него сохранились неприятные воспоминания об операционном столе и
инструментах. Но он был уж очень подходящим экземпляром для опытов... И
они дали, как видите, значительный результат...
Глава 14
Таинственные выстрелы
После обеда, когда за окном сгустились сумерки и в комнате зажгли свет,
Таусен признался, что очень устал от ночных событий и сегодняшней охоты.
- Да и вам, мои молодые друзья, не мешает отдохнуть.
- Послушай-ка, - сказал Гущин Цветкову, как только они остались одни, -
зачем ты дал мне знак молчать?
- Когда это? - не сразу понял Цветков.
- Когда я чуть не сказал о наших гигантах.
- А зачем? Сам увидит. Тогда это будет убедительнее. Ведь ему кажется,
что он неслыханную вещь сотворил. И вдруг так его разочаровать! Нельзя же
без подготовки - десять лет он был оторван от мира...
- Ты, пожалуй, прав.
- Ну вот. А тогда это будет нагляднее, и, главное, огорчение смягчится
радостью, что он опять в широкой человеческой среде, что сможет работать
вместе с большими учеными.
- Ты убежден, Юра, что мы скоро будем там и что он отправится с нами?
- Безусловно. А ты?
- И я тоже убежден.
Внезапно Цветков схватил Гущина за руку, глаза его потемнели.
- Что ты, Юра! - удивился Гущин.
Цветков приложил палец к губам, делая знак молчать.
И тогда они услышали слабый, отдаленный звук выстрела.
- Это второй, - шепнул Юрий. - Скорей на крыльцо!
Они выбежали из дома. Морозный ветер слегка пощипывал лицо.
И вдруг в тишине со стороны бухты раздалось еще несколько смягченных
расстоянием выстрелов.
- Кто может там стрелять? Ведь наши все дома, - удивился Гущин.
Он бросился в дом, схватил ружье, вернулся и выстрелил подряд три раза.
И снова, словно в ответ, со стороны бухты донеслись три негромких выстрела.
- Да ведь это люди с Большой земли! Люди, Юрка! - закричал Гущин.
Он обхватил приятеля и закружил его. Выбежал на крыльцо Таусен. В
большом доме вспыхнул свет. Оттуда бежали саамы.
- Что случилось? - встревоженно спросил Таусен.
- Люди, люди с Большой земли! - громко повторил Гущин.
- Да, это, очевидно, так, - сказал Таусен, когда ему объяснили, в чем
дело.
И новым для него, взволнованным и резким тоном добавил:
- Мы сейчас отправимся им навстречу. Может быть, они дают сигнал и им
нужна помощь?
Гущин с трудом сдерживал дрожь. Ему показалось, что у него под меховой
шапкой зашевелились волосы.
Возбужденно переговариваясь, выбежали саамы.
Таусен отдал им распоряжения и скрылся в доме.
Через несколько минут Таусен, Гущин и Цветков были готовы. У крыльца их
ждала группа вооруженных саамов.
Не успели они отойти от дома, как их нагнал еще один человек. Таусен
осветил его фонариком. Москвичи с удивлением узнали Ганса. Правда, Таусен
накануне сказал им, что рана Ганса не тяжела, и все же они не ожидали так
скоро увидеть его на ногах.
Между Гансом и Таусеном произошел короткий разговор. Речь Ганса была
так выразительна, что Цветков и Гущин поняли ее без труда: он настаивал,
чтобы его взяли с собой, и при этом энергично двигал правой рукой,
показывая, что она не болит. Но Таусен не согласился. Ганс, опечаленный,
повернул к дому, а маленький отряд быстро направился к бухте.
- Да неужели они не двигаются? - возмущался Гущин. - В чем дело, не
пойму!
Долго шли они молча, шагая в ногу, вглядываясь в даль.
Наконец между холмами засинело мере. На беспредельной синеве ритмично
вспыхивали белые барашки.
Люди прошли между холмами и вышли к бухте. Теперь вода стояла высоко -
был прилив. Печальная развалина судна "Мария" чуть колыхалась на
прибрежных волках. А неподалеку от нее, вплотную к суше...
- Да это ракетоплан! - крикнул Гущин сдавленным голосом.
От машины поднялся человек и пустился бегом к ним навстречу с криком
"ура".
Гущин первый бросился обнимать незнакомца и, не рассчитав своих
движений, повалился вместе с ним на землю.
Незнакомец быстро встал и помог подняться Гущину. Он был очень молод -
вряд ли старше двадцати лет. Вздернутая верхняя губа придавала ему
мальчишеский вид. Он был строен и крепок. Приветливым и в то же время
недоумевающим взглядом смотрел он на островитян.
Гущин обернулся к Таусену; он видел впервые, как оживилось его лицо,
засверкали глаза. Цветков молча взял руку Таусена, сжал ее, ощутил ее
дрожь.
Саамы тоже с волнением смотрели на пришельца.
Юноша почувствовал неловкость от загнувшегося молчания.
- Кто вы такие, товарищи? - спросил он.
Дорогой нетерпеливый Гущин несколько раз уходил далеко вперед, но
каждый раз Таусен сердито кричал ему вдогонку, чтобы он не отрывался от
группы.
"Где они? Ждут у самой бухты или идут навстречу? - думал Гущин. - Может
быть, они уже совсем близко - в темноте не видно, и через несколько минут
или даже секунд мы с ними встретимся!"
Подойдя к Таусену, он поделился с ним своими соображениями.
- Повторите сигналы! - сказал Таусен.
Гущин на ходу вскинул винтовку и трижды выстрелил. Ветер, ровный,
настойчивый, дул в сторону бухты. Через несколько секунд оттуда раздались
три отчетливых выстрела - они звучали слабо, издалека.
- Видно, они и не думают двигаться к нам! Что их там держит? - с
досадой говорил Гущин.
- Придем - увидим, - лаконически возразил Таусен.
Гущину хотелось броситься бегом, но он решил не сердить больше Таусена
и с трудом сдерживал себя. Цветков почувствовал его состояние.
- Потерпи, Сурок, - шепнул он ему, - немного осталось.
Небо на востоке стало сереть. Начиналось утро. Медленно заалел на
пасмурном небе восход невидимого за облаками солнца.
Рассвело. Перед ними расстилалась пустынная равнина. Вдали виднелись
холмы.
- Повторить сигналы еще раз? - спросил Гущин.
- Не помешает, - согласился Таусен. - Пусть слышат, что мы приближаемся.
Гущин снова выстрелил три раза. Тотчас же раздались ответные выстрелы.
- Они приближаются! - радостно воскликнул он.
- Это мы приближаемся к ним, - возразил Таусен.
- Мы русские! - закричал Гущин.
От ракетоплана отделился и приблизился к ним еще один человек. Гущин
сразу узнал его. Правда он впервые видел знаменитого полярного летчика, но
хорошо знал его по портретам. Острые глаза, вертикальная морщинка на лбу
над переносицей, молодое дерзкое лицо. Оно хорошо давалось художникам,
фотографам и кинооператорам.
- Здравствуйте, товарищ Петров! - крикнул Гущин и схватил летчика за
руку.
- О, смотрите-ка, это, видно, знакомые! - заметил юный спутник Петрова.
- А кто хоть заочно не знаком с Петровым? - восхищенно говорил Гущин,
все еще пожимая обеими руками маленькую крепкую руку Петрова.
Таусен схватил вторую руку Петрова и крепко сжал ее.
- Спасибо за теплый прием! - сказал Петров. - Мы с Ирининым, - он
кивнул на своего юного спутника, - страшно рады вам. Во-первых, потому,
что нашли русских людей там, где не ждали...
- Мы не все русские, - перебил Таусен.
Петров посмотрел на него и саамов, во все глаза глядевших на новых
людей.
- А как вы здорово говорите по-русски! - поразился Петров. - А вы? -
обратился он к саамам.
- Нет, они, к сожалению, не говорят по-русски, - сказал Таусен. - Но
какая счастливая случайность...
- Что случайность? - удивился Петров.
- То, что вы сюда залетели.
- Да что же это все-таки за остров? - спросил Иринин. - Его ни на одной
карте нет.
Но Петров не дал ответить на вопрос Иринина и обратился к Таусену:
- Это вовсе не случайность... Впрочем, об этом после. А то мы никогда
не договоримся. Давайте сначала познакомимся. Мою фамилию вы уже знаете. А
товарищ Иринин - техник-радист, мой верный товарищ в полетах и
приключениях.
Он вопросительно посмотрел на Таусена.
Тот церемонно поклонился:
- Академик Орнульф Таусен.
Имя Таусена было незнакомо Петрову, но звание академика внушило
расположение.
- Я очень рад, - сказал он. - У меня такое впечатление, что все вы
давно не видели людей с Большой земли.
- Это не совсем так, - возразил Таусен. - Вот эти два молодых человека
прибыли сюда только неделю назад, а я и все остальные действительно живем
здесь десять лет.
- Ого! - удивился Петров. - Как же вы сюда попали? И зачем? И что вы
здесь делаете? А на чем прибыли эти два товарища?
- Ну, - сказал Цветков, - на ваши вопросы отвечать очень долго. Скажите
лучше, что значит ваш ответ, что вы не случайно попали сюда? И почему вы
ночью стреляли?
- Боюсь, - ответил Петров, - что на ваши вопросы так же долго придется
отвечать, как на мои.
Таусен как радушный хозяин вмешался в разговор и пригласил всех
отправиться к дому.
- По дороге обо всем побеседуем. Должны же вы отдохнуть с пути! А затем
я вас познакомлю и с островом и со всеми его обитателями.
- А много здесь населения? - спросил Петров.
- Семнадцать человек, включая недавно прибывших, - ответил Таусен.
- А итти к вам далеко?
- Часа два с половиной.
- Конечно, - сказал Петров, - мы охотно и с благодарностью готовы
воспользоваться вашим приглашением. Да ведь нам вдвоем уходить нельзя, а
остаться одному из нас - обидно. Тут невозможно оставить машину без
присмотра. На нас уж какие-то чудовища напали ночью. Мы в темноте
хорошенько не разглядели.
- Это вы в них и стреляли? - спросил Цветков.
- Ну да!
- Кто же это мог быть? - удивился Таусен.
- Вы же сами, академик, сказали, что лучше побеседовать по дороге. А то
мы до вечера друг друга будем засыпать вопросами. Тебе, Дима, - ничего не
поделаешь, - придется подежурить в машине.
- Досадно, но ничего не поделаешь! - сказал Иринин.
- Может, ты боишься остаться один?
- Чего и когда я боялся? - обиделся Иринин. - Вам по дороге все
расскажут. А когда я узнаю?
- Узнаешь. Не бросать же машину на произвол судьбы! Кстати, - обратился
он к островитянам, - куда это вы направлялись целым отрядом?
- К вам на помощь, - ответил Таусен.
- Я так и думал. Спасибо... Так видишь, Димочка, мне все-таки
необходимо как командиру машины раньше всего ознакомиться с неизвестным
доселе островом, связаться с населением и потом, не медля, подробно обо
всем доложить. При первой возможности вернусь или пришлю тебе смену. А ты
пока радируй в Москву о ночных происшествиях, о том, что обнаружили
остров... Будьте добры, академик, сказать координаты.
Таусен сказал.
- Ну вот, сообщи...
- Позвольте, товарищ Петров... - вдруг сказал Гущин, тяжело дыша от
волнения. - Да... как ваше имя-отчество?
- Александр Филимонович.
- Позвольте, Александр Филимонович, - ведь нам надо раньше всего
связаться с Большой землей. Нас, наверно, считают там погибшими.
- Э! - воскликнул Петров. - Да вы, начерно, те самые, кого я ищу!
- А кого вы ищете? - спросил Цветков.
- Гущина и Цветкова.
Едва Петров произнес эти слова, как Гущин кинулся к нему.
Петров отступил на шаг, крепко уперся, и только потому дружественный
натиск Гущина не сбил его с ног, как Иринина.
Иринин засмеялся:
- Это здесь род приветствия, на острове: вновь прибывших обязательно
сбивают с ног.
- Но не со всеми это удается, - отшутился Петров.
- Александр Филимонович! - воскликнул Гущин. - Дайте же нам связаться с
нашими близкими! И с газетой!
- Ну, конечно, связывайтесь, друзья! - сказал Петров. - Разумеется, это
раньше всего, а потом уж познакомимся с островом. Но как ни велико ваше
нетерпение, сначала мне придется доложить о выполнении данного мне
поручения.
Глава 15
Наконец-то разговор с Большой землей!
Петров старался по возможности сократить свой доклад: он понимал, с
каким нетерпением около кабины ждали своей очереди его новые знакомые.
Гущин не мог стоять на месте - прохаживался взад и вперед, словно из угла
в угол воображаемой комнаты, и ни с кем не разговаривал.
А Цветков стоял спокойно у борта ракетоплана и беседовал с Ирининым.
Гущин бросал на него быстрые взгляды и завидовал его выдержке, которую
всегда хотел и никогда не умел в себе выработать. Таусен что-то объяснял
саамам, и они с сочувствием поглядывали на Гущина и Цветкова.
- Ну, - крикнул наконец Петров, распахнув дверь кабины, - прошу,
друзья! Кто первый?
Гущин стремглав бросился к нему, но тут же остановился, словно его
схватила чья-то невидимая рука, и сказал:
- Цветков первый!
- Да иди ты! Я вижу, тебе неймется, - возразил Цветков.
Но Гущин заупрямился. Цветков хорошо знал нрав своего друга - его уж
теперь никакими силами не сдвинешь. Юрий улыбнулся, махнул рукой и вошел в
кабину.
- Вы, случайно, не знаете, где может быть академик Рашков? - спросил он
на ходу Петрова.
- Еще бы! Знаю, конечно. Он в рыболовецком колхозе "Победа". Как только
узнал, что вы попали в шторм, прибыл туда тотчас же. Он следит за поисками.
Я вас сейчас свяжу с ним.
- Нет, раньше всего с матерью, пожалуйста, - слегка смущенно сказал
Юрий.
И вот через минуту он услышал ее знакомый родной голос. Но что-то новое
появилось в нем. Нотка усталости? Он видит на экране телевизора еще
молодое лицо матери: прямой, худощавой и высокой, как он, с такими же
огненно-рыжими, но уже чуть выцветающими волосами, с таким же прямым
крупным носом, - и он замечает незнакомые морщинки в углах рта. "Это я
отнял часть ее молодости - ведь она, наверно, прощалась со мной навсегда!"
После нескольких коротких нежных слов Юрий спохватился:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг