колоссальном расходе энергии, который потребуется для работы воздушных
насосов, - примерно сорок процентов всей мощности станции. Но ведь
источник энергии практически неисчерпаем. Все, что я сделал до сих пор,
показалось мне ничтожным перед этим новым открытием, перед тем
переворотом, который создаст оно в жизни людей.
В тот же вечер, поздно, когда гости уже разошлись, Рошфор повторил
эти слова, когда они с женой остались вдвоем в его кабинете. Было очень
тихо, глубоким сном спал город за темными окнами.
Рошфор любил эти поздние часы вдвоем, когда, как это бывает только
между очень близкими людьми, фразы и даже отдельные слова теряют четкие
очертания, когда полунамек раскрывает интимнейшие мысли и настроения
собеседника, которые чужому не передашь во всей их полноте даже самой
точной речью.
Это был втройне знаменательный день: день его рождения, годовщина их
первой встречи, происшедшей шесть лет назад, и день, когда его новая
изумительная идея оформилась настолько, что он решил поделиться ею с
Карлом и Жанной.
Но он сказал эти слова и немного испугался. Не потому, что усомнился
в их справедливости. Нет, теперь он уже был твердо уверен в своей правоте.
Но не произведут ли они на Жанну впечатления бахвальства? До сих пор этого
никогда не случалось. И все же ему иногда казалось, что он не до конца
узнал эту маленькую, такую бесконечно любимую женщину. Он немного робел
перед ее скептическим умом, перед ее житейской практичностью. До сих пор
она всегда первая выслушивала его идеи, соглашалась с самыми смелыми из
них, поддерживала его в моменты сомнений и затруднений - как многим он ей
обязан! Но ведь ему еще не случалось высказываться до такой степени
самонадеянно!
Она без слов поняла его опасения и, отвечая на непроизнесенный
вопрос, встала с кресла, подошла к нему и горячими губами прижалась к его
лбу.
- Я верю в тебя, ты знаешь, Эмиль, - шепотом сказала она, хотя никто
не мог их услышать. - Ты победишь, как побеждал всегда.
2
Был ли Рошфор мечтателем?
Да, в той мере, в какой мечтателем является каждый гениальный
изобретатель: он видел не только сегодняшний день, но и завтрашний, и
многие другие, бесконечной перспективой уходящие в грядущее. Набрасывая
первый, еще неточный чертеж, он уже видел все здание завершенным. Без
этого нет творчества.
Но в то же время он был человеком практики и трезвого расчета, это во
многом и определило его блестящую карьеру. Как бы ни было велико его
законное нетерпение увидеть полностью воплощенной в жизнь новую идею, он
всегда проверял ее самым тщательным образом на всех решительно стадиях ее
осуществления. Это было важно для себя - лишняя проверка никогда не
помешает. Это было важно и для других - пусть они постепенно привыкают к
новому, еще необычному, тогда прочнее поверят в него и охотнее придут на
помощь.
В справедливости этого Рошфор убедился еще раз после того, как
опубликовал в одной из крупнейших парижских газет краткую, но популярную
статью об океанских энергетических станциях.
Статья произвела сенсацию. Сразу же на нее широко откликнулась
печать. Одни газеты перепечатали ее полностью, другие - в выдержках,
третьи ограничились изложением ее содержания. Началось горячее обсуждение
в общей и специальной прессе.
В принципе против идеи Рошфора не возражал никто: теоретически она
была обоснована безукоризненно. Однако нашлось и достаточно скептиков,
именовавших себя "людьми практики". Они утверждали, что осуществить идею
Рошфора очень трудно, если не совсем невозможно.
Говорили и писали, что бури, морские течения, прибой - все это не
поддается учету, что все эти стихийные силы будут разрушать океанские
станции или во время постройки, или - что еще хуже - после ее завершения.
А ведь в каждую такую станцию придется вложить большой капитал.
В общем, критика была, если принять во внимание необычайность идеи,
довольно сдержанной: действовал авторитет имени Рошфора, приобретенный
десятилетиями удачной работы над изобретениями и их промышленным
освоением.
Рошфор внимательно прочитывал все статьи, доставляемые ему из бюро
газетных и журнальных вырезок. С тех языков, которыми он сам не владел (а
статьи были на десятках языков), ему переводили специалисты-переводчики.
Он встретил несколько дельных замечаний, но не нашел ни одного серьезного
возражения, которое поколебало бы его уверенность в своей правоте.
Наиболее обоснованные и наиболее резкие возражения он передавал для
прочтения Жанне. Она добросовестно прочла все, но осталась непоколебима.
- Ты прав, Эмиль! - говорил его маленький оруженосец. - Ты
справедливо уверен в себе!
Он был достаточно силен, он мог бы обойтись и без помощи. Разве не во
сто раз труднее было ему, когда юношей без имени и средств он выступал со
своими первыми изобретениями? Но, правда, тогда он был моложе...
С глубокой благодарностью принимал Эмиль поддержку жены. Эта
поддержка была для него тем более дорога, что он знал твердо: Жанна
кривить душой не умеет. Прежде чем высказать свое мнение, она тщательно
ознакомится со всеми данными и скажет тихо, очень спокойно, но
категорически и веско.
Ему импонировало также, что солидный и вдумчивый Грейфер зажегся
энтузиазмом. Он торопил учителя.
В эти дни Рошфор не работал ни в лаборатории, ни за письменным
столом. С утра он прочитывал вырезки из газет и журналов или переводы
иностранных статей - весь этот материал подбирали и подготавливали для
него накануне секретари. Поток статей был еще велик, но явно сокращался -
острота новизны притуплялась.
Затем он гулял, много занимался греблей, плаванием. Такой образ жизни
он вел всегда, когда обдумывал практическое воплощение уже проработанной в
теории идеи. Он думал напряженно, но спокойно.
Акционерное общество? Об этом говорил Грейфер.
Нет, к этому предприятию вряд ли удастся сейчас привлечь акционерный
капитал: слишком уж оно необычно.
Кроме того, ему противны банковские дельцы. Он еще никогда не был их
приказчиком. Каждое новое свое изобретение он осуществлял сам или продавал
патент. И каждое предприятие приносило ему солидный доход. Теперь он
богат. Средств у него хватит для постройки океанской станции. Она
оправдает себя и даст немалую прибыль. Конечно, чтобы поднять это дело в
масштабе целой планеты, капитала не хватит не только у него, но и у самого
крупного миллиардера. Но это потом. Куда легче будет говорить об океанских
станциях после того, как первая из них уже будет давать невиданно дешевую
энергию.
Но надо еще и проверить себя. Цифры, расчеты уже сказали все.
Маленькая лабораторная установка подтвердила их правоту. Однако хорошо бы
найти еще какую-нибудь промежуточную ступень между этой игрушкой и
тысячеметровой морской трубой.
Рошфор и Грейфер много ходили по городу, избегая центра, предпочитая
тихие, богатые зеленью окраины и берега Роны. О делах разговаривали на
ходу. Однажды они медленно шли вдоль берега спокойной реки и, увлеченные
беседой, приблизились к центру города, подошли к плотине. Невысокие шлюзы
были открыты. Маленькими водопадами низвергалась вода, бурля и взбивая
пену. Солнце клонилось к закату, бросая розовый отблеск на зеленую воду и
белую пену. Ровный плеск воды был успокоительно однообразен. В нем тонули
нечастые автомобильные гудки и шум моторов.
Воспоминание по контрасту развернуло перед Рошфором другую картину,
смысл которой ему стал ясен не сразу.
Было это в ноябре прошлого года.
Он возвращался с Жанной из театра. Им захотелось пройтись пешком.
Отослав шофера домой, они медленно шли. Улицы покрывал тонкий слой снега,
усеянный следами пешеходов.
Они шли через мост. Там было безлюдно. Снежная громада Салева
казалась неправдоподобно близкой. Густой пар клубился над Роной, катившей
внизу черные, чугунно-тяжелые воды...
...Рошфор резким движением схватил Карла за руку:
- Нашел!
Карл изумленно обернулся:
- Что нашли?
- Температурный перепад на реке! Ведь на этой самой Роне во Франции,
не так далеко отсюда, есть тепловая электростанция, спускающая в реку
горячую воду!
3
Вода, охлаждающая пар, отработавший в турбинах электрической станции,
похищает его тепло и сама нагревается.
Измерения температуры речной воды около самой станции и в некотором
отдалении от нее показали, что разница вполне достаточна даже в летнее
время, особенно ночью, не говоря уже о зиме.
Рошфор заказал небольшую турбину на пятьдесят киловатт. Он торопился.
Завод обещал сдать турбину через месяц. Чтобы не терять времени, Рошфор
принялся за подготовку трубопроводов, насосов, дезаэраторов - аппаратов
для удаления газов из воды.
Администрация электрической станции любезно уступила Рошфору место на
своей территории. Здесь, на небольшом огороженном участке, работа шла
очень интенсивно. Самому же Рошфору, в сущности, тут делать было нечего.
Он приезжал раза два в неделю, осматривал сделанное, давал указания,
однако больше ничем серьезным не мог заняться. Так всегда бывало с ним,
когда он был увлечен какой-нибудь целиком заполнявшей его идеей.
Разбрасываться он не умел.
Это был резкий контраст с теми лихорадочно горячими, до предела
концентрированными днями и ночами, какие он проводил в кабинете и в
лаборатории в первой стадии разработки идеи.
Дни Рошфор заполнял спортом, чтением, прогулками. Он непрерывно думал
в это время об океанских станциях. Перед ним рисовались картины будущего.
Тысячи своеобразных, никогда доселе не виданных конструкций возникали у
берегов тропических морей и на специально созданных плавучих островах.
Солнечная энергия, заключенная в морской воде и миллионы лет бесплодно
пропадавшая, безотказно служит людям. Высокие, щедрые фонтаны бьют в
Сахаре, Аравийской пустыне, в Центральной Австралии - там, где от века
царствовали сыпучие пески да безжизненные граниты. Сплошным морем зелени
темнеют эти бескрайние пространства, в них вкраплены зеркала искусственных
озер и морей, миллионные города смутно шумят там, где раньше бедствовали
убогие, малочисленные племена кочевников.
Своими мечтами Рошфор охотно делился с другими. Был в этом и трезвый
расчет практика. Когда к нему приходили журналисты - они еще являлись от
времени до времени, хотя волна сенсации уже давно схлынула, - он не только
сообщал им принципы устройства океанских станций, но и рисовал
увлекательные картины будущего. Рошфор был очень доволен, когда один
журналист в большом газетном подвале весьма популярно рассказал об идее
использования разницы температур океанской воды, о будущих энергетических
станциях, о мощном воздействии на климат.
Цену рекламе Рошфор знал хорошо.
Несколько раз уезжали в горы маленькой дружной компанией: он, Жанна,
Карл и Ирэн. Дружба Карла и Ирэн, видимо, крепла. Жанна тоже подружилась с
девушкой, которая была много моложе ее, но обладала уже зрелым,
сложившимся умом. Эта четверка, объединенная общей, увлекавшей всех их
целью, хорошо чувствовала себя вместе.
Но Рошфор начинал тяготиться ожиданием.
И вот - уже осень по утрам стала наливать прохладой прозрачный
воздух, уже листья лип стали желтеть и вянуть, и почти незаметное
дуновение ветра сбрасывало их на землю - наступил давно намеченный день.
Завод не просрочил ни часу. Пыхтящий грузовик привез турбину на участок, и
кран, с натугой подняв стрелу, осторожно опустил турбину на землю.
Рошфор разом окунулся в напряженную работу. Всего четыре дня
потребовалось для полного монтажа всей установки.
В маленьком зале одноэтажного здания, выстроенного на территории
электрической станции, было тесно. Рошфор стоял впереди всех. Он
пристально смотрел на турбину. Гудел воздушный насос. Испарялась едва
теплая вода. Турбина была неподвижна. Минуты шли. Он твердо знал, что
сейчас турбина придет в движение, и все же нервничал, чувствуя на себе
выжидательные взгляды присутствующих. Еще минута, еще...
Она пошла! И вместе с ней, дрогнув, пошла по кругу стрелка счетчика
оборотов.
Турбина ускоряет ход. Она стремительно вращается, жужжа, как
чудовищное насекомое. Счетчик показывает пять тысяч оборотов в минуту.
Молчание нарушили возгласы восторга. Рошфор поискал глазами Жанну. Она
была тут, рядом, и не отрываясь смотрела на турбину. Почувствовав его
взгляд, Жанна обернулась. В ее глазах было столько сияния, что слова
оказались лишними.
Турбина работала непрерывно, равномерно, давая изо дня в день, из
часа в час, из секунды в секунду пятьдесят киловатт, как и было
рассчитано. Примерно двадцать киловатт поглощали насосы. Оставалось около
тридцати киловатт, обходившихся втрое дешевле, чем энергия, вырабатываемая
электрической станцией. А ведь это почти кустарная установка! Энергия
океанских станций будет еще дешевле.
Однажды, когда Рошфор находился один в турбинном зале и следил, не
отрываясь, за работой турбины, вошел директор электрической станции.
Худощавый, высокий, с тонкой изломанной линией губ, в строгом черном
сюртуке, он походил скорее на теоретика-ученого, чем на инженера-практика.
Дружески улыбаясь, он поздравил Рошфора с блестящей победой.
- У меня есть предложение, - добавил он.
Рошфор выжидательно посмотрел на него.
- Продавайте мне вашу энергию. Она войдет в общий баланс станции.
Он опять улыбнулся.
Рошфор был тронут: это был акт большой любезности. Его тридцать
киловатт почти, ничего не составляли для станции. Он понял, что директор
просто хочет подчеркнуть целесообразность его достижения.
Однако, правда, ведь станция на этом ничего не теряет и даже, хоть и
немного, выигрывает, благодаря крайней дешевизне его энергии.
Он принял предложение с благодарностью. Договор был заключен.
Газеты опять заговорили о Рошфоре. Факты были неопровержимы.
Небольшая, но вполне реальная турбина - это уже не лабораторная игрушка с
тремя лампочками.
Но через несколько дней, в одной из крупнейших газет, отражавшей
точку зрения промышленников, появилась большая, резко враждебная статья.
Она подробно развивала уже высказывавшиеся раньше возражения. Автор не
отрицал успеха Рошфора, но настаивал на том, что и пятидесятикиловаттная
турбина - все та же лабораторная модель, лишь увеличенная в
соответственное число раз. Он напоминал, что здесь соблюден только
физический, но отнюдь не конструктивный принцип океанских станций.
Температурный перепад достигается по горизонтальной, а не по вертикальной
линии. Весьма сомнительна возможность постройки такой огромной трубы,
какая понадобится для океанской станции. Ведь непосредственно у берегов
вряд ли удастся найти требуемую глубину. Поэтому трубу придется спускать
наклонно, и она получится длиной минимум в полтора километра. Если и
удастся построить такое чудовище, то еще вопрос, можно ли будет его
транспортировать на место и благополучно опустить. Скорее всего, труба
сломается во время спуска и затонет. Если учесть ее колоссальную
стоимость, то только сумасшедшие смогли бы решиться финансировать такое
предприятие.
Но допустим, что все это пройдет благополучно.
Труба в полтора километра длиной и в несколько метров в поперечнике
будет представлять огромную поверхность для разрушительных ударов воды и
ветра. Ее погубит первый шторм, прилив или даже просто свежий ветер. Срок
ее жизни нужно исчислять днями, если не часами. Миллионный капитал будет
погребен на дне океана, как печальный памятник легкомысленного
прожектерства.
И совсем бегло, в самом конце статьи, указывалось на то, что вся эта
затея не нужна даже и том случае, если бы она была технически
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг