- А все-таки, - твердо сказал Усков, - поиски надо продолжать. Борис, ты
теперь оставайся здесь; Петя тебя сменит.
Орочко и Сперанский, сидевшие за мирной беседой в полной темноте,
удивились и даже испугались, когда услышали позади себя непонятные звуки,
не то повизгивание, не то шумные вздохи. Что-то жаркое и лохматое
бросилось Орочке на грудь и свалило его на холодный пол пещеры.
В ту же минуту блеснул луч света, вдалеке послышались голоса, и не успел
Сперанский зажечь свои свечи и поднять Орочко, как их уже окружили друзья.
- Что это было? В чем дело? - спрашивал агроном, еле приходя в себя.
Негодная Кава! Она стояла рядом, виляла хвостом и удивленно поглядывала на
людей, нисколько не догадываясь, как напугала их.
Развели костер, отдохнули, а затем разбрелись со свечами по залу искать
пропавшее русло подземной реки. Сперанский повел Ускова к замеченной им
щели. Осмотрели место. Не оставалось сомнения, что именно эта трещина и
отводила воду из зала. Она была забита камнями, которые падали со свода в
течение многих сотен лет. Дальше пути не было...
Настроение упало. Рухнула еще одна надежда на освобождение.
Когда собрались уходить, Петя, желая опорожнить ведро, вылил воду на
тлеющие угли костра. Раздался сильный треск. Все удивленно оглянулись.
Плоский камень, на котором горел костер, лопнул и развалился на несколько
кусков. Правда, камни часто лопаются от резкой перемены температуры...
Любимов долго и задумчиво смотрел на потрескавшуюся каменную плиту.
Какая-то мысль возникла у него и не давала теперь покоя. Но Николай
Никанорович решил хорошенько все обдумать раньше, чем говорить. Он был
противником скоропалительных выводов.
Глава двадцать первая
Огонь и вода - против каменных скал. - Сокровища деревянного ларя. -
Удивительная рыбацкая артель Луки Лукича. - Пещера смерти
Разведчики вернулись домой поздно, и сон быстро свалил их. Горечь неудачи
они по-настоящему почувствовали только утром.
Усков угрюмо молчал. Орочко хмурился. Сперанский с Борисом и Петей молча
пошли по хозяйству. Они прошли в загон для баранов, накормили их, а потом
отправились ловить рыбу.
Когда вернулись домой, Любимова и Ускова уже не было.
- Ушли ось туда, - указал им на юг Лука Лукич. - Взяли свечки, топор,
ведерко и подались. Мабуть опять у пещеру...
Сперанский и Орочко занялись гербарием. Оказывается, у Владимира Ивановича
была собрана обширная коллекция местных растений. Под навесом лежали целые
штабеля из гладко очищенной коры липы. Гербарий Сперанского с такого рода
прослойками весил не менее двух тонн.
- Ни бумаги, ни сеток! - оправдывался хозяин. - Пришлось использовать
лубок. И, знаете, ничего получилось. Растения высохли нормально, цвета не
потеряли. Здесь девятьсот с лишним видов. Каталог вы найдете в моих
записях на стене пещеры.
Но вот показались Усков и Любимов. Они шли довольные и веселые,
жестикулировали и о чем-то оживленно беседовали.
- Эврика! - еще издали крикнул Усков. - Нет худа без добра! Нашли!..
- Что нашли? Выход?
- Пока еще нет.. Но есть хорошая мысль. Теперь дело за нами. Только за
нами.
Любимов, оказывается, недаром так пристально глядел на лопнувший в пещере
камень. Он понимал, что наиболее тонкая преграда, отделяющая их от
внешнего мира, - это скала, которая закрыла Сперанского в кратере. Какой
она может быть толщины? Ну, десять, двадцать, ну, тридцать метров, но ведь
не больше! Это не так уж много в конце концов.
Когда Петя вылил на раскаленный камень воду и плита лопнула, в голове у
проводника немедленно возникла мысль: огонь и вода, вот что может заменить
ломы и кирки, которых им так недоставало! Ускову мысль понравилась, и они
решили посмотреть, что из этого может получиться.
Представьте себе прямоугольник в несколько десятков кубометров плотного
камня; он осел в проходе так прочно, будто лежал здесь со времени создания
мира. Лишь внизу по углам виднелись небольшие щели.
Любимов заложил в один из углов дрова и зажег их. Два кожаных ведра с
водой стояли рядом. Дым заполнил пещеру, пламя свечей померкло, Усков
закашлялся.
- И как ты терпишь, Николай Никанорович?
- Глазам копченым дым нипочем... - отшутился проводник.
Но вот дым потянуло вверх - видно, нашелся выход. Стало легче дышать, ярче
разгорелись дрова. Стена почернела от копоти. Через два часа костер
прогорел. Любимов выгреб угли и скомандовал:
- Лей! Усков плеснул водой на черные камни. Раздался характерный треск.
Небольшие куски отскочили. Еще одно ведро. И еще несколько камней, шипя,
упало на пол - всего, пожалуй, четверть кубометра.
- Начало положено! - весело воскликнул геолог. - Теперь ясно: дрова, дрова
и дрова! Вода, вода и вода!
- Вот и я так думаю, Василий Михайлович. Надо аврал объявить... Айда
домой, за людьми, - предложил Любимов.
Они заторопились, и тут Усков, очевидно, забыв, что просидел столько
времени в дыму и копоти, вытер вспотевшее лицо рукой, отчего копоть
размазалась по всему лицу. Любимов взглянул на него и расхохотался. Усков,
однако, не обиделся:
- Пожалуйста, дружище, смейся сколько душа просит, только давай все-таки
поскорей за людьми.
Однако как Усков ни спешил, но, пройдя от выхода из пещеры шагов десять,
он остановился, поднял 6 обнаженной земли осколок трещиноватого камня и
стал так внимательно, с такой сосредоточенностью рассматривать его, что
Любимов даже встревожился:
- В чем дело?
- Кимберлит!.. - прошептал Усков.
- Кимберлит? Это что еще такое?
Любимов недоуменно посмотрел на серо-голубой камень, который держал Усков.
А у того глаза уже сверкали от возбуждения.
- Раз кимберлит, друг ты мой дорогой, то могут быть и алмазы! Ни больше,
ни меньше! Понятно? Это выветрившаяся, разрушенная вулканическая магма.
Миллионы лет назад, в глубочайших недрах Земли, в условиях огромного
давления и сверхвысоких температур, в расплавленной магме родились
кристаллы алмазов - по-особому сложившиеся молекулы чистого углерода.
Прошли еще миллионы лет, и магма где-то прорвала земную кору, вырвалась
наверх, образовав "трубу", наполненную вот этой голубой породой, остывшей
магмой, которая и называется кимберлитом.
- Ну и что?
- А то, что в кимберлитах залегают алмазы. Понятно? Это алмазоносная
порода! Где-то здесь есть алмазы! Это в десять раз важнее золота и платины!
Усков говорил громко, почти кричал. Однако внезапно он тихо прибавил:
- Но пока - все-таки молчок! Я, конечно, уверен на девяносто девять с
половиной процентов, что это кимберлит. Но все-таки еще разок проверю.
Потому что геологу брякнуть такую штуку и ошибиться это, знаешь, не
подобает. Так что пока - молчок!
Друзьям они рассказали только о своем опыте с водой. Впечатление было
неописуемое.
- А все Петя! - заявил Любимов. - Это он первый плеснул водой на костер.
- А воду принес Владимир Иванович.
- А костер сложил Орочко.
- Ну, уж если так, то пошли мы в пещеру по распоряжению Василия
Михайловича.
- Решаем: авторство принадлежит всему нашему коллективу, - подвел итог
Усков. - И давайте завтра с утра готовиться к штурму. А сейчас - спать!
Но сон никак не шел. Все лежали и мечтали о том, как они вернутся на
Большую землю.
Неожиданно заговорил Сперанский:
- Конечно, наша наука получит интересные данные о прошлом Земли. В кратере
Эршота проведут изыскания, сделают раскопки. Наука извлечет большую
пользу. Но будет и материальная польза...
- Разумеется, Владимир Иванович, - откликнулся Усков. - Россыпи на
безымянной речке, которую мы нашли благодаря записке вашего покойного
товарища, дадут стране то, что вы называете материальной пользой.
Возможно, нам удастся найти еще кое-что...
- Оно уже найдено, Василий Михайлович, это "еще кое-что"...
Усков резко поднялся на локтях:
- Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду кое-какие вещицы, которые лежат сейчас рядом с нами, уже
много-много лет...
С этими словами Сперанский встал и, заметно волнуясь, зажег свечи. Встали
и разведчики. Владимир Иванович торжественно сказал:
- Вот какой дар я хотел бы передать новой России! Вдоль стены стоял узкий,
но длинный ларь, сколоченный из плах кедровника. Он служил и лавкой и
одновременно постелью. Сперанский снял шкуры и приподнял плахи.
По дну ларя были густо рассыпаны небольшие камешки, иные - с орех, иные -
меньшего размера. Под пляшущим огоньком свечей они излучали нежный свет,
мерцали, переливались. Одни отливали зеленоватым цветом, другие
бледно-голубым, третьи теплились розоватым. Некоторые были прозрачные, как
капля росы...
- Алмазы! Кристаллы алмазов! - воскликнули разом Усков и Любимов.
Сколько их тут было - трудно сказать. Никто еще не видел, чтобы
драгоценные камни лежали вот так, навалом, как овес в закроме.
- Вот это да! - простодушно сказал Борис.
- О, це ж сила!.. - ахнул Лука Лукич. А Усков уже с профессиональным
азартом рассматривал отдельные экземпляры драгоценного "цветка земных
глубин".
- И всё в кратере? - только спросил он.
- Конечно... Я достал их из неглубокой шахты в голубой глине около моей
пещеры...
В первую минуту Сперанский, откровенно говоря, был поражен, когда не
увидел блеска жадности в глазах своих новых друзей. Уж не сомневаются ли
они? Но как же геологи могут сомневаться, когда все так очевидно?! И вдруг
он понял: это люди нового воспитания, новой эпохи, это люди
социалистической России. Алчность жадность, стяжательство, по-видимому,
чужды им. Ему сделалось неловко из-за того, что он до сих пор скрывал это
богатство, точно боялся их, не доверял им.
Василий Михайлович рассказал - и довольно весело, - как они с Любимовым
нашли сегодня вечером голубую породу и как он сразу решил, что это
кимберлит, но не сказал ему, Сперанскому, так как хотел еще раз осмотреть
выходы этой породы при дневном свете. Но теперь у него всякие сомнения
отпали.
Он прибавил, смеясь:
- Я уверен, Владимир Иванович, что вы даже не догадываетесь, какую
ценность сейчас представляют алмазы. Вы думаете - дамские украшения?
Ювелиры отшлифуют их, покроют мельчайшими гранями, и появятся бриллианты
для колец и брошек?
- Конечно... А деньги пойдут государству...
- Не совсем так, дорогой доктор. Сейчас алмазы - огромная ценность для
многих областей техники. Самые твердые сплавы обрабатываются резцами из
алмазов. Буры с алмазными коронками сверлят любую горную породу. Точная
механика не может обходиться без алмазов. Так что это не просто дорогие
безделушки, а нечто весьма и весьма важное для страны...
Спали в эту ночь не очень крепко, однако утром вскочили бодрые и полные
энергии. Всем не терпелось поскорей пойти на штурм пещеры.
- Предлагаю, - сказал Усков за завтраком, - организовать работу в три
смены, по два человека в каждой. Костры должны гореть непрерывно!..
Лагерь, если бы на пего посмотреть со стороны, выглядел очень шумным и
деятельным.
Из бараньих шкур шили бурдюки для воды, заготовляли дрова. Сперанский и
Любимов подтаскивали толстые веревки. У хозяина кратера оказался солидный
запас их еще с того времени, когда он свозил в одно место экспонаты своего
музея. Веревки эти толщиной в семь - восемь сантиметров были свиты из
стебля канатника, который рос в кратере в большом количестве. Из веревок
сделали постромки и закрепили их на волокуше, сооруженной из молодых
деревьев. На таких волокушах, только меньшего размера, жители Севера возят
по бездорожью сено.
- Лас! Дик!.. Гха! Гха! - раздалось по лесу. Мамонты затрубили в ответ.
Глухой звук послышался из зарослей, где животные кормились, обламывая
молодые веточки деревьев. Затрещали кусты, зашатались деревья, и первым на
полянку вышел Лас, за ним, высоко задрав голову и бивни, спешил его друг
Дик.
- Умные животные! - не удержался Любимов от возгласа восхищения, - Прямо
как ученые слоны!
- Э, нет, слоны - разбалованные животные, - возразил Сперанский. - А мои
Лас и Дик - дети природы в полном смысле этого слова. Я не помню случая,
чтобы Лас обидел меня или сделал мне больно. Наше любимое занятие -
купание. Я взбираюсь Ласу на шею. Лас заходит по брюхо в озеро, набирает в
хобот воды и окатывает сильной струёй свою спину, а заодно и меня. А я
растираю осколком камня его загривок, и он только похрюкивает от
наслаждения. Так мы можем купаться часами. Потом он осторожно обнимает
меня хоботом и ставит на землю. Его глаза в эти минуты сияют от
удовольствия. Во время таких операций Дик обязательно трется боком о бок
товарища и тоже обдает себя фонтаном воды, смешанной с песком. Мы много с
ними работали, таскали дрова, расчищали дороги, промывали золото,
корчевали большие пни и кустарники, пахали. Да-да, именно пахали! Я
приспособил для этого корень самшита, который растет в восточной части
кратера. Так вот, моя соха понравилась мамонтам. Они охотно давали себя
запрячь и без возражений тянули.
- И шли точно по борозде? - не без иронии спросил Орочко.
- К этому я не мог приучить их. Пришлось пойти на хитрость. Вдоль борозды
я втыкал колья с пучками сладкой осоки. И они шли от вехи к вехе, чтобы
отправить себе в рот любимое лакомство. Но возникла трудность: Лас и Дик
решили, что раз они пахали, то они же являются и хозяевами урожая, и
однажды начисто все съели. Но я нашел выход.
- Какой же?
- Очень простой. Я заметил, что мамонты питают инстинктивный страх перед
трупами и даже костями своих павших собратьев. Дик и Лас всегда
старательно обходят кладбище мамонтов, и никакая сила не заставит их
переступить запретную зону. Только когда мамонт чует близость смерти, он
идет на могилы своих предков и уже навсегда там остается. Так вот, мне
пришлось принести больше сорока бивней и костей мамонтов и расставить их
по границам своего участка. Дик и Лас подолгу стояли перед редкой, но
священной для них отрадой и ни разу не осмелились переступить се. А ведь
полакомиться молодыми стеблями ячменя и чиной для них, даже когда они
сыты, истинный праздник.
- А что это за чина, Владимир Иванович? - внезапно спросил Петя.
- Вчера снидали кашу из чины, а сегодня спрашивает! - усмехнулся Лука
Лукич, который действительно только накануне приготовил плов, где рис
заменила чина.
- Это низкорослое бобовое растение Севера, далекий родич нашей вики, или,
вернее, чечевицы. Она прекрасно растет здесь вместе с ячменем, с вейником
Лансдорфа и с другими злаками и дает, правда, немного зерен, но очень
вкусные и питательные...
Пока шел разговор, волокушу нагрузили дровами, и Сперанский позвал Ласа.
Гигант приблизился; Сперанский проворно взобрался па него, накинул канаты
на бивни, и Лас, под восторженные крики одобрения всех окружающих, легко,
как пушинку, потянул огромную волокушу с пятью кубометрами дров.
Разведчики последовали за ним. Дик плелся позади. Видно, он не любил
оставаться в одиночестве.
В пещеру вошли все. Перенесли туда дрова, воду, свечи. Потом Лас привез
еще несколько волокуш дров.
Жарко стало на всем более чем километровом протяжении подземного коридора.
Горячий воздух застаивался, дым стелился под потолком. Разведчики по
очереди дежурили у костров, вытаскивали прочь отколовшиеся горячие камни,
и скала понемногу поддавалась.
...Так прошло много зимних дней. Это были дни тяжелого, упорного труда. Но
люди решили во что бы то ни стало вырваться из кратера.
И тогда впервые пленники кратера встретились с тем страшным явлением,
которое заставило их пережить много неприятных часов и дней.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг