыбнулся. Бертону эта улыбка показалась печальной.
- Торгую. Грезы и иллюзии оптом. Поставляю реквизит, приборы и целые
программы по собственным сценариям зрелищно-увеселительным заведениям
Европы и Америки. Любопытный товар, не правда ли? Однако выгодный.
- Ты конкурируешь с Витторио Керлатто?
- Ни в коем случае. Керлатто - это ловкость шарлатана. Мицуда -
ловкость ума. Я не только владелец фирмы, но и ее главный выдумщик. Без
ложной скромности могу сказать, что мне удалось создать немало
оригинальных иллюзионных эффектов. Никакой мистики здесь, разумеется, нет
и в помине: сколько-то оптики, немного кибернетики, радиоэлектроника,
новые материалы, продуманная композиция света, тени и красок, плюс
использование некоторых физиологических особенностей человеческого зрения.
Что еще? Искусно подобранные музыкальные ритмы, наконец - мастерство
исполнителей. Впрочем, ты сейчас убедишься сам, до какой степени можно
ввести в заблуждение человеческий глаз. Но я - честный предприниматель,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг