Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
Хозяйка у меня  тихая,  смирная,  ей  на  роду  написано  по  чужим  домам
мыкаться! Думаешь, она и впрямь здешнему князю дочерью  доводится?  А  вот
вам всем и смоквушки вяленые! Чужачка она, хоть и сама из семьи -  знатней
некуда. Про царя Шуру слыхал?
     - Да кто ж не слыхал про царя Шуру?! - хохотнул  мужчина.  -  Великий
был царь: все местные земли в кулаке держал, да кулаком туда-сюда  елозил,
для удовольствия... Пока не лег под Грозного. Тут земли и брызнули во  все
стороны. Грозный далеко, а пастухам местным все едино: дань есть  дань,  а
прочее - лебеда.
     Он заворочался, устраиваясь поудобнее.
     Женщина губами тронула прядь его жестких волос, и удивительная  фраза
"а пастухам местным все едино..." сама собой выветрилась из ее головы.
     Хоть и странно слышать такое от пастуха.
     Местного.
     - Вот ты и дважды дурачок... Хозяйка моя - Шурина доченька, да еще  и
от старшей жены! Царь-папаша ее  к  бездетному  товарьяману**  в  приемыши
определил, по давнему сговору... И то сказать: зачем Шуре девка?!  Сыновей
хватало, слава Вишну! Вот и сбагрил на сторону. Потом помер от водянки,  а
сыновья рохлями оказались, растеряли  земли-троны!  Приживалы,  еще  хлеще
сестры! Родись у моей хозяйки мальчонка - мог бы, как в возраст войдет, за
дедовской славой погнаться! Раз дядья оплошали...
__________________________________________________________________________

     * Варта - охрана (санскр.) Соответственно "охранник" - вартовой.
     ** Товарьяман - "друг благородного человека", побратим.
__________________________________________________________________________


     - Сынок! - передразнил мужчина. - Слава дедовская! В  первую  голову,
на славу пора забыть-забить кривым рубилом - ищи ветра в поле! А во вторую
голову: откуда у нее сынок, у Шуриной  дочки,  ежели  сама  она  -  девица
незамужняя! Ветром надуло?!
     Женщина запальчиво вскинулась. Чужая тайна и без того жгла ей сердце,
так и норовя выплеснуться наружу кипящим варом. А тут еще дразнят...
     - Не знаю, как насчет ветра, а только для  сыновей  мужья  не  всегда
надобны! Может, и ветром...
     - Врешь ты все,  -  махнул  рукой  мужчина,  разом  теряя  интерес  к
разговору.
     Но женщину уже было не остановить.
     - Я вру?! А кто у  хозяйки  на  прошлой  неделе  роды  принимал?  Кто
пуповину резал?! Не я?! Думаешь, мы ради твоих мужских статей шестой месяц
в пастушьем  становище  торчим?!  Во  дворце  живот  не  спрячешь!  Понял,
кобель?!
     Последнее слово женщина произнесла ласково-ласково, и пальцы  ее  как
бы невзначай вновь поползли к самому кобелиному месту.
     Мужчина не мешал, но и не помогал.
     Лежал, глядел в небо, будто не его ласкали.
     - Тогда уж точно о дедовской славе речи нет, - бросил он  наконец.  -
Ублюдок-безотцовщина - кому он нужен, хозяйкин байстрюк?  Брюхо  нагуляла,
теперь срам прятать  надо!  Подкинет,  небось,  пастушьей  женке,  а  сама
поминай как звали...
     - Такого не подкинешь, - ластясь, шепнула женщина. - Ты б его  видел,
красавчика маленького...
     С этой минуты мужчина слушал очень внимательно.
     Впрочем, он и раньше слушал внимательно.
     Он  вообще  мало  что  пропускал  мимо  ушей,   доверенный   лазутчик
матхурского правителя, ракшаса-полукровки по прозвищу Ирод.

                                    3

                                  СМЕРТЬ

     Когда женщина задремала, мужчина еще некоторое время лежал,  думая  о
своем.  Он  предчувствовал:  сегодня,   сейчас,   этой   ночью   свершится
предначертанное. Кончится срок его поисков и ожидания, еще  один  младенец
умрет тихой смертью, отправясь прямиком в рай для молокососов  -  и  можно
будет вернуться к господину.
     Вернуться с триумфом.
     Иногда мужчина полагал, что из всех кличек Трехмирья именно  прозвище
его господина имеет самые длинные ноги. С  пятками,  смазанными  салом.  С
когтями, которые сподручно рвать на бегу.  Судите  сами:  меньше  полугода
прошло  с  того  веселого  дня,  когда  матхурский  правитель  разослал  в
подвластные ему земли  отряды  карателей.  С  недвусмысленным  приказом  -
убивать младенцев. Всех,  кого  обнаружат.  В  первую  очередь:  младенцев
странных, удивительных, с признаками божественного или демонского родства.
     Приказ прозвучал; и уже  через  полтора  месяца  окрестности  Матхуры
уверенно прозвали царя Иродом.
     Ирод подумал и рассмеялся: ему  понравилось.  Перед  этим  его  звали
Кансой,  то  есть  Кубком  -  за  умение  в  один  дых  осушать  громадный
наследственный кубок из черненого серебра.
     Согласитесь: Ирод звучит куда благозвучней!
     По возвращении карателей были разосланы лазутчики в  уделы  ближайших
соседей. Приказ остался прежним, с малой  поправкой:  убивать  тайком.  Не
оставляя следов. Война нам не нужна, а исчезновение того или иного  дитяти
всегда можно свалить на недосмотр мамок или проказы упырей-пишачей.
     Лазутчики склонили головы перед владыкой, и вот: на сегодняшний  день
прозвище Ирод уже взапуски бегало от  пашен  ядавов  до  пастбищ  бходжей.
Следом бегал слух: Ироду было пророчество о его будущей  гибели.  Дескать,
убьет его не то потомок родной сестры владыки, не то дальний родич, не  то
просто земляк...
     Короче, родится в нынешнем году, вырастет и убьет.
     Ом мани!
     - Интересно, - задумчиво спросил Ирод, который тогда еще  был  просто
Кансой, у своих советников, - зачем богам  сообщать  мне  о  причине  моей
погибели? Ясное дело, чтобы я заранее принял меры, и никак иначе!
     Советники почесали в затылках и хором восславили мудрость владыки.
     Вот  тогда-то  матхурский  правитель  и   возблагодарил   судьбу   за
предусмотрительность. Не первый год привечал он демонское  отребье:  битых
ракшасов из отрядов покойного Десятиглавца, ускользнувших от перуна  Индры
асуров, гигантов-данавов,  которым  было  тесно  в  подводной  резервации,
просто одиночек-полукровок, каким был и сам Ирод... Эти из кожи вон лезли,
выполняя любой приказ и не стесняясь в средствах. Во-первых, по  природной
склонности,  а  во-вторых,  в  случае  гибели  хозяина,  им  и  впрямь  не
оставалось места на земле.
     Здесь же, в местной глуши,  беглецов  никто  не  искал  и  искать  не
собирался.
     ...Мужчина  осторожно  встал,  стараясь   не   разбудить   утомленную
любовницу, и вышел из-под навеса. Шаг его  был  беззвучен,  босые  ступни,
казалось, прилипали  к  земле;  и  при  каждом  движении  лопатки  мужчины
выпирали наружу заметно больше, чем у обычного человека. Подойдя к загону,
он перегнулся через  плетень  и  ухватил  за  шкирку  ближайшего  ягненка.
Вытащил наружу. Прижал к себе и долго баюкал, жадно вдыхая  запах  влажной
шерсти и молока.
     И еще - страха.
     Звезды по-прежнему не отражались в  его  глазах;  там  мерцали  свои,
собственные звезды, колючие искры, каким не место на земном небосклоне.
     Мужчина улыбнулся. Потом взял ягненка за задние ноги и мощно рванул.
     Поднес две кровоточащие половинки к самому лицу и на миг  зажмурился,
трепеща ноздрями.
     Первыми он съел печень с сердцем.
     Насыщаться следовало не торопясь. Сегодня он уйдет  из  опротивевшего
становища, а путь до Матхуры тернист. Возможно,  одного  ягненка  даже  не
хватит.
     Да и баранина надоела.
     Мужчина задумчиво посмотрел под навес, где в соломе спала  обнаженная
женщина. Сытая, не знавшая нужды и голода самка. Пальцы его несколько  раз
согнулись и разогнулись, выпуская наружу кривые когти.
     Он размышлял.
     В конце концов, именно эта  похотливая  дуреха  проболталась  ему  об
удивительном байстрюке, которого прижила ее хозяйка  невесть  от  кого.  О
байстрюке с  тельцем  медно-красного  цвета,  сплошь  покрытом  загадочной
татуировкой. О байстрюке с серьгами, что росли прямо из мочек ушей.  Да  и
сама хозяйка... все-таки дочь царя Шуры, дальняя родственница  матхурского
Ирода...
     Женщина заслуживала определенной признательности.
     Но одного ягненка определенно не хватит, а баранина надоела.

     Вдалеке брехали на луну косматые овчарки.

                                  * * *

     У шатра безмужней матери мужчина остановился. Даже не у самого шатра,
а чуть поодаль, ближе к зарослям олеандра. Хозяйка  его  бывшей  любовницы
проводила время в пастушьем становище с единственной целью: скрыть  позор.
Даже если ее приемный отец и знал о  проказах  любимицы,  он  благоразумно
решил не привлекать к ним всеобщего внимания. Прислуги и свиты  выделил  -
кот наплакал.  Сейчас,  например,  у  входа  в  шатер  дрыхли  всего  двое
вартовых; и больше (мужчина твердо знал это) воинов поблизости не было.  А
пара разжиревших от безделья валухов - преграда слабая.
     Посланец матхурского правителя, не таясь, подошел к шатру.
     Громко топая.
     При виде его вартовые заморгали, стряхивая с ресниц остатки дремы.
     - Ты чего, приятель? - сипло бросил левый, вислоусый  дядька,  садясь
на корточки. - Не спится?! Иди овцу вылюби...
     - Хоть бы тряпкой замотался, бесстыжая твоя морда! -  правый,  совсем
еще молоденький паренек, во все глаза глядел на могучий лингам мужчины, до
сих пор торчавший стенобитным тараном.
     После шалостей любовницы? после сытной трапезы?.. кто знает?
     Скажете,  одна  из  причин  -  явная  бессмыслица?!  Скажите,  а   мы
послушаем, но в другом месте и при других обстоятельствах.
     - Сейчас замотаюсь, - легко согласился посланец Ирода.
     И коротко, без замаха, ударил  молоденького  ногой  в  горло.  Пальцы
ноги, сжатые в корявое  подобие  кулака,  с  хрустом  вошли  парнишке  под
подбородок, и почти сразу страшный кулак  дернулся,  раскрываясь  весенним
бутоном.
     С лепестками-когтями.
     Обратно бутон вернулся, унося добычу: кровоточащий кадык.
     -  Хочешь,  и  тебе  курдюк  вырву?  -   с   искренним   любопытством
поинтересовался мужчина у дядьки,  мгновенно  присев  рядом  с  ним.  Одна
когтистая лапа  легла  на  древко  копья,  вторая  же  шипастым  ошейником
вцепилась в глотку вартового, гася крик в зародыше. То, что лапа на  копье
у людей называлась бы рукой, а лапа на глотке - ногой...  Мужчину  это  не
смущало. Притворство сейчас лишь помешало бы, а в обычном облике он  плохо
понимал разницу между руками и ногами.
     Эти глупости придумали люди.
     Для оправдания слабости.
     Рядом еле слышно хрипел парнишка, выхаркивая через второй рот остатки
жизни; но он не интересовал обоих живых.
     Через секунду он уже не интересовал только Иродова лазутчика.
     Мужчина - назвать  его  человеком  теперь  было  бы  опрометчиво,  но
безусловно он оставался мужчиной! - встал во весь рост.
     Прислушался.
     Тишина.
     Вокруг... и в шатре.
     Небось, когда варту рвало с перепою, шуму было куда больше.
     Улыбка-зевок обнажила жемчужные клыки, и посланец предусмотрительного
Ирода взялся за полог шатра. Он замешкался всего на  ничтожное  мгновение,
которое и временем-то назвать стыдно, он отвлекся,  жадно  принюхиваясь  к
ароматам женского и детского тел, донесшимся из  душной  глубины;  он  уже
шел...
     За все надо платить.
     Есть такая мера веса -  называется  "бхара".  Ноша,  которую  человек
способен нести на голове. Конечно, в последнюю очередь убийца сейчас думал
о мерах веса, но на  спину  ему  рухнуло  никак  не  меньше  пяти  "бхар"!
Ударило, смяло, отшвырнуло в сторону -  и  двухголосое  рычание  разодрало
тишину в клочья.
     Старый пастуший пес-овчар тоже умел ходить беззвучно.
     Два  тела  сцепились,  кубарем  покатились  по  земле,  пронзительное
мяуканье разнеслось по всему становищу, и от дальних  костров  послышались
вопли пастухов вперемешку  с  лаем.  Пес  дрался  отчаянно,  самозабвенно,
отдавая все силы и не сберегая  про  запас  даже  самой  малой  крохи.  Но
старость брала свое: косматое тело, в котором  уже  не  оставалось  ничего
человеческого, вывернулось из некогда мертвой хватки. Клыки сомкнулись  на
собачьем загривке, куснули,  отпустили,  истово  рванув  ниже,  под  ухом;
кривые кинжалы наискось  полоснули  брюхо  -  и  задыхающийся  скулеж  был
ответом.
     Убийца на четвереньках метнулся  к  шатру,  отшвырнув  полог,  влетел
внутрь и замер в растерянности.
     Пусто.
     Лишь смятое ложе говорит о хозяйке; смятое ложе и пустая колыбель.
     Уши с пушистыми кисточками на  концах  встали  торчком.  Ловя  звуки:
рядом, дальше, в кустах, у костров, в лесу на опушке...
     Где?!
     Матхурский правитель умел выбирать себе слуг.

     Когда толпа пастухов во главе с троицей  разом  протрезвевших  воинов
ворвалась в шатер - огромная кошка была далеко.
     Несясь к Конскому  Ключу  по  следу  матери-беглянки  и  вожделенного
ребенка.

                                    4

                                  СОЛНЦЕ

     Он настиг ее у самой реки.
     Жертву.
     По пути  снова  вернув  себе  человечий  облик  -  так  было  гораздо
интереснее. Друзья всегда считали его существом изысканных привычек; и это
истинная правда. Оглянитесь вокруг, беззубые и падающие в обморок при виде
оцарапанного пальца! Что вы все знаете о жертвах?! Об их особом, ни с  чем
не сравнимом запахе, о взгляде, в бездне которого  полощется  рваный  стяг
отчаяния, о трепете их восхитительных  поджилок,  о  сладчайшем  вкусе  их
плоти... Морщитесь? Кривите носы?! И завидуете втайне моему знанию: жертву
надо вбирать в себя еще живой, чтобы музыка  воплей  сливалась  с  пляской
судорог, и тогда, тогда...
     Посланец Ирода клокочуще рассмеялся и вытер с губ слюну.
     У самого берега стояла она, и смешон был ее  вид.  Наспех  замотанное
сари сползло с узких плеч,  обнажив  груди-яблоки  с  дерзкими  сосками  -
откуда взяться в таких сосудах молоку?! Босые, сбитые о камни ноги  нервно
подрагивали,  топча  прибрежный  песок;  узкие  щиколотки  без  браслетов,
стройные голени  и  бедра  угадываются  под  мятой  тканью...  девица,  не
женщина-мать.
     Убийца тихо заурчал.
     Ему было хорошо.
     Ему было очень хорошо; лучше всех.
     - Внемлите, достойные, - мяукнул он, делая первый  шаг.  -  Те  шесть
членов, то есть груди, бедра и глаза, которые должны быть  выдающимися,  у
этой девушки - выдающиеся!
     Шаг.
     Еще шаг.
     И песнь свахи из клыкастого рта.
     - Те же три, то есть пуп, голос и ум, которые должны быть  глубокими,
у этой девушки - глубокие!
     Шаг.
     Мягкий, вкрадчивый; масло, не шаг.
     Предрассветный  туман  набрасывает  на  веселого  убийцу  пелену   за

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг