Сергей ПАЛИЙ
ИЕРУСАЛИМ-СИТИ
Оживленный Новозаветный проспект раскинулся на добрые двести метров в
ширину, раздвигая многоярусные храмы, дома районных епархий, зеркальный
небоскреб пресвятейшего епископа Рамоли, уходящий ввысь своими гранитными
крестами. Вдоль тротуаров ютились приземистые торговые кельи и просторные
церковные павильоны, где можно было найти все, что угодно: и демисезонные
рясы "секонд-хенд", и виброкадила, и медовые баранки "Мечта монаха", и
кабалистические свечи, которые горели почему-то исключительно по Пасхам.
А, зная места, особо недисциплинированные граждане Иерусалим-Сити
беспрепятственно могли достать еретикин, за контрабанду которого тысячи
отлученных ссылались в Трудовые Монастыри, и даже диковинный артефакт из
холодной Руссии - "Геометрию Погорелова".
Он шел по проспекту, углубленный в свои мысли и воспоминания. Вся жизнь
прошла в рвении понять небо. Самое странное, что никому вокруг не
приходило в голову ничего путного, и с кем бы он ни делился своими
соображениями, его обязательно предавали и принимали за сумасшедшего. Уже
не раз Братья Веры преследовали его, драли за кудрявые волосы на допросах,
обыскивали его дом; сам Рамоли однажды вызывал его к себе и намекал в
разговоре на ссылку в ТрудМон. И ни одного, ни одного человека не было
рядом, никто не хотел слушать его бред про "планетусы", "звездиумы",
"орбитании". А он смотрел на небо и, вглядываясь в его неведомую
бесконечность, все больше и больше познавал Землю.
Иерусалим-Сити после Святого Переворота стал столицей Изрании -
государства, простершего свои владения от берегов Твердиземного моря на
западе до Сиривских пустынь на востоке, от Сивана на севере до Алого моря
на юге. Огромный мегаполис поражал своей бутафорной красотой в центре и
запущенностью на перифериях, где черные от смрада и пыли нищие попики
бродили от одного лепрозория к другому в тщетной надежде быть принятыми
под защиту священных стен. Тысячи, десятки тысяч чумных колоннами пытались
прорваться через несокрушимые заслоны Братьев в административный центр
столицы. И падали под тугими напорами святой воды, которой войска поливали
их из брандспойтов. К подобным беспорядкам верховная городская епархия уже
давно привыкла и не обращала на них никакого внимания. Епископам и без
этого хватало забот: долги Международному Ордену Займа, затянувшаяся война
с Аравской Саудией на юго-востоке, внутриизранские вспышки ереси. А не так
давно саудийские монахи-террористы взорвали главный винный погреб страны,
и более полутора тысяч тонн "Кагора" сгорело.
Но, несмотря на трудности внутренние и внешние, Иерусалим-Сити переливался
на солнце блеском центральных улиц, литых соборов и фанатическим сиянием
миллионов глаз, принадлежавших верноподданным Святой Религии и Веры,
которые боготворили пресвятейшего Рамоли, лишь только потому, что им
повезло, и они оказались по ЭТУ сторону братских заслонов.
Важные седовласые схимники не спеша прогуливались по Новозаветному
проспекту, сопровождаемые своими ловкими учениками, готовыми прислужить в
любой миг. Юные семинаристы, щеголяя модными рясами на клепках, вальяжно
сидели на скамьях и потягивали пиво "Родосский колос". Они нагло глядели
вслед хихикающим монашкам, группами фланирующим по тротуарам, и с видом
знатоков женских тайн причмокивали языком.
Он копил деньги на протяжении многих лет, экономя на всем, для
единственной цели: опубликовать свой труд "О кружении планетусов и их
орбитаниях". Дело всей его жизни находилось в коробке из-под дешевой
романской пиццы, которую он бережно прижимал к животу обеими худыми
руками. Издательский двор "Кармада" находился на пересечении Новозаветного
проспекта и улицы Крестоносцев, рядом с борделем "У Марии". Над входом в
этот фешенебельный бордель красовался яркий неоновый слоган: "Нет генной
инженерии!! Да пребудет с тобой Сила Господня!"
Проходя мимо книготорговой кельи, он задержался и рассеянно взглянул на
прилавок. Тут присутствовала весьма разнообразная литература: "Методы
шлифовки дубовых алтарей", "Основы научной казуистики", "Критика
логических посылок и модусов", "Энциклопедия юного протоиерея", "Записки
раскаявшегося протестанта"; а также - большой выбор современной
художественной литературы: бестселлер "Подстава для Христа", серия
"Бешеный апостол" да и много еще интересных книг.
Поп, торгующий в этой келье, долго приглядывался к нему, водя красноватым
носом и теребя толстыми пальцами импортный подрясник.
- Самиздатом интересуемся? - наконец спросил служитель.
Он поднял глаза.
- Есть свежий боевик "Марш Иуды". Тираж небольшой, так что бери, пока не
расхватали! - быстро отчеканил поп.
Сглотнув, он отошел от прилавка и направился в сторону Издательского дома
"Кармада". "Только бы напечатали", - думал он, шагая мимо людей, которые
расплывались на бесчисленное множество черных пятен.
Черные одеяния граждан Иерусалим-Сити делали город похожим на
разветвленную сеть каналов, заполненных темными водами, мерно текущими
непроглядными потоками, извивающимися на поворотах улиц, бурлящими на
перекрестках, превращающимися в черные моря на площадях и в нитевидные
лиловые ручейки в переулках. Попадая в эти воды, человек ощущал прилив
непонятной энергии, которая струилась между мрачными волнами, шквалами и
всплесками, и наполнялось его тело радостным дрожанием, предвкушением
встречи или разлуки, а душа - полнотой и достаточностью бытия. И человеку
более ничего не было нужно.
Одернув старую рясу польского покроя, он вошел в здание "Кармады".
На сотню верст вокруг не было души живой. Деревушка эта в три постоялых
двора спряталась в лесочке махоньком, березовом. Сколько весен и зим она
тут стояла, никто и не помнил, да и кому было помнить - кривой бабке
Агафье девяноста лет от роду или деду Прохору, что через колодец прыгал от
сумасбродства?
- Да шо ж ты творишь, окаянный! - кричала на него бабка. - Убьесси!
Убьесси!
- Я знаю, едрить-налево, как нады! Не учи, старая! - отвечал он и сызнова
сигал через мелкий колодец, растопыривая ноги. - Э-эх-ти!
Петухи расхаживали по деревушке, гуси швыряли грязь дорожную клювом в
разные стороны, и тощий бычок по кличке Коробейник целыми днями напролет
упорно пытался повалить самую старую березу, лениво разбегаясь и бодая
ствол потрескавшимися рогами. Да никак не мог он ее завалить, хоть и была
она почти что сгнившая изнутри.
А зима наступит - так тут и вообще деревушку заметает снегом по самые
трубы крохотных домишек. И одни эти трубы только пыхтят над бескрайними
сугробами...
Каждое воскресенье бабка Агафья с дедом Прохором да с остальными
немногочисленными односельчанами ходили исправно на службу в часовенку,
которая находилась неподалеку, на уютной опушке. Там служил дьякон один,
имени которого никто даже и не ведал. Старенький-престаренький, щупленький
такой дьяконичишка. Молебен служит за здравие или за упокой чего-нибудь
поет своим голоском дрожащим - да все улыбается. Чего улыбается -
непонятно.
Все есть, как есть, да была одна странность в дьяконичишке в этом: как кто
пригласит его в гости, настоечкой грушевой напоит, так он и начинает
истории небывалые рассказывать про черт-те что - леший и тот не разберет.
Такую, бывает, околесицу несусветную нести станет, что сельчане знай
только за животы хватаются да по полу катаются.
И ежели кому надо повеселиться, или праздник какой, то тут никак без
дьякона не обходится...
Вот и все.
"И сам не приму! И все издательства церковные оповещу, чтоб не принимали
ересь подобную! Подкаблучник дьяволов!" - звенели в его ушах слова
архиерея "Кармады", когда он, бледный, вышел на улицу.
Прошагав машинально сотню метров, он остановился напротив ресторана "Ноев
ковчег" и поднял глаза к небу. Безоблачная высь непроницаемой голубизной
висела над ним. Еще очень-очень далекой. "Что же там? Неужели - Бог?" -
подумал он, и тут же какой-то широкоплечий монах чуть не сбил его с ног.
- Чего уставился? Ангелов считаешь, что ли? - оглянувшись, насмешливо
спросил монах.
"Нет, я не считаю ангелов. Я хочу увидеть звезды! Настоящие, живые,
огненные звезды! Увидеть их такими, какие они есть на самом деле, а не
через это стеклянное божественное небо", - подумал он вдруг и устало
опустил глаза.
На богато отделанной двери ресторана было написано золотым тиснением:
"пост с 12.30 до 13.30". Часы на высокой колокольне "Святого Свята"
пробили два, и он вошел внутрь "Ноева ковчега", повинуясь какому-то
отчаянному порыву. Там он, не сделав и двух шагов, резко развернулся и
вышел обратно. Теперь он знал, куда идти. Знал, как проверить свои
надежды...
Черный поток улицы несся, в нем то и дело образовывались завихрения, его
капли проникали в дома, храмы, соборы, молельни, церкви, струйки его текли
вверх по лестницам и впадали в маленькие лужицы семей. Это был
Иерусалим-Сити - город мечты любого провинциала.
Он зашел в казино, купил фишек на все деньги и, не раздумывая, присел
возле рулетки. Крупье - молоденький семинарист - быстро двигал руками,
принимая ставки, отдавая выигрыши, как-то хитро закручивал шарик.
И здесь черные брызги бурлили, омывая разум, не давая сосредоточиться и
еще раз все обдумать. "Небо и Бог. Общий Бог. Один для всех... И столько
много звезд! Разве это равноценно? Я не знаю. Что из этого достойно быть
истиной?" - размышлял он, искоса поглядывая на человека, сидящего рядом.
Этот мужчина, нахмурившись, следил за шариком, бегающим по кругу с
цифрами. Перед ним также возвышались столбики разноцветных фишек,
приобретенных на большую сумму.
Через несколько кругов они, не смотря друг на друга, подвинули все свои
фишки на "красное". Их руки столкнулись, и лишь тогда их взгляды
пересеклись. Смущенно улыбнувшись, первый отодвинул свою ставку, потому
что такое количество фишек не умещалось на одном поле стола. Но второй
уверенно взял его фишки и поставил на свои сверху.
На "красном" оказались очень внушительные столбцы, а на "черное" накидали
всякой мелочи остальные игроки. Шарик тронулся в свое путешествие. Лишь по
кругу мог он двигаться, лишь по кругу, ведь бортик рулетки не выпускал его
за пределы этой орбиты. А исчезни этот бортик...
Иерусалим-Сити вздымал свои черные цунами одухотворенных Верой граждан к
небесам и с огромной высоты опускал их снова на землю, разбивая о золотые
купола церквей. Черными порывами сам ветер носился из стороны в сторону,
развевая черные рясы...
- Черное, - произнес приговор семинарист-крупье и радостно сгреб очень
внушительную кучу фишек.
Но они смотрели не на фишки. Они до последнего следили за шариком - этим
кругленьким телом, движущимся по своему пути, пока крутится колесо
рулетки. И безвольно скатывающимся в случайную ячейку, как только оно
остановится. Они оба зачарованно смотрели на шарик, и в глазах их
загорался огонь веры. Отличной от Веры.
- Тоже проигрались? - спросил один другого.
- Да, но не совсем...
- Давайте тогда знакомиться. Николай.
Второй улыбнулся и, протянув руку, сказал:
- Джордано.
2001, Самара
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 14.06.2002 11:43
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг