Соки Сомы потекли, стремительные
Выжатые капли,
Как капли дождя - на землю,
Соки Сомы полились к Индре*.
_______________
* Р и г в е д а, <Гимн Соме>, IX, 17.
Никого из тех, кто вскормил и воспитал дважды рожденного не было уже
на земле. Каплей расплавленного металла прожигал ему руку джьоткраса,
которого он никогда раньше не видел, но сразу узнал.
...Ночь застала Гунашармана глубоко в джунглях. По тайным тропинкам
уходил он все дальше от родных мест, где пировали победу барласы и
джагатаи хромого тюрка. Узкий серп отощавшего небесного Сомы едва
проглядывал сквозь многоярусную крышу великого леса. Только на полянах и у
ручьев неверный фосфорический отблеск трогал разные листья папоротников
или стеклянный узор настороженной паутины. Кувыркались выдры в черных
ручьях, глотая лунное отражение и не в силах напиться светом. Их игривому
плеску вторили серебристые рулады древесных лягушек и звонкая прерывистая
капель срывающихся с листьев пиявок. Ночной лес справлял тайный праздник
последней фазы луны. Его наполняли неразличимые шорохи и шумы. Падали в
кишащий клопами перегной перезрелые плоды. Водяные змеи скользили, как по
льду, с одного берега на другой. Чешуйчатые ящеры подрывали растревоженный
муравейник. И страшные совы терзали когтями летучих мышей, ловя
всевидящими очами последние призраки зодиакального света.
Сколько невидимых глаз следили из темноты за одиноким путником! В
жалком дхоти, с посохом и узелком в руках, он казался таким неприкаянным и
беззащитным, что великий лес пропустил его сквозь заповедные дебри, не
причинив вреда. Даже замшелый, заляпанный жидкой грязью крокодил не
пошевелился, когда босая человечья ступня соскользнула с его плоской
пупырчатой головы. Он только приоткрыл глаз, мелькнувший, как угасающая
лучина. Но Гунашарман ничего не заметил. Он шел, завороженный скупым
сиянием джунглей, прислушиваясь к далекому звону пятиструнной вины,
который все явственнее вплетался в таинственный ропот леса. Петлявшая в
зарослях тропа постепенно расширилась и стала тверже. Все реже и реже
натруженные ноги давили обжигающих скользких улиток и стальные шипы
перестали тиранить пятки. Лес неожиданно кончился, и Гунашарман вышел на
большую наезженную дорогу. Вина звенела совсем уже близко. Он шел на ее
призыв, различая во тьме только уплощенный смазанный силуэт большого
раскидистого дерева. Лишь войдя в непроглядную его сень, он увидел белый
цветок лианы и промелькнувшую белозубую улыбку. И в это мгновение острый
сияющий серп пронзил летучее облачко.
- Кто ты? - спросил он сидевшую под деревом женщину, которая все
продолжала тревожить заунывные струны. - Почему я почти не вижу тебя?
- Я смугла, - отвечала она, смеясь, а вина в ее руках стонала и
жаловалась, обещая покой и надежду, но только потом, потом. - И на мне
черное одеяние.
- Цвет ночи.
- И цвет любви. Присядь, чужестранец, передохни.
- Как тебя зовут?
- Шанти*, и мне четырнадцать лет. Откуда ты, путник?
_______________
* Ш а н т и - спокойствие.
- Я жил в долине Суалик. Теперь туда пришел Тимур-Хромой, и у меня
никого не осталось на свете.
- Бедный! Мне так тебя жаль! - Девушка перестала играть.
- Ты не только спокойствие, - Гунашарман коснулся ее руки, - ты и
радость. Вина, луна в зените и ты... Разве это не утешение?
- Пойдем со мной, юноша. Я омою тебя, умащу благовониями и накормлю.
- Какой ты варны? - настороженно спросил молодой брахман, отдергивая
руку.
- Мы шудру, - она засмеялась, - рождаемся лишь однажды.
- Тогда мне нельзя с тобой. Как жаль, что ты из варны прислужников!
- О, конечно! - С вызовом она ударила по струнам. - Ведь ты же
брахман! <Из живых существ наилучшими считаются одушевленные, между
одушевленными - разумные, между разумными - люди, между людьми -
брахманы>*. Разве не так?
_______________
* <Законы Ману> 1, 96 и IX, 317.
- Да, таков закон.
- Что за дело тебе до законов, - она вскочила с места, - когда ты сам
грязен и нищ, как последний неприкасаемый?! Твоя деревня сожжена и ее
жители перебиты, а ты все думаешь о своем брахманстве! Слепой крот! Или ты
и вправду веришь, что <брахман - ученый или неученый - великое божество>?*
_______________
* Т а м ж е.
- Таков закон, установленный прародителем человечества, - уже мягче
повторил он. - Не сердись, девушка-шудра. Мне нельзя есть твой рис.
- А любить тебе можно? - Распахнув чоли*, она подступила к нему.
Лунная пыль дрожала на тонких ее плечах.
_______________
* Ч о л и - короткая блузка, завязывающаяся спереди.
- Мне ничего нельзя, - грустно ответил юноша. - Будь и ты смиренна.
Закон говорит, что шудра, если он чистый, послушный высшим, мягкий в речи,
свободный от гордости и всегда прибегающий к покровительству брахмана,
может получить в новой жизни высшее рождение. Поэтому не горюй и надейся.
- Дурак ты, дурак, - она отступила в тень, - хоть и дважды рожденный.
Что мне за дело до другой жизни? Ведь в том существовании буду уже не я. И
ты станешь другим. Неужели ты не чувствуешь, что гибнет весь наш мир и вся
твоя брахманская глупость вместе с ним? Завтра или послезавтра хромой
тюрок доберется и сюда. Милостивая матерь Кали, будь свидетельницей! -
Девушка гневно притопнула ногой. - Я не так хотела провести последнюю ночь
перед концом света, но боги распорядились по-своему. Значит, так тому и
быть! Пеняй на себя, тщедушный брахман.
- Ты напрасно гневаешься, - примирительно заметил он, - никто не
виноват в том, что люди принадлежат к разным варнам. Ни ты, ни я, ни боги.
Так было от начала мира и так есть.
- Но так не будет, когда тюрок свалит наши тела в одну кучу!
- И очень жаль, потому что и в смерти каждому положен отдельный
костер.
- Вот заладил! - Она ударила кулачком по стволу. - Что с тобой
говорить, желторотый вороненок! Тебе, наверное, невдомек, что можно жить
иначе? Очень весело, хоть и беззаконно, не ведая ни запретов, ни каст?
- Это греховная жизнь, и тяжкая последует за нее расплата.
- Пусть так, но она не хуже твоей... Что ж, пеняй на себя, набитый
мертвой премудростью вороненок, ты сам во всем виноват. - Девушка подняла
с земли вину. - Я этого не хотела.
- О чем ты, девушка-шудра?
- Так, пустяки, хорошенький брахманчик. - Она зацепила ноготком
струну и резко отпустила ее. - Куда ты идешь?
- В город, - ответил он, прислушиваясь к дрожащему звуку. - Хочу
примкнуть к тамошней общине жрецов. У меня до них дело.
- А денежки у тебя есть?
- Ни единой паны.
- Иди по этой дороге, никуда не сворачивая, и к утру ты встретишь
людей, у которых сможешь поесть, не оскверняя себя.
- Спасибо, девушка-шудра, оставайся с миром.
- Иди и ты с миром, глупый брахманчик. - Она отвернулась и стала
перебирать струны.
Под тоскливый напев вины, в котором не звучала уже и отдаленная
надежда, Гунашарман вышел вновь на дорогу и скоро скрылся из глаз.
Он не услышал, как оборвалась печальная песня и девушка изо всех сил
ударила по струнам. На троекратный трагический крик вины жалобным воем
отозвались откуда-то голодные красные волки. С детства приученный к
бесстрастию, он спокойно шагал по еще не совсем остывшей пыли, заглушив в
сердце тоску и боль невозвратимой утраты. А девушку-шудру он выбросил из
головы, как только перестал различать напев вины. И зачем ему было думать
о ней, когда в кромешной тени дерева не разглядел он на ее груди и щеках
выжженное клеймо тхагов - страшных служителей богини Бхавани?
Он даже не обернулся, когда в нескольких шагах позади него бесшумно
выпрыгнула на дорогу странная многорукая тень. Зловеще искажаясь в
наезженных колеях, она быстро настигла Гунашармана и вдруг раздвоилась
прямо у него за спиной. Он не успел даже вскрикнуть, когда два угрюмых
бородача намертво сдавили ему запястья. Испуганно глянул налево-направо,
увидел заступ в руке у одного грабителя и белый платок - у другого, но
ничего не успел понять от острой удушливой боли, которая сломала ему
горло. И сразу все кончилось.
- Готово, - сказал душитель, тхаг, вытаскивая платок из-под бессильно
запрокинутой головы молодого брахмана. - Обыщи его, Свами.
Тот, кого он так назвал, нагнулся и поднял с земли узелок.
- Ничего, - сказал он, вытряхивая на дорогу слипшиеся комочки
холодного риса и кокосовую чашку для воды.
- А здесь? - Его напарник принялся ощупывать дхоти. - Ого! -
воскликнул он, вытаскивая камешек, сверкавший даже в ночи. - Это, кажется,
по твоей части, Свами! - И засмеялся: - Смотри не обожгись.
- Ему цены нет, - покачал головой Свами. - И потому его нелегко будет
сбыть с рук.
Он засунул камень за щеку и, сойдя с дороги, принялся рыть могилу,
как того требовали неписаные правила его преступной секты.
Багровеющий серп закатывался, и близился новый день священного месяца
ихалгуп по индийскому календарю. Он соответствовал вторнику восемнадцатого
числа месяца джумади ал-ахира 801 года Хиджры*, от которой отсчитывал
время завоеватель мира Тимур.
_______________
* 25 февраля 1399 года.
Вот как описал этот день Гийасаддин Али, льстивый летописец Железного
хромца:
<Победоносное войско сделало набег на это селение. Индусы,
распростившись со своим достоянием, сами подожгли свое селение и убежали.
Свершилось (все) по речению небесного откровения: <Они разрушили дома свои
своими руками и руками верующих>. Солдаты захватили в этом селении много
фуража и продовольствия. В тот же день, в полуденное время, был сделан
набег на два других селения, лежавших неподалеку от первого, из которых
извлекли много зерна и съестных припасов. Индусы, закрепившиеся в (ущелье)
той горы, были людьми выдающимися на арене отваги и возмущения и
руководителями на стоянках неустрашимости и кровопролития. Не ценя своей
головы, которая есть капитал жизни, они признавали риск жизнью и
отчаянность по существу доблестью и выигрышем ставки в игре>.
Можно сомневаться, насколько правдиво утверждение летописца, что
индусы сами подожгли свои дома, но доблесть и самопожертвование, с
которыми встретил индийский народ вторжение чужеземцев, несомненны.
Среди тысяч пленных, захваченных в этот день, оказался и душитель
Свами. Он быстро смекнул, что сможет избежать смерти, если назовется
ремесленником. На вопрос темника Хусайна Малик-куджи о его занятии, он без
колебаний ответил:
- Ювелир, притом очень искусный, ваше высочество.
По личному распоряжению его хаганского величества эмира Тимура он был
отправлен в Самарканд, дабы приумножил трудами своими неподражаемый блеск
жемчужины света.
Глава четырнадцатая
ОПЕРАТИВНОЕ СОВЕЩАНИЕ
Приблизительно в то самое время, когда Сударевский почти со слезами
на глазах благодарил своего директора и многословно прощался с ним, в
кабинете генерала началось оперативное совещание. Присутствовали:
подполковник Костров, майор Данелия, капитан Крелин, слушатель высшей
школы МВД Логинов и в качестве консультанта по вопросам печати член Союза
писателей СССР Березовский. Докладывал Люсин.
- На этом чертеже, - объяснял он, водя указкой вдоль длинного,
прикнопленного к стене ватманского листа, - предположительно представлен
последний день жизни Аркадия Викторовича Ковского. Авторитетные отзывы
ведущих ботаников, заключения наших экспертов, а также опыты, специально
поставленные по нашей просьбе во Всесоюзном институте лекарственных
растений, конечно, не позволяют интерпретировать колебания электрических
потенциалов корня и листьев растения достаточно однозначно, но прежде чем
перейти к традиционным вещественным доказательствам, я все же позволю себе
сделать такую попытку. На представленном графике, построенном по данным,
снятым с ленты электронного потенциометра, который находился в кабинете
Ковского на даче в Жаворонках, эти колебания даны во времени. На ординате,
таким образом, отложена интенсивность сигнала, на абсциссе - время в
часах. Точка отсчета, отвечающая началу координат, взята на основании
свидетельских показаний близких Аркадию Викторовичу людей. Условно она
соответствует десяти часам утра. Учитывая возможную погрешность, мы
приняли величину отклонений точности плюс-минус один час. Таким образом, и
все последующие, отраженные на этом графике события могут отклоняться от
указанных на абсциссе временных интервалов на один час.
К о с т р о в. Мне все же не совсем ясны основы, на которых
базируются все ваши построения. Если я могу еще принять за объективно
существующие показатели такой параметр, как, скажем, электрический
потенциал листа, то термин <восприятия растения> или тем более <ощущения>
мне представляется недоказательным.
Г е н е р а л. Правильное замечание.
Л ю с и н. Хочу еще раз подчеркнуть, что это было сказано лишь для
более образного понимания. Действительно, в вводной части своего
выступления я употребил слово <восприятие>, но под ним следует понимать
только изменение потенциала в ответ на раздражение. На этом графике,
повторяю, нет иного параметра. Только электрический потенциал! Мое
обещание продемонстрировать здесь последний день Ковского, отраженный в
зеркале растения, конечно же, своего рода литературная гипербола.
Б е р е з о в с к и й. Скорее, метафора.
Л ю с и н. Конечно, метафора. Но тем не менее вы видите здесь именно
графическую запись последних часов Аркадия Викторовича.
К р е л и н. Запись его опытов. Это своего рода тетрадь, лабораторный
дневник. Объективное отражение манипуляций с растением. Потенциометр-то
включал сам Ковский. Тут цветок ни при чем.
Л ю с и н. Совершенно верно. Но здесь нечто большее, чем лабораторная
тетрадь исследователя. Как мы увидим далее, она продолжала писаться и
после его смерти. Если вопросов больше нет, я продолжу.
К о с т р о в. Вы назвали растение сомой. Научное его название
известно?
Л ю с и н. Известно. Попрошу товарища Березовского ответить
подполковнику.
Б е р е з о в с к и й. Асклепия акида, или Саркостемма виминалис.
Хочу указать на первое название. Оно образовано от собственного имени
Асклепий. Так звали древнеегипетского жреца, прославившегося
необыкновенным искусством врачевания. Впоследствии его отождествили с
богом мудрости Тотом, или Гермесом Трисметистом по-гречески. Кстати,
греческое <Эскулап> тоже образовано от имени Асклепий. Лично мне подобные
соответствия представляются весьма любопытными. Впрочем, по некоторым
данным, сома - это эфедра.
Л ю с и н. Благодарю, Юра. Еще вопросы?.. Нет? Тогда продолжим.
Согласно тем же свидетельским показаниям, рабочий день Ковского начинался
с утреннего полива цветов. Характерный всплеск на кривой как раз и
отражает подобную процедуру.
К о с т р о в. Подобный пик характерен исключительно для нее?
Л ю с и н. Насколько мы можем судить, да. Опыты, поставленные в
лабораториях ВИЛР, это подтвердили.
К о с т р о в. Очень хорошо. Извините, что прервал.
Л ю с и н. Реакция, которую опять же чисто условно можно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг