что тело его казалось сложенным из одних шарниров, и он, надо отдать ему
должное, очень эффектно эти "шарниры" использовал. Леонид поддался
очарованию танцевальной пантомимы, хотя не мог бы утверждать, что смысл
пантомимы ему в достаточной мере понятен. То же самое, наверное,
испытывала и Надия. Леонид посмотрел на нее и заметил, что неясность
происходящего нисколько ее не смущает.
Внезапно из звездных глубин выплыл большой черный щит, заслонивший
собой половину Вселенной. По его поверхности поползли красные трещины, и
скоро весь он растрескался на куски. Из трещин вышли цветные султаны
дымов, подсвеченные снизу багровым заревом...
Картина была интересной, и Леонид догадался, что это - довольно
реалистическое изображение остывающей звезды, взятой в момент катастрофы,
когда затвердевшая корка ее, не выдержав натиска внутренних сил
неуравновешенной и все еще очень горячей утробы, вдруг лопнула и
расползлась мозаикой материков. Но этим дело не кончилось. С одной стороны
звезду продолжало распирать изнутри давление горячих недр, с другой - на
материковых поверхностях стали вспухать огромные ядовито-зеленые волдыри,
звезда жутко разбухала и ощетинилась, как потревоженная рыба-еж,
превратилась в чудовище. Гулкий "космический" шепот торжественно произнес:
- Зойсуэлла! Звездная колыбель!.. Таким ли было начало?..
Багрово-зеленое ощетиненное чудовище судорожно взорвалось, осколки
материков тяжело разлетелись в звездном пространстве, зеленые волдыри на
этих осколках раздулись радужными пузырями и тоже стали взрываться. И
когда они стали взрываться, рассеивая в пространство тонкие лоскуты и
полотнища радужной пленки, Леонид сразу все понял...
В свое время академик Аррениус подарил миру гипотезу о вечности живого
вещества. Согласно этой гипотезе жизнь вообще появилась одновременно с
зарождением Вселенной, а жизнь на планетах могла возникнуть путем простого
и естественного их "осеменения" живым веществом из жизнеобильного космоса.
Насчет вечного существования живого - здесь академик Аррениус, видимо,
здорово перегнул. А вот насчет "космического осеменения"... Академик
Опарин, к примеру, был решительно против "осеменения". Перед миром он тоже
в долгу не остался и подарил человечеству гипотезу о длительном
эволюционном преобразовании неживой материи в живую в благодатных условиях
нашей Земли. Большинство ученых-биологов, поразмыслив, решили, что эта
гипотеза ближе к истине, чем все остальные, и признали за ней почетное
право именоваться "Коацерватной теорией академика Опарина". Несколько
следующих поколений биологов, приняв авторитетную мудрость своих ученых
предшественников, поставили массу биохимических и биофизических
экспериментов, дабы подкрепить вышеназванную теорию практикой. И
убедились, что для того, чтоб воссоздать хотя бы два основные биополимера
- белок и нуклеиновую кислоту, - всех благодатных (а заодно и всех
неблагодатных) условий нашей планеты отнюдь не достаточно. Более того,
попутно выяснилось, что сотворение обоих биополимеров невозможно без
участия в этом великом таинстве мощных гравитационных и электромагнитных
полей, сверхплотного потока антинейтрино и особого теплового режима. И в
днище "Коацерватной теории" появилась такая пробоина, заделать которую
было уже невозможно. Поэтому взгляды естествофилософов вновь обратились в
межзвездный простор. Двое софийских ученых-биологов - Зойко Панчев и
Суэлла Торндайк - обнародовали "сумасшедшую" гипотезу о "зарождении
квазиживого протовещества на нестабильно остывающих звездах". Насколько
Леонид мог припомнить, в гипотезе Панчева - Торндайк ничего не говорилось
о "покрывале", и таким образом "покрывало" можно было смело отнести на
счет художественного вымысла постановщиков спектакля. А жаль. Покрывало
Зойсуэллы имело все преимущества дерзкого атрибута наглядности и весьма
впечатляло...
Мим, словно ему и впрямь удалось раскрыть загадку Жизненного Начала,
выражал свое ликование танцем и жестами. Его замедленные искусственным
полем антигравитации прыжки-полеты под звуки торжественно-плавной мелодии
были просто великолепны. Он протягивал открытые ладони то к звездному
небу, в котором реяло большое полотнище радужной пленки, то к двум своим
партнерам. Теперь Леонид совершенно отчетливо понял смысл пантомимы, и ему
стало совестно перед невидимыми зрителями Форума. Радужный парус, летящий
к планете Земля, символизировал Начало Жизни, а невольные партнеры мима,
по идее, должны были символизировать Ее Вершину...
Спектакль завершился красочным апофеозом. В звездном пространстве
медленно вращался шар Земли, и хотя его окружала багровая атмосфера,
выглядел он почему-то вполне современно, если не считать отсутствия
суетливой соседки Луны. Радужное покрывало окутало планету и утонуло в ее
атмосфере. Планета стала ярко-зеленой. Появилась Луна. Хорал достиг
музыкального апогея, в полном составе явился балетный ансамбль, вспыхнул
пламенный Цветок Знания, красавица Земля обрела свой привычный
бело-голубой наряд...
Иллюзионная сферокартина еще не успела угаснуть, как огромный зал
Форума наполнился морем света и на сцену обрушился грохот аплодисментов.
Благодарные зрители аплодировали стоя, слышались возгласы: "Браво, Николо
Беллини! Браво, Николо! Браво!" Леонид и Надия, не скрывая изумления,
смотрели на человека в черном трико. Знаменитый танцор сорвал маску мима,
перчатки и отшвырнул прочь. "Ни-ко-ло! Ни-ко-ло!.." - с энтузиазмом
скандировал зал. Беллини кланялся, глядя в зал черными блестящими глазами.
Потом он плавным движением указал на балетную группу, взял Леонида и Надию
за руки и заставил своих партнеров выйти немного вперед. Леонид услышал
его тяжелое дыхание. Лицо этого человека блестело от пота, на черном трико
были заметны влажные пятна, грудь высоко вздымалась и опадала, но глаза
артиста сияли. Зал неистовствовал. Беллини подхватил в воздухе брошенный
кем-то букетик из трех алых гвоздик, вручил его Надии и гибко ей
поклонился, прижав по-восточному руки к груди. Зал продолжал аплодировать.
Леонид и Надия поторопились уйти и опомнились, только покинув здание
Форума.
Проезжая мимо Павильона Тишины, они, не сговариваясь, сошли с
тротуарной ленты. Павильон представлял собой довольно большое стеклянное
сооружение в виде сильно сплющенного ребристого шара. Внутри было светло и
уютно. Журчали фонтаны. Центральную часть Павильона занимала роща веерных
пальм. Под каждым деревом стояли треугольные столики, и все они были
свободны. И вообще, в Павильоне, видимо, не было ни одного человека -
сегодня никто не хотел тишины.
Они углубились в рощу. Надия облюбовала столик возле центрального
фонтана. Листья пальмы глянцево блестели от влаги, на кончиках зеленых
перьев висели чистые капли.
- Здесь влажно, - сказал Леонид.
- Ничего, - ответила Надия. - Это даже приятно.
Она склонилась над парапетом бассейна и опустила букетик гвоздик в
бортовую раковину фонтана, до краев наполненную водой. В раковине торчала
стеклянная трубка, из нее с шипением вырывалась длинная блестящая струя,
от струи летела водяная пыль и оседала на пальмах.
- Смотри, не задень этот лист, - предупредил Леонид.
Надия выпрямилась, задела лист, и на ее обнаженные плечи обрушился
дождь крупных капель. Надия вздрогнула и рассмеялась. И Леонид рассмеялся.
И вдруг они оба принялись хохотать, и напряжение, накопившееся за время
спектакля, быстро оставило их. Леониду сделалось любопытно: смеются ли так
настоящие актеры после спектакля? Он подумал, что нет, наверное, не
смеются, и пожалел настоящих актеров.
Леонид принес мороженого и фруктовой воды. Они молча ели мороженое,
смотрели друг другу в глаза и не могли сдержать беспричинных улыбок. В
Павильон кто-то вошел: послышались голоса, металлическое позвякивание,
смех. Грохнул взрыв увеселительной петарды, в ответ раздался взрыв
богатырского хохота, сверху посыпалось конфетти, - в Павильоне Тишины
становилось довольно шумно. Большая компания в костюмах древнеримских
легионеров, лязгая доспехами, облепила несколько соседних столиков и за
одну минуту осушила целую батарею бутылок фруктовой воды. Леонид осмотрел
древнеримское воинство. Это была, в основном, молодежь - программисты и
Ю-атмосферники. Покончив с фруктовой водой, легионеры с огромным подъемом
исполнили популярную в этом году "Подари мне пояс Ориона, и кольцо Сатурна
подари!" Потом кто-то из них спохватился:
- Кстати о Сатурне... Сколько там на твоих песочных?
- О, боги! - воскликнул другой. - Двадцать один пятьдесят... и даже с
минутами.
- Ребята, мы свиньи. Громовержец, поди, там заждался, а мы
прохлаждаемся.
- Встать! Р-равнение на Юпитер!
- На Юпитера. Сегодня "а" на конце, понял?
- Верно. Равнение на Юпитер будешь держать послезавтра.
- Да, послезавтра мне нужно на "Мастодонт"...
- Тебе на южный полярный?
- Нет, мне на северный.
- Жаль. А то вместе бы и отправились...
- Эй, антиподы! Не забудьте свои щиты и мечи!
- Я возьму бутылку холодного для Юпитера.
- Почему "для Юпитера"? А Ганимед, Юнона, Каллисто разве не люди?
- Нет. Олимпийские боги. Эх, ты, теленок!..
- Ничего с собой не берите - в Летней все есть.
- Кстати, кто такая Юнона?
- Эльга Вадецкая. Из центра связи. Красивая, верно?
- Еще бы! Только не вздумайте восхищаться Вадецкой в присутствии Жени
Меркулова, который из ПМЗ.
- А что, у него иное мнение на этот счет?
- Нет, в этом смысле ваши вкусы полностью совпадают. А это опасно.
- Для Меркулова - да!
- Мне кажется, твой вкус тоже того... это самое... совпадает.
- Ничего тебе не кажется. Ну, мы идем, наконец?!
Легионеры с лязгом и грохотом разобрали оружие.
- Кто скажет, где здесь видеотектор?
- У выхода. Тебе зачем?
- Надо узнать, как подвигаются дела у Крэйга. Мы раскрутили восьмую
программу сигма-зондирования, а он там остался один. Кстати, для вашей
группы программа.
- Вот как! Мы пятые сутки ждем программу для акустического зондажа, а
они, выходит, уже сговорились за нашей спиной и выдают программы "налево"!
- Что удивительного? Мезосферники дали им взятку: двадцать метров
графической записи сбалансированного термопрогноза.
- А мы полагались на их безупречную нравственность! К оружию!
- Оружие в ножны! Р-разойдись! Кру-у-гом!
- Кстати, что означает команда "кругом"?
- Это значит: разойтись по окружности с неопределенно заданным
ускорением. Легионер!
- Слушайте, парни... А кто этот франт и его прекрасная дама?
- Тише, ты!.. Это Русанов с женой.
- Он теперь, говорят, крупная шишка в Ю-Центре. Вместо Маккоубера.
- Я ему не завидую. У них там сейчас какая-то чертовщина с проектом...
Сплошная мистика.
- Мистики у всех у нас хоть отбавляй. Твой пересчет дельта-барической
нивелировки, скажешь, не мистика?
- Нет. Его пересчет - сплошная мистификация. Разница есть.
- Ладно, довольно болтать - опоздаем к началу. Громовержец там уже
мечет громы и молнии. Пошли, ребята!
- Икру он мечет, твой Громовержец. Я ему подал заявку на
свипп-генератор, а он ее и смотреть не стал. Мне, говорит, проще достать
здесь бочку черной икры, нежели свипп-генератор с такими параметрами.
- Верно, ребята. Снабжение безобразное. На уровне эпохи Юлия Цезаря.
Надо поднять этот вопрос на активе.
- Эй, активисты! Не отставайте!..
Легионеры ушли, и в Павильоне снова воцарилась тишина.
Надия посмотрела на Леонида.
- Это правда? - спросила она.
- О чем ты? - беспечно спросил Леонид. Он понимал, какую правду она
имеет в виду. - Я вижу, тебе не особенно нравится это мороженое. Принести
земляничное?
- Мне не особенно нравится то, что они говорили.
- Да? А что такого они говорили?
- Они говорили, что ты теперь вместо Маккоубера.
- Это правда, - сказал Леонид. - Но разве при этом что-нибудь
изменилось? Еще до ухода Маккоубера наша группа фактически возглавляла
Проект. И мое теперешнее назначение - административная символика, не более
того. Моя работа остается прежней.
- Ну что ж... - Она вздохнула. - Будущее покажет...
Они помолчали. Он ел мороженое и старался представить себе, о чем она
думает.
- Я заметила, как внимательно ты разглядывал этих ребят. Ты кого-нибудь
ищешь?
- Да, - сказал Леонид. - Мне нужен Дэн Фрост. Если ты заметишь Дэна или
Бригитту...
- Зачем тебе понадобился Дэн?
- Мне нужно обменяться с ним буквально несколькими словами.
- Сегодня праздник, - сказала она.
- Я знаю, - сказал он.
- И завтра, - добавила Надия.
Он оставил мороженое и выпил фруктовой воды.
- Ну вот... - огорченно сказала она. - Я уже испортила тебе настроение.
- Нет, - возразил он. - Никто никому настроение не испортил. Мне с
тобой хорошо. Просто чудесно. Сегодня великолепный праздник, и у нас
отличное настроение.
- И мы потанцуем, верно?
- Да, мне очень хочется потанцевать. У меня такое чувство, будто улетал
не я, а улетала ты. Я долго ждал тебя, и вот ты вернулась. Пойдем?
- Да. Мы пойдем в Зимнюю Пирамиду, Крамеру мы обещали, что будем в
Зимней. Подожди, я забыла вынуть цветы.
- Крамер, наверное, не придет. Уф, какие они мокрые!
- Я тоже вся мокрая.
- Ты росистая.
- Скоро я высохну, и тебе не будет стыдно со мной танцевать. А почему
не придет Крамер?
- Он двое суток не спал. Может быть, даже больше.
- Что-то связанное с Проектом?
Он не сразу нашел, что ответить.
- Видишь ли... Меня задержали на совещаниях, и Крамер взял на себя
работу, которую должен был делать я. Мне очень совестно перед ним.
- Не думай, я понимаю: дело есть дело... Но не слишком ли часто вам
приходится жертвовать личным временем?..
Они вышли из Павильона. На движущихся тротуарах народу прибавилось -
основной поток направлялся в Летнюю Пирамиду. Многие были в маскарадных
костюмах и полумасках. Обычно в Летней Пирамиде собиралась молодежь, и,
судя по всему, там затевалось нечто экстравагантное. Древнеримского отряда
уже не было видно, но рев легионерских глоток был слышен издалека: "Подари
мне пояс Ориона!.." Возле кабинки видеотектора сиротливо стоял одинокий
щит, а хозяин щита - легионер, которому надо было связаться с каким-то
Крэйгом, - находился в кабинке и оживленно жестикулировал перед экраном.
Шлем и меч он повесил на рукоятку контактного рычага.
- Этот, видать, зацепился надолго, - сказал Леонид. - Боюсь, маскарад
закончится без него.
- А в Летней, наверное, ждет его девушка, - сказала Надия. - И может
быть, она сегодня его не дождется.
Леонид промолчал.
- Меня всегда удивляли этот размах и постоянная спешка. Неужели нельзя
работать и жить поспокойнее?
- Нет, - оказал Леонид. - Нельзя. Извини, что я говорю об этом так
коротко. Но, судя по прошлому опыту, я просто не умею доходчиво объяснять
вещи, над которыми мало задумывался... Говоришь - поспокойнее? Не знаю.
Наверное, можно, если очень уж постараться. Но кому это надо?
- Мне, например. И той девушке, которая ждет этого парня.
- Вот ты о чем... Н-да... Проблема века.
- Нет, - сказала она. - Это очень старая проблема. И очень жестокая...
- Неразрешимая?
- Я бы так не сказала. Вечная.
- Тогда это проще. Как бочка черной икры. Если можно вечно мириться с
вечной проблемой, значит, она решается каждый раз компромиссным путем.
Верно?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг