А ему и минут пятнадцать назад показалось, что в квартире Быкадоровых
происходит нехорошее.
И верно. Старушка Быкадорова лежала связанная бандитами, надо полагать, с
кляпом во рту. Два накачанных малых в масках на рожах изымали ценности
Быкадоровых. На столе временно лежал автомат Калашникова.
- Извините. У меня мало времени, - Шеврикука пришел из кухни со
сковородкой в руке. - Непорядок. Гости некормленые. Яичница. Четыре яйца.
Но - глазунья. Нет нынче бекона.
Грабители повернулись, взглянули на Шеврикуку. Можно предположить, с
удивлением. Один из них не спеша двинулся к автомату.
- На работе не закусываем и не пьем! - загоготал второй. - Да не бери ты
ствол! Такого можно вырубить кулаком или ногой.
- Мне неважно, что вам положено на работе, а что нет, - сказал Шеврикука.
- Мое дело обслужить гостей.
Гости, и гоготавший, и с автоматом, между тем приблизились к Шеврикуке. Но
им пришлось рухнуть. Сковорода с кухни Быкадоровой была старомодная,
чугунная, с рукояткой, а кисть Шеврикуки - ловкой, двумя ударами он вывел
посетителей отведенных ему судьбой подъездов из сознательного состояния.
Шеврикука знал, где лежат у Быкадоровых бельевые веревки, выбрал какие
покрепче, спеленал гостей. Кабы оказался рядом Крейсер Грозный, он мог бы
оценить умение Шеврикуки вязать и морские узлы. Старушку Быкадорову
Шеврикука освободил от пут, уложил на диван, принялся возвращать к
реальной действительности. Старушка застонала, открыла глаза, Шеврикука
протянул ей таблетку валидола, чашку с водой и стал невидимым. Стянул
маски посетителей, превратил их в кляпы. Бандитские рожи были ему
незнакомы. По очереди он отволок грабителей в ванную, запер их. Набрал 02,
взволнованным голосом старушки сообщил о происшествии. "Сейчас выедем, -
пообещали ему. - Какой они наружности? Кавказской?" "Не знаю, - сказал
Шеврикука. - Может, и кавказской. А может, и пригородной".
И он вернулся во внутристенье к Тысле и Потомку Мульду. Те стояли угрюмые.
Но молчали.
- Была необходимость вмешаться. Мне бы не простили служебной оплошности, -
сказал Шеврикука.
Верхние конечности (или все же головы?) Тыслы чуть-чуть наклонились. Будто
кивнули. Мол, понимаем. Хотя это и не наше дело.
- Хорошо, - сказал Шеврикука. - Значит, свидание. С Бордюром. У пруда. У
лодочной станции. Во сколько?
- Тринадцать часов двадцать семь минут, - произнесла (или произнес?) Тысла.
- Ладно. Буду, - сказал Шеврикука. - Но при чем тут какой-то черный
бархатный бант? Что это за просьба исключительной важности?
- Исключительной важности просьба - не повязывать черный бархатный бант, -
в тональности автоответчика повторила Тысла.
- А почему? - спросил Шеврикука.
- Не знаю. Велено передать. И более ничего, - сказала Тысла. - Мы дело
сделали. Уходим.
И Тысла со свирепым Потомком Мульду исчезли.
"А я ведь почти забыл о том случае, - подумал Шеврикука. - Зачем я тогда
повязал бархатный бант? И чем он так досадил в разговоре Бордюру? Отчего
он так маялся, стараясь развязать его? И ведь развязал..."
Объяснений той маеты Бордюра Шеврикука не мог найти и теперь.
С Пузырем и вокруг него ничего примечательного не произошло. Зевак,
правда, прибавилось. Иных из них привозили и в интуристовских автобусах.
Милиционеры слово сдержали и посетили квартиру на девятом этаже. Геройские
действия старушки Быкадоровой их обрадовали и удивили. А Шеврикука
успокоился.
В тринадцать двадцать семь Бордюр уже стоял у Останкинского пруда в
ожидании Шеврикуки. Был он приветливый, улыбался, предложил Шеврикуке
погулять в парке. Если уважаемый Шеврикука, конечно, не спешит.
- Там и поговорим.
- Хорошо, - кивнул Шеврикука.
Сегодня Бордюр надел светлый чесучовый костюм, а правой рукой держал
деревянную палку с инкрустированным янтарем набалдашником. Шагая к воротам
парка, Шеврикука то и дело взглядывал на палку и пришел к заключению: нет,
Петру Арсеньевичу она не принадлежала.
- Похожий костюм носил один мой знакомец, - сказал Шеврикука уже в парке.
- Нынче такие наряды - редкость...
- Плохо сидит? Старомоден? - озаботился Бордюр.
- Отчего же... Хорошо сидит... И палка соответствует вашей
значительности... Но можно увидеть в вашем нынешнем костюме и палке знак.
Или намек.
- Можно увидеть, можно, - согласился Бордюр. - Но смотря на что намек? Во
всяком случае, сувенирами от Петра Арсеньевича или какими-либо бумагами
его с подписями и печатями мы не располагаем.
- Тогда на что же намек?
- Не знаю, не знаю, не знаю! - быстро произнес Бордюр. И будто бы это
незнание было ему приятно. - Вы-то позволили себе в прошлый раз повязать
черный бархатный бант!
- Кстати, чем он вас тогда взволновал? - спросил Шеврикука. - Я не понял.
И сейчас не понимаю.
- Как-нибудь объясню. Но не теперь.
Прошли мимо шашлычной, вблизи которой Шеврикука услышал от Крейсера
Грозного историю похода его героического и непотопляемого корабля
Амазонкой из Эфиопии в Парагвай и обретения им змея Анаконды. Здесь
Шеврикука познакомился с Пэрстом-Капсулой.
- Хочу вас предупредить, - сказал Бордюр, - разговор у нас должен пойти в
иной тональности, нежели там, наверху, в летающем вагончике. Прежде мы к
вам приглядывались. А теперь пригляделись. Считайте, что мы с вами
равноправные собеседники, ничем не связанные, никак друг от друга или еще
от чего-либо не зависящие.
- Равноправные? У нас с вами разные чины.
- Ой ли? - усмехнулся Бордюр. - А вдруг я более проницательный, чем вам
кажется?
- Вы находитесь в заблуждении, - пробурчал Шеврикука.
- Ладно, ладно! - согласился Бордюр. - Стойте на своем. Это ничего не
меняет. Вы свободны от каких-либо обязательств перед нами. Вы их и не
подписывали. Мы не можем и не будем принуждать вас к чему-либо, требовать
от вас каких-то действий. Мы можем лишь просить вас о неких услугах или
даже советах. А вы станете соблюдать свои интересы. Может, и от нас
добудете пользу. Договорились?
- Я перевариваю ваши слова, - сказал Шеврикука.
- На это не уйдет много времени, - сказал Бордюр. - Вас вызывали к
Увещевателю...
- Да, вызывали, - Шеврикука поглядел в глаза Бордюру. Синие-синие.
- И что?
- Там известно о моих общениях... с вами.
- С Отродьями Башни, вы хотели сказать? Не стесняйтесь, не стесняйтесь! -
подбодрил Шеврикуку Бордюр. - Нас нисколько не обидит.
- Хорошо известно. Со многими подробностями. Все мне, естественно, не
открывали...
- Мы догадывались об этом. И мы знаем об этом. Вот потому-то, в частности,
и решили считать вас свободным от всяких обязательств перед нами...
- И было дадено мне понять: "То, чем хотят овладеть Отродья Башни, у
домовых есть". Скорее всего, для передачи вам.
- А то вы об этом не знали? - удивился Бордюр.
- Знание мое было смутное, - сказал Шеврикука.
- Отчего вы не предпринимаете поиски доверенности Петра Арсеньевича? -
спросил Бордюр.
Шеврикука опять взглянул в глаза собеседника.
- Да-да, - закивал Бордюр. - Мы тоже о многом осведомлены. О многом. И
более того...
Тут он замолчал.
- У меня нет желания, - сказал Шеврикука.
- Другие отыщут! - разволновался Бордюр. - Другие!
- И пусть отыщут, - сказал Шеврикука. - Кстати, если вы так осведомлены
обо всем, не поделитесь ли со мной знанием? Зачем мне обретать эту
доверенность, что в ней такого важного, чтобы я ринулся ее отыскивать?
- Ну... Нам, конечно, не все известно... - смутился Бордюр. - Но о сути мы
догадываемся. Однако если я вам сообщу... Словом, надо ли рассказывать
спешащему в кинотеатр содержание фильма?
- Я вас понял, - кивнул Шеврикука. - Но я никуда не спешу и спешить не
собираюсь.
- Хорошо, - поразмыслив, рассудил Бордюр. - Оставим в стороне историю с
Петром Арсеньевичем... Я понимаю... Вы - сами по себе... Или сам по
себе... И таким желаете пребывать дальше... Вы - одинокий наездник...
- Домовые наездниками быть не могут. - сказал Шеврикука.
- Ну... одинокий охотник...
- Ни за чем сейчас охотиться не намерен.
- Экий вы сегодня привередливый, - подосадовал Бордюр. - И определения вам
не подберешь...
- А Пузырю, или тому, что спустилось на бульвары, какие вами подобраны
определения? - спросил Шеврикука.
- Есть технические... Вам они вряд ли о чем поведают... - сказал Бордюр. -
А в обиходе мы стали именовать его Пузырем. Как и все.
- Он не от вас?
- Нет, - покачал головой Бордюр. - Не от нас.
- И природа его вам не ясна? - удивился Шеврикука.
- Не совсем ясна... - не сразу выговорил Бордюр.
И было видно, что он в смущении. Или в растерянности.
- У вас в Землескребе появилось привидение, - помолчав, сказал Бордюр. -
Известно, что и не без вашего соучастия...
- Ну, это... Назовем так: условное привидение, - уклончиво протянул
Шеврикука.
- Хорошо. Условное. А с безусловными привидениями, опять же известно, вы
поддерживаете отношения. Вы к ним вхожи...
- Случается... Или, вернее, случалось...
- Нельзя ли бы было с вашей помощью войти в отношения с привидениями и
призраками и нам?
- А вы сами что... - теперь Шеврикука удивился искренне.
- Не слишком пока получается, - замялся Бордюр.
- И это для вас важно? - спросил Шеврикука.
- Важно, - кивнул Бордюр.
- Хорошо, - сказал Шеврикука. - Это можно устроить. Как скоро?
- В ближайшие дни. Впрочем, спешка не нужна. И нам придется кое-что
обсудить.
- Дадите знать.
- Сейчас такая пора, - сказал Бордюр, - когда возможны Самозванцы...
- Я уже слышал подобные слова...
- Вы не хотели бы стать Самозванцем?
- Каким это и где?
- Хотя бы в вашем... сословии...
- Нет, - сказал Шеврикука, - не хотел бы.
- Отчего же так? Вы личность рисковая. А тут и власть, и приключения. И
Марина Мнишек. Вот бы наворочали дел!
- Из-за Марины Мнишек в первую очередь не следует идти в Самозванцы, -
сказал Шеврикука.
- Ну, насчет Марины Мнишек я пошутил, - как бы уступил Бордюр, - и вы
пошутили. Но если всерьез? А то ведь бесконечность повторений схожих
ситуаций. Вам не скучно?
- А что, вам вышла бы выгода, если бы я стал Самозванцем? - спросил
Шеврикука.
Вежливый нынче Бордюр нахмурился. Но сейчас же к нему вернулась
доброжелательность.
- Это я так, для самого себя... Чтобы лучше понять вашу личность... Но
ведь кто-то непременно рванется в Самозванцы.
- Может быть, - согласился Шеврикука. - Но не я.
- Вы имели разговор с неким Концебаловым, желающим ощутить себя
всадником-оптиматом с полномочиями и колесницей?
Теперь помрачнел Шеврикука:
- Да, имел. Но почему какие-то частные мои беседы должны интересовать вас?
- Нас интересуют Лихорадки и Блуждающий Нерв.
- Я не дал согласия выполнить просьбу Концебалова.
- Но вам знакомы Лихорадки и Блуждающий Нерв...
- Давно держусь подалее от них.
- Видите ли... Опять же мы можем лишь просить вас...
- Что вам так дались Лихорадки-то?
- Их ведь немало. И они разные...
- Изначально завелось двенадцать больших Лихорадок, - согласился
Шеврикука. - По одному списку - Гнетея, Трясея, Скорчея, Знобея и прочие.
По другому списку - Озноба, Ражога, Зевота, Блевота, Костоломка, Вазья
Дорька, ну и так далее. Позже они, конечно, получили более надменные и
научные имена. Потом к ним добавились и иные.
- Среди тех, что добавились в последние десятилетия, некоторые имеют
отношение не только к людям, но и к нам...
- У вас с ними затруднения? - спросил Шеврикука.
- Пожалуй, да... - кивнул Бордюр.
После этих слов лицо собеседника Шеврикуки стало корежить, будто некие
молнии принялись терзать кожу (или оболочку?) Бордюра, а тело его
затрясло. И так продолжалось с полминуты.
"Эко его прихватило!" - удивился Шеврикука.
Бордюр стоял удрученный, молчал, будто боялся заговорить, в ожидании более
жестоких сокрушений и трясок.
- Извините, - все же произнес он. Корежить его снова не стало, и он
продолжил, но осторожно, как бы имея в виду невидимых и, возможно, далеких
недоброжелателей. - Вы, наверное, слышали о болезнях компьютеров, о
вирусах, эпидемиях и прочем...
- Слышал.
- Стало быть, можете предположить, пусть и приблизительно, пусть и в
примитивном варианте, я нисколько не хочу обидеть вас, но это так, что я
имею в виду...
- Могу.
- Ну и?.. - Бордюр смотрел на Шеврикуку искательно.
- Нет, - сказал Шеврикука твердо, так, чтобы Бордюр и все, кто стояли за
ним, почувствовали эту твердость. - К Лихорадкам я соваться не буду.
- Ну что ж, ну что ж, - посуровел Бордюр. - Мы, конечно, и сами сумеем
устранить помехи и затруднения. А на вас мы смотрели как на некую
несущественную частность.
- И правильно делали. От моего проникновения к Лихорадкам никакого толка
не вышло бы, - как бы желая смягчить Бордюра, произнес Шеврикука. -
Подалее от них, подалее!
- Полагаю, что они сами к вам приблизятся, - сказал Бордюр. - И очень
скоро. И полагаю, что они явятся к Пузырю. И Лихорадки. Я имею в виду,
конечно, не Ознобу с Вазьей Дорькой. И Лихорадки. И Блуждающий Нерв.
- Зачем им Пузырь-то? - обеспокоился Шеврикука.
- А там и откроется, - пообещал Бордюр.
Шеврикука ощутил, что собеседованию наступает конец.
- Значит, мы договорились об одном, - сказал Бордюр.
- Да, - согласился Шеврикука. - С привидениями и призраками я вас
познакомлю. С кем и когда - вы решите сами. Впрочем, контакта на высоком
уровне я вам не обещаю.
С тем они и расстались. Бордюр уходил значительный, палку с набалдашником,
инкрустированным янтарем, выбрасывал вперед движением богатого британца,
отправившегося развлечься в клуб почитателей юридических казусов. Хотя в
тот клуб вряд ли бы впустили личность в чесучовом костюме. Впрочем, может
быть, впустили бы и в чесучовом... Опять Шеврикуке подавали знак.
Возвращаться в Землескреб Шеврикука не спешил, присел на скамью невдалеке
от детского пруда. Был бы курильщиком - задымил бы. Значит, у них
затруднения. Экие приятельские отношения возникли вдруг между
барином-начальником из летающего вагончика и мелким домовым, перебежчиком
к тому же, каким его, несомненно, числили Отродья Башни. Или могли
числить... Затруднения. Так, стало быть, ими, возможно, и объяснялось
затишье в Останкине. Вот-вот Отродья намерены были открыть боевые
действия, грозовые тучи набухали, производились и атаки с погромом
музыкальной школы, и вдруг линия огня сама по себе как бы исчезла. Надолго
ли? Вряд ли надолго. Шеврикука не сомневался в этом. Не сомневался и в
том, что Отродья с компьютерными или какими там Лихорадками и вирусами
разберутся и без его участия. Кстати, не прихворнул ли Б. Ш., Белый Шум,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг