Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
кооперативной обители  могли  появиться  известные  Данилову  личности.  В
обычные мгновения по условиям договора путь сюда им был  заказан.  Данилов
уже слышал за стеной некое шуршание и мурлыкание, то, наверное, пробирался
к Данилову на беседу египетский кот Бастер, бывший  покровитель  музыки  и
танцев, полуслепой добряк, и на заслуженном отдыхе не потерявший интерес к
событиям культурной жизни. Но сейчас  же  в  квартире  Данилова  произошло
знакомое ему сотрясение воздуха,  предвещавшее  обычно  сладкие  мгновения
удовольствий. Все завертелось, запрыгало, кота  Бастера  воздушной  волной
отнесло обратно в египетские земли, мебель, посуда, книги, в  их  числе  и
философские, документы Данилова,  страховые  листки,  связанные  с  альтом
Альбани, -  все  было  вовлечено  в  сумасшедшее  вращение  с  нарастающим
свистящим звуком и оранжевым свечением. Тут  что-то  грохнуло,  зазвенело,
все вернулось на свои места,  и  на  письменном  столе  Данилова  возникла
демоническая  женщина  Анастасия,  смоленских  кровей,  кавалерист-девица,
жаркая, ликующая, готовая утолить любую жажду, поправшая теперь  конспекты
занятий вечерней сети прекрасными босыми ногами.
     - Здравствуй, Данилов! - сказала Анастасия и спрыгнула на пол.  -  Ах
ты, миленок мой, Данилов, что же  ты  прячешься-то  от  меня?  Аль  другую
полюбил? - Она смеялась,  но  в  оранжевых  глазах  ее  Данилов  уловил  и
укоризну.
     - Да все дела, - пробормотал Данилов. - Вот теперь с Кармадоном...
     - Ах, брось,  Данилов!  Какие  дела!  -  махнула  рукой  Анастасия  и
сверкающими камнями, видно инопланетными,  устроила  в  воздухе  секундный
фейерверк. - Что это орет-то у тебя? - спросила Анастасия.
     - Что? А-а-а, это сосед...
     За стеной деревянный духовик  Клементьев  из  детской  оперы,  как  и
всегда в последние три года, разучивал  на  электрооргане  песню  "Ромашки
спрятались, опали лютики...". Данилов до того привык к его  ночной  учебе,
что и перестал слышать ее.
     - Этак голову проломит!  -  возмутилась  Анастасия,  и  за  стеной  в
электрооргане что-то взорвалось.
     Ну вот, расстроился Данилов. На ремонт ему ведь тратиться...
     -  Не  будет  ночью  играть,  -  сказала   Анастасия.   -   Есть   же
постановление... Ну иди ко мне, Данилов. Ведь я так редко вижу  тебя,  иди
скорей...
     Однако она сама двинулась к Данилову, не дожидаясь его порыва, обняла
его,  влекущие,  оранжевые  глаза  ее  были  рядом.  Данилов   ощущал   ее
упоительное тело, понимал, что сейчас все опять  может  пойти  прахом,  но
прахом ничто не пошло.
     - То есть как? - отстранилась от него Анастасия. - Ты не рад  мне?  В
тебе и желания ко мне никакого нет! Стало быть, и вправду у  тебя  другая!
Мне гадали, да я не верила... - Она замолчала, видно  ожидая  от  Данилова
каких-то слов, но не дождалась. - Прощай, Данилов! - сказала  Анастасия  в
гневе.  -  Прощай,  ненаглядный!  Ужо  я  тебе  припомню  измену.  Ты  еще
пожалеешь!
     Она ногой топнула, прекрасная, буйная, хорошо, что пол не  проломила,
и тут же исчезла в гордыне, воздух сотряся и как бы дверью хлопнув, отчего
электроорган Клементьева снова заиграл за стеной.
     Данилову стало жалко  Анастасию.  Впрочем,  он  знал,  что  Анастасия
унывать и страдать долго не будет, да и вряд ли он один у нее ненаглядный.
"Но отчего я был холоден с ней? - думал Данилов. -  Из-за  Кармадона...  У
меня дела с Кармадоном, и я не имел права... - объяснил он себе, но тут же
посчитал это объяснение наивным и фальшивым. - Нет, вот почему..." Прежние
его жаркие свидания с Анастасией на Земле происходили в местах отдаленных,
безлюдных,  оттого-то  стихийные  явления,  бывшие  следствием  их  любви,
приносили жителям не столь уж много бед и неожиданностей.  Здесь  же  была
область столичная, густонаселенная,  к  тому  же  и  обильная  памятниками
архитектуры, Данилову милыми. Вот он и забоялся... Но и это объяснение его
не устроило. Соблюдая меры предосторожности, можно  было  и  памятники  не
разрушить... "Нет, все из-за Наташи", - понял Данилов.
     Это было странно. Прежде Данилову земные  женщины  вовсе  не  служили
препятствием в демонических отношениях. Явились сейчас же Данилову мысли о
том, что с ним случилось.  Однако  он  их  отогнал,  решив,  что  раздумья
следует отложить до лучших времен. Но что же это за лучшие времена! Откуда
они? Их у него или вообще не будет, посчитал Данилов,  или  они  наступили
уже теперь. Может, и время "Ч" отменено. А что, подумал Данилов, вот  ведь
и Кармадона к нему прислали на отдых, и Валентин Сергеевич исчез. Может, и
вправду  произошло  нечто?  Скажем,  подействовала  искупительная   жертва
Химеко?
     Данилов взбодрился. Он уже  верил  в  Химеко  и  в  облегчение  своей
судьбы. Ему показалось даже, что в комнате его запахло  цветами  анемонами
из нежных рук Химеко. "Может, и насчет  альта  ей  намекнуть?"  -  подумал
Данилов. Но  тут  же  он  вспомнил,  что  его  инструмент,  его  музыка  к
демоническим силам  не  могут  иметь  никакого  отношения.  "Вот  вернется
Кармадон, я с ним поговорю при  случае  насчет  времени  "Ч"  и  Валентина
Сергеевича, - в благодушии рассуждал Данилов, - вдруг альт и  объявится...
сам собой... А что Анастасия грозила - так это она в сердцах..."



                                    15

     "Батюшки! - спохватился Данилов. - Я забыл про Кармадона!"
     И он отлетел в Мадрид.
     Данилов сразу же узнал, что Бурнабито взял у Синтии Кьюкомб сто тысяч
долларов.
     При этом он, Бурнабито, заявил, что свидание с Синтией вряд ли  будет
полезно быку Мигуэлю, однако отказать прелестной даме он не может.  "Ну  и
наглец!" - возмутился Данилов.
     Бурнабито улыбался, а внутренне был растерян. Ничто не  пробуждало  в
Мигуэле корридного бойца! Десятки отборных коров, кровь с молоком,  пылких
и отзывчивых, пытались увлечь принсипского быка, но  ни  одна  из  них  не
смогла стать его подругой. В гневе жестокий Бурнабито пустил этих ни в чем
не повинных существ на мясной фарш для консервов  "Завтрак  странствующего
рыцаря". Кормили быка лекарствами, показывали ему редкие фильмы, от  каких
и слепой бы почувствовал муки любви, ничто не помогало. Дышал  принсипский
бык ровно, а сенажную массу, пахнувшую росой,  жевал  машинально.  "Фу-ты!
Лучше бы тебя взорвали в Нуакшоте!"  -  свирепел  Бурнабито.  Впрочем,  он
полюбил быка Мигуэля.
     В Синтии Бурнабито видел теперь чуть ли не последнюю  надежду.  Да  и
Мадрид верил в Синтию. Десятки тысяч взволнованных людей пришли к особняку
быка Мигуэля.
     Люди облепили ограду в чугунных узорах, повисли на створках ворот, со
съестными припасами в руках заняли плоские крыши соседних  домов,  уплатив
хозяевам умеренную мзду. "Ну как, как? Вошла она  к  нему?"  -  спрашивали
опоздавшие. "Вошла, вошла..." - отвечали им с тихой радостью. Возле  ворот
было установлено электрическое  табло  фирмы  "Роллекс",  отмечавшее  доли
секунды. Бурнабито как бы держал собравшихся в напряжении и призвал их  во
свидетели - если она, Синтия, продлит свои удовольствия хоть на мгновение,
пусть, если честная, выкладывает еще сто тысяч.
     Среди публики  присутствовал  и  переживал  на  лошади  Пржевальского
странствующий рыцарь Алонсо Виталио Резниковьес, вернувшийся из провинции,
со странствующим же официантом. К копью недавнего  тореро  была  привязана
проволокой металлическая тарелка с  портретом  Синтии  Кьюкомб  и  словами
"Синтия, и более никакая!". Было известно, что рыцарь объявил Синтию дамой
своего сердца и пообещал проткнуть копьем с  электронаконечником  каждого,
кто усомнится в Синтииных совершенствах.  Пришли  к  особняку  и  любители
шахмат, привыкшие узнавать о ходе партий в фойе и  на  улицах.  Чем  ближе
было к контрольному времени, тем тише становилось на площади.
     Когда на табло "Роллекс" вспыхнули нули, дверь особняка распахнулась,
и роскошная Синтия, не подарив Бурнабито ни мгновения,  вышла  на  воздух.
Она сердито обвела взглядом безмолвную толпу и сказала устало, но зло:
     - Бык - импотент!
     Толпа так и ахнула!
     -  Отмщенье,  синьоры,  отмщенье!  -  вскричал  странствующий  рыцарь
Резниковьес и потряс копьем с тарелкой.
     Все поняли, что оскорбитель Синтии погибнет. Скорее всего  -  сегодня
же.
     Официант протянул рыцарю печеное яблоко в слоеном тесте,  присыпанное
сахарной пудрой. Рыцарь яблоко проглотил, обдав пудрой соседних дам, но не
успокоился.
     "Такой наделает дел! - опечалился Данилов. - Изверг, по  роже  видно,
хоть и рыцарь. Да и Синтия, бедолага,  наверное,  в  обиде...  И  что  они
привязались к Мигуэлю! Не дают животному поспать..." Данилов  понял  -  за
Мадридом нужен глаз да глаз. Принсипский бык Мигуэль никому не был  теперь
безразличен,  следовало  ждать  событий,  а  каких  -  неизвестно.  "Будем
глядеть..." - вздохнул Данилов.
     Вернувшись в люди, Данилов стал стелить постель и тут  остро  захотел
сыграть одну из "Песен для сумасшедшего  короля"  Майкла  Дениса,  шестую.
Сыграл. Один раз. И еще. "Кабы на Альбани..." - подумал Данилов. Но и  без
Альбани вышло хорошо. "Кабы Наташа тут  сидела  и  слушала..."  Но  и  для
самого себя сыграть было приятно.  Данилов  потянулся,  представил  Наташу
спящей, нежность возникла в нем. Однако  он  тут  же  вспомнил  Анастасию,
снова пожалел ее.  "А  ведь  она  грозила...  Как  бы  Наташе  не  сделала
худого... Нет, Анастасия не сделает... Она  земную  женщину  в  расчет  не
возьмет... А вот мне что-нибудь да устроит!.."
     Данилов взял ноты Переслегина, думая  пробежать  их  хоть  наискосок.
Одолел первый лист и впился в бумагу глазами. Скоро он  понял,  что  перед
ним музыка. В симфонии было семь частей, альт вел сольную  партию,  но  не
так, как у Берлиоза в "Гарольде", а  находясь  почти  всегда  в  состоянии
любви, ненависти или усталого безразличия к кларнету  и  валторне,  причем
валторна показалась Данилову выражением прошлого альта, или,  может  быть,
даже и не пережитого альтом, а только пригрезившегося ему. В  семи  частях
симфонии Данилов не увидел претензии автора, он посчитал, что семь  частей
тут необходимы, хотя и не понял пока, в чем эта необходимость.  Он  вообще
не стал  теперь  вникать  в  замысел  Переслегина  и  во  все  случаи  его
партитуры, отложив это на свежую голову. Он просто понял,  что  перед  ним
вещь. Он захотел сыграть одну тему из третьей части. Но не смог, а тут,  у
стола, и заснул.



                                    16

     Утром опять был звонок. Опять - ожидание  услышать  голос  Наташи.  И
опять в трубке - напор неугомонной  Клавдии.  Клавдия  в  канун  окончания
хлопот Данилова по ее списку желала напомнить о временной своей власти.
     - Помню, помню... - с досадой пробормотал Данилов и, снятый  Клавдией
с постели раньше звуков будильника, не смог отказать себе в мелкой  мести:
- Ну как, достала книги по голографии?
     - Пока мне хватит Войнова, - сказала Клавдия. - Он уже мой. Взят.
     - Сегодня салют?
     - Сегодня и ежедневно. С голографией успеется. А то еще к  сроку  все
позабуду, если сейчас прочту... Да, помнишь, я говорила тебе насчет синего
быка?
     - Ну?
     - Что ну! Тот был  в  Мадриде.  А  теперь  у  нас  свой  объявился  в
костромских землях, в Панкратьевском районе.
     - Кто объявился?
     - Бык.
     - Какой бык?
     - Такой же, как у них. То есть, конечно,  выделка  у  них,  наверное,
лучше и рога небось не те. Но такой же, гигантский и  синий,  как  у  них.
Только у них был принсипский, а у нас панкратьевский!
     - Какой панкратьевский?
     - Данилов, с тобой говорить... У меня маска на  лице  питательная  из
томатов - и та стечет. Ты ведь газет не читаешь? Я этого принсипского быка
две ночи во сне видела, а сегодня - нате вам! - у нас нашли...
     Данилов быстро закончил разговор, натянул джинсы,  накинул  на  голое
тело пальто и в шлепанцах бросился на первый этаж. Вынул газеты и в  лифте
прочел:  "Интересная  находка.  На   скотном   дворе   артели   "Прогресс"
Панкратьевского района найден удивительный бык. Он весь  синий,  а  ростом
выше членов артели и выше несгораемого шкафа,  установленного  в  конторе.
Это сильное и неприхотливое животное, представителей  его  породы  еще  не
было на наших скотных дворах. Необыкновенный бык - смирный  и  откликается
на поэтическое имя Васька. На взгляд зоотехника В.Широкова, он ни в чем не
уступает знаменитому принсипскому  быку  Мигуэлю,  виденному  Широковым  в
телепрограмме "Время". "Наверное, не уступает", - вздохнул Данилов.
     Дома он перечитал заметку, помещенную под  рубрикой  "Удивительное  -
рядом", будто в ней могли объявиться новые слова. "Так...  Значит,  еще  и
панкратьевский... Что же я тут сижу-то, -  спохватился  вдруг  Данилов,  -
когда мне надо в Мадрид! Вдруг этот  панкратьевский-то  -  самозванец!"  А
очень могло быть, что и самозванец.
     Тотчас  же  Данилов  ткнулся  носом  в  изумительные   ворота   стиля
чурригереско, в иные дни он непременно бы исследовал их линии,  теперь  же
он прошел сквозь них и обнаружил, что быка Мигуэля в  особняке  нет.  И  в
Мадриде быка не было. Минут двадцать назад  люди  Бурнабито  имели  его  в
виду, сейчас же из виду его потеряли. Переполох еще не начался, в  Мадриде
было тихо. Странствующий рыцарь Резниковьес,  сломавший  вчера  копье  при
попытке вытащить кость хека из зубов, спал на сырой брусчатке возле  ворот
особняка, а верная его кобыла Пржевальского, по кличке  Конкордия,  стояла
привязанная к столбу.
     Данилов перенесся в северные земли. Артель  "Прогресс"  была  уже  на
ногах. Данилов оглядел шкаф, установленный в конторе, учуял некое волнение
в кабинете председателя. Причиной волнения была  высоких  свойств  бумага,
прибывшая  вертолетом.  Бумага  указывала:  "Немедленно  в   сопровождении
представителей отправить в Москву на  Выставку  достижений  выведенного  в
колхозе (это подчеркивалось) племенного быка Василия.  Для  показа  гостям
столицы и обмена опытом". Правлению было жалко не быка, а  представителей.
То, что бык у них не жилец,  понимали  все.  Большому  кораблю  -  большое
плавание. Данилов заглянул на скотный двор. Бык, интересовавший его, спал.
Здесь было прохладнее, нежели в особняке Мигуэля, дыхание  панкратьевского
быка отлетало паром. Но он спал. Это Данилова успокоило.
     История панкратьевской находки, выяснил Данилов,  была  простая.  Три
дня назад в утренних сумерках животноводы колхоза Кукушкин А.А. и  Кулешов
А.В. возле скотного двора наткнулись  на  незнакомый  предмет.  Когда  они
встали и осветили предмет фонарями с жужжанием, то увидели, что перед ними
на снегу лежит то ли  бык,  то  ли  корова,  то  ли  зверь.  "Экая  глупая
скотина!" - сказал Кукушкин, но другими словами. Стоял мороз, мужики, хоть
и были в досаде, все же  пожалели  животное  и,  растолкав  его  подшитыми
валенками, повели в помещение. Там, при электрическом  свете,  животноводы
поняли, что вчера у этой стервы Любки приняли лишнего, да  и  самогон  ее,
видно,  был  дурной.  Первым  их  движением  было  -  сейчас   же   бежать
опохмелиться, но ноги не понесли. Тем временем бык  -  а  животноводы  уже
поняли, что это не корова, - тихо прошел к свободному стойлу  и  устроился
там на соломе. "А это ведь  не  наш",  -  сказал  Кукушкин.  "Не  наш",  -
согласился Кулешов. "А чей же?" Кулешов объяснил, кто знает  чей.  "Может,
из "Луча" прибрел? - предположил Кукушкин. - У них  в  "Луче"  жизнь,  сам
знаешь, не то что быки, телевизоры и те не принимают". "Да откуда же он  в
"Луче" вырос бы такой! - сказал Кулешов. -  Этот  не  от  людей,  этот  из
лесу..." Кукушкин усомнился, но Кулешов стоял на своем. Было известно, что
где-то рядом бродит медведь-шатун, видно, этот медведь и  выгнал  быка  из
леса. Странно, но и завфермой, а потом и другие удивленные колхозники тоже
склонились к тому, что бык вышел из лесу. Быком  любовались,  жалели  его,
окликали: "Васька", и ухо у быка дергалось, будто он все понимал. Тогда  и
решили  принять  животное  на  артельный  баланс.  Случившийся  в  деревне
командировочный человек решение  похвалил,  он  даже  сказал:  "Это  будет
бык-рекордист!"
     Однако теперь быка вызывали в Москву.
     "Ну и нечего мне в Панкратьевском районе делать, - решил  Данилов.  -
Выставка от моего дома - в двух шагах...  Значит,  Кармадон  еще  три  дня
выгадал... Ловок  приятель!"  Но  вовсе  не  исключалось,  что  это  и  не
Кармадон. Может, Кармадона растревожили, и он затеял там  нечто  новое,  с
исчезновениями, сюрпризами и бенгальскими огнями, а здесь, в  Панкратьеве,
проклюнулись Данилова недруги? Накинули на плечи шкуру принсипского быка -
и тут как тут! На всякий случай Данилов опять поискал  следы  Кармадона  в

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг