- Здесь я!.. - громко отозвался агроном и в ту же минуту увидел медведя. -
Ну, знаете!..
Ослабев от испуга, агроном сел на влажную землю и смотрел на зверя
блуждающими глазами.
Странно повел себя бурый лесовик. Вместо того чтобы задать пришельцу
взбучку или, в лучшем случае, рявкнуть для острастки и самому дать тягу в
кусты, как это часто делают на Севере благоразумные бурые медведи, он
фыркнул, стал на все четыре лапы и вперевалочку, но с достоинством подошел
к агроному, не спеша обнюхал его, потерся шершавым боком о его полушубок и
тоже сел, как умеют сидеть ручные медведи - то есть вытянув вперед
раскоряченные задние лапы и опустив на брюхо передние. Обомлевший агроном,
должно быть не отдавая себе отчета в происходящем, виновато улыбнулся,
протянул руку и погладил теплую пушистую шерсть своего соседа. А тот,
видимо, оценил этот дипломатический жест дружбы, в знак чего лизнул руку
нового приятеля и закрутил головой, помаргивая своими маленькими желтыми
глазками.
Идиллия окончилась неожиданно. В пяти метрах от них щелкнули взведенные
курки: это Лука Лукич вскинул свою двустволку.
- Не надо стрелять! - хриплым, каким-то не своим голосом успел сказать
Орочко. - Не надо, Лука Лукич. Он... Он... Это ручной медведь...
- Ручной?! - недоверчиво переспросил Хватай-Муха. - Чи цирк сюда приихав,
чи киносъемка?..
Но медведю, что-то не понравилось в этом диалоге. Он со вздохом опять стал
на все четыре лапы и быстро пошел прочь.
Менее чем через час Усков и его спутники достигли подножия северной стены.
Густой лес подступал к ней почти вплотную. Необычайная высота стены
придавала лесному уголку загадочный, сказочный вид. На память невольно
приходили картины Васнецова, написанные по сюжетам пушкинских сказок. Вот,
кажется, сейчас из дремучего леса выйдет кудесник, звякнет золотой цепью
ученый кот и задрожит земля под копытами боевого коня русского богатыря...
Но Усков глядел на мир глазами геолога. Его больше всего интересовали
камни. Как возникла гигантская стена, поднявшаяся на такую высоту? Что
таит она в себе?
Усков мысленным взором видел перед собой далекие дни геологической
революции, эпоху горообразований и вулканов.
Было когда-то так. Колыхалась Земля. Над широкими просторами мира горело
дрожащее зарево, и черное от дыма небо висело над беспокойной Землей.
Могучие подземные толчки сотрясали окрестности. Земная кора дыбилась:
вспучивались древние пласты, залегавшие доселе в глубинах земной оболочки.
В судорожных корчах рождались горы, и под их напором отступали, ревя,
обмелевшие океаны. В разрывы земной коры снизу хлынули газы, пепел и
расплавленная магма. Словно огромная пробка, рванулась вверх жидкая
вулканическая масса, срезала в этом месте неровности скал, выбросила камни
на склоны гор, и в пустой трубе кратера, между только что родившихся стен,
заклокотала лава.
Прошли века, минули тысячелетия. Остепенилась Земля. Остыл, присмирел
вулкан. Кипящая лава осела вниз, покрылась коркой; началось медленное
разрушение созданного. Уже осыпалась щебнем южная сторона вулкана, и через
какое-то время на дне кратера появилась жизнь. Но под кратером, далеко
внизу, уже много-много веков сохраняется лютый жар. Достигает поверхности
тепло, согревает источники и ручьи, дает жизнь мхам. травам, кустарникам и
лесам. И только северная стена грандиозного каменного колодца стоит
тысячелетиями голая, сумрачная и неприветливая, как и в грозную пору
геологических катастроф...
Путники остановились около этой стены. Борис ударил по камню раз, другой.
От стены отлетел кусок. Борис поднял его, протянул Ускову.
- Первородный камень, гранит больших глубин, - сказал Усков. - А вон там,
выше по стене, можно найти и другие породы, осадочные. Смотрите, вон
чернее г... Это уже сланцы. История земных напластований раскрывается
здесь перед нами, как в музее. Жаль, цель у нас несколько иная. Ох, многое
можно прочитать на страницах этой открытой истории Земли. Однако думать,
что мы сможем найти выход из кратера именно здесь, по-моему, все-таки
пустое мальчишество. Стена монолитна и отвесна. Уж если мы что и найдем,
так это там... - Он указал рукой на юг.
Любимов в знак согласия молча кивнул головой. И они двинулись на юг,
продираясь сквозь чащу, перелезая через каменные завалы, обходя ямы и
упавшие деревья. Шли, стараясь не удаляться от стены. Изредка кто-нибудь
взбирался на скалу или дерево и осматривал окрестность. Сверху были видны
только верхушки деревьев огромного леса. Водное зеркальце озера блестело
не ближе двух километров, чуть видное сверху сквозь гущу деревьев. Но вот
неожиданно лес оборвался. Дорогу пересекал ручей. Берега его оказались
голыми, вода бежала по красноватому щебню. Миллионы пузырьков возникали и
с легким шипением лопались на поверхности воды.
- Нарзан? - сам себя спросил Усков. Полной пригоршней зачерпнув воду, он
напился - сперва осторожно, а потом с явным наслаждением.
- Да, нарзан! Прекрасная углекислая вода, товарищи! Угощайтесь.
Богатырь-вода...
Так был открыт источник, получивший тут же имя "Случайного".
И снова лес и лес... По вот наконец крутой поворот стены - и перед
разведчиками открылась каменная россыпь, полуосыпавшаяся перемычка в самом
узком месте между двумя кратерами Эршота.
- Смотрите! - воскликнул Любимов и указал вперед. - Тропа! Самая настоящая
тропа! Кто-то здесь ходил!
Любимов быстро наклонился. Вот следы медведя; он тут проходил, и не один.
Л вот глубокие и острые парные вмятины, так знакомые каждому северному
охотнику. Ну конечно - горные бараны! Тут же легкие, еле заметные следы
лисицы - цепочка круглых ямочек, отчетливо видных на влажном грунте.
- А это? - спросил Петя, указывая на какие-то вмятины чуть в стороне.
- Это? Гм... - Любимов недоуменно пожал плечами. - Вот уж действительно
"ножки". Такими "ножками" можно сваи вбивать... Не понимаю... -
чистосердечно прибавил он, подумав. Усков усмехнулся.
- Если бы мы находились в Африке, где-нибудь в районе Килиманджаро или в
тропических лесах Индо-Китая, я бы с уверенностью сказал, что здесь
проходили на водопой слоны...
Прошли немного вперед. Тропа расширялась. По бокам ее лежали сотни
огромных глыб. Возле одной из них, весом не менее пяти тонн, Усков
остановился и отковырнул с ее поверхности клочок земли с травой.
- Похоже, что этот камень лежал недавно в земле. Видите, даже трава
свежая! А сейчас он лежит на камнях, в метре над землей. Странно! Какой же
силой его выкинуло на россыпь? Может быть, здесь квартирует нечистая сила?
Усков сам засмеялся своей шутке, но в его смехе слышалась тревога.
Разведчики по тропе перевалили через самую низкую часть перемычки, и перед
ними открылась широкая панорама второго кратера. Дно его постепенно
опускалось, так что уровень второй чаши вулкана оказывался ниже первого на
несколько десятков метров. Все видимое пространство заросло лесом. Среди
серо-зеленой чащи в нескольких местах просвечивали поляны, кое-где
поблескивала вода. Пейзаж отсюда, сверху, казался таким мирным, спокойным,
что для страхов и тревог не оставалось места. Со всех сторон кратер
замыкали темные, высокие стены. Эти каменные громады будто сторожили
вечный покой заколдованного, сонного лесного царства.
- Нет, туда мы сегодня не пойдем. Поздно, - сказал Усков и повернул
обратно. - Давайте-ка до вечера закончим обследование первого кратера, а
завтра видно будет.
Группа повернула назад. На пути ей часто попадались следы животных; у
болота собаки вспугнули уток, Очевидно зазимовавших здесь. У Пети прямо
задрожали руки, так хотелось пустить вдогонку заряд. Но Усков строго
приказал:
- Не стрелять!..
И обменялся взглядом с Любимовым. Проводник одобрительно кивнул головой.
Почему - Петя так и не понял.
Уже вечерело, когда разведчики вернулись в лагерь. Здесь царило оживление.
Горел яркий костер. На вертеле жарился глухарь, удачно схваченный
Хватай-Мухой прямо на земле. На другом - шипели хариусы. Орочко сидел у
огня. Возле него лежала гора кедровых орехов. Агроном со знанием дела
жарил их на углях, готовя какое-то необыкновенное диетическое блюдо.
Не стоило расспрашивать о результатах разведки. Хмурые лица достаточно
ясно говорили, что выход из кратера пока не обнаружен. Зато, когда Орочко
рассказал о своей встрече с медведем, все повеселели.
- Познакомились?! "Давай пожмем друг другу руки и в дальний путь на долгие
года..." - запел Борис. Но Усков озабоченно переспросил:
- А ну, расскажите, пожалуйста, еще раз. Подробнее только...
И, ко всеобщему удивлению, очень внимательно прослушал повторение рассказа.
И снова опустилась ночь. Вторая ночь в кратере.
И снова таинственный звук: глухой и низкий рев трубы, вибрируя, пронесся в
похолодевшем воздухе, заставив дрожать собак и заронив почти суеверный
страх в сердце Луки Лукича.
Усков и Любимов многозначительно посмотрели друг на друга.
Глава пятнадцатая,
посвященная достоверной встрече, которую сам автор считает почти
фантастической
Утром собаки подняли неистовую кутерьму. Они бросались в кусты,
отпрыгивали назад и бешено лаяли, порываясь броситься в лес.
Все схватились за ружья.
Кусты можжевельника зашевелились. Кто-то, видимо, стоял там, не рискуя
выйти на поляну, где горел костер. По особенному, с подвыванием, лаю собак
Любимов догадался, кто пришел к ним ранним утром в гости.
- Медведи! Уж не твой ли знакомец заявился, Александр Алексеевич? А ну, на
место! - крикнул он на собак.
Кава и Туй, недовольно урча, улеглись, но не спускали глаз с
подозрительного места.
Вот кусты снова зашевелились, и оттуда действительно высунулась
добродушная морда медведя. Он ничуть не боялся. Глазки его с любопытством
осматривали лагерь, людей, нервно дрожащих собак. Любимов еле сдерживал
их: Туй, весь ощетинившись, рвался в бой. Медведь, пофыркивая, сделал
несколько шагов вперед и лег на живот, забавно вытянув лапы. Вид у него
был весьма недвусмысленный - он что-то выпрашивал.
- Га! Цирк приихав! Хлопцы, купувайте билеты! - не удержался от шутки Лука
Лукич.
Орочко узнал своего лесного друга и решил, что неудобно, просто невежливо
сказаться незнакомым. Он встал и не спеша подошел к зверю, доверчиво
вытянув руку. Медведь лениво поднялся и снова, как вчера, миролюбиво
потерся боком о полушубок агронома. Все молча наблюдали эту сцену.
Поглаживая зверя, Орочко внимательно осматривал его шею, нос, уши. Никаких
следов ошейника или раны. Ясно, что медведь никогда в неволе не был. И в
то же время он так странно доверчив... Агроном вынул из кармана горсть
жареных орехов и протянул гостю. Тот не заставил себя упрашивать, мигом
отправил их в рот и зачавкал, умиленно кивая головой и подмаргивая.
Тут снова зашевелились кусты, и на поляну вышли еще два таких же медведя с
откровенным желанием получить и свою порцию угощения.
- Ну, это уж слишком! - проворчал Усков и на всякий случай поднял ружье.
Но стоило только первому медведю увидеть ружье и этот не совсем
дружелюбный жест геолога, как он мигом, поджав коротенький хвост, убежал
вместе со своими собратьями.
Воцарилось молчание.
- Чудесно!.. - промолвил наконец Усков. - Выходит, они еще не видели
людей, если так доверчивы.
- Не думаю, - отозвался Любимов. - Они прекрасно все поняли, когда ты
поднял ружье. Видно, знакомы С этим инструментом.
- Но кто же приручил их? Бояться ружья - и в то-же время так доверчиво
относиться к людям!.. Вообще в этом кратере что-то уж слишком много
странного. Прирученные медведи, утоптанные тропы, странные следы - все это
не выходит у меня из головы. Чьи они? И кому принадлежит трубный рев,
который мы все слышали ночью? Во всяком случае, товарищи, долина, как
видно, не мертва. Здесь есть свои жители - возможно, люди, и нам надо
ежеминутно быть готовыми к встрече с ними.
Погасив костер, разведчики в полном составе тро-нулись в путь к узкому
проходу между кратерами. Они решили сегодня же до конца исследовать
впадину и либо найти выход из нее, либо... Трудно было договорить эту
фразу до конца.
Меньше чем через час путники оказались у входа во второй кратер.
Проводник показал рукой: опять свежие следы. На влажной коричневой почве
они хорошо отпечатались. Опять здесь кто-то проходил. Большие круглые
вмятины с отметками шести полупальцев по краям ступали двумя цепочками
одна возле другой. Но они оказались гораздо меньше вчерашних. Диаметр этих
следов не превышал сантиметров тридцати.
- Прошел в нашу сторону, - сказал Любимов, осмотрев следы.
- Зарядить ружья картечью! - приказал Усков. - И быть наготове.
Тронулись дальше.
Ручей нарзана бежал рядом. Течение его заметно ускорилось, местность стала
опускаться вниз. Время от времени попадались небольшие водопады. Светлые
струи с шумом низвергались вниз на камни и рассыпались миллионами
прозрачных пузырьков.
По обе стороны ручья стоял по-особенному задумчивый лес. Орочко никак не
мог преодолеть искушения - он то и дело нагибался, хватаясь за больной
бок, осматривал отдельные растения, бережно рассекал их на части и
укладывал в свою гербарную сетку. В одном месте он задержался, и Усков уже
открыл было рот, чтобы поторопить его, когда агроном вдруг сделал такие
изумленные глава и так выразительно ахнул, что все остановились.
- Ячмень! Честное слово!.. Прошу сюда, смотрите, товарищи, это же хлебный
злак!
В руке у него лежали желтые колоски на очень коротеньких стебельках. Кому
на Севере неизвестна шелковистая на ощупь травка длиной сантиметров в
двадцать, несущая на стеблях тоненькие и нежные колоски, формой своей
очень напоминающие двухрядный ячмень! Эту траву в народе, по всему Северу,
зовут якутским ячменем. Что-то общее, несомненно, есть у нее и с ячменем
культурным: тот же злак, но до неузнаваемости измененный суровой природой.
В его колосках изредка встречаются вызревшие семена - тоненькие и
прозрачные зернышки. Ни один селекционер до сих пор не рискнул взяться за
улучшение этого дикого сородича хлеба: очень уж далек он от своих
культурных родственников. Но агроном держал в руках колоски якутского
ячменя, плотно набитые зерном, самым настоящим зерном! Стебелек ячменя
имел толщину и прочность настоящей соломы, Зерна не умещались в колоске и
наполовину торчали наружу.
- Это прямо-таки выше моего понимания, - проговорил Орочко и торопливо
засунул редкостные экземпляры в сумку. - Ботаника будет обогащена еще
одним, доселе неизвестным видом! Это мост между культурными растениями и
их дикими предками. Находка!..
Товарищи торопили его, времени было так мало! А он все оглядывался и еще
долго вполголоса выкладывал самому себе свои мысли, время от времени
вытаскивая из сумки дорогую и странную находку и рассматривая ее.
Углубились в лес. В одном месте между деревьями лежала большая плоская
глыба. Петя живо взобрался на нее.
- Ой, как далеко видно отсюда! - крикнул он и, сделав рукой козырек над
глазами, стал что-то рассматривать.
Внезапно он раскраснелся, быстро обернулся и звонким, взволнованным
голосом закричал:
- Дядя Вася! Скорее сюда! Там...
Но в это время внизу раздался отчаянный лай собак Разведчики вскинули
ружья. Щелкнули взведенные курки. Кусты трещали все ближе и ближе. Кто-то
большой, грузный, уверенный в своей силе, ломился напрямик, ломая кусты.
Собаки самоотверженно бросились навстречу опасности.
- На камень! - скомандовал Усков и вместе со всеми в два прыжка взобрался
на плоскую скалу.
В это мгновение из кустов высунулась уродливая, с огромными наростами
голова страшного чудовища. С каким-то странным звуком, не то хрюканьем, не
то глухим клокотанием, кинулось оно, наклонив голову, на собак и...
пронеслось мимо. Туй и Кава, не переставая рычать и лаять и тем ободряя
друг друга, в ту же секунду оказались по бокам зверя и бесстрашно схватили
его за длинную, свисающую к земле грязно-черную шерсть. И хотя силы были
до смешного неравны, зверь был явно ошеломлен смелостью этих, никак не
соответствовавших величине, шумливых врагов. На какую-то долю секунды он
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг