- Это еще почему?
Жюзо уже не владел собой. Но Шателье ответил, как всегда,
невозмутимо:
- Через четверть часа состоится экстренное заседание совета
акционеров. Мне сию минуту сообщили об этом.
- Что же будут обсуждать?
- Заказ Рошфора.
- А что именно?
- Я еще точно не знаю. Но слышал стороной, что речь идет об отказе
ему.
- Вот как!
Значит, не один Жюзо получил предупреждение!
Как, наверно, смеялся над ним про себя учтивый незнакомец! Уголовный
суд! Попробуй-ка докажи наличие шантажа! Докажи, что был поджог! А если и
докажешь - этим не воспрепятствуешь новому пожару или еще какой-нибудь
"случайности".
А ведь охрана на заводе поставлена хорошо, и она была еще усилена.
Чертежное бюро охраняется особенно тщательно. Очевидно, здесь действует
какая-то сильная организация. Первый акт был выбран весьма обдуманно. Ясно
дано понять, что могут нанести удар в любой момент и по самому
чувствительному месту.
- Ну что ж! Мы еще поборемся...
Но тотчас же он вспомнил о заседании совета акционеров. Они уже,
верно, собрались - кучка хозяев завода, его хозяев.
Ему импонирует Рошфор, всемирно известный гениальный конструктор и
удачливый предприниматель. Но им плевать на Рошфора и вообще на все на
свете, кроме денег. Крупный заказ обещает деньги. Но шантаж угрожает
убытками. Что пересилит - жадность или трусость?
Ответа ждать пришлось недолго. Шателье, присутствовавший на кратком
заседании совета акционеров, вошел к нему в кабинет. Жюзо вопросительно
взглянул на помощника.
- Без всякого обсуждения решили отказаться, - сказал Шателье, - как
видно, их здорово запугали.
- Кто?
- Это мне трудно сказать. На заседании никого, кроме своих, не было.
Но, по-видимому, каждого обработали в отдельности, и все они категорически
потребовали отказа.
- Значит, с заказом Рошфора кончено?
Шателье не ответил. Жюзо, прерывисто дыша, устало опустил голову.
10
Карл вошел в номер Рошфора и молча положил на стол телеграмму. Рошфор
пробежал ее, дернул плечами:
- Я ждал этого.
Карл изумленно посмотрел на него.
- Во всяком случае, чего-нибудь в этом роде, - продолжал Рошфор.
- Но почему завод мог отказаться? - недоумевал Карл. - Они пишут: "По
независящим от нас причинам".
- Охотно верю этому, - ответил Рошфор, - по своей воле они не стали
бы отказываться от такого заказа. Сырье и технические ресурсы у них
имеются, иначе они сразу не приняли бы его. Скорее всего, им кто-нибудь
помешал.
- Но кто? И зачем?
- Энергетические тресты.
- Как же они могли помешать?
- О, для этого всегда найдется способ. Подкуп или угроза.
Помолчали.
Затем Рошфор встал, выпрямился.
- Борьба продолжается. Завтра еду в Европу.
Рошфору пришлось столкнуться с большими трудностями при устройстве
своего заказа. Заказ этот был лакомым куском для заводов, но история с
отказом на первом заводе была уже широко известна во всех деталях: об этом
позаботились заинтересованные люди. На нескольких заводах Рошфору отказали
с искренним сожалением, но очень решительно. Наконец в одном месте у него
приняли заказ с таким же сроком исполнения, как и на первом заводе. Однако
администрация потребовала от Рошфора оплаты всех расходов по охране работ
и по транспортировке трубы на место ее установки. Это значительно
увеличивало затраты на его предприятие.
В ожидании прибытия трубы начались подготовительные работы.
На берегу бухты постепенно рос городок. Появились рабочие. Для жилья
было построено несколько бараков. Выстроили небольшой домик для конторы. В
этом же домике были отведены очень скромные жилые комнаты для Рошфора,
Грейфера и Ирэн. Местные инженеры остались жить на своих городских
квартирах и ежедневно приезжали на работу.
Испаритель, пока не очень большой, генератор, конденсатор были
заказаны в городе и скоро доставлены. Там же были куплены насосы.
Работы на берегу маленькой полукруглой бухты шли днем и ночью в три
смены. Строили помещение станции, ряд подсобных зданий. Рошфор был на
ногах с раннего утра до поздней ночи. Рабочих поражала его неутомимость.
Он весь ушел в работу, окружающий мир перестал для него существовать.
Изредка, отрываясь от дела, он смотрел в море - туда, где длинный мыс
наискось врезался в водное пространство, храня бухту от сильных ударов
волн. Далеко-далеко, отмечая свой путь разорванными полосами дыма,
проплывали корабли.
Домой Рошфор писал не часто, но подробно и ласково. Жанна отвечала
добросовестно, но немного сухо. Она присылала карточки сына. Он рос
хорошо, был здоров и весел. На фотографиях он неизменно улыбался - значит,
шел в жизнь легко и уверенно.
Ирэн - или это казалось ему? - избегала говорить с Рошфором о чем бы
то ни было, кроме работы.
Впрочем, его беспокоило сейчас другое.
Осенью в этих краях начинались бури. Бухта защищена от волн, но
большая глубина находится у выхода в открытый океан. Заниматься монтажом
трубы на судне, раскачиваемом штормовыми волнами, - задача не из легких. А
спуск трубы во время бури - и вовсе рискованное предприятие.
Правда, назначенный срок сдачи трубы приходился на начало лета. Но
уже с весны море бушевало неоднократно. Местные жители с недоумением
пожимали плечами и уверяли, что этот год какой-то особенный. Обычно весной
и летом море здесь очень спокойно. Труды географов подтверждали это. Но не
ждать же будущего года! Да и где гарантия, что следующий год будет лучше?
Когда начинался шторм, Рошфор в бессильной ярости бродил по берегу.
Даже здесь, в бухте, мощные волны бежали к берегу, нарастали, изгибались
и, мутно зеленея, обрушивались на отлогий песчаный берег с оглушительным
ревом, распластываясь лохматой шипящей пеной, медленно сползавшей обратно.
Он уходил на мыс, на его узкий конец, врезавшийся в открытое море.
Брызги и водяная пыль обдавали его с ног до головы. Волны неслись на узкую
полосу суши без конца, ряд за рядом, словно войско на приступ, разбиваясь
вдребезги, отступая и сменяясь новыми. Земля дрожала под ногами, и грохот
ударяющих в нее волн был похож на залпы орудий.
Он возвращался мокрый, злой и полный решимости.
В другие дни море лежало тихое и ровное, без единой морщинки. Оно
манило и обещало.
Рошфор телеграфировал на завод. Ему ответили немедленно: заказ будет
готов через неделю, точно в срок.
Он по телеграфу дал распоряжение своему уполномоченному в Женеве.
Уполномоченный погрузил ронскую турбину на скорый товарный поезд и в тот
же день выехал в Лион. Там он зафрахтовал быстроходный теплоход, на
который погрузили турбину и все секции трубы.
В ясный летний день теплоход, давая издали знать о себе резкими
гудками, вошел в бухту и, осторожно разворачиваясь, остановился у
причальной стены.
11
Рошфор переселился на теплоход.
Начался монтаж трубы.
Лебедка поднимала из трюма на палубу огромные секции, покрытые
светло-серой тепловой изоляцией. Они были сделаны из слегка волнистой
стали. Ложась на палубу, они издавали глухой звук. Диаметр их был таков,
что в них свободно мог бы пройти поезд метро.
На борту судна работы велись круглые сутки, в три смены. Работали и
по праздничным дням. Рошфор не жалел денег, стремясь выиграть время до
наступления штормового сезона. Синеватое автогенное пламя, ослепительно
яркое и днем, то и дело вспыхивало на палубе, и сварщики в темных очках,
сосредоточенные и молчаливые, соединяли разрозненные секции в крепкое
целое. Труба быстро росла. Ее первый горизонтальный кусок должен был
достигнуть длины тысяча триста метров. В мелкой части бухты на якорях
расставили понтоны и, наращивая трубу, делали из нее как бы мост между
понтонами, как бы гигантский плавучий тоннель. Ее мощное тело, похожее на
туловище невиданного морского чудовища, росло с каждым днем.
Все эти дни стояла ясная штилевая погода.
Но когда уже было готово около половины горизонтальной части трубы,
разразилась буря. Понтоны прыгали как бешеные. Злобные волны
перехлестывали через гигантскую стальную змею, они толкали ее со страшной
силой, и она, как живая, металась по воде, то опускаясь, то поднимаясь.
Теплоход ушел к берегу и там бросил якорь: он спасался не столько от волн,
сколько от возможного удара этой стальной змеи. Ее четыреста тонн в
мгновение превратили бы его в металлический лом.
Рошфор стоял на берегу, прижав к глазам сильный бинокль.
Бухта кипела, как огромная чаша. Понтоны держались долго. Но вот один
из них ушел слишком далеко от своего места. Волны гонят его к берегу.
Видно, не выдержал якорный трос.
Какие же чудовищные валы должны бушевать в открытом океане, если
здесь, в бухте, все бурлит и грохочет!
Еще один понтон сорвался и скачет по волнам вслед за первым.
Буря бушевала до заката, а затем море долго успокаивалось. Ночью, при
ярком свете прожекторов, подсчитали потери. Они были не страшны. Труба не
повреждена. Волнами сорвано всего четыре понтона. Но кто может поручиться
за завтрашний, за послезавтрашний день?
В ту же ночь на борту теплохода состоялось совещание.
Инженер металлургического завода, прибывший с грузом и участвовавший
в сварочных работах, невысокий, полный француз с красивым, если бы не
нервный тик, лицом, высказал неожиданное мнение. Раньше он был за сварку
на месте, чтобы избегнуть сложной транспортировки готовой трубы туда, где
ее полагалось погрузить. Теперь, однако, он видит, что это опасно. Сегодня
сорвало четыре понтона, а завтра может снести все.
- Что же вы предлагаете? - задумчиво спросил Рошфор.
Француз ответил не сразу.
- Собрать ее на суше? - как бы спрашивал он себя. - Потом тащить по
земле - слишком велика тяжесть. Труба к тому же будет слишком длинна,
чтобы ее на чем-нибудь можно было везти, а если волоком - это для нее не
очень полезно... - Он подумал, тик на мгновение исказил его лицо. - Я не
знаю этой местности. Если бы неподалеку была река...
- Есть река, - быстро сказал на ломаном французском языке молодой
местный инженер.
Все обернулись к нему.
- Есть река, - повторил он и продолжал, запинаясь, подыскивая
слова: - Она впадает в эту самую бухту в шести километрах отсюда.
- В самом деле, - вспомнил Рошфор, - есть река, правда, не
судоходная, но близ устья она довольно широка...
- И глубока? - спросил француз.
Все взоры опять обратились на молодого инженера.
- О нет, - сказал он, - ее даже при самом впадении в бухту свободно
переходят вброд.
- Необходимо посмотреть на месте. - Француз с грохотом отодвинул стул
и встал, словно собирался отправиться туда немедленно.
Однако это пришлось отложить до утра.
Утром Рошфор вместе с инженерами, Карлом и Ирэн отправился к устью
реки. Она действительно оказалась очень мелкой. Но дно покрывал толстый
слой чистого песка. Медленно протекавшая по слабому уклону река столетиями
откладывала его здесь. Француз обрадовался - его предположение
подтверждалось. Вычерпать этот песок до нужной глубины обойдется не
слишком дорого. На реке можно будет установить понтоны и здесь произвести
сборку, а потом пробуксировать смонтированную трубу в бухту.
Этот план был единогласно одобрен. Наступала осень. Вторая осень с
тех пор, как Рошфор взялся за реализацию своей идеи. Он нервничал. Все
чаще бушевало море, все меньше становилось спокойных дней. Он торопил
работы.
Ирэн пришла к нему проститься: ее работа здесь закончилась,
гидрографические исследования давно завершены. Она оставалась некоторое
время ради Карла, но теперь трудно было сказать, как долго он еще пробудет
здесь. Он решил идти со своим учителем до конца трудного пути.
Ирэн была взволнована, ее глубокие темные глаза блестели. Она
радовалась скорой встрече с Жанной, с родителями, жившими в Женеве. В то
же время ее тревожила неизвестность: где и когда она снова встретится с
Карлом? И где она будет продолжать работу по своей специальности? Все это
пока оставалось неясным.
Карл пришел вместе с ней, они втроем сидели в номере Рошфора. Рошфор
был грустен. Он думал о своей семье, о том, когда кончится для него бурная
походная жизнь. Ирэн смотрела на него: он осунулся, редкая короткая улыбка
по временам открывала его блестящие белые зубы, но воспаленные глаза не
улыбались. Она не решилась произнести приготовленный упрек, крепко пожала
его руку, сказала:
- Я передам Жанне, что все идет хорошо, что скоро вы будете вместе, я
поцелую за вас вашего сына.
Он молча пожал ее маленькую руку и благодарно улыбнулся.
12
Реку нужно было очистить от наносов на два километра от устья. На
этом отрезке она текла почти прямо - значит, буксировать смонтированную
трубу будет сравнительно легко.
Землечерпалки работали день и ночь без перерыва. Натужно пыхтели
паровые машины, отхаркивая черный дым и белый пар, бесконечной цепью
бежали вверх и вниз черпаки, чавкая, поднимая обильно струящийся водой
песок и выплевывая его на баржи. Однообразно, медлительно, ритмично бежали
конвейеры с черпаками. Когда широкая плоскодонная баржа наполнялась, ее
зачаливал буксирный пароходик и утаскивал вверх по реке с тяжелым,
насыщенным влагой грузом.
Ночами ярко светили прожекторы.
Порой разражались бури, и грохот прибоя, доносясь сюда, заглушал
пыхтение паровиков и чавканье черпаков.
А затем опять взялись за дело сварщики. Небольшая часть их работы
была сделана уже раньше, в бухте. Сваренный кусок трубы с большим трудом
выгрузили на берег.
Теперь нужно было сварить все секции, включая этот, уже готовый,
доставленный на реку кусок, в две прямых трубы неодинаковой длины - тысячу
триста и семьсот метров - и один небольшой коленчатый отрезок. Этим
коленом водолазы уже в воде соединят вертикальную и горизонтальную трубы в
одно целое.
Для удобства буксировки концы обеих готовых труб заделали широкими
дисками, диаметром равными сечению труб. Крайние секции их имели на концах
винтовые нарезы. Диски плотно ввинтили в трубы, которые оказались как бы
закрытыми крышками. Пустые внутри, они приобрели огромную плавучесть. Три
непропорционально маленьких буксирных парохода уже стояли впереди них
наготове.
Однако приходилось ждать: в эти дни море опять бушевало, бухта кипела
и пенилась. Рошфор запрашивал бюро погоды. Ответы были неутешительны: вряд
ли на ближайшее время можно ожидать штиля.
Рисковать?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг