- Что за книжка? А-а, это вранье, это - фантастика.
- А что такое фантастика?
- Это - вранье, этого никогда не бывает. Иди, не мешай...
...Ах ты, весь бок свело судорогой! Ребра. Надо полагать, сколько-то
сломано. Паскуды! Осторожнее при вдохе, плавно, не спеша... Вроде
отпустило...
Вернемся в детство. Картинка, книжка - ну и что? Этапы большого пути?
Картинка еще туда-сюда, а книжку за уши притягиваю. Если бы не картинка,
не было бы и альбомов. Альбомы - мне одиннадцать лет. Я уже неплохо рисую,
не только заимствую сюжеты из журнальных иллюстраций, но и сам кое-что
придумываю. И день тот я хорошо помню: зима, за окном яркое солнце,
почему-то совсем расхотелось рисовать, абсолютно ничего интересного не
идет в голову, в сон какой-то клонит. Я прилег на кровати, глаза сами
закрылись, я начал засыпать. И вдруг перед глазами на глубоком черном фоне
появился и раскрылся альбом фантастических картин. Я никогда раньше не
видел ни такого альбома, ни таких картин. И в голове пронеслась мысль,
даже не мысль, а словно кто-то прошептал: "Можешь смотреть, если хочешь".
Страницы альбома стали сами собой переворачиваться. Какие в них были
картины! Какие пейзажи! Когда в альбоме перевернулась последняя страница,
он исчез, но появился другой, и тоже переворачивались страницы... Я
вскочил с кровати, схватил карандаш и принялся набрасывать то, что успел
запомнить. Эти наброски до сих пор хранятся в синей папке на верхней полке
книжного шкафа, если, конечно, ублюдки из спецпода после обыска не
вышвырнули мой архив на улицу...
Два альбома. Те два альбома, наверное, вроде творческой подзарядки
были, что-то вроде толчка, стартового импульса. Да, но ведь к десятому
классу я уже почти бросил рисовать, я уже вовсю терзал на гитаре "битлов"
в группе себе подобных. А баловаться литературным сочинительством когда я
начал? В седьмом, восьмом или девятом классе? Точно не помню, но в десятом
на дне моего портфеля завелась секретная толстая тетрадь - бесконечная
история о бесконечной войне между двумя идиотами. Как там было? "...За
окном оголтело заахало и заохало - то начиналась снежная буря.
Джон-Железная пятка взял автомат и пошел чинить расправу над
Харвеем-Метким глазом. Тихо шелестя, падали деревья..." Юмор школьника.
Попытки трансформировать его во что-нибудь стоящее так и не увенчались
успехом. Да я особо и не выделял баловство пером. Больше на тексты для
своих песен наваливался, "строгал" в день по тексту, а то и по два. Однако
непосредственно контакта еще не было. Или я не помню? Может, и был, а я не
понимал, что это контакт, и поэтому не запомнил? Надо провести ревизию
памяти, ревизию детства, отрочества, юности, устроить памяти допрос с
пристрастием...
А вот случай в армии хорошо помнится. Я тогда решил написать симфонию,
не меньше. Уж очень хотелось написать симфонию. И написал. Но не сразу.
Сначала ничего не получалось, музыка "не шла", так себе - песенные
попевки, мелочь, без масштаба. И вдруг я делаю неожиданное открытие -
оказывается, надо просто послушать "у себя внутри", сосредоточиться,
сделать небольшое усилие, убирая лишние мысли, и тогда словно шлюз
открывается...
Стоп-стоп-стоп! Только сейчас обратил внимание - оказывается, в
воспоминаниях я наблюдаю себя со стороны!!! Почему?.. Ну, не больной ли?!
Идиот! Прекрасно знаю, почему, и прямо как дитя... Знать-то знаю, но чье
это, откуда оно - приобретенное в процессе развития или подаренное?..
Впервые это произошло в наряде, "на тумбочке". Время - 23 часа, вся
казарма спит, самого в сон клонит, но наряд есть наряд. Как-то так
получилось, но представилось: якобы внутри головы сфера, и сознание
находится внутри этой сферы. Внутренняя поверхность ее морщинистая, как
печеное яблоко, и надо мысленно эти морщины разгладить снизу-вверх,
снизу-вверх... Дальнейшее трудно описать. Глаза открыты, все вижу,
продолжаю стоять "на тумбочке", но меня там нет... Стало страшно, что так
может и остаться: тело само по себе, сознание само по себе... Второй
случай чуть не стоил мне жизни. На полу лежал распределительный щит с
розетками, рядом сетевой шнур с вилкой, который надо включить в этот щит.
Надо - так надо. Беру вилку... Никто не знал, что она под напряжением. В
ладони вспыхнуло пламя. Боль не сразу почувствовал, но вот судороги - они
сковали кисть и медленно поднимались по мышцам предплечья... Это мне
казалось, что медленно, на самом деле - какие-то мгновенья... И тут
произошло разделение: я-второй на расстоянии трех метров оказался в
стороне и наблюдаю, как трясет током меня-первого. И между нами обоими
есть какая-то связь, потому что я чувствую, как у того судороги сковывают
мышцы. Судороги поднялись выше локтя, охватили плечо... А тот трясется. А
рука - все, как чужая, не подчиняется, не могу разжать кулак, чтобы
отбросить вилку. До сердца осталось совсем чуть-чуть... Еще полсекунды...
И тогда я-второй говорю: "Ну, все, хватит. Пора бросать". Мы непонятным
образом соединяемся и совместным усилием отбрасываем вилку. И уже я опять
единый, целый, стою и разглядываю страшную горелую рану на своей ладони. А
все люди вокруг словно находились в стоп-кадре, и только я вилку отбросил,
они пришли в движение, кто-то кинулся ко мне... В руке-то
@ой-ей-ей как полыхало... После армии кому ни рассказывал, не верили.
Меня же интересовало, кто был я-второй, наблюдавший меня-первого со
стороны? Теперь-то я знаю ответ, но тогда... А с симфонией... Оказывается,
можно услышать целый океан музыки, и даже увидеть - сплетения
ярко-зеленых, желтых, синих струй... Постепенно пришел навык слушать эту
музыку. Причем этой музыкой можно было управлять, выбрать лучшие куски,
менять их местами. Достаточно было подумать: "Вот эти такты не нравятся.
Стоп-стоп-стоп, это не пойдет!" И тотчас с указанного места начинался
второй вариант. "Вот это тоже надо заменить", - думал я, и словно кто мне
отвечал: "Ради бога, есть масса вариантов!" Но музыки было очень много,
столько много, что запомнить удавалось небольшие отдельные отрывки... А я
все эти штучки принимал за игры подсознания...
Чертов кашель! В пойме, наверное, простудился. Этот кашель меня
доконает, он переворачивает мои бедные многострадальные внутренности.
Дышать-то больно, а тут кашель... Черт вас всех побери!.. Надо не думать,
вообще ни о чем не думать...
Я, наверное, уснул или потерял сознание. Сколько времени прошло? Что
там, за окном - ночь или день? Попробую повернуться. Э-эх, боль! Нет, не
повернуться. Черт с ним, с переворотом. Мамонту на турнике легче
перевернуться, чем мне. Кисть распухла и похожа на надутую резиновую
перчатку. Если сейчас поведут на допрос и начнут бить, могу не выдержать.
Но задастый меня долго помнить будет. Что-то на допрос не вызывают.
Наверное, не до меня...
А где же ОНИ? Почему так долго нет контакта? Обиделись? Или что-то
происходит? Не бросили же они меня? Если бросили - это конец, моя личная
катастрофа. Неужели я им больше не нужен? Почему я решил, что если
бросили, значит - все, трагедия, я обречен. С какой стати я решил, что со
мной все кончено? Что за хлюпик?! Сопли еще распустить и разреветься, мать
вашу всех!.. Не-ет, что-то происходит. Когда у нас был последний контакт?
За месяц с небольшим до путча, в начале ноября... Слякоть и первые
заморозки... Вместе со свинцовыми тучами концентрировалось в воздухе
непонятное напряжение, ожидание каких-то грозных перемен - тень Великой
Депрессии, всеобщая нервозность. Все чего-то ждали. Мои земные надежды и
планы последовательно рушились, и карандаш выводил на бумаге что-нибудь
типа:
Сорвали с Надежды
Цветные одежды.
И Надежда без одежд
Не манит, как прежде...
Или рождалось что-нибудь типа такого:
Перхоть старых козлов усыпает траву,
И однорогие быки, уперевшись рогом в землю,
Буровят ее,
И не дают нам опомниться и оглянуться...
Жена с детьми уехала гостить к сестре, а на меня и пса породы ротвейлер
по кличке Лорд была возложена охрана квартиры.
Настроение было препаршивым. А какое оно, настроение, может быть при
полном человеческом одиночестве? Именно, что при человеческом... Жизнь
откровенно дала трещину. И кто был тому виной - Темные ли, Светлые -
искать виноватых не стоило. Скорее всего, виноватым был я сам. Только что
толку от подобных признаний? Что-то надломилось в душе после житейских
неурядиц, следовавших одна за одной, после всех этих баз, Трансплутонов,
Венер с Марсами. Я взял бумагу, любимый карандаш "Кохинур" и попробовал
писать, чтобы отвлечься от черных мыслей. Я хотел посмотреть, что делается
у меня за спиной, но передумал. Ничего необычного там произойти не могло.
Я что-то писал, страницу-две, потом положил карандаш, пробежал глазами по
написанному - ерунда. Не удержался, посмотрел через плечо за спину. Два
светящихся шара висели над холодильником. Они светились ровным белым
светом, вокруг них сгущалась тьма, и потому казалось, будто они высасывают
эту тьму из воздуха. Их свечение никак не влияет на освещенность кухни, то
есть, как горела настольная лампа, расстелив вокруг угловатые неподвижные
тени, так и горит. А по идее, шары должны были бы залить, прямо-таки
затопить кухню своим светом. Но вот поди ж ты, светятся себе в каком-то
мрачном собственном пространстве. И, как всегда, шары читают мои мысли, а
прятать мысли или просто не думать я еще не научился.
- И что же ты остановился? Почему бросил писать? - прозвучал в голове
вопрос, причем задали его голосом пятилетнего ребенка.
Идиотский вопрос и идиотская манера разговаривать разными голосами,
подумал я, отдавая отчет в том, что мысли мои тут же услышали. И, злясь на
собственную беспомощность, закричал в темноту, нависшую над холодильником:
- Что, неземное отродье, висите, наблюдаете? А вот как я сейчас в вас
чем-нибудь запущу? Не боитесь?
Два белых шара исчезли на миг и вспыхнули вновь. И не вспыхнули они
даже, они проявились из тьмы, проступили сквозь нее, словно по квантам
сконцентрировались со всего мирозданья.
- Ты же знаешь, в нас бесполезно чем-либо кидать, - прозвучал в голове
женский голос. - Ты почему опять злишься? Мы только и заняты тем, что
латаем твою энергоструктуру.
- А что вам еще делать? Довели меня до ручки... - И добавил уже мягче:
- Я хочу побыть один. Мне необходимо побыть одному.
- Пожалуйста, мы это сделаем. Но ответь нам, почему ты решил, что мы
тебе приносим вред, что мы виноваты во всех твоих неудачах? Мы столько раз
тебя спасали...
Я не нашел, что возразить. Эти двое знали обо мне все. Даже не эти двое
- ОНИ все знали обо мне все.
Я скомкал лист бумаги с написанным и швырнул в мусорную корзину.
- Да я видеть вас не могу. Вы мне продыху не даете ни во сне, ни наяву,
свет моих очей! Я просто не знаю, как от вас избавиться!..
Я хотел добавить еще что-нибудь едкое и ядовитое в адрес светящихся
оппонентов, но шаров не было на их обычном месте. Над холодильником уже
никого не было. Я поднялся, осмотрел всю кухню, даже на всякий случай
заглянул за холодильник. Неужели ушли? Да ну, и леший с ними! Вернулся к
столу и посмотрел в корзину на скомканный лист бумаги. Взял новый лист и
написал: "Я умер, меня больше нет..." Сам не знаю, почему так написал.
Я выключил свет на кухне и начал готовить себе постель на диване. Когда
я оставался один, я на нем спал (и даже ел, особенно тогда, когда не
хотелось расставлять складной стол). Погасив свет, закрыл глаза и стал
ждать, когда навалится сон. Последнее время сон именно наваливался, словно
тяжелая темная волна. А сами сны... Их-то больше всего я и боялся. Потому
как сны те были совсем не снами. Опять проявлялись параллельные жизни.
Параллелей стало больше.
Я открыл глаза и, глядя в темноту комнаты, стал думать о своих снах, о
том, что раньше я совершенно не задумывался об их содержании и никогда не
старался вспомнить их. А вот после того, как мне объявили, что я - человек
последнего круга, и эта жизнь у меня на Земле последняя... Зря я на НИХ
сегодня наорал, подумал я. Нормальные ОНИ ребята. Ну и что, что не
гуманоиды. Возили на свою базу, на полигон... А как славно я заблудился в
пустоте, когда летели к краю Вселенной! Ведь ОНИ тогда не бросили меня,
нашли, вытащили... Благодаря ИМ я столько узнал. И оружие дали, и
применять его научили...
Я вздохнул и повернулся к стене. Толку от всех моих новых знаний было
мало. Не мог я их применить в этой своей жизни. "А может, рано еще
применять?" - подумалось мне. Меня же обучают азам. А практические занятия
начнутся потом? Нет, определенно, ерунду я сморозил сегодня. Когда ОНИ
вернутся, надо будет извиниться. Так я подумал, но честно признался, что
наорал-то я по вполне известной причине: надоел постоянный контроль,
постоянный присмотр. То нельзя, так нельзя, так не следует поступать... И,
конечно же... Да-да, именно это самое: кому понравится, что кто-то, пусть
и из добрых побуждений, знает и изучает всю твою подноготную. Ничего
нельзя утаить. В снах-тестах никуда не спрятаться - какой ты есть, такой
уж и есть. Ни один человек не захочет, чтобы кто-то залез к нему в самые
тайные уголки души и анализировал тщательно скрываемые даже от себя мотивы
поступков.
Все это ерунда, думал я. Все мы видны, как на ладони. Только не даем
себе в этом отчета, разве что глубоко и искренне верующие люди понимают:
спрятаться человеку в этом мире можно лишь от человека и то при очень
большом желании и соответствующем мастерстве. Как тогда я заснул, не
помню, но хорошо помню, как проснулся.
Проснулся я от ужаса, охватившего вдруг меня. Что-то вокруг
происходило, а я не мог открыть глаза, не мог пошевелить ни рукой, ни
ногой. Ужас парализовал нервы, вызвав панический ступор. Я попытался
шевельнуться, еще раз попытался. Мысль в голове только одна: надо открыть
глаза, надо пошевелиться, чтобы вырваться из проклятых сетей страха. Ну
же, еще рывок, еще один...
Я ощутил свое тело, повернулся. Тело очень плохо подчинялось. С
огромным усилием удалось открыть глаза.
С улицы сквозь шторы в комнату струился голубой свет. Лунный это свет
или нет - было не до выяснений, потому что на лоджии двигалась тень. Тень
приблизилась к балконной двери, и дверь беззвучно открылась, словно не
было двух шпингалетов, запиравших ее. Черный человек вошел в комнату и
оказался у дивана. Он стоял ко мне спиной, а потом стал поворачиваться, но
делал он это, не сходя с места, не двигаясь, а как-то перетекая внутри
себя. Вот он повернулся и стал наклоняться ко мне, и я увидел его лицо -
оно было черным. Он склонялся ниже, ниже, неестественно перегибаясь в
поясе...
Темный!!! Я закричал, но издал лишь надсадный хрип и, собрав всю волю,
ударил в черное лицо кулаком. И тут все исчезло. Мне сначала показалось,
что исчез мир, но потом сообразил, что исчез Темный, и вместе с ним исчез
голубой свет, и в комнате царит обыкновенный ночной полумрак. Я сел,
мокрый от пота, трясущийся. Я потер кулак и понял, что суставы еще помнят
удар. Темный был реальным. Волосы у меня встали дыбом.
- Ни хрена себе шуточки, - сказал я, и услышал свой голос, и посмотрел
на кулак.
А ведь Темный меня застиг врасплох. Как только я со своими друзьями
разругался, он воспользовался моментом...
Я лег, укрылся поплотнее одеялом и стал смотреть на лоджию, и думал,
что теперь-то он меня так просто не возьмет, и не заметил, как уснул...
Быстренько же ОНИ меня приручили. Или я сам слишком быстро
приручился... И поэтому меня бросили? Черт подери! Бросили - не бросили!
Сам я что-нибудь могу? Сам, один, как человек, как отдельная единица
биомассы, наделенная зачатками разума, могу я что-нибудь? Непременно!
Разумеется! Должен мочь!.. А что, надо быть должным мочь?.. Ха! Вот я себя
загнал в угол! Если только надо быть должным... А вдруг не надо? Кого или
что я собой представляю? Человека - это раз. И, наверное, меня-второго -
это два. Хотя, скорее всего, второго-меня еще рано считать чем-то
отдельным. На Аудиенции ко мне обращались как к единому целому: "Человек,
ты прошел первый порог..." Так и было сказано, именно Человек. Это потом,
после смерти, первый останется здесь, а второй пойдет дальше. Может быть,
меня поэтому и оставили, что я сам теперь должен... А что должен? Как-то
действовать? Попробую другой метод выхода. Надо закрыть глаза и падать,
падать в темноту, и стараться не удерживать себя от этого падения, вернее
- движения, похожего на падение. Это не падение, это полет, и возникает
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг