...Зима скатилась к февралю,
И, напоследок огрызаясь,
Вчерашний волк,
Сегодня - заяц,
Готовится почить в раю.
Очень кстати. Откуда взялся февраль, если на дворе стояло лето?
Хоть убей, не помню - кто такой Индж, чью фразу я поставил эпиграфом.
ТЕТРАДЬ ВТОРАЯ
Когда прародители бежали из рая, Адам, вероятно, сказал
Еве:
"Дорогая, нам выпало жить в переходный период!"
Уильям Индж
Зубная паста закончилась весьма невовремя.
Выдавив из тюбика "Blend-a-med" жалкие остатки, Кирилл рьяно орудовал
щеткой. Сказывалось напряжение, не отпускавшее с прошлого четверга. Десна
на месте двух выпавших зубов слегка кровоточила. Надо сходить к
стоматологу. Надо. Но позже. Он лукавил, зная: это "позже" будет тянуться
до последнего. Всегда боялся боли, вторжения в святыню тела. Не по-мужски?
Настоящий мачо запросто отгрызет себе лодыжку, лишь бы не показаться
трусом? А мы и с лодыжкой... Так, теперь побриться. Хочешь быть красавцем?
- запросто.
Мачо - они впридачу бреются редко. Со щетиной ходят.
Голуби-сизари.
Сегодня Ванда вернется из тест-центра. После разлуки - домой. После
огромной, чудовищной, невероятной разлуки в целую вечность: пять дней.
Когда сам уезжаешь в недельную командировку, собирая материал или желая
урвать эксклюзив-интервью, не испытываешь ничего особенного. Знаешь, что
жена дома, что она ждет... Есть большая разница: когда ждут тебя, и когда
ждешь ты. Очень большая. Покидая дом, ты движешься, покупаешь билеты, ешь
сваренные вкрутую яйца, посыпая их солью, говоришь с попутчиками о
пустяках, теряешь взятые в дорогу шлепанцы, встречаешься с людьми,
возвращаешься, наконец. Поток жизни не прерывается, создавая иллюзию
постоянства. Зато отсутствие любимого человека, пусть короткое... Ждешь,
ждешь, ждешь, утопая в бездействии - что бы ты ни делал при этом,
бездействие неотвратимо, как похмелье после недельного запоя! - в полной
уверенности, что вернется кто-то другой, подменыш, восковая кукла с
глазами-пуговицами, и никаким делам, никакой водке не выбить этого
странного и страшного ощущения. По идее, если верить рассказам приятелей,
следовало устроить загул. Праздник одинокого мужчины. Навести баб, учинить
дым коромыслом и сейчас спешно выносить на помойку пустые бутылки и мятые
лифчики, испещренные предательскими отпечатками пальцев. Матерясь,
опаздывая в тест-центр и с ужасом представляя грядущий скандал.
Кирилл улыбнулся.
Жуткое зрелище: улыбка тонет в пене для бритья.
Соскучился. И чуть-чуть страшновато: увидеть Ванду с "ментиком". Умом
понимаешь, что все просто, обыденно, что это сродни жене, сидящей за рулем
автомобиля, - чудо техники, приятный подарок прогресса. Чужих людей видел
навалом. Сразу и не поймешь: очки, слуховой аппарат, обруч в волосах,
крупные, яркие клипсы - или?.. Иногда под шляпой прячут. Каждый
располагает "ментик" там, где ему нравится. Никаких чипов, электродов,
вживленных в висок - лишь бы вплотную к голове. Но это чужие, посторонние
люди... чужие головы. Почему мы, еще больше вторжения в тело, боимся
вторжения в мозг?! В душу?! Хотя душа здесь ни при чем. И "мы" ни при чем.
Боящееся "мы" - это мычание тринадцатипроцентного отряда сейфов и
стариков, ворчащих по поводу любых новшеств. Отряд не заметит потери
бойца...
Брызги одеколона (Ванда в марте подарила...) обожгли щеки. Хватит думать
о глупостях.
Пора одеваться.
Во дворе бегал эрдельтерьер Маргинал, для друзей Марчик или Маря.
Лохматый кирпич морды излучал буйное удовольствие от выгула. Временами пес
падал на спину, катаясь по траве, и надо было числиться закоренелым
пессимистом, чтобы не позавидовать "брату меньшему". Кирилл порадовался
теплому деньку за компанию с Марчиком, вдруг сообразив, что, несмотря на
брюзжание синоптиков, погода напрочь избаловала народ. Теплая, обильно
снежная зима. Мягкое лето. Даже обычные ливни в мае и начале июня... Ванда
называла их "шампанским". Легкие, прозрачные, искрящиеся. Пена на лужах, и
почти сразу: умытое дождем солнце. В небесной канцелярии у человечества
явно объявился тайный протекционист.
- Маря, Маря... Эй, сардель-терьер! Ты это брось! Лапами грязными...
Хозяин пса, Семен Григорьевич, лежал под истасканным "Фордом", временами
брякая инструментом. Иногда казалось: в отличие от непоседы-Марчика, без
почесывания железного пуза "Форд" с места не двинется.
- Здрасьте! Как жизнь?
- ...Бурлит! - утробным эхом всплыло из-под днища. - Кириллище, ты?
- Ага!
- За Вандейкой? - сосед очень вкусно именовал жену Кирилла, вызывая
цепь ассоциаций, от Вандеи до рождественской индейки. - Обожди пяток
минут, я тебя подвезу. Вишь, "Форд" это... фордыбачит.
- Спасибо, Семен Григорьевич! Я лучше на такси.
Кирилл прекрасно знал: "пяток минут" для соседа - понятие растяжимое.
Ухватив за шкирку разомлевшего эрделя, он смотрел, как Семен Григорьевич
мало-помалу являет себя миру. Сперва ноги в стареньких джинсах, следом -
широкий пояс с заклепками, над которым громоздился внушительный живот
любителя пива. Расстегнутая до пупа рубашка-ковбойка, цепь с крестом...
Время поджимало, но вдруг очень захотелось увидеть соседа целиком.
Человека с "ментиком". Пусть дешевым, внутригородского радиуса действия.
Если трудишься "дяденькой на побегушках", сводя гору с горой и имея навар
от пасьянса случайных знакомств, собираемого с кропотливым тщанием, без
"ментика" не обойтись. Иногда Кирилл и сам пользовался связями Семена
Григорьевича: например, в мэрии.
- Сигареткой угостишь? Барской?
- Вот... - курить Кирилл начал в прошлом году. Без видимых причин.
Эрдель чихнул, удрав от курильщиков подальше. Принялся гонять голубей:
жирных, ленивых.
- Ты, Кириллище, не дрейфь, - обманчиво туповатый с виду, сосед с
первого взгляда подметил "мандраж" собеседника. Этим и брал:
тюфяк-увалень, с таким хочешь, не хочешь, а расслабишься. - Привыкнешь.
Моя тоже поначалу дергалась. Ночами фырчала: сними да сними, иначе не дам!
А я ей: Маруся, ша! Это навроде мобильника, только лучше. Угомонилась...
- Я не боюсь. Так... странно просто.
Губы Семена Григорьевича слегка дрогнули невпопад. Сложились в беззвучные
слова. Сигарета двинулась в уголок рта, где и замерла. Лицевые мышцы
"проиграли" десяток разных гримас: эскизно, малозаметно, как опытный
музыкант спешит пальцами по клавишам, переходя от одной мелодии к другой.
Окно, откуда, быстро меняясь, выглянули жильцы. Поймав взгляд Кирилла,
сосед тронул пальцем очки, дужки которых были вдвое толще обычного. Громко
рассмеялся:
- Что? Засек?! Расслабься, еще у супружницы насмотришься... Это поначалу
бывает. Начинаешь машинально говорить. Врачи предупреждали: спонтанный
эффект вербализации и это... Микс-мимика, вот!
Сложный термин сосед выговорил без запинки, явно гордясь эрудицией.
- Пока устаканится. Я себе новую модель взял, в рассрочку. Радиус: аж до
Югославии! Или за Урал шибает, если на восток.
Кирилл не понял, почему на восток "шибает" дальше, чем на запад. А
спрашивать постеснялся.
- Зачем вам такой радиус?
- Надо. Скоро, говорят, все модели будут вообще... Безразмерные. Через
спутник, что ли?.. А у твоей какой "ментик"?
- Не знаю. Наверное, безразмерный. Ей издательство оплачивает. Им по
авторским правам постоянный контакт с зарубежом требуется. Франция,
Германия... Штаты...
- А-а... Кто б мне оплатил? Найдешь - звони.
- Мне пора, Семен Григорьевич.
- Ну, бывай! Вандейке привет...
Уже собравшись идти, Кирилл не удержался:
- Семен Григорьевич, вы... А как оно? Ну, действует?
Работая над статьями, он сто раз слышал мнение специалистов. Читал
брошюры. Но сейчас позарез захотелось услышать это от знакомого,
привычного человека. Не научная белиберда, а "на пальцах", для своих.
- Эх, Кириллище... - в глазах Семена Григорьевича мелькнуло искреннее
сочувствие к сейфу. - Как бы тебе объяснить? Знаешь, как на пианино
играют? Левой рукой вот так, а правой по-другому? Вразнобой, значит. А
ногой еще и по педали топают. И губами шевелят. И носом шмыгают, если
насморк. Короче, пять дел сразу. С "ментиком" так же, только для мозгов.
Умственный осьминог получается. Уяснил?
- Выделение субличностей?
- Ну, это для врачей. Суб, шмуб!.. Я тебе по-нашенски. Иначе, извиняй,
не умею. Здесь главное другое: врать не получается. Вранье, оно кислое.
Сразу оскомина. Для дел - лучше не придумать. Хотя, знаешь, не всегда...
- Кислое?
- Ну, такое... Вроде яблочка. Зеленой антоновки. Пробовал?
Кирилл кивнул, делая вид, что понял. Значит, вранье кислое. А правда
сладкая. Зеленая антоновка и варенье из малины. А эротические фантазии
пахнут пармскими фиалками, сияя перламутром. Трудно, почти невозможно
представить себе всю цепочку образов, передаваемых "ментиками".
Информация, сращенная с чувствами. Текст, неотделимый от ощущений. Слово
"кипарис", как абстрактное понятие "хвойное дерево", слово из семи букв,
трех гласных и четырех согласных, вкупе с йодистым ароматом моря, огнем
заката, криками чаек над водой...
Пять дел одновременно. Сто дел. Тысяча. Только для мозгов.
Пора ехать за Вандой.
- Я тебе вот что скажу, Кириллище, - бросил в спину сосед, прежде чем
вновь скрыться под днищем машины. - Дурят нашего брата. Я слыхал,
"ментики" - они... Короче, с самого начала безразмерные были. Их с
глушаками в продажу пустили, временно. Чтоб капусты побольше срубить. Ох,
дурят...
Эрдель Маргинал проводил Кирилла до угла и умчался обратно: жировать на
травке.
Такси подкатило сразу, едва потенциальный клиент успел встать на обочине
и поднять руку. Распахнулась дверца:
- Далеко?
- На Отакара Яроша. Возле отеля "Мир".
- В тест-центр, шеф? Тогда червонец.
- Сам ты шеф. Семь, и ни копейкой больше.
- На восьми сойдемся? - таксист попался молодой, веселый. Бывают такие
ухари: кепка с залихватским напуском, лоб скрыт под козырьком. Одни глаза
блестят зайчиками. И руки на баранке: сплошь в синеве наколок. - Мне
алименты платить, рубля не хватает!
- Поехали...
- Дверью сильней хлопни, ладно?
Шины зашуршали по асфальту. Обогнав скучную "Мазду", такси набрало
скорость.
- Заказывать едешь, шеф? Или так, приглядеться?
- Приглядеться, - разговаривать не хотелось. - Я сейф, мне только
глядеть осталось.
- А-а... - таксист вдруг стал чертовски похож на Семена Григорьевича.
- Ясно. Ну и правильно. Хрена там, в этих железках. Я, когда женихался,
"патник" сдуру нацепил. Чую сердцем: клевая у меня телка! Всегда
радостная, довольная, душа поет... И у меня в ответ: соловьем. Потом,
после штампа, выяснил: стерва она. Радостная. Дусту в чай подсыплет, и по
жизни счастлива. Чувства, м-мать иху...
- Разошлись?
- Ну! Говорю ж: алименты... Пацан растет. Хороший пацан, ласковый. В
меня. А "ментик" я себе не возьму, нет! Башка не арбуз, чего ее на
ломтики, иху м-мать...
Кирилл вдруг обиделся. За Ванду.
- Никто вашу башку резать не собирается. Телепатическая связь -
гигантский прорыв в истории Человечества! Выделение субличностей с узкой
специализацией, их расслоение и интеграция по первому желанию...
Таксист сбил кепку на затылок.
- Тиграция-хренация! А башку все одно не дам... И потом, шеф: ты-то чего
разоряешься? Если не врешь, что сейф. Платят тебе за рекламу, что ли?
М-мать иху, куда прешь! Не дергайся, шеф, это я не тебе...
Замолчав, Кирилл стал смотреть в окно. Они уже выехали на проспект, и
теперь вдоль дороги тянулись витрины, вывески, рекламные щиты. На
троллейбусных остановках толпились люди, у входа в метро торговали
арахисом, батарейками и журналами. Таксист, видимо, обидевшись, тоже не
пытался продолжить беседу. Включил радио, нашел хриплый "блатняк" и
принялся наслаждаться. Кирилл вдруг подумал, что этот таксист, скорее
всего, еще до Нового года обзаведется "ментиком". В кредит. Или у друзей
подзаймет. Потому и бранится, сам себя накручивает: чтобы страх
преодолеть. Этот страх, свойственный многим, преодолевается быстро. Только
у стариков, закосневших в ненависти к переменам, он доминирует. Вот и
таксист: спрячет "ментик" под кепкой, станет крутить баранку, одновременно
делая десять дел. Одна субличность обсудит с шоферней вчерашний матч
"Торпедо - Металлист", другая договорится с дружками, кто прихватит пиво
для воскресной рыбалки, третья подцепит заказ у диспетчера - напрямую,
без вечно ломающегося радиомаячка...
- Приехали, шеф.
Расплачиваясь, Кирилл втайне удивился, ибо таксист не стал клянчить
"прибавочки за скорость". Вместо этого кепка доверительно подалась к
клиенту:
- Слышь, шеф... А правда, что все армяшки - сейфы?
- Глупости. Кто вам такое сказал?
- А ты наш, местный?
- Наш. А что, на армянина похож?
- Не-а... Они носатые. И с усами. Витек, козел, в гараже брехал! Вот я
и...
Не договорив, таксист захлопнул дверцу и стал разворачиваться.
Ванда ждала в скверике возле тест-центра. Едва не уронив купленный на
углу букет роз, - любимых Вандиных гладиолусов, как назло, не нашлось, -
Кирилл сперва испугался, что опоздал. И лишь потом, видя сияющее лицо
жены, понял: она нарочно. Вышла заранее, села на скамейку, желая встретить
мужа не в казенном фойе, а снаружи, под старой липой. Ускорив шаг, он
обогнул памятник мрачному деятелю искусств и подошел, почти подбежал к
жене.
- Ну как ты? Как здоровье?
Уже выдохнув вопрос, удивился собственной глупости: при чем тут здоровье?
Тест-центр - не больница. Здешние процедуры скорее сродни медитациям или
приемам у психоаналитика. С единственной целью: выработать у клиента навык
обращения с "ментиком". В газетах писали: в ближайшее время, благодаря
новым методикам, такие навыки будут формироваться амбулаторно - один,
максимум, два дня.
- Кирюша... я очень соскучилась...
Букет все-таки упал на землю. Пенсионер напротив, блестя иконостасом
орденов, неодобрительно наблюдал за обнимающейся парочкой. В его время...
Небось, еще и не расписаны, молокососы. Впрочем, даже предъяви
"молокососы" свидетельство о браке, это не поколебало бы блюстителя
нравственности. Семья - дело серьезное. Грешно на людях лизаться. Думают,
ежели в мозгах репродукторы, так теперь и все дозволено?
Нет, милые!
- Ванда...
Потом они долго собирали рассыпавшиеся розы - Ванда терпеть не могла
обертки из фольги, и Кирилл об этом знал. Смеялись. Шутили. Говорили о
пустяках. Медленно, обнявшись, шли к стоянке такси, потом к стоянке
автобуса, потом - по проспекту, решив двинуться домой пешком. Съели по
мороженому в открытом кафе. Все было чудесно. Лучше не бывает. Кирилл
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг