как бы случайно оказались направлены незнакомцу в грудь.
- Убери ружье, пацан. Учти, я тебя не боюсь, я волк стреляный...
Спрашиваешь, кто я? Мы тут роемся в шурфах. Рабочие мы.
- В шурфах? Здесь полевая партия? Чья?
- Будто ты все партии знаешь. Ну, положим, Петровского. Слышал про такого?
Из этого, как его, из треста... Знаешь?
- Нет. Где они?
- Не торопись, увидишь. А ты-то кто, чего не отвечаешь?
- Охотник. Медведей промышляю.
- Один?
- Н-нет. За мной люди идут. Пятеро...
Криворотый засмеялся. Бродяга заметил болезненный румянец Пети и
окровавленные тряпки, валявшиеся у костра.
- Царапнул медведь, что ли? - он попытался придать своему голосу
сочувственный тон. - Самому больно небось, а хорохоришься. Ложись, я
покараулю.
- Партия далеко?
- У реки. Завтра утром пойдем. Я услышал выстрелы - ребята говорят: пойди
посмотри. Ну, я и увидел тебя.
- Как же вы пошли без оружия?
- Я-то? А вот... - Он вынул из кармана пистолет и подбросил его на ладони.
Еще большая тревога охватила Петю. Он знал, что рабочим в партиях
пистолеты боевого образца не вы даются. Тут что-то нечисто. Он вспомнил
предостережение Ускова о том, что в тайге можно черт знает на кого
нарваться, и вдруг с предельной ясностью почувствовал, что перед ним сидит
бандит. Пете стало страшно.
- Да ты не трусь, - сказал незнакомец, очевидно угадывая состояние Пети. -
Дай-ка лучше пожрать. Что у тебя есть?
Все еще держа в руке пистолет, Ангел встал и шагнул к Пете. Туй зарычал и
рванулся вперед.
- Ну, ну!.. А то вот... - Ангел направил пистолет на собаку.
- Убери оружие! - резко приказал Петя.
- Ишь ты... - сказал Ангел и спокойно засунул пистолет в карман. - Держи
зверей, я пойду себе мяса отрежу.
Он вынул финку и, оглядываясь, пошел к туше. Петя весь сжался. Что делать?
Бежать? Куда тут убежишь? Застрелить бродягу? Но за что? А вдруг это
порядочный человек?
Криворотый принес мяса, нарезал его на куски, насадил на палку и принялся
жарить.
Воцарилось молчание.
Петя лихорадочно соображал.
- Знаете что, - сказал он наконец. - В тайге люди недоверчивы. Вы вот
что... Уходите к своим, а меня оставьте. Завтра встретимся и обо всем
договоримся. Хорошо?
Ангел не ответил. Ему хотелось дать этому мальчишке по уху, забрать у него
вещи - и пусть танцует на морозе. Но собаки!.. Да и ружье! Дело в том, что
пистолет, которым грозился Ангел, был без патронов.
- Гонишь?.. Куда же я пойду в темноте? Заблужусь и замерзну. Переночуем
вместе. Не бойся, не съем.
А можно ли гнать человека от костра куда-то в темноту, в лес, в снега? Кто
бы он ни был, а человеку нельзя не дать места у очага.
И Петя согласился.
- Хорошо, переночуйте здесь! Я... немного нездоров. Так что вы уж сами...
Разложите костер побольше, нарубите веток и ложитесь с той стороны.
Криворотый промолчал. Он нарубил веток, принес валежника и лег на ветки
лицом к огню, облокотившись на руку.
Петя сидел по другую сторону огня. Он мужественно боролся со сном, решив
про себя, что спать совсем не будет.
Потянулась ночь, самая длинная и тоскливая ночь, какая только была в жизни
Пети. Он полулежал, упрятав ноги в мешок и обняв ружье. Собаки успокоились
и свернулись рядом с ним. Петя широко раскрывал глаза, разглядывал
мигающие звезды на небе, ясный Млечный Путь. Временами, впадая в какое-то
забытье, он уносился туда, к звездным дорожкам на небе, и начинал дышать
ровно, спокойно, как дышат все сонные люди. Но треск какой-нибудь веточки
в огне, малейший шорох по другую сторону костра сразу же выводили его из
полусна. И он еще шире раскрывал глаза, быстро поднимал голову, и собаки
вслед за ним тоже поднимали головы.
Так проходили медленные ночные часы. А под утро, как ни бодрился юноша, в
голове у него все перепуталось: звезды, страшный рот Ангела, пламя костра,
пасть медведя, лай собак и блестящий на солнце снег. Он уснул.
И тогда Ангел медленно вытянул вперед свою жилистую руку. Пальцы нащупали
стволы ружья, ружье легко выскользнуло из расслабленных рук юноши, и в ту
же секунду Ангел встал во весь рост и, хлестнув Петю веткой, крикнул:
- Ну ты, пацан! Вставай!
Петя вскочил на ноги и уставился на черные стволы, которые сжимал в руке
Ангел.
- Туй, Кава, взять! - не своим голосом крикнул Петя.
Собаки кинулись на бандита. Тотчас же грянул вы стрел, и Кава - первая
жертва Криворотого - с жалобным визгом покатилась, сраженная пулей. Туй
отскочил в темноту и взвыл от бессильной злобы.
- Вторая пуля твоя, пацан! Одно слово - и я тебя отправлю к прабабушке...
Займись костром, да живо!
У Пети от бессильной ярости даже слезы проступи ли на глазах. Больше всего
он злился на самого себя. Поделом тебе, разиня, не доверяйся первому
встречному! И вдруг он вспомнил: в кармане пистолет!... Как забилось
сердце! Теперь он вправе прихлопнуть злодея! Но карман оказался пуст.
Пистолет выпал и лежит где-то в снегу.
Когда Петя вернулся к костру, Ангел рылся в его вещах. Продукты, патроны,
одежда - все лежало на снегу.
- А ну, пацан, раздевайся. Раздевайся, говорят! Снимай полушубок,
выворачивай карманы, поглядим, какой ты охотник...
Он обшарил все карманы своего пленника, вытащил завернутые в бумажку куски
руды, которые положил ему Усков, развернул их и громко свистнул: на ладони
у него лежали три блестящих камушка и небольшой самородок. Попробовал на
зуб - желтый металл отку-сывался легко, как свинец. Золото... Вот она,
долгожданная находка! Богатство, воля, безмятежная жизнь в чужой стране!
- Откуда золото?
- Оттуда... - Петя неопределенно махнул рукой. Он еще не придумал ничего,
что прозвучало бы хоть мало-мальски убедительно.
- Вот что, пацан. Давай играть начистоту. Откроем карты. Я - Криворотый
Ангел. Мне нужно твое золото, и я буду его иметь, хоть бы мне пришлось из
тебя кишки выпустить. Говори все... Ты кто?
- Из экспедиции Мы проходили по долине, искали золотые россыпи. Партия
заблудилась километрах в ста отсюда, меня послали сообщить в трест.
- Где нашел золото?
- Там... Вон у той горы, где течет река.
- На берегу?
- Прямо на берегу. Речка поворачивает в сторону, там и нашли. Там много,
всем хватит...
- Так. Проверим. А камушки, это что?
- Так... Понравились, вот я и подобрал.
- Где подобрал?
- На берегу. Да это просто стеклышки... Ангел ухмыльнулся.
- Стеклышки? Ну ладно, разберемся. А теперь айда к нам, ко мне домой. Тебя
там еще ребята пощупают.
Бандиты, немало всполошившиеся из-за долгого отсутствия своего атамана,
успокоились, увидев его со спутником. Один из бандитов, Кныш, долго
присматривался к Пете, закрыв один глаз, потом подошел к нему поближе и,
видимо оценив шапку Пети, сдернул ее с мальчика, нахлобучил себе на
голову, а Пете бросил свой жалкий треух:
- Смотри-ка, прямо впору! А тебе и эта хороша, малец.
Петя вспомнил про документы, зашитые в шапке. Но как отобрать их?..
Бандиты еще хохотали над проделкой Кныша, когда рыжий сухопарый детина,
которого приятели звали Ленькой, вдруг проворно стянул с ног ободранные
холявы и еще более проворно разул Петю.
- Вот это правильные сапоги! - говорил Ленька. - И как раз! Бери, пацан,
мои, они помягче. Тебе все равно далеко теперь не ходить!
Петя сидел па снегу в одних меховых чулках. Чулок не сняли: они были
слишком малы. Оказался мал и полушубок. Хоть эта одежда осталась на
пленнике.
"Пропал я, - подумал Петя и затосковал. - Один против четверых. И
безоружный!"
Но тут он вспомнил Сперанского и Иванова. Они были в еще более трудном
положении, а все же не сдавались. Не рано ли ты хоронишь себя, Петя?
- А ну, малец, доложи обществу о золоте... Петю слушали с огромным
вниманием. Потом помолчали, потом, выпроводив мальчика, долго шушукались,
разрабатывая план действий.
Утром бандиты оставили одного из своих, по прозвищу Тарелка, караулить
пленника, а сами ушли на реку. Вскоре оттуда послышался стук топоров.
- Значит, золотишком промышляешь, да? - Тарелка миролюбиво улыбнулся,
отчего его круглое лицо расплылось и стало так плоско, что делало понятной
кличку, данную ему приятелями.
Петя кивнул головой.
- Это правильно! Нам, браток, без золота да без денег - какая жизнь! А вот
наскребем по мешочку, тогда нам и море по колено. Подадимся туда...
- Куда?
- А туда... - Он неопределенно махнул рукой. --Где милиции нет. И ты с
нами пойдешь. Если дойдешь, конечно. - Он опять улыбнулся и блаженно
потянулся. - Папашка у тебя есть?
- Нет... Что они там делают, твои дружки?
- Плот делают. Сейчас пустимся "вниз по матушке по Волге". А ты не врешь
насчет золотишка?
- Не вру. Зачем мне врать?.. Забирайте. Мне не жалко.
- Смотри, мы народ сурьезный. В случае чего, знаешь?.. "И за борт ее
бросает, в набежавшую волну..." Понял?
Петя соображал. Бандиты хотят спуститься вниз на плоту. Они не знают, куда
и как бежит Бешеная река. Хотят взять его с собой. Верная гибель!.. Как
только минуют поворот, где могила Иванова, так и пропали. Там уж не
выбраться из быстрого потока, унесет... Что же делать, что сказать им?
Нет, отговаривать их он не станет. Пусть едут! Но самому-то как спастись?
Ведь в кратере ждут, надеются на него!..
Что-то, видимо, в конце концов придумав. Петя скинул с себя теплые штаны и
фуфайку и сел на них. Оставшись в легкой одежде, он надел полушубок.
Над долиной сиял солнечный день. Жаркие лучи пронизывали снег до самой
земли, и он оседал на глазах. Пахло смолой, скипидаром, и было тепло, как
это бывает в апреле только в безветренных долинах кон-тинентального
Севера. В это время года горячие дни сменяются здесь ночными морозами, и
обильный снег исчезает за каких-нибудь десять - двенадцать дней, уступая
место зеленой траве, а она начинает прорастать чуть ли еще не под снегом.
Бешеная река набирала весеннюю силу. На всем ее протяжении по тайге и
распадкам в нее вливались ручейки и речки. Земля не могла впитать, не
принимала всей воды: промерзшая вглубь на многие метры, она попросту
стряхивала с себя талую воду, и весь снег, сколько его ни было, растаяв,
устремлялся в реки. Потому-то они так бурливы и многоводны на Севере.
Прогрохочут, беснуясь, вешние воды, накатают в отмели камней и гальки,
прорвут там и здесь податливый аллювий в долинах, настроят новых островов
и протоков - и успокоятся, смирятся до нового паводка, до жаркого июля,
когда начнет таять снег на горных вершинах.
Тогда снова вспухнут реки, зашумят ручьи, забурлят водопады - держись,
путник, выбирайся скорее из опасных долин на сопки!..
Петя сидел и смотрел на ручей, протекавший рядом, - маленький, торопливый,
деятельный. Куда ты бежишь? Бухнешься в реку, подхватит она твои чистые
струйки, пронесет по всей долине, мимо могилы Иванова, мимо озер, мимо
старого стойбища. Свернет влево и понесется, как одержимая, туда, к скале,
вниз, в клокочущий водоворот. И сгинешь ты, ручей, быстро проживши свою
бурную жизнь...
Петя вздрогнул, представив себе этот короткий путь.
Вернулись бандиты. Молча поели, бросив Пете начатую банку консервов.
Криворотый лег на мешок, зажмурился.
- Эй ты, пацан! - лениво начал он. - Это точно, что внизу нет никого? Или
ты врешь? Мы сейчас поплывем туда. Смотри, если обманул! Ежели увижу на
берегу какой ни есть народ - пополам распорю, и к рыбам! Лучше скажи
заранее. Чего насупился?
- Нет там никого. Моя партия в горах, мы отсюда еще осенью ушли. Нашли
золото и ушли. Можете ехать спокойно.
- Ты с нами поедешь.
- Лучше я останусь здесь. У меня бок болит, не могу я тронуться.
- Тоже придумал! А кто нам место покажет? Собирайся!
Они заспешили. Ими уже владела золотая лихорадка.
Забрали пожитки, пошли. Петя запихнул в кусты телогрейку и теплые брюки,
запахнулся в полушубок и молча зашагал сзади. Если бы ружье! Но его
"ижевка" болталась за плечами у Ангела...
Плот качался в зарослях тальника. Немудреное сооружение - семь или восемь
сухих лиственниц, связанных лозой, и две поперечины. Такой плот налетит на
подводный пень и разъедется, как мочало. Петя сел на заднюю поперечину.
Рыжий и Тарелка вооружились длинными шестами, стали по бокам. Криворотый и
Кныш сложили продукты и одежду посредине и сели лицом вперед.
- Держись, пацан! - крикнул Рыжий и оттолкнул плот.
Утлое суденышко и его пассажиры доверили свою судьбу реке.
Петя сидел и лихорадочно думал, поглядывая на уходившие назад берега. Руки
его теребили лозу, удерживающую бревна. Ангел неотрывно смотрел вперед,
настораживаясь при каждом повороте реки. Он все-таки не доверял мальчишке,
боялся западни. Ружье лежало у него на коленях. Все были заняты своим
делом. Петя стал потихоньку развязывать скрутки. Одна, другая, третья...
Между бревнами журчала вода, темная, жадная. Еще две скрутки... Пете уже
приходилось удерживать концы лозы руками, чтобы бревна не разъехались.
Миновали могилу Иванова, миновали район озер. Показался последний поворот
- мыс, покрытый высоким лесом. Впереди - черная стена. Как только завернут
- готово, никакая сила не вырвет плот из объятий реки, все ускоряющей свой
бег.
Петя глянул на берег. Меж кустов мелькало желтое пятно, то появляясь, то
исчезая. Милый, дорогой мой Туй! Ты сопровождаешь меня, ждешь, надеешься...
И вдруг Петя почувствовал себя так спокойно, так уверенно, словно не было
рядом с ним этих угрюмых злодеев и ждала его не гибель, а увеселительная
прогулка. Так бывает, когда человек принял решение и поверил в свои силы.
Криворотый устал смотреть вперед. Он положил ружье на бревна, стволами к
Пете, в каком-нибудь метре от него, и стал скручивать цигарку. Петя быстро
взгля-нул на берег: метров тридцать... Сейчас плот войдет в стрежень и
помчится навстречу верной гибели.
Петя отпустил концы, и нижняя перевязка выскочила из-под бревен. Тарелка
еле удержался на ногах. Петя скинул с плеч полушубок, схватил ружье из-под
рук
Ангела и сильным рывком бросился мимо Кныша в воду. Булькнуло и утонуло
ружье.
- Куда?!. - исступленно крикнул Ангел.
- Держи! Бей! - заорал Рыжий.
Петя вынырнул метрах в шести. Тарелка хватил по воде шестом, но не достал.
Мальчик уже отплыл. Бандит поскользнулся, бревна разъехались, и Тарелка
бухнулся в воду.
Но Криворотый не растерялся. Он выхватил пистолет и, брызгая слюной,
крикнул:
- Застрелю! Назад!..
Петя еще раз нырнул. Когда голова его показалась из воды, Ангел в
бессильной злобе запустил в мальчика ненужным пистолетом и угодил ему по
затылку. На миг все помутилось в глазах у Пети. Мальчик снова нырнул и,
захлебываясь, отвоевал у реки еще метра три. Опустив голову, он с
отчаянием выбрасывал руки вперед. Берег все ближе и ближе. В кустах
мелькнуло желтое пятно. Туй! Еще усилие, еще одно... А плот относит и
относит! Трое бандитов мечутся по расползающимся бревнам, а река словно
играет с ними: она разворачивает бревна, снова их соединяет и неумолимо
несет вперед.
Вот он, долгожданный берег! Наконец-то!.. Петя ухватился за кусты,
вскарабкался и лег на землю. Туй с тихим визгом кружился около него,
тыкался мордой, облизывал его теплым, шершавым языком. Петя с трудом
поднял голову и посмотрел назад.
Плот выносило за поворот. Но на нем только две фигуры. Чья-то голова
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг