страшно жаль. Более двухсот лет назад философ Бергсон сказал: "Спать - это
ничем не интересоваться, не уметь и не желать отвечать и быть спрошенным".
Значит, прибавлю от себя, не жить, прозябать. Видишь, как волновала
необходимость тратить время на сон людей того времени, когда во сне
проводили треть жизни. Но и сейчас мы тратим на него почти восьмую часть.
- Это ведь неизбежно, - заметила Герда.
- Нет. Физиологи давно уже начали искать причину сна, чтобы в конце
концов устранить ее. Еще в начале двадцатого века французы Лежандр и
Пьерон (они работали вместе) предположили, что после длительного лишения
сна изменяются нервные клетки глубоких слоев лобной области мозга. Они
считали, что эти изменения быстро исчезают, когда человек или животное
выспится. Лежандр и Пьерон впрыскивали хорошо отдохнувшим собакам кровь,
сыворотку или спинномозговую жидкость собак, которым по нескольку суток не
давали спать, и у нормальных животных появлялась неодолимая сонливость и
изменялись клетки лобной доли мозга.
Такими исследованиями занимался несколько позже советский ученый
Константин Быков.
Однако скоро выяснилось, что дело совсем не так просто. Введение
"сонной жидкости" (ее назвали гипнотоксином) вызывало у собак не сон, а
просто отравление, потому что им вводили чуждое их организму вещество.
Даже когда вводили кровь или спинномозговую жидкость вполне нормальных
собак, то часто получался такой же результат.
Австрийский ученый Экономо предположил, что в головном мозгу есть
"центр сна", который регулирует ритм сна и бодрствования.
Но только Иван Павлов по-настоящему объяснил сущность сна. Он точными
опытами доказал, что сон - это тормозной процесс и что его можно вызвать
искусственно. Павлов писал: "Корковая клетка под влиянием условных
раздражений непременно рано или поздно, а при частых повторениях очень
быстро приходит в тормозное состояние". В другом месте он говорит: "Сон и
то, что мы называем внутренним торможением, есть один и тот же процесс".
- А торможение отчего? - спросила Герда.
- Ты правильно поставила вопрос, - ответила Дина. - Оказывается,
причина не так проста. Во-первых, рефлекс. В течение множества поколений
уже выработался определенный ритм смены сна и бодрствования. Затем -
отсутствие внешних раздражений. Засыпанию способствуют тишина, темнота,
покой.
Потребность во сне можно кое в чем сравнить с потребностью в пище. В
определенные часы хочется есть по привычке.
- Но постой, - возразила Герда, - долго не ешь - захочется есть. Не
только из-за рефлекса. Нужна же пища восстановить силы?
- Я и сказала, - подтвердила Дина, - дело не так просто. Конечно,
организм нуждается в сне. А почему? Несомненно, нервные клетки, как и
мышечные, устают, от длительной работы изменяется и их химический состав.
- Значит, Лежандр и Пьерон все-таки правы?
- Не совсем. Они упрощали дело. Только через много десятилетий нашли
состав, восстанавливающий нормальный химизм клеток. Теперь-то мы им широко
пользуемся. Но еще пришлось основательно поработать, чтобы устранить
рефлекс привычки ко сну. Этим занималось не одно поколение физиологов.
- Так почему все же спим?
- По-видимому, состав несовершенен, - уверенно объяснила Дина. - Но с
этим нельзя примириться.
- Нельзя, - повторила Герда.
Дина улыбнулась:
- Значит, будешь вместе с нами бороться?
- Буду.
Сантиметр за сантиметром увеличивалась рука Герды, и в то же время
постепенно вырабатывался навык все больше обходиться одной правой.
Опыты на собаках давно уже были закончены. Теперь подопытными были
человекообразные. Герда помогала впрыскивать вновь разрабатываемые составы
обезьянам, изучать под микроскопом тончайшие срезы мозгового вещества. Она
старалась осмыслить полученные данные, делать обобщения, выводы. Подсобная
работа понемногу перерастала в самостоятельную.
Все чаще ей приходилось обращаться к книгам. Возникал какой-нибудь
вопрос - она вызывала Информационный центр, узнавала, какие новые или
старые труды отвечают на этот вопрос. Затем вызывала библиотеку Института
комплексной медицины, сообщала автоматическому библиотекарю шифр нужной
книги, и через несколько минут транспортер доставлял ее, в стене
откидывалась заслонка, лопаточка мягко клала книгу на стол и втягивалась
обратно.
Читая книги, работая с препаратом, восстанавливающим химизм
нервно-мозговых клеток, Герда постепенно приходила к выводу, что он по
своему составу уже является совершенным.
"Но тогда почему мы спим? Разве нельзя полностью отказаться от сна? Все
ли дело теперь только в препарате? Может быть, Дина ошибается, есть другая
причина, кроме химических изменений?.. Действие этой причины надо
преодолеть".
Герда не решалась заговорить с Диной о своих сомнениях. Она справедливо
считала себя еще слишком малокомпетентной в этой области по сравнению с
теми, кто имеет специальное образование и давно уже работает.
Глава 33
Задача решена
Эти размышления прервал рокочущий басок. Он говорил с мягкой укоризной:
- А ты ведь нарушаешь предписанный тебе режим лечения!
Она вскинула глаза. Улыбающийся Рашков сидел прямо против нее,
отделенный только метровой шириной стола.
- Ох! - произнесла она. - Не заметила...
Чуть не сказала: "Как ты вошел?", но ведь он в своем кабинете.
Рашков продолжал:
- Забываешь, что ты еще не совсем здорова. Надо помогать
восстановительным силам организма. Тебе пока не следует так увлекаться
работой. Ты должна соблюдать ритм труда, отдыха, сна.
Сна? А может быть, он и вовсе не нужен.
Она это не сказала, только подумала.
- Пойдем-ка погуляем в лесопарке, - предложил Рашков.
И вот они снова среди этих деревьев и кустов, но теперь совсем иных.
Творящим дыханием весны напоена природа. Невидимый за густой зеленью,
сгорает закат. Лиловые и белые гирлянды сирени пахнут трепетно и нежно. С
утомленным, ровным гудением пролетела одинокая пчела. Еще неуверенно,
словно настраиваясь, где-то вблизи и вверху начал свою песню соловей и
смолк.
Прихотливая тропинка завела их в глубокую чащу. Кругом ни души, словно
ближайший город за тысячу километров.
Они вышли на маленькую поляну. Мощные раскидистые дубы вперемежку с
белеющими березами и пирамидальными елями обступили ее.
Закат догорел. Прозрачные сумерки вытеснили яркий день. Тишина стала
еще глубже. Синее безоблачное небо медленно холодело, зеленело. Четче
вырезался лунный серп. И там, над лесом, проступила вечерняя звезда.
С незапамятных времен обращало к ней взоры человечество. Вечерняя и
утренняя, она радовала его своим блеском и красотой, недаром назвали ее
именем богини красоты и любви. Загадочная, веками она пленяла воображение.
Когда люди уже почти всё знали о Марсе и всё о Луне, еще мало было
известно о Венере.
Но разуму и воле человека нет преград. Сперва советская "Венера-4" села
на таинственную планету. Затем ее облетели снаряды-роботы.
А позже - первые посещения людей.
И вот теперь отважный отряд человечества, вооруженный последними
достижениями техники, с огромными трудностями, с риском для жизни
переделывает природу своевольной планеты, готовит ее к заселению. А она,
Герда, хотя и занята здесь полезным делом... да ведь тут заменить ее
несравненно легче, а там она приобрела уже немалый опыт, который теперь
зря пропадает...
И все же... не только печаль.
Рука растет.
И Рашков...
Он ласково касается сильно удлинившейся культи.
- Только не совсем понимаю, - говорит Герда, - ну, рука удлиняется.
Вижу, чувствую. Но почему ее развитие в строго предопределенных формах?
Растут кости. Вырастет запястье, кисть, все мелкие косточки, пальцы,
ногти. Все расположится нормально; займет свои места...
- Сомневаешься?
- Теперь уж нет.
- Ну и тем более удивляться не следует. Тебя ведь не удивляет, что из
семени развивается то, чего в нем нет. Определенная форма данного вида с
характерными для него корнями, стеблем, ветвями, листьями, цветами, с
определенным циклом развития. Не удивляет, что из крошечного яйца
вырастает полный животный организм со скелетом, мышцами, мозгом, нервами,
кожей, волосами, органами пищеварения, внутренней секреции, размножения, с
наследственными инстинктами, повадками. А ведь все это гораздо сложнее,
чем одна рука.
- Правда, - задумчиво говорит Герда.
Полнота ощущения жизни все более захватывает ее. Наверно, это и оттого,
что, хотя Герда вынуждена была вернуться на Землю, она и здесь нашла для
себя творческий труд. Здесь, в Институте комплексной медицины, где
разрабатываются всё новые и новые проблемы. И она начинает приобщаться к
разработке их, правда еще первыми, робкими шагами...
Или все-таки главное сейчас - Рашков?
Он смотрит на нее такими ласковыми, доброжелательными глазами - о нет,
не только доброжелательными.
И тут вечернюю тишину прорвали звуки.
Сначала тихие, нестройные.
Это опять попробовал музыкальное горло соловей.
Он настроил свой инструмент и уже уверенно, властно наполнил лес пением.
Негромкое, оно казалось необычайно сильным. Короткое щелканье,
разливистые рулады, ритмичный щебет, звон тончайших колокольчиков сменяли
друг друга.
Словно произвольно, случайно менялись и переходили друг в друга ноты,
звонкость, тембры. И в то же время было в них что-то неуклонно
закономерное, словно подчиненное замыслу композитора.
Тысячи лет назад пели соловьи. Тысячи и сотни лет назад слушали их
люди, и всегда с замиранием сердца, с восхищением перед великим
композитором - природой. И еще через многие тысячи лет вот такими же
ароматными вечерами будут слушать эту песню. И на Венере, и на Марсе будут
- будут! - петь соловьи.
Поэты и прозаики пытались описать соловьиную песнь. Знатоки делили ее
на "колена". Но нет никаких "колен". Есть только мощная, торжествующая,
наполняющая весь благоговейно прислушивающийся мир песня любви.
Когда Герда, придя к Дине, стала сбивчиво излагать ей свои соображения
относительно антисонного препарата, она с изумлением увидела, что и Дина
тоже смущена. От ее авторитетного тона не осталось и следа.
- Да, - сказала она, - наши гипнологи окончательно убедились, что дело
не только в препарате.
- Так почему спим? И клонит ко сну?
- Знаешь, - сообщила Дина, - они пришли к выводу, что все же не удалось
еще окончательно преодолеть рефлекс.
- И нет выхода? - разочарованно произнесла Герда.
Дина вынула из стенного шкафчика рулон пленки и положила его перед
недоумевающей Гердой.
- Что это?
- Запись биотоков коры головного мозга нормально бодрствующего человека.
- И что же?
- Ее подключают к мозгу другого человека или того же самого, когда
наступает час его периодической потребности во сне. Подключают после
приема антисонного препарата. Одну и ту же запись можно использовать много
раз.
- Думаешь, окончательно уничтожит потребность во сне?
- Уничтожает. Уже доказано. Оказывается, в то время как мы работали,
пытаясь улучшить состав антигипнотоксина, другая группа физиологов
производила на себе эти опыты. Они не спят уже по неделе и больше и
чувствуют себя великолепно.
- А это, - спросила Герда, - чьи биотоки?
- Мои собственные, - ответила Дина, - я на себе их и испытываю.
Впрочем, испытания заканчиваем. Уже ясно. Этот метод скоро начнем широко
применять.
- И как токи действуют?
- Они подавляют и заменяют собой те биотоки, которые излучает кора
головного мозга в период возникшей потребности во сне. Дело в сущности не
новое. Ведь давно уже лечат биотоками здорового человека самые разные
заболевания:
нервные, сердечные, многих внутренних органов. Больное, аритмичное
сердце начинает нормально биться. Больные секреторные железы начинают
правильно работать. Особенно благотворно воздействие заимствованными
биотоками на центральную нервную систему, да это и не удивительно: мозг
командует всеми функциями организма.
- Можно и мне? - спросила Герда, указывая на рулон.
- Нет. Этот метод еще не введен в общее употребление, а Рашков запретил
подвергать тебя каким бы то ни было экспериментам, пока не закончено
лечение: уж очень оно сложно.
Рашков. Едва Дина назвала это имя, разом исчезло все: и лаборатория, и
пленка, и Дина - остались только глубокие глаза Рашкова, темные, манящие.
"Рашков. Но ведь он намного старше меня. Ну и что? Для кого это имеет
значение, кроме Информационного центра?"
И вот Герда вновь сидит против Рашкова в его кабинете. Его предок, до
удивления похожий на него, смотрит со стены с той же приветливой,
ободряющей улыбкой. На стол, на пол и противоположную стену легла широкая
полоса солнечного света. За окном вьются первые снежные пушинки вновь
наступающей зимы. Очень легкие, они нерешительно колеблются в воздухе,
прежде чем лечь на землю, на крыши, на деревья.
Обе руки Герды лежат на столе. Нормальные человеческие руки.
- Завтра улетаешь, - сдерживая себя, почти без всякого выражения
говорит Рашков.
Герда молчит.
- Ты счастлива?
Теперь в его тоне появился как бы оттенок упрека.
Еще короткое мгновение молчания. И ответ:
- Конечно. Как же иначе? Снова вступаю в строй.
- Разве на Земле нет для тебя дела?
- Как могу не вернуться туда? Будет отступлением. И не смотри на меня
так, не за пределы Солнечной системы улетаю!
Глава 34
Ощутимые результаты
Прошло несколько лет.
По всемирному вещанию было передано важное сообщение: в освоении Венеры
сделаны первые значительные успехи. Количество кислорода в атмосфере
продолжает увеличиваться, хотя его все еще мало. Содержание водяных паров
заметно возросло, а углекислоты - уменьшилось, правда пока недостаточно.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг