Панкрат сыпал зерно, а из-под жернова лилась в мешки горячая мука. Женщины
окунали в неё озябшие руки и смеялись.
По всем дворам кололи звонкие берёзовые дрова. Избы светились от жаркого
печного огня. Женщины месили тугое сладкое тесто. И всё, что было живого в
избах - ребята, кошки, даже мыши,- всё это вертелось около хозяек, а хозяйки
шлёпали ребят по спине белой от муки рукой, чтобы не лезли в самую квашню и не
мешались.
Ночью по деревне стоял такой запах тёплого хлеба с румяной коркой, с
пригоревшими к донцу капустными листьями, что даже лисицы вылезли из нор,
сидели на снегу, дрожали и тихонько скулили, соображая, как бы словчиться
стащить у людей хоть кусочек этого чудесного хлеба.
На следующее утро Филька пришёл вместе с ребятами к мельнице. Ветер гнал
по синему небу рыхлые тучи и не давал им ни на минуту перевести дух, и потому
по земле неслись вперемежку то холодные тени, то горячие солнечные пятна.
Филька тащил буханку свежего хлеба, а совсем маленький мальчик Николка
держал деревянную солонку с крупной жёлтой солью. Панкрат вышел на порог,
спросил:
- Что за явление? Мне, что ли, хлеб-соль подносите? За какие такие
заслуги?
- Да нет! - закричали ребята.- Тебе будет особо. А это раненому коню. От
Фильки. Помирить мы их хотим.
- Ну что ж, - сказал Панкрат, - не только человеку извинение требуется.
Сейчас я вам коня представлю в натуре.
Панкрат отворил ворота сарая, выпустил коня. Конь вышел, вытянул голову,
заржал - учуял запах свежего хлеба. Филька разломил буханку, посолил хлеб из
солонки и протянул коню. Но конь хлеба не взял, начал мелко перебирать ногами,
попятился в сарай. Испугался Фильки. Тогда Филька перед всей деревней громко
заплакал.
Ребята зашептались и притихли, а Панкрат потрепал коня по шее и сказал:
- Не пужайся, Мальчик! Филька не злой человек. Зачем же его обижать? Бери
хлеб, мирись!
Конь помотал головой, подумал, потом осторожно вытянул шею и взял наконец
хлеб из рук Фильки мягкими губами. Съел один кусок, обнюхал Фильку и взял
второй кусок. Филька ухмылялся сквозь слезы, а конь жевал хлеб, фыркал. А
когда съел весь хлеб, положил голову Фильке на плечо, вздохнул и закрыл глаза
от сытости и удовольствия.
Все улыбались, радовались. Только старая сорока сидела на раките и сердито
трещала: должно быть, опять хвасталась, что это ей одной удалось помирить коня
с Филькой. Но никто её не слушал и не понимал, и сорока от этого сердилась всё
больше и трещала, как пулемёт.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 21.05.2002 15:37
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг