Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
  Как-то раз к Хватай-Мухе пришли "гости".
  Семь или восемь медведей топтались у порога хижины. А повар оставался
один. Все ушли на работу. Трудно сказать, что привлекло медведей. Просто
ли игривое настроение, наступившее в связи с мягкой погодой, или запах
жареной рыбы возбудил инстинкты северных рыболовов, какими испокон веков
являются бурые медведи - любители таскать из воды полумертвую кету,
горбушу и кижуча. Во всяком случае, гости пришли, и Лука Лукич из
гостеприимства (а может быть, и просто во избежание неприятных объяснений
с представителями косолапой породы, которые, как известно, очень легко
переходят от необузданного веселья к необузданной свирепости) вынес гостям
соответствующее угощение. При этом он имел неосторожность взять с собой
все большое блюдо из бересты, в которое сложил жареную рыбу,
приготовленную на обед разведчикам.
  Ах, как аппетитно пахнет рыба! Медведи тотчас окружили Хватай-Муху и,
вытягивая дудочкой губы, с жадным причмокиванием стали рвать у него из рук
угощение. Повар блаженно улыбался. Но вот какой-то ловкач подкрался сзади,
обнюхал блюдо и тут же потерял способность держаться в рамках
пристойности. Он сгреб всю посудину и потянул ее к себе.
  - Ну, ну! - крикнул рассерженный хозяин. - Геть! Ось я тебя!..
  Где там! Рыба посыпалась на землю. Сделалась "куча мала". Медведи сразу
передрались. Полетели клочья шерсти. Испуганный Хватай-Муха в три прыжка
оказался в хижине.
  Тут он призадумался. Шутки шутками, а придут свои, и кушать нечего... Лука
Лукич выглянул. Медведи поели рыбу и остепенились. Одни ходили по поляне,
другие лениво топтались на месте происшествия, обнюхивая землю, где уже
никакой еды больше не оставалось. Вид у них был по-прежнему очень
добродушный, от былого озлобления не осталось и следа.
  - Хай вам грець!.. - буркнул Лука Лукич и сплюнул с досады.
  Взгляд его остановился на удочках, стоявших у стены. Он быстро нарезал на
кусочки остатки рыбы и отправился на речку. Медведи с любопытством
уставились на него. Лука Лукич сделал вид, что не замечает их, и быстро
пошел туда, где ручей разливается в маленькое озеро. Здесь было особенно
много хариусов, любящих попрыгать из быстринки в спокойную воду.
  Медведи неторопливо, но в полном составе тронулись за рыболовом. Вот и
быстринка. Хватай-Муха сел на берег. Медведи расселись сзади полукольцом.
Рыболов размотал леску, насадил кусочек рыбы, поплевал на него, как
полагается, и забросил. Медведи смотрели, и любопытство разгоралось в их
маленьких желтоватых глазках. Хариус клюет сразу, берет приманку с
отчаянной решимостью. Есть! Лука Лукич потянул леску, и над водой блеснула
рыбья чешуя. От нетерпения медведи привстали. Рыболов снял добычу и
насадил ее на кукан. Зрители подтянулись ближе к берегу. Еще одна! Еще!
Еще! Клёв шел непрерывно. Кукан обрастал рыбой. Теперь медведи сгрудились
возле самого рыболова и, не отрываясь, смотрели на рыбу. Но вот Лука Лукич
выдернул из воды еще одного хариуса. И не успела леска с крючком описать в
воздухе положенный круг, как один из медведей подпрыгнул, на лету сорвал
добычу лапой и тут же без лишних формальностей, отправил в пасть.
  - Кыш, ты! - заорал рассерженный рыболов и хлестнул озорника удочкой.
  Медведь Отпрыгнул в сторону. Но шайка не дремала. Стоило Луке Лукичу
отвернуться, как три проворных юнца бросились на кукан и вмиг разнесли всю
связку, причем тут же успели подраться между собой, выкупались в воде и
распугали всю рыбу.
  Хватай-Муха обозлился. Он схватил камень и угодил одному воришке в бок,
другого огрел удочкой, третьему поддал пинка. Медведи разбежались и
попрятались по кустам.
  Если бы Лука Лукич в эту минуту увидел Сперанского и пожаловался на
озорников, то Владимир Иванович только рассмеялся бы. Вот уже много лет,
как он в свободное время устраивал подобные игры: садился с удочкой па
берегу и таскал для мишек рыбу за рыбой. А сзади толпились жадные
"болельщики". Они так привыкли к этой веселой игре, что поведение Луки
Лукича озадачило их и рассердило... Подумаешь, ему рыбы жалко! Но он не
знал местных обычаев и в поведении медведей видел только злое озорство.
  Итак, рыбная ловля сорвалась. Хватай-Муха смотал удочки и, браня медведей,
тронулся обратно к дому.
  Вдруг медведи повскакали и с беспокойством подняли головы, настороженно
поводя чуткими влажными носами. Что-то встревожило их. Остановился и Лука
Лукич. Посторонний звук раздался высоко-высоко в небе. Вот он ближе и
ближе, ясней... И по мере того, как возрастало беспокойство медведей,
радостное волнение охватывало человека.
  Самолет! Гудит самолет!
  Лука Лукич до боли в глазах смотрел на плотные белые облака, закрывавшие
от его взгляда этот желанный вестник освобождения. Хватай-Муха прыгал на
месте, подбрасывал шапку и кричал до хрипоты что-то бессвязное, радостное,
будто далекий летчик мог услышать его слабый голос.
  Гул мотора еще несколько минут приближался. Далеко в лесу, где тоже,
наверно, услышали этот звук, хлопнул выстрел, другой...
  Когда ровное гудение приблизилось и, казалось, раздавалось над самым
кратером, когда люди из последних сил выкрикивали в небо слова привета,
медведи шарахнулись и, обезумев, помчались прочь.
  Но вот гул самолета, вызвавший такое радостное волнение, стал быстро
удаляться. И только теперь заметил Хватай-Муха бегство своих попутчиков.
Как ему ни было горько от мысли, что самолет ушел, он все же улыбнулся,
вспомнив воришек, которые со всех ног удрали, едва заслышав звуки мотора.
  - Ой, и отсталая же вы скотиняка! - говорил он. - Ни самолета, ни
автомобиля не бачили.
  Луке Лукичу было все же любопытно посмотреть, куда медведи спрятались.
  Недалеко от того места, где исчезает ручей, он увидел в стене огромную
нишу, своеобразный грот с гигантским входом в десяток метров высоты и
ширины. Грот чернел на фоне серого камня, как мрачная пасть. Близ него
курился горячий ручеек и стоял смрадный дух. Ни кустика, ни травки. Вот
сюда-то и бросились перепуганные звери.
  Лука Лукич увидел их среди камней. Но их было всего пять, Они лежали,
уткнув морды в землю, и тяжело дышали. Шестой с трудом отползал все дальше
и дальше от пещеры. Из его плотно сомкнутой пасти непрерывно вырывались
тихие жалобные стоны. На губах висела слюна. Зверь был явно болен. Вот он
дополз кое-как до первых кустов и лег, утомленно закрыв глаза.
  Пахло чем-то душным, тяжелым, скорей всего - серой. Лука Лукич сразу
догадался, что медведи, побыв около пещеры несколько минут, отравились.
  Хворостиной он заставил их всех подняться на ноги и отогнал, как овец, в
лес, на чистый воздух. Асам подошел к гроту поближе. Дышать становилось
трудно. Лука Лукич зажал нос и сделал несколько шагов вперед. И тут он
увидел еще двух медведей. Они были уже мертвы. Видно, с испуга
разбежавшись, они не успели остановиться и пали первой жертвой коварного
грота.
  Лука Лукич быстро выбежал вон. Тут он увидел Петю и Сперанского.
  - Скорей назад! Здесь смерть! - закричал Сперанский и с силой потянул за
собой и без того опешившего завхоза, - Зачем вы здесь? Сюда ходить нельзя!
Смотрите!..
  Он зажег ветку и опустил ее на землю. Веселое пламя тотчас погасло.
  - Углекислый газ! Смертельная штука! Сколько раз я собирался загородить
эту страшную впадину!
  - Два медведя померли, - сказал Лука Лукич. - Они сюда побежали от
самолета ховаться...
  - Слышали?! - перебил его Петя. - И вы самолет слышали?
  - Ну, а як же!.. Я кричал и кричал... Улетел.
  - И мы кричали. Даже стреляли. Но разве ему видно? Вон какая облачность. А
ниже спуститься опасно.
  Гул мотора слышали также Усков и Орочко. Теперь для всех стало ясно, что
партию 14-бис разыскивают. Раз самолеты летают над Эршотом - значит, пошли
и сухопутные группы поисковиков. Возможно, спасение "близко и скоро все
вернутся на Большую землю.
  Лука Лукич на обед подал только суп. Он развел руками:
  - Медведи все скушали. И наловить рыбу не дали... Ему пришлось рассказать
весь эпизод с медведями и о том, как они побежали в пещеру. Усков
озабоченно посмотрел на Сперанского. Тот нахмурился и покачал головой. Как
это раньше он не рассказал об этой страшной пещере, которая угрожает всему
живому в кратере?
  После обеда они вдвоем пошли к реке.
  - Я догадываюсь, что вас беспокоит, Василий Михайлович, - заговорил
Сперанский. - Под нами в трещинах земли таятся огромные запасы газов. К
счастью, они не имеют серьезного выхода в кратер. Вот уже больше года
только одна пещера дышит углекислотой. Вспомните, сколько мы обшарили
лабиринтов, но нигде не столкнулись с выходами газа. Мертвая зона не идет
пока дальше сорока метров. Выделение газа невелико.
  - Все равно, это очень скверное соседство... Мы живем на дне чаши. И, если
из вулканических глубин к нам сюда прорвется газ, - спасения не будет. Все
живое погибнет в несколько минут... Не заделать ли нам поскорее этот
ядовитый грот? Он нам теперь покоя не даст.
  - Попробуем сделать это, не отрываясь от основной работы. Пока можно
ограничиться плотной каменной стеной. Это оградит кратер от
распространения тяжелого газа, потому что газ движется низом.
  Решили поставить барьер из камня вышиной в два метра и длиной метров в
семьдесят.
  На другой же день за работу взялись Сперанский и Орочко. Сперанский
пригнал обоих своих мамонтов и заставил их ворочать и передвигать тяжелые
камни. Лас ворочал камни то лбом, то хоботом, оберегая бивни. Дик
посматривал на трудягу Ласа, стоя в сторонке. Но, когда Сперанский позвал
и его, он стал рядом с Ласом и в точности повторил его движения.
Двух-трехтонные камни ложились один около другого ровным рядом. Люди
только подправляли их кольями, укладывая поплотнее. За каких-нибудь пять
часов во всю длину будущей стены лежали в два ряда большие обломки скал, а
мамонты, казалось, только вошли во вкус работы.
  За четыре дня сложили стенку. Теперь надо было замазать ее глиной. Но от
этого мамонты отказались категорически: инстинкт отвращения к грязи у них
был непреодолим.
  - Ничего не поделаешь, - развел руками Сперанский. - Я всегда удивлялся
этой странности мамонтов.
  Они не терпят грязи и готовы проделать любой кружный путь, лишь бы не
попасть в болото. Они не будут ни пить, ни купаться в грязной воде. А вот
носороги, их современники, те считали за великое удовольствие вываляться с
ног до головы в самой мерзкой луже. И, кажется, совершенно не признавали
пользы купания. Чистая вода их смущала.
  Как бы там ни было, обмазывать стену глиной пришлось самим.
  И вот наконец готова эта стена. Каменный барьер закрыл зловещий грот.
Сперанский в последний раз перелез через стенку и зажег смоляную ветвь.
Хвоя ярко вспыхнула. Он опустил ее. На уровне колен огонь погас: ниже уже
стоял невидимый газ, убивающий всякую жизнь и горение.


  Глава двадцать вторая
Петя Одинцов пробивается вперед. - Один в каменной клетке. - Отчего плачет
старый проводник


  Работали в три смены, костры горели день и ночь, а за две недели прошли
каких-нибудь два метра. Сколько еще метров впереди? Кто знает! Может быть,
два, может быть, двадцать...
  Но вот природа как будто устыдилась: открылась щель в полметра шириной и
двадцать - тридцать сантиметров высотой. Теперь можно было продвинуть
костер чуть дальше, и дело пошло веселей.
  Несколько раз Петя пытался протиснуться вперед по щели, но это не
удавалось.
  Все же к концу первого месяца было пройдено около четырех метров. Щель
стала шире. Петя пробрался в конец ее и долго изучал. Он вылез весь в пыли
и ссадинах, но в глазах его горело нетерпение и надежда.
  - Четыре метра я лез свободно. А дальше - опять тесно. Если бы лом, можно
бы сбить выступы и щель расширить. В одном месте, у конца, даже сидеть
можно. Долбить там удобно. Я бил по камню. Мне кажется, он звенит, как
пустой...
  Усков с любопытством смотрел на мальчика. А помнит ли он, сидя в этой
щели, что над ним висят миллионы тонн? Что, если...
  Пете дали геологический молоток. Из щели доносилось усталое сопение
мальчика и обрывки песни. Потом полетели камни, щебень, пыль. Это Петя
расчищал пол.
  Когда он вышел, пот катил с него градом.
  - Там где-то близко выход. Не верите? Ах, как жалко, что никто не может
пролезть! Может быть, Борис?
  Но попытка Бориса не увенчалась успехом: он был значительно шире в плечах.
  - Попробуй, Петя, еще! Мы повременим с кострами. Это очень важно узнать,
далеко ли конец...
  С утра до ночи просиживал Петя в своей трещине и без устали долбил, долбил
и долбил Но что это за молоток! Триста граммов, не больше. Вот если бы
лом! Камни отскакивали мелкие, до обидного мелкие...
  Мальчик заметно похудел, побледнел, но бодрился. Теперь вся надежда была
на него. Он впереди всех на четыре с лишним метра! Неужели не удастся
пробить эту проклятую преграду?
  Через каждые пять дней Сперанский и Усков ходили К отравленному гроту
проверять уровень газа. Последний раз, едва только Сперанский зажег свечу,
пламя вздрогнуло и погасло уже на высоте груди. Газ подымался, и все
понимали, что через очень короткое время он достигнет вершины стены и
перельется в кратер.
  - Не пора ли нам возобновить костры? - сказал как-то Любимов геологу. -
Петя выбивается из сил. Посмотри, на кого он стал похож! Костры - дело
медленное, но верное.
  Усков и сам уже пришел к такому мнению. Не маленькая она, эта проклятая
скала, и так легко ее не взять...
  - Ну, как у тебя там? - спросил он однажды у Пети, когда тот вылез из
забоя.
  - У меня хорошо!
  - Ты устал, Петя, очень устал. И не делай, пожалуйста, негодующих жестов.
Я вижу. Ладно, еще два дня.. Если ничего не получится, вылезай. Начнем
опять жечь костры. Видишь ли, даже если ты и пробьешь сквозную дыру, это
еще тоже ничего нам не даст: щель слишком узка для всех нас.
  - Но ведь там, снаружи, у нас лежат ломы и кирки! - воскликнул Петя. - Вы
забыли? Они же спрятаны в пещере! Если я пробьюсь и вылезу, я вам подам
инструмент, и дело сразу пойдет.
  Усков быстро переглянулся с Любимовым:
  - Ну давай, действуй!
  ...Мальчик целые дни сидит на корточках в своей щели и по кусочку, по
сантиметру, откалывает камень. Тук-тук-тук - слышится из темноты. Отдохнет
несколько минут, и опять: тук-тук-тук... Как дятел!
  Николай Никанорович чутко прислушивается, и, если Петя умолкает на одну -
две минуты, он встревоженно кричит:
  - Живой?
  - Живой! - слышится в ответ голос Пети.
  И опять: тук-тук-тук... Руки и лицо у Пети в ссадинах, в голове шумит от
усталости, от духоты. Но он человек упорный и хочет добиться своего. Он
вспоминает Павку Корчагина. Павке ведь иной раз бывало много хуже, а вот
не сдавался!..
  Уже март на дворе. Временами сквозь толстые белые облака проглядывает
солнце. Исчезли последние остатки снега. На кленах и тополях набухли
почки. Прилетели вездесущие пуночки - неярко раскрашенные снегири Севера,
- и птичья перекличка в лесах усилилась Всюду чувствовалось дыхание весны.
  Петя выходил из пещеры и подолгу сидел на камнях, поглядывая на лес, на
зеленую траву, на солнце. Какое оно хорошее, наше солнышко... Раньше он
как-то и не замечал его. Светит себе и светит. А вот пожил в каменной
дыре, так соскучился...
  Разведчики жили ожиданием. Еще два или три раза слышали они шум мотора, но
он возникал и исчезал где-то в стороне.
  А Петя все стучал. Он видел, с какой заботой и вниманием относятся к нему
товарищи, как хочется каждому из них взять на себя хотя бы часть того
бремени, которое легло на его плечи. Но увы! Никто не может протиснуться в
узкую щель, кроме Пети.
  Зато Лука Лукич подкладывал ему лучшие кусочки за обедом. В последние дни
Хватай-Муха просто превосходил самого себя по части кулинарии. В его
распоряжении находилось такое отличное сырье, как свежая баранина и рыба,
орехи и ягоды, и с десяток самых важных приправ, вроде петрушки, лука и

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг