Овчинников Олег.
Слепой Бог с десятью Пальцами.
1
На самом деле все началось даже чуть раньше. Когда я в очередной раз
ломал голову, пытаясь найти ответ на вопрос: почему в слове
"сверхъестественный" так много букв? - это в целом - и где, черт побери,
на этой клавиатуре располагается твердый знак? - это в частности.
Я не могу работать в таких условиях!
Я, который за час может придумать сюжеты для трех - четырех повестей...
или даже романов - если не отвлекаться в течение этого часа на кофе и
сигареты - я вынужден насильно притормаживать свой мыслительный процесс,
подрезать крылышки своей фантазии. Вы спросите - почему?
У вас не возникло бы подобных вопросов, если бы вы хоть раз увидели,
как я печатаю.
Позор всей моей сознательной жизни! Пятнадцатидюймовый гвоздь, вбитый в
крышку гроба моей литературной карьеры!
Со скоростью обленившегося зомби, страдающего артритом. Двумя пальцами,
причем один из них нажимает только на пробел. Слепой метод? О да! Мне
редко удавалось поднять глаза от клавиатуры, чтобы взглянуть на экран
монитора.
И что в итоге?
Один рассказ в неделю. Одна повесть в полгода. И раз в месяц -
возможность полюбоваться на непередаваемое выражение лица моего
литературного агента. Который - о, прости нас, сирых и убогих! - иногда
находит в себе силы оторваться от созерцания небесных Светил и решения
глобальных вопросов Мироздания и снисходит до нас, простых смертных.
Вот, как сейчас примерно.
- Послушай-ка, - обратился он ко мне. Он что, действительно не может
запомнить мое имя? Или стремится лишний раз продемонстрировать, что в
делах со своими клиентами не допускает никаких личных мотивов? - а почему
бы тебе не записаться на курсы стенографисток? - и тут же тактично
поправился, - ну, и...
стенографистов? Знаешь, этот слепой десятипальцевый метод?
По-моему, это разом решит все твои проблемы. А то так и будешь всю
жизнь тюкать по клавишам, как Сивка-Бурка - серая лошадка...
Меня всегда умиляли подобные его высказывания. И немного удивляло - как
человек с таким чувством языка может работать литературным агентом? И ведь
не только моим!
- Хорошо, мистер Зоз, - так он представился при нашей первой встрече,
так я к нему обращался на протяжении всего нашего знакомства, - я подумаю.
В общем - я подумал...
Спустя два месяца и двести восемьдесят долларов, когда пальцы мои
запорхали над клавиатурой, как пять пар бабочек в период брачных танцев, а
стопка распечатанных листов, раз в день выплевываемая моим принтером,
достигла толщины среднего еженедельника - я согласился, что, да, пожалуй,
в этот раз мистер Зоз оказался-таки прав. Слепой десятипальцевый метод
действительно решил все мои проблемы.
Все палки из колес были вынуты. Все белки в колеса, как сказал бы
мистер Зоз, наоборот вставлены. И я почти физически ощущал, как поток
освобожденной фантазии заструился из моего мозга, через нейроны и нервные
окончания - к пальцам, а от них, через клавиатуру компьютера - прямо на
бумагу.
Разве нужно еще что-нибудь для счастья творческому человеку?
Да, вы правы, немного наличных тоже бы не помешало.
Первый укол беспокойства, после которого у меня возникло сомнение:
а все ли так безоблачно на моем творческом небосклоне? - я ощутил,
когда работал над повестью "Битва со льдом". Работа была заказная,
специально для альманаха "Слияние" - очередной попытки объединить в рамках
одного проекта жанры научной фантастики и фэнтези. По этой причине мне
следовало написать повесть в таком же компромиссном стиле: нечто среднее
между "Конан - Варваром" и "Конными варварами", если вы понимаете, о чем
речь...
Придется, видимо, сказать пару слов о сюжете "Битвы со льдом". Это
может оказаться полезным для понимания дальнейших событий.
В общем, главная героиня повести - сильная и решительная женщина, что,
однако, не мешает ей обладать чрезвычайно привлекательной внешностью и
скрытыми до поры телепатическими способностями. А после того, как на ее
родной город обрушиваются глобальные катаклизмы, вызванные проклятием,
наложенным пришлым злым волшебником Рэдноузом, она из главной героини
становится практически единственной. Что остается делать ей, оставшейся
без семьи, крова, друзей? Вы что, правда не догадываетесь? Ясное дело -
только мстить! Теперь основная цель ее жизни - найти заморского колдуна и,
не мудрствуя лукаво, аннигилировать. С этой целью она и пускается в
долгое, страниц на сто двадцать, сказочное путешествие, в котором ее
сопровождают: верный конь Со Врас, в свое время остановленный героиней при
помощи телепатического сигнала за несколько шагов до края пропасти, куда
он намеревался прыгнуть, чтобы покончить жизнь в соответствии с древней
традицией коней-самураев, не справившихся с возложенной на них миссией, и
маленький мальчик, собственноручно вынесенный героиней из горящего дома. И
после стандартного набора приключений вся троица добирается до замка злого
волшебника, где и вступает с ним в финальный, с предсказуемым исходом,
поединок.
Вот такой, вкратце, незатейливый сюжетец.
По крайней мере, таким я его себе представлял...
Основная проблема с этой повестью заключалась в том, что о своем
возможном участии в альманахе я узнал всего за два дня до окончательного
срока представления рукописей. Если честно, мне и предложили то в нем
участвовать только из-за того, что другой, гораздо более известный автор,
произведение которого ожидалось, внезапно попал в больницу с каким-то
безрадостным диагнозом.
Так что для автора с моим именем - я имею в виду, с именем, которое
даже литературный агент не в состоянии вспомнить - этот альманах
представлял собой реальный шанс, как метко подметил мистер Зоз, "выйти в
тираж".
И я собирался этим шансом воспользоваться.
Я сидел и печатал, сутки напролет, как самый "хороший печатник" из
дебютного фильма Дэвида Линча. И все равно чувствовал, что не успеваю.
Проблема была уже не в пальцах, а в глазах: мне ведь обязательно нужно
прочитывать с экрана то, что я печатаю. А читаю я, должен признаться,
очень медленно.
В общем, я печатал, стараясь не замечать ничего вокруг себя, кроме
строчки символов, бегущей по экрану, и призывал себе на помощь все
резервные способности организма, про которые я то ли где-то читал, то ли
где-то писал...
И в какой-то момент вдруг заметил... Я отвлекся ненадолго: за окном
залаяла собака, вот я и выглянул посмотреть, не мистер ли Зоз решил
нанести мне визит. На улице не было ровным счетом ничего примечательного,
а вот когда я вновь заставил себя сосредоточиться на экране, я с
удивлением обнаружил, что... мои пальцы за те несколько мгновений, что я
отвлекался, не только не прекратили своей работы, но и напечатали раз в
пять больше, чем можно было ожидать за столь короткий интервал времени.
С некоторым недоверием я внимательно прочел последние несколько абзацев.
С виду все было нормально. Повествование продолжалось в прежнем темпе,
было связным и не выходило за рамки моего обычного стиля.
Кроме, быть может, орфографических ошибок. Их не было! Что, в принципе,
для меня не очень характерно.
Единственное, что меня несколько смутило - я ведь даже не успел
подумать о том, что напечатали мои пальцы. Не то что прочесть - даже
подумать!
И потом, было там одно место: "и четырехгранное лезвие шпаги вонзилось
в горло ненавистного..."
Но постойте... Разве лезвие шпаги не круглое в своем сечении?
2
Начиная с этого момента я уже не мог полностью контролировать
творческий процесс. Не полностью, впрочем, тоже. Непослушные пальцы,
черпая вдохновение из неизвестного источника, со сверхъестественной
(теперь я мог напечатать это слово быстрее, чем за 2 секунды) скоростью
формировали из символов повествование. И, кстати, насколько я успевал
заметить - неплохое повествование!
А заметить я успевал немного. Максимум две - три строчки, пока
очередная страница на экране не сменялась следующей.
Осознав всю тщетность своих усилий, я демонстративно отвернулся от
экрана и уставился в окно. По двору, уныло и хрипло тявкая, бегала
маленькая собачка с неопределенной родословной. Ветер лениво подбрасывал
вверх опавшие листья, иногда метко попадая ими прямо в открытый бак для
сжигания мусора. Начинал накрапывать мелкий и противный дождик. И все это
под непрекращающееся постукивание клавиш.
Забавно, раньше у меня редко возникала возможность просто посидеть и
посмотреть в окно.
На гравийной дорожке, ведущей к дому, показался мистер Зоз. Одной рукой
он удерживал над головой свой дипломат, прикрываясь им от дождя. В другой
руке был зажат почему-то так и не раскрытый зонтик.
Только увидев в окне приближающегося мистера Зоза, я отвлекся от своих
невеселых мыслей. И внезапно осознал, что что-то неуловимо изменилось в
моем окружении. Нескольких секунд мне хватило, чтобы понять, что именно.
Стук клавиш прекратился!
Я взглянул на монитор. Так и есть! Внизу последней страницы, большими
буквами, с тройным интервалом между ними было написано:
К О Н Е Ц
Еще одно нововведение! Я никогда не заканчиваю... раньше не заканчивал
свои произведения так. Просто ставил последнюю точку и дату окончания
работы. И все.
Когда прозвенел звонок, первые страницы повести уже выползали из
принтера.
- Ну как? - приветливо спросил мистер Зоз, поглядывая на часы. -
Повесть готова?
- Н-ну... да, - ответил я без особой уверенности в голосе.
- Действительно? - казалось, он был слегка удивлен. - Что ж,
посмотрим...
Мистер Зоз подошел к принтеру и стал выхватывать прямо из его пасти
листок за листком, бегло просматривая.
- Интересно, интересно, - комментировал он, сощурив глаза. Неужели он
их читает с такой скоростью?
Бегло взглянув на последний листок, мистер Зоз удовлетворенно хмыкнул,
сложил все листы в пачку, убрал ее в свой дипломат и, положив его на
колено и пытаясь закрыть, не защемив при этом галстука, вынес свой вердикт:
- Совсем, совсем неплохо! Нельзя, конечно, прямо сейчас с уверенностью
сказать, в чью сторону повернется стрелка часов... Но шансов у тебя много.
Они, конечно, все небольшие, но их много. Не умением, а числом, как
говорится. В общем, завтра я иду на переговоры с издателем, а потом
перезвоню тебе.
Когда дверь за ним закрылась, легкая волна паники пронеслась по
поверхности моего сознания.
Господи, что же я ему отдал?!
И потом, что он имел в виду, когда говорил про стрелки часов?
Впрочем, человек, просидевший почти двое суток за работой, едва ли
может думать о чем-либо слишком долго...
На следующее утро... или, если следовать основным принципам реализма -
на следующий день... меня поднял с постели звонок мистера Зоза.
- Все отлично! - бодро закричал он в трубку, словно пытаясь заразить
меня свои оптимизмом. - Повесть взяли. Издатель в восторге! Он принял
решение удвоить тираж втрое! Представляешь - втрое!
Честно говоря, я представлял себе это с трудом.
- И это только благодаря твоей повести! - не унимался мистер Зоз. - А
когда издатель дочитал до того места, где ты убиваешь героиню, он просто...
- Я... убиваю... кого? Прости, я еще не совсем проснулся, поэтому
сейчас воспринимаю все несколько... несколько...
- Ну когда твоя героиня замерзает, а ты еще выводишь такую
прочувствованную сентенцию страницы на три о том, что на самом деле в ее
гибели виновато не столько колдовство Рэдноуза, сколько общая
безысходность, которая...
- Постой, постой, - не слишком вежливо перебил я. - Так она что там,
умирает?!
- Ну ты и шутник! - добродушно усмехается трубка. - Спроси еще, не
оказывается ли мальчик, спасенный героиней, незаконнорожденным сыном
колдуна. Или как Со Врас в финальном поединке убивает Рэдноуза при помощи
золотой подковы...
- Золотой подковы? - как механический психоаналитик повторяю я?
- Ну хорошо, хорошо, - успокаивающе говорит мистер Зоз. - Должно быть,
ты и вправду еще не проснулся. Отдыхай пока. И... - он выдержал эффектную
паузу, - готовься к новым подвигам! Я сейчас как раз обсуждал с издателем
идею о двухгодичном контракте. Пока, конечно, ничего конкретного, но, как
говорится - стучите и обрящете!
Будучи все еще не до конца уверенным, что уже не сплю, я вежливо
попрощался с литературным агентом и повесил трубку.
В наступившей тишине отчетливо тикнули настенные часы. Минутная стрелка
при этом слегка переместилась.
В мою сторону!
3
С головой я погрузился в творческий процесс.
Хотя нет... Участвовали то в процессе только пальцы. А голова как раз
занималась всем, чем придется. Что в нее придет, ха-ха, тем и занималась.
Основное преимущество моего "слепого" метода печати над всеми
остальными "слепыми" методами - то, что мне во время работы над текстом не
нужно смотреть не только на клавиатуру, но и на монитор.
Поэтому, вместо того, чтобы тупо пялиться в экран, заполняемый
печатными знаками со скоростью 200 символов в минуту, я установил перед
ним подставку для бумаг и, пока пальцы мои трудились над созданием новых"
--------------------------------------------------------------------
Transfer interrupted!
осмотреть распечатку вчерашних текстов. Правда - успевал не всегда.
Постепенно тексты становились позавчерашними, потом - позапоза... А
потом их стало так много, что я плюнул на все и поставил на место монитора
телевизор. Если я не ошибаюсь в хронологии событий, первое мое
произведение, получившее премию "Небьюла", а именно повесть "Тень тени
моей", была написана как раз в тот вечер, когда я внимательно следил за
полуфиналом чемпионата мира по хоккею с шайбой.
А почему бы и нет, собственно? Стиль произведений был моим, идеи - тоже
вполне узнаваемые. Уверен, я написал бы в точности то же самое, если бы
работал по старинке, двумя пальцами. Правда, времени это бы заняло на
порядок больше. Так что я мог бы без зазрения совести поставить свою
подпись под любым вышедшим из под моих пальцев произведением. И ставил же!
И кроме того, в текстах по-прежнему не наблюдалось ни единой
орфографической ошибки!
Так что, начиная с некоторого момента я стал больше доверять своим
пальцам, уже не так сильно интересуясь, что именно я передаю своему
литагенту.
Это не значит, что я совсем перестал читать свои произведения.
Отнюдь! В конце концов, кого же еще почитать на сон грядущий, если не
себя? И я частенько подходил к полке, на которую заботливо выставлял все
свои книги в порядке их издания (со временем правильнее стало говорить -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг