Вадим Панов
Все оттенки черного
из цикла "Тайный Город"
[фрагмент]
ПРОЛОГ
- Пожалуйста, вот сюда, отец Алексей.
Тоненький юноша в темной рясе с накинутым на голову капюшоном молча шагнул
в услужливо распахнутую дверь полицейского морга.
- Кто-нибудь еще знает о нашем деле?
- Нет, только вы и я. - Паталагоанатом тщательно закрыл дверь. - Сейчас я
привезу тело.
Даже если пожилому врачу и было неловко обращаться к молоденькому монаху
"отец", он никак не показывал этого. Именно этого юношу старец Никодим
оставил своим преемником в Забытой пустыни, в месте, где, по твердому
убеждению знающих людей, пылает огонь истинной веры. А паталагоанатом был
знающим. Он не забыл, как десять лет назад отвез своего сына, внутренности
которого были изъедены метастазами, в Забытую пустынь, к старцу Никодиму.
В Онкологическом центре ребенку подписали смертный приговор. Чтобы
отменить его, старцу потребовался месяц. Он вернул ребенка отцу, вернул
душу. Вернул веру.
Старец считался святым, народ к нему ходил и с хворью и за советом, и
никому Никодим не отказывал до самой смерти. А значит, ошибиться в выборе
продолжателя своего дела не мог. И не ошибся. Несмотря на молодость,
Алексей ни в чем не уступал своему учителю: ни в умении врачевания, ни в
предсказании будущего. И вера молодого человека была столь же крепкой:
силу свою он нес людям искренне, с радостью, полагая, что именно для этого
дарована она ему Богом.
- Вот. - Паталагоанатом подкатил к Алексею лежащее на блестящей
металлической каталке тело молодого рослого мужчины. - Из озера выловили.
Монах внимательно осмотрел покойного.
- Где следы?
- На шее, у вены.
Две маленькие ранки, напоминающие укус змеи.
- Я сразу заметил, что дело нечисто, - шепотом сказал врач. - Раны эти
заприметил. А потом вскрываю - Бог ты мой, крови в нем нет!
- Ни капли?
- Ни капли, - подтвердил паталагоанатом. - Досуха его упырь выпил.
Монах положил руку на голову покойника и прикрыл глаза.
- Он был с женщиной. - Последовала пауза, врач не дышал. - Женщина его и
убила.
- Женщина-упырь, - прошептал паталагоанатом и перекрестился. - Господи
всемогущий, спаси и сохрани.
- Кому-нибудь говорил? - снова поинтересовался отец Алексей.
- Только вам.
- Что полиции сказал?
- Пока ничего, - признался врач, - время тяну. Не знаю, что делать.
- Скажешь им, - после минутного раздумья решил монах, - что утоп раб
божий. Захлебнулся в озере.
- Понятно, - кивнул паталагоанатом, - а как с упырем быть? Ведь страшно же!
- А об упыре забудь, - сурово произнес отец Алексей. - Он в одном месте
дважды не появляется, так что спи спокойно.
- А остальные люди? - Врач набросил на тело простыню. - Он ведь дальше
убивать будет.
- Я же сказал: забудь, - недовольно повторил монах. - Отыщем мы упыря.
Выйдя на улицу, Алексей отошел к могучему дубу, стоящему неподалеку от
здания, прислонился к стволу, и несколько минут просто стоял, рассеяно
теребя рукой простенькую веревочку, которой был подпоясан. Теплая летняя
ночь жадно пожирала остатки света, торопливо набрасывая на землю свой
сумрачный покров, черная ряса монаха сливалась с деревом, и праздные
прохожие, медленно прогуливающиеся по улице, при всем желании не могли
рассмотреть молодого человека.
"Упырь". Монах задумчиво посмотрел на проходящих мимо людей. Для
большинства из них вампиры не более чем сказка, остроумная выдумка,
позволяющая хорошо зарабатывать продюсерам фильмов ужасов. Фольклорные
персонажи. Скажи кому-нибудь из них, что вот за этой стеной, в полицейском
морге, лежит жертва упыря, а паталагоанатом грызет авторучку, пытаясь
состряпать правдоподобный отчет для начальства - засмеют! Подведи их к
трупу и покажи полное отсутствие крови - не поверят. Да и как в это можно
поверить? Как можно поверить в то, что в Москве, в огромном городе, всего
в десятках километров отсюда, помимо обычных людей живут последние
представители давно забытых цивилизаций? Существа, жившие на Земле задолго
до появления человека, и не имеющие с этим самым человеком ни одного
общего гена?
Алексей хорошо помнил удивление, испытанное им, когда старец Никодим
впервые поведал юному послушнику о существовании нелюдей, и о том, что
высокие московские дома причудливо переплетаются с постройками Тайного
Города, самого древнего поселения на Земле. Он помнил рассказы о грозных
Великих Домах, некогда правивших миром, о магах, умеющих все, или, даже,
чуть больше, и о многочисленных семьях, некоторые представители которых
послужили в свое время прообразом фольклорных персонажей. Как, например,
вампиры.
Молодой монах вздохнул. Ужасный след, оставленный убийцей, вновь разбудил
сомнения, изредка терзавшие его молодую душу. Сомнения небеспочвенные, и
от того еще более неприятные. С одной стороны, его учителя, старца
Никодима, почитали святым. И его самого будут почитать, в этом Алексей не
сомневался. Но с другой стороны, существуют люди, обладающие такими же
способностями, и даже превосходящие его, Алексея, и в умении врачевания, и
в предсказании, и во многих других умениях, о которых он даже не
догадывался. Люди, для которых волшебство являлось такой же обыденностью,
как и электричество, люди, которые читали сказки, как чьи-то мемуары, и
жили в Тайном Городе. И существование этих людей заставляло Алексея
задуматься о том, прав ли он, скрывая свою истинную сущность под сутаной?
Прав ли он, что прикрывается именем Бога? Прав ли он, вводя в заблуждение
свою паству? Ведь не святой он, совсем не святой...
Монах снова вздохнул, рассеяно вытер ладонью высокий лоб, и покачал
головой, словно отбрасывая прочь ненужные мысли.
У него есть призвание, у него есть долг и в этом его сила. Он обязан
делиться своим даром с людьми, и то, что он делает это облачившись в рясу
ничего не меняет. Главное сейчас вампир - никто не имеет право убивать
безнаказанно.
Даже в Тайном Городе.
ЧАСТЬ 1
НАПЕРЕГОНКИ С МИРАЖОМ
Константин
Константин Куприянов покинул VIP-ложу стадиона "Динамо" в самом скверном
расположении духа. Это был довольно высокий, костлявый мужчина, тридцати
восьми лет, с несколько длинноватым носом, большими карими глазами, тонким
ртом, и темными, с проседью волосами, уложенными в аккуратную прическу. В
целом, его лицо можно было назвать приятным, внушающем доверие, но, увы,
не сейчас, и на это была весомая причина. "Спартак", любимый "Спартак"
безвольно, а самое главное по делу, уступил своему главному преследователю
в чемпионской гонке "Локомотиву". Уступил, выигрывая 0:2 к концу первого
тайма, пропустив на глазах у тысяч болельщиков, специально собравшихся
посмотреть на порку честолюбивых выскочек, три образцово-показательных
мяча от настырных "паровозов". Давно, очень давно, со времен игр с
"Кошице", Куприянов не чувствовал себя таким раздосадованным. Он криво
усмехнулся шумной радости красно-зеленых "викингов", скомкал программку и
молча, иногда кивая знакомым болельщикам, добрался до своего "Мерседеса".
Володя, водитель-телохранитель, уже знал о случившейся неприятности, и
потому старался быть как можно более незаметным. В принципе, Куприянов был
хорошим шефом: достаточно внимательным, не капризным, без комплекса
наполеона, но в редкие минуты дурного настроения под руку ему лучше было
не попадаться, и персоной своей не надоедать.
За всю дорогу Константин произнес только одно короткое предложение. Сквозь
зубы. Когда на "Спорт FM" комментировали результаты состоявшегося тура.
После этого он выключил приемник и ехал дальше в полной тишине.
Куприянов вошел в дом в одиннадцатом часу. Молча, не попрощавшись, вопреки
обыкновению, с водителем, из чего Володя понял, что шеф по прежнему
недоволен, Константин вошел в особняк, швырнул пиджак на стоящий в холле
диван, и направился в гостиную.
- Добрый вечер. - Вера, симпатичная женщина с большими ореховыми глазами,
оторвалась от журнала.
- Привет, родная. - Куприянов рассеяно поцеловал жену в каштановую макушку
и направился к бару. - А мы сегодня проиграли.
- Крупно?
- Три два.
- Вы все равно чемпионы.
- На это невозможно было смотреть. - Константин плеснул себе виски, залпом
выпил, но недовольство не отпускало. - Ни мысли, ни игры, ни желания.
"Паровозы" просто издевались над нами!
Вера закрыла журнал.
- Костик ждал тебя весь вечер, - Куприяновы назвали сына в честь отца. -
Ты обещал, что будешь с ним рисовать.
- Ты же знаешь, что я всегда хожу на футбол, - буркнул Куприянов.
- Ты сам ему обещал, - мягко произнесла Вера. - Мог бы лучше планировать
свое время.
"Проклятье!"
Куприянов вспомнил, что действительно давал ребенку обещание. Обычно тур
проходил по субботам, и он просто не сориентировался, что на этот раз
окажется на стадионе в среду. Нехорошо получилось. Чувство вины,
наложенное на раздражение от проигрыша любимой команды, смешались в
гремучую смесь.
- Он обиделся?
- Расстроился, - сухо подтвердила жена.
- Ты могла мне позвонить!
- Я звонила.
Куприянов вспомнил проигнорированную трель мобильного телефона в начале
первого тайма.
"Могла бы быть и настойчивее!"
Он знал, что виноват, но признаваться в этом не хотел. В бокал полетела
следующая порция виски. Хотелось отключиться, выбросить все из головы и
отдохнуть.
"Завтра куплю Косте какой-нибудь подарок и восстановлю мир".
- Ты не так много времени проводишь с ним, - негромко продолжила Вера. -
Костик все понимает, он взрослый, но когда ты обещаешь и забываешь об
этом, он, разумеется...
- Хватит читать мне мораль!
- Я просто хотела... - Вера удивленно посмотрела на мужа.
- Да, я забыл, мне стыдно! - рявкнул Куприянов. - Все? Может быть, хватит
об этом?
- Почему ты так говоришь со мной? - вспыхнула Вера. - В конце концов, это
ты обманул сына.
- Никого я не обманывал!
Куприянов резко поставил бокал и направился к выходу из гостиной.
Выслушивать претензии жены было выше его сил.
- Костя...
- Я поеду искупаюсь, - не оборачиваясь, бросил Куприянов. - И сразу
вернусь!
- Может, это тебя остудит!
Вера откинулась на спинку дивана, закусила губу и тыльной стороной ладони
вытерла выступившие на глазах слезы.
Что такого она сказала? Почему он так среагировал? Ведь она просто хотела
заметить мужу, что он неправильно поступил, нарушив данное сыну слово, а в
результате - скандал. Неужели он действительно так злиться из-за какого-то
поганого "Спартака"? неужели это действительно настолько важно? Важнее чем
сын?
Этого Вера понять не могла.
"Ладно. - Она взяла себя в руки. - Кот вернется через час".
Вера знала, что муж обожал купаться по ночам и, какое бы настроение у него
не было до этого, всегда возвращался довольным и добрым. А то, что он
поехал один, в этом не было ничего странного: она не всегда соглашалась
сопровождать его на озеро, предпочитая бассейн, или ванну.
"Дождусь его, и тогда поговорим".
Куприянов как был, в брюках от костюма, дорогих туфлях и белоснежной
рубашке, выскочил из дома и решительно направился в гараж за открытым
"Рэнглером", специально приобретенным для летних прогулок.
- Константин Федорович, мне поехать с вами? - Массивная фигура Володи
мгновенно выросла около шефа.
- Нет! - Сначала Куприянов ответил резко, но затем, оценив
предупредительность телохранителя, сбавил обороты. - Спасибо, Володя, я
просто поеду искупаюсь. Ты знаешь, куда. Там вряд ли будет кто-нибудь еще.
Шеф поругался с женой и хочет побыть один. Телохранитель прекрасно знал
глухой уголок на берегу озера, который Куприянов любил больше всего. Ехать
до него всего ничего, и там действительно вряд ли будут другие люди.
- Я подгоню ваш джип, Константин Федорович, - кивнул Володя, - и возьмите,
пожалуйста, телефон. - Он протянул Куприянову мобильную трубку. - Я буду
ждать вашего возвращения.
- Конечно.
Это действительно был не его день. Без всякого сомнения.
Когда слегка успокоившийся Куприянов подъехал к озеру, он с неприязненным
удивлением обнаружил на "своем" месте черный "Мустанг", нахально блестящий
под круглым ночным светилом. Это было настолько неожиданно, что сначала
Константин даже не поверил собственным глазам: Куприянов был уверен, что
дорогу в этот уединенный уголок знают только он и лесник. Вот уже три года
он не видел здесь не то чтобы чужую машину, а даже туристов-палаточников
или просто отдыхающих, это было секретное место, "его" место, и вот -
здрасьте! Мало того, что черный жеребец оказался в этом уголке, так его
еще и поставили именно там, где обычно ставил свою машину Куприянов: прямо
посреди узкой дороги, носом в обратную сторону, не оставляя никому шансов
проехать дальше.
Константин тихонько выругался, выключил двигатель и задумался. Уехать?
Оставить "свое" место неведомым захватчикам? Разум подсказывал, что это
будет самым правильным решением. Одинокая машина в тихом лесном уголке,
наверняка ее пассажиры не случайно заехали в такую глушь. Скорее всего, у
них вполне определенные планы и появление Куприянова будет совсем не
кстати. Ну, не успел. День сегодня такой.
Константин выбрался из "Рэнглера" и подошел к "Мустангу". Его догадка
оказалась верна: в не запертом салоне автомобиля была беспорядочно
разбросана одежда. Мужская и женская. Куприянов скривился и посмотрел на
номер "Мустанга": "АННА". Зарегистрирован в Москве. Ни у кого в округе,
Константин знал это точно, не было "Мустанга" с такими номерами.
Анна. Куприянов задумчиво покрутил на пальце ключи от джипа. Злость
постепенно уходила, оставляя после себя лишь легкое чувство досады.
Анна Каренина. Аннушка разлила масло. Анка пулеметчица. Глупые ассоциации.
Константин вздохнул. Ладно, Анна Болейн, не буду тебе мешать, в конце
концов, искупаться можно и в любом другом месте.
Куприянов сделал шаг к "Рэнглеру", когда со стороны озера послышались
заливистый женский смех и плеск воды. Что и требовалось доказать.
Еще один шаг.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг