лесенке к люку, повернуть синюю рукоять. Крышка медленно - медленнее, чем
хотелось бы, - пошла вниз.
- Дверь заперта! - рявкнул Мокрец. - Тут кто-то был!..
- Мамма миа! - тявкнул Гурман. - Крышка!.. Смотри!
Не дожидаясь, когда террористы опомнятся, Кир-Кор щелкнул
предохранителем и убедительно плотным огнем поверх голов заставил бандитов
шумно сверзиться на пол. Ответный огонь был шквальный - стрелять мерзавцы
умели. Кир-Кор, сдерживая противников выстрелами сквозь щель (почти
вслепую), чувствовал смесь неприятных запахов - разогретой смазки оружия и
опаленных волос на макушке. И неизвестно, чем закончилась бы эта огненная
дуэль, не опустись крышка вовремя. С броском взрывного устройства
противники опоздали: взрыв прогремел безрезультатно, если не считать новой
порции пыли, вбитой сюда ударной волной по периметру люка. Квадратная
плита плотно села в глубокие стыки, полностью зарастив потолочный вырез, и
Кир-Кору осталось лишь защелкнуть стопор на рукоятке, чтобы предупредить
попытку террористов включить подъемник там, наверху. Он спрыгнул на пол,
толчком загнал лесенку на место внутрь копора, повесил миттхайзер на
поломанный куст. Сквозь стекло южной стены в Зал Символов проник
характерный свистяще-стонущий звук: мимо "Ампариума" прошел на большой
скорости "финист". "Разведчик, - понял Кир-Кор. - Должно быть, шверцфайтер
где-то уже на подходе".
Он быстро перенес "плейвижн" на штативе подальше, к северной стене,
включил его, произнес всего одну фразу: "Террористы блокированы на
техническом этаже, возможен их выход на крышу", - и повернул
видеопередатчик так, чтобы Михаилу Полуянову был виден главный в этой
ситуации участок зала.
Пальцами выдернув гвозди из окровавленных ладоней фундатора, он
подхватил бесчувственное тело, огляделся. В Зале Символов не было ничего
такого, что могло бы послужить страдальцу временным ложем; пришлось
уложить его на пол. Солнечный свет падал на бледное лицо, золотил волосы и
бородку. И снова вдоль южной стороны "Ампариума" прошел "финист". "Мне
этот звук не мешает", - уверил себя Кир-Кор, сидя на полу в позе "лотос"
рядом с фундатором. Усилием воли сосредоточился на ясночувствии.
Прозрачные стены с белыми абрисами овалов, звук "финиста", солнце, кусты
белых роз - все поплыло куда-то, сделалось вдруг почти невещественным,
невесомым...
Первый этап лечения был в основном завершен - оставалось лишь
"раскачать" в нервных центрах спящего мозга биохимические процессы
пробуждения... Как вдруг знакомый голос сказал:
- Колдует чего-то, увлекся. Нас даже не замечает.
Кир-Кор поднял голову. Солнце слепило глаза, однако он сразу узнал
фигуры Гурмана и Мокреца. Он узнал бы их при любом освещении. Три
миттхайзера смотрели ему в лицо пустыми зрачками стволов. "Маракас! -
подумал он. - Откуда они просочились?.."
- Недоумевает, - сказал Гурман, копируя интонации напарника. - Сидит и
глазками хлопает.
- Он просто забыл, что с другой стороны копора есть еще один люк, - с
сочувствием в голосе предположил Мокрец.
- А еще говорят, у грагалов память хорошая, - Гурман неодобрительно
покачал головой.
До террористов было около трех шагов. "Не успею, - подумалось Кир-Кору.
- Даже в прыжке с места не успею достать - изрешетят и поджарят". Он
сказал без особой надежды:
- Хочу сделать вам предложение.
- Предлагает руку и сердце, - пояснил Гурману Мокрец.
- Два сердца, - внес свою лепту Гурман. - Сразу обоим.
- Ты примешь?
- Конечно! А ты?
- Я посоветуюсь с мамой. Академик вон... принял - до сих пор
разогнуться не может.
Они говорили спокойно, негромко, но глаза их и руки были заметно
напряжены.
- Встань, - тихо приказал Мокрец. - Нам будет легче отстрелить твою
глупую голову.
Кир-Кор поднялся. Он видел, что они готовы стрелять в него без
колебаний. Подумалось: "Неужели конец?.. Теория философов школы Ампары не
оправдалась. Жаль. Экзарх - если сам останется жив - не простит моей
гибели ни себе, ни теориям школы... Слабое утешение".
"Взбодрись! - потребовал внутренний голос. - Сделай хоть что-нибудь!"
"Не смею даже позволить себе умереть как воин - в бою, - признал свою
беспомощность Кир-Кор. - В суматохе Могут убить ни в чем не повинного
Агафона".
- А вот гвозди ты зря повыдергивал, - словно бы угадал его мысли
Мокрец. - Не ты забивал - не тобой должны быть и вынуты. Земной закон
нарушил, штрафная с тебя. Молод еще, петушок, с нами тягаться.
- Может, вставишь гвозди на место? - добавил Гурман.
- Каждому из вас в лоб - с удовольствием, - ответил Кир-Кор.
Гурман перенацелил ствол миттхайзера ему в переносицу, посоветовал:
- Ты не упрямься. Мы тебе жизнь за это немного продлим.
Кир-Кор ощутил, что плохо различает их физиономии - перед глазами все
вдруг предстало в багровых тонах, в желтых, в импульсивно-зеленых...
Вспышка гневного возмущения длилась секунду - он успел развести руки
ладонями вперед и с силой оттолкнуть от себя вдруг остекленевший слой
пространства с разноцветными изображениями негодяев - по крайней мере, так
ему показалось. Но едва он осознал, что поднятые в воздух и задом
улетающие сквозь прозрачную стену фигуры подонков - это совсем не мираж, а
суровая правда сиюсекундной реальности, красно-желто-зеленое наваждение
уступило место испугу: там, за стеной, была пропасть в десять известных
ему этажей!.. Испуг мгновенно остановил этот невероятный, граничащий с
мистикой процесс беспрепятственного пролета, или, лучше сказать,
проникновения сквозь прозрачную, но очень твердую преграду: бандиты с
раскрытыми ртами и судорожно растопыренными конечностями внезапно застыли
на полпути изнутри наружу - зависли в стекле странным до невозможности
горельефом. Брякнулось на пол отторгнутое стеклянной преградой оружие.
Потом градом посыпались из карманов скукоженных брюк Гурмана похищенные в
сокровищницах Зала Символов драгоценности. Сам похититель с выражением
ужаса на обрюзгшем носатом лице висел в стеклянном капкане с креном влево.
Испуганно-бледный Мокрец расположился повыше - с креном вправо.
Ошеломленный Кир-Кор и его ошарашенные противники смотрели друг на
друга и молча переваривали неожиданное для каждого из них драматическое
происшествие. Впрочем, напомнили о себе и пассивные участники этих
нетривиальных событий. Подрыгала и постучала ногами зависшая в терминале
нижняя часть Академика. Открыл глаза и пошевелился экзарх.
Кир-Кор вознамерился было помочь Ледогорову сесть. Агафон слабо ему
улыбнулся, еле слышно пролепетал неразборчиво: "Восемна..." - уронил
голову и снова впал в забытье. Что он хотел сказать? Восемнадцать?..
Кир-Кор прислушался к его дыханию, успокоился. Экзарх дышал свободно и
ровно. Просто уснул. Это именно то, чего сегодня ему, бедолаге, так не
хватало.
Отыскав на кремовой стенке копора дверцу шкафа коммутации внутренней
автоматики и энергосиловых распределителей, Кир-Кор разблокировал двери
лестничных площадок и стволов лифтовых шахт. Было слышно, как внутри
копора защелкали, зашелестели, заскрипели подъемники. Кир-Кор обернулся: с
фасадной стороны "Ампариума" черной шляпой пролетел над бухтой
шверцфайтер. Изумрудными стрелами промчалось звено люфтшнипперов. Три
эйробуса вертикально опускались на эспланаду, как огромные
блескуче-голубые мыльные пузыри. "Очень скоро на двадцатом этаже будет
людно, поспать Ледогорову не дадут", - подумал Кир-Кор и, обогнув "ложе"
пока еще спящего Агафона, приблизился к увязшим в прозрачной стене
террористам.
Выглядели бандиты одновременно и жалко, и отвратительно. Стеклянная
плоскость пропустила сквозь себя их плоть наполовину, разделив ее
практически на фронтальную и тыльную части. Фронтальные части тела в
нелепо оттопыренной одежде - грудь, живот, голова, кисти рук и
полусогнутые колени - здесь, в Зале Символов. Спина, зад, локти и пятки -
вне зала, снаружи. Причем - совершенно, пардон, в голом виде... Весьма
своеобразный визуальный гонорар японцам за помощь. Ужасно нехорошо и
неловко. Если они стоят еще на крыше "Каравеллы", запрокинув головы
вверх...
Прозрачная стена осталась неповрежденной - в стекле ни одной трещины не
было. Да и не удержались бы туши бандитов в проделанных дырах. Такое
впечатление, словно стекло слилось, срослось, соединилось с живой плотью
внутри где-то, на молекулярном уровне. Соединилось, впрочем, не только
стекло. То же самое произошло и с тыльной частью одежды... Придется
теперь, очевидно, вынимать из стены эти туши вместе со всей стеклянной
панелью. Затем соберутся здесь адепты сакрального символизма и будут на
полном серьезе решать: осквернен Зал Символов или нет. А может, и
"Ампариум" в целом. И то сказать, такой странный, неприличного содержания
горельеф ни с какой стороны "Ампариуму" не украшение.
- Эй, парень, - сипло проговорил Мокрец, - ты что... шуток не
понимаешь? Выпусти меня отсюда. Мы не имели с тобой никаких общих дел и не
хотели иметь, иди своей дорогой.
Кир-Кор усиленно пытался вспомнить, какого рода светопластический
символ красовался раньше в этом овале, кощунственно занятом злополучной
парой сейчас. Воспоминание не давалось. Ладно, когда-нибудь после... Место
запомнить легко: дырки от гвоздей и сиденье под номером восемнадцать.
Агафон в полусне вспомнил номер сиденья?..
- С Камчаткой у нас старые счеты, - объяснял бандит. - И не твоя это
забота, мы тут сами между собой разберемся. А что фундатору дырок
наделали... так то была идея Гурмана. Он, дебил, настоял, а я, дурак, ему
уступил, тьфу! - Мокрец прицельно плюнул на макушку сникшего напарника.
Повернувшись к мерзавцам спиной, Кир-Кор побрел в противоположную
сторону зала, к фасадной стене.
"Итак, - думал он, - очередная материализация сильного, до отчаяния
страстного желания налицо... Но значит ли это, что теория философов школы
Ампары верна? Агафон убежден, что она верна с большой степенью
вероятности. И что же теперь? Согласиться с тем, что понятие "грагал" для
кое-кого из философов школы Ампары становится синонимом понятия
"Возмездие"? Или не соглашаться? И не в этом ли суть конфликта с
пейсмейкерами... точнее, с их прогнившим нуклеусом?..
За стеклянной площадью фасадной стены - голубая вода Авачинской бухты,
белые корабли, белые чайки, залитое солнцем разноцветное нагромождение
городских зданий на противоположном берегу. А дальше, справа, за
каменистыми мысами взгорбленной вулканическими судорогами камчатской
земли, безропотно держала небо над горизонтом спокойная синь океана...
Со стороны копора послышался шелест раздвигаемых створок дверей
лифтовых шахт и кабин. Приглушенные голоса, звуки торопливых шагов, вихрь
суеты. Уносили экзарха. Междометными возгласами давали свои оценки
неприличному горельефу.
Чувствуя на себе взгляды людей, Кир-Кор подумал: "Более или менее мне
удалось разобраться, кто я для них. Но кто же я на самом деле?.."
"Ты - карающий меч космического правосудия!" - не замедлил с
объяснением внутренний голос.
"Это - верхний предел. А если по нижнему?"
"Несчастное двуногое существо, инициированное Планаром".
"Прямо по Достоевскому... "Кто я - тварь дрожащая или право имею?" Но я
не хочу для себя этого права!"
"Истина где-то посередине".
"Кажется, мне пора всерьез разобраться, где именно".
Снова промчалось над бухтой звено люфтшнипперов. Внизу садилась на
эспланаду в сопровождении четырех "финистов" мрачная шляпа шверцфайтера,
черная, как южная ночь. Судьбе (Ампаре? случаю?) было угодно помешать ей
сесть двадцатью этажами выше.
"Но этот "случай" побывал в твоих руках", - продолжал раскачивать лодку
внутренний голос.
9. ЧИСЛО ПЕРЕМЕН
От здания госпиталя до территории Форума - до входа в примыкающий к
зданию Форума гидропарк - сопровождали Кир-Кора двое одинаково хмурых,
неразговорчивых парней в форменных костюмах цвета беж с черными
перетяжками в районе суставов. "Как осы", - подумал Кир-Кор.
Неразговорчивость функционеров МАКОДа его устраивала - разговаривать не
хотелось. После того, что он видел в реанимационных отделениях госпиталя,
любые слова общения ради общения показались бы сейчас обременительными и
неуместными. Хмурость парней проистекала, наверное, от повышенной
настороженности. Ожидание очередного подвоха. Их можно понять. Когда
сопровождаешь субъекта, который за неполные сутки ухитрился несколько раз
угодить в эпицентры пугающих происшествий, очередной подвох, конечно,
представляется уже фатально неизбежным. Очень синхронно парни выхватили
из-под мышек скрытое там оружие, едва мелькнул за кустом
коричнево-золотистым пятном вспугнутый кем-то олень.
На широком горбатом мостике через канал эту легко обнажавшую лучеметные
жала хмурую пару "ос" сменила другая - менее хмурая, но такая же
молчаливая. В отдалении наблюдал за сменой конвоя МАКОДа, покусывая
травинку, плотный мужчина в коричнево-золотистой форме офицера Службы
безопасности. Офицер своего оружия не скрывал - миттхайзер словно прирос у
него под локтем правой руки. Вековые усилия эвархов в надежде вообще
избавить Белобережье от оружия из-за неистово самоотверженных контрусилий
беспокойного ордена подверглись сегодня серьезному испытанию.
Аллея шла теперь параллельно каналу - вдоль гранитного берега. Впереди
возвышалось над большими деревьями зеркально-гладкое, чистое, как небо,
куполообразное здание Форума, ни дать ни взять - сказочное голубое яйцо
какого-нибудь исполинского эпиорниса, поставленное острым концом кверху.
Канал был прям, как летящая к голубому яйцу голубая стрела, и лишь в одном
месте расширялся небольшим озерком, обсаженным низкорослыми даурскими
лиственницами. Часть озерка занимал расположенный на воде у берегового
изгиба стеклянный павильон, похожий на искристую чалму с золотым пером -
головной убор царского достоинства.
- Туда? - спросил один охранник другого, кивнув в сторону павильона.
- Скорее всего, - ответил напарник. - Подожди меня здесь.
Пара охранников разделилась: один застыл в начале ведущего к павильону
ковротуара, другой проводил грагала к порогу.
Прозвучали дверные сигналы. Голос Михаила Полуянова пригласил: "Заходи,
Кирилл", и стеклянная дверь повернулась.
В павильоне было уютно. По стенам и потолку круглого помещения вилась
мощная ветвь какой-то неизвестной Кир-Кору лианы с рыхлыми гроздьями
мелких, как у бальджуанской гречихи, белых цветков. Возвышение у стены,
обращенной к озеру, занимала ратановая мебель: овальный стол на восемь
персон и соответствующее количество искусно сплетенных легких кресел.
Справа - тоже на возвышении - лоснился глянцем музыкальный синтезатор,
закамуфлированный под старинный белый рояль; слева торчал типовой терминал
по соседству с типовым дачным баром, в двух шагах от которого светился,
играл мерцанием, иногда поворачивался вокруг оси, помигивая сменой
изображений, многоцветный видеококон.
Чтобы не мешать эварху, Кир-Кор бесшумно подсел к столу, приготовился
ждать. Видеококон лопнул, обнаружив под угасшим фантомом радужной скорлупы
мягкое кресло и сидящего в нем Михаила Полуянова с забинтованной головой.
Михаил ел какую-то розовую массу, вычерпывая ее ложкой из металлического
фиала; ел без аппетита, морщась то ли от отвращения, то ли от боли.
Розовая капля упала на его белоснежную латиклавию, целомудренно украшенную
двумя синими полосками, сбегающими от плеч к подолу, - не замечая этого,
Михаил продолжал скрести ложкой металл.
- Помочь? - спросил Кир-Кор.
Эварх вскинул на него вопрошающий взгляд:
- В смысле?..
- Хочу попытаться унять твою боль. Если позволишь.
- Моя боль такого рода, что лучше ее не трогать. Ты был в госпитале?
Как там у них?
- У каждого по-разному... Но главное - критическая точка позади. Как на
Форуме? Ледогоров в каком состоянии?
- В активном, спасибо. Только что отзвучало его приподнято-бодрое
обращение к участникам Большой Экседры. Когда я гасил видеококон, речь
держал спикер Форума Юрмед Вертоградов.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг