Это заметил Дуплов и с беспокойством спросил:
- Что с тобой?
- Уходить надо...
В это время послышались торопливые шаги. Семен оглянулся: по песчаной
дорожке шел высокий и худой человек в очках. Казалось, что человек не
только идет, но и беспрерывно здоровается - его корпус при каждом шаге
чуть наклонялся. Чувствовалось, что человек чем-то очень недоволен, но
старается это скрыть.
- Леонид Карпович! Здравствуйте! - закричал инженер, обращаясь к вновь
пришедшему. - Что случилось?
- Прошу простить, Александр Андреевич. Задержка произошла из-за
механика, который должен вместе с нами ехать к объекту ЗР-2. Мы условились
с ним встретиться в проходной, а его, представьте себе, там не оказалось!
Может быть, он уже уехал на испытательную площадку, не дождавшись меня? К.
величайшему моему прискорбию, я подошел к проходной на семь с половиной
минут позже, - немного картавя, сказал подошедший.
- Вот еще история! Как же нам ехать без механика? А если он туда не
попал?
Придется взять кого-нибудь другого, - нахмурившись, проговорил Дуплов.
- Так я пойду, Александр Андреевич, - переминаясь с ноги на ногу и с
тоской поглядывая то на инженера, то на Леонида Карповича, проговорил
Семен.
- Подожди! - вдруг спохватился Дуплов. - Пожалуй... - продолжал он
задумчиво, прикидывая что-то в уме. - Пожалуй, я могу освободить тебя на
сегодня от работы в мастерской. Поедешь со мной к месту испытания объекта
ЗР-2. Там тебе найдется небольшая работенка, да и признаться...
расставаться мне с тобой жалко.
Тяжесть, давившая сердце Семена, сразу скатилась куда-то вниз, и оно
забилось быстро-быстро. Но оставался еще один нерешенный вопрос.
- Не могу, - опустив глаза, печально проговорил Семен. - Я бы с
удовольствием, но никак нельзя.
- Поехать со мной не можешь? Это почему же? - удивленно спросил инженер.
- Прежде всего, простите, вы не являетесь моим непосредственным
начальником.
Без разрешения Ивана Никаноровича я не имею права отлучиться с работы.
А во-вторых, планку эту самую... что я начудил... изготовить надо к
двенадцати часам.
- Ты окончательно начинаешь мне нравиться! - весело произнес инженер.
Он тут же вынул из кармана блокнот, быстро набросал карандашом
несколько строк, вырвал хрустящий под пальцами листок и протянул его
Семену.
Это был личный бланк инженера. Сверху находился напечатанный красивыми
буквами штамп:
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР
ОСОБОГО КОНСТРУКТОРСКОГО БЮРО
А.А. ДУПЛОВ
Ниже было написано карандашом что-то неразборчивое. Только слова
"Начальнику мастерской тов. И.Н. Гресь..." Семен разобрал без труда.
Дальше следовало как будто бы: "Прошу отпустить с работы Семена Бурыкина"
и уже ясно: "...он мне необходим".
- А планку сделают и без тебя, - сказал инженер, решив, по-видимому,
что Семен уже все прочитал.
- Так мне сбегать что ли к мастеру? Я это мигом... - предложил Семен.
- Нет. Мы сделаем иначе. Зачем тебе зря носиться, - ответил инженер,
пристально вглядываясь вдаль. - Вон, видишь, идет девушка в сиреневом
платье? Это сотрудница планового отдела. Подойди к ней и скажи, что я
очень прошу передать бумажку заведующему мастерской. Ей все равно
приходится видеть Ивана Никаноровича каждое утро.
Семен бросился догонять сотрудницу планового отдела. В его руке был
важный документ.
- Вот... Эта бумажка от самого Александра Андреевича Дуплова... Тут
насчет меня написано... Главный инженер просит вас передать товарищу
Гресю... - задыхаясь от быстрого бега, проговорил Семен, поравнявшись с
девушкой.
К его удивлению, сиреневая девушка только мельком взглянула на
исторический, по мнению Семена, документ, небрежно засунула его в свою
крохотную сумочку и, проговорив:
- Вы меня просто испугали! Прошу больше так не делать... - медленно
пошла своей дорогой.
Бегом возвращаясь на полянку, Семен еще раз оглянулся на удаляющуюся
сотрудницу планового отдела. Может быть, хоть теперь она полюбопытствует и
прочтет замечательный документ, на котором изобретатель Дуплов
собственноручно вывел имя Семена? Нет. Девушка продолжала идти спокойно и
медленно, совершенно забыв о своей сумочке, которая болталась на длинном и
узком ремешке, переброшенном через левое плечо.
Все случившееся Семен считал необычайным происшествием и уже мечтал,
как со временем он будет рассказывать о сегодняшнем утре своим товарищам.
Между тем самое необычное и даже до некоторой степени таинственное
предстояло ему еще впереди.
Глава шестая
Иван Никанорович Гресь остановился перед рабочим столом и замер от
удивления. То, что он увидел, было настолько неожиданным, что он даже
прошептал:
- Какая-то чертовщина...
Что же так поразило старого мастера?
Он пришел сегодня в мастерскую не как обычно, за четверть часа до
начала работы, а несколько раньше. Для этого было много причин. Сегодня с
середины дня предстояло заняться сборкой узла Б-28 - очень важной части
ответственной экспериментальной машины. Необходимо было просмотреть
детали, изготовленные бригадой, оставленной работать на ночь, проверить
исправность всех необходимых инструментов и продумать наилучший порядок
работы.
Больше всего почему-то беспокоила Ивана Никаноровича деталь 2836. В
сущности говоря, это очень простая и мелкая деталь. Всего-навсего
небольшая соединительная планка - хорошему слесарю работы на час. Но не
подведет ли ученик ремесленного училища Семен Бурыкин? Сможет ли он
изготовить порученную ему деталь за четыре-пять часов времени, остающегося
до начала сборки? Вообще работает он как будто быстро. А вдруг подведет! И
опять что-нибудь выкинет.
"Быть может поручить эту деталь кому-нибудь другому, более взрослому?"
- думал Иван Никанорович, входя в цех и хозяйски окидывая взглядом длинный
ряд верстаков.
Мастер снова задумался над поступком Семена Бурыкина. Иван Никанорович
вчера был страшно возмущен неслыханным в его практике происшествием.
Сегодня что-то вроде раскаяния мучило Ивана Никаноровича, человека
доброго и снисходительного. Может быть не следовало рассказывать Дуплову о
проступке парнишки, в общем неплохого, трудолюбивого и исполнительного?
Но все получилось как-то само собой... Инженер стал расспрашивать о
работе и жизни учеников ремесленного училища, прибывших на практику, ну и
пришлось мастеру рассказать обо всех по очереди, в том числе и о
Бурыкине...
Узнав о самовольном поступке юного изобретателя, который Иван
Никанорович оценил как недопустимое нарушение трудовой дисциплины, инженер
к удивлению старого мастера нисколько не рассердился. Наоборот, Дуплов
внимательно стал расспрашивать о Бурыкине, совершившем такую странную
выходку. Как он выглядит? Сколько ему лет? Какие еще "странности" замечены
за ним?
Самому Ивану Никаноровичу инженер Дуплов тоже казался в какой-то
степени человеком со странностями. Он любил, например, переодевшись в
рабочий комбинезон, работать у станка, как обыкновенный токарь. Мастер
помнил случай, когда однажды во время испытания машина застряла в болоте и
ее вытащили оттуда такой грязной, что на нее даже противно было смотреть,
а инженер вооружился лопатой и принялся очищать грязь вместе с
чернорабочими.
Подобные действия Дуплов почему-то называл "отдыхом", уверяя всех, что
голова лучше всего отдыхает во время физического труда.
Вот и в истории с Бурыкиным инженер поступал как-то странно. По мнению
Ивана Никаноровича, ему не следовало даже обращать внимания на такой
пустяк, как недомыслие ученика ремесленного училища. Известно, что время
такого человека, как Александр Андреевич Дуплов, стоит дорого! А он чуть
ли не четверть часа расспрашивает про какого-то там Семена Бурыкина и при
этом что-то прикидывает в уме.
Потом, вызвав к себе в кабинет провинившегося мальчика, инженер
поступил странно! Вместо того, чтобы помочь ему, мастеру, и отчитать
Семена, инженер молчал. И наконец - оставил зачем-то Семена Бурыкина у
себя. О чем они там говорили после ухода мастера?
Все эти мысли проносились в голове Ивана Никаноровича, когда он с
изумлением смотрел на верстак Семена. На видном месте, рядом с
рихтовальной доской, находился чертеж злополучной детали, из-за которой
вчера разгорелась вся эта история. Но не чертеж удивлял старого мастера.
Дело в том, что на нем лежала и сама деталь, изготовленная на этот раз
точно и аккуратно...
Вскоре еще одно обстоятельство обеспокоило Ивана Никаноровича. Все
рабочие находились на своих местах, а Семена не было.
Не появился Семен и тогда, когда гулко пронесся под застекленной крышей
механического цеха серебристый звон часов, отсчитывающих восемь ударов, а
вслед за этим зажужжали электромоторы, загудели станки и весь цех
наполнился сложной гармонией звуков.
Глава седьмая
Когда Семен возвратился к шагающему тягачу, инженер Дуплов и математик
Чугунцев были настолько увлечены разговором, что, казалось, совершенно не
обратили внимания на его приход. Медленно прохаживаясь возле машины, они о
чем-то горячо спорили. Инженер говорил с увлечением, громким голосом. Речь
Чугунцева была удивительно ровной. Ни одной фразы, ни одного слова он не
произносил тоном выше или ниже. Лицо его при этом все время оставалось
сухим и недовольным. Произнося слово "машина", Чугунцев слишком долго
тянул букву "а" и делал ударение на букве "и", выговаривая ее очень
явственно.
"Несимпатичный какой-то, - решил про себя Семен. - И почему он
беспрерывно сыплет какими-то мудреными словами?"
- Коэффициент сцепления гусениц при идентичной почве, - говорил
математик, - независимо от эластичного прогиба всегда равнозначен модулю
упругости, который мы с вами...
- Подождите! Подождите! Прошу прошения... - вдруг спохватился инженер.
- Семен! Подойди поближе!
Семен покосился на математика и сделал два шага к машине.
- Семен! Тебе приходилось лазить по рвам и оврагам? - спросил Дуплов. -
Представь себе степь или поле, сплошь изрытое рвами. Ты идешь по этому
полю и тянешь за собой маленькую тележку с каким-нибудь грузом, не слишком
тяжелым, таким, что и на руки его можно взять. Если нужно перейти поле
поскорее, что ты предпочтешь: тащить груз в тележке через овраги и рытвины
или перемахнуть с ним, взвалив его на спину?
- На спину, конечно. С тележкой только намучаешься. Если бы по дороге,
тогда другое дело, - ответил Семен, не задумываясь.
- Александр Андреевич! Это несерьезно... - монотонно проговорил
математик, покачивая головой, что, по-видимому, должно было окрашивать его
фразы оттенком укоризны. - Гусеница - это не колесо. Условный угол между
касательной и окружностью...
- Понимаю вас, Леонид Карпович, с полуслова! Но вы, конечно,
согласитесь, что любую гусеницу на тракторе или тягаче можно уподобить
колесу большого размера. По проходимости маленькая гусеница заменит
огромное колесо, но даже огромная гусеница не может сравниться по
проходимости с шагающим устройством. Высокопроходимые машины будущего
должны быть шагающими.
- Бывают тракторы с такими широченными гусеницами, что просто...
во-о-о! - решил вмешаться Семен, показывая руками размер гусениц.
- Подожди, мальчик. Нехорошо вмешиваться в разговор взрослых, когда
тебя не просят, - спокойным голосом проговорил Леонид Карпович.
Улыбка сползла с лица Семена. Он в одно мгновение пережил глубочайшее
разочарование. Казалось, инженер дал ему повод считать себя почти равным
среди равных. И вдруг ему напомнили, что он всего-навсего "мальчик". Семен
решил, что более неприятного человека, чем этот сухой математик, не может
быть на свете.
Спор между тем продолжался. Много Семен не мог понять, но общее
представление о характере разногласий он все-таки получил. Приблизительно
оно сводилось к следующему.
Особое конструкторское бюро разрабатывает машину для передвижения по
песку, по болотам, по полю, изрытому оврагами и рвами. Проходимость этой
машины должна быть больше, чем у гусеничного трактора. У нее четыре ноги с
широчайшими металлическими ступнями, которые она передвигает наподобие
животного, и ей не страшны никакие неровности на земле. Зачем нужна такая
машина, судить было трудно. Но Семен сам догадался: прежде всего, чтобы
переносить всякие груды через болота и пески. Ведь такая машина очень
пригодится на стройках каналов и при осушении болот!
Конечно, Семен знал о шагающих экскаваторах, которые работают на
великих стройках коммунизма. Но из статей в научно-популярном журнале ему
было известно, что у шагающего экскаватора только две "ноги". С их помощью
экскаватор приподнимается над землей, передвигается на несколько метров
вперед и снова ложится на "брюхо". И так шаг за шагом. Машина же, о
которой спорили Дуплов и Чугунцев, по-видимому, построена на другом
принципе. Она "ходит" в буквальном смысле этого слова. Ходит, подражая
движениям четвероногого животного...
Разговор шел о причинах каких-то неполадок, выявленных при испытаниях.
Математик связывал неполадки с принципиальными особенностями механизма
и, как понял Семен, считал идею создания подобной машины не особенно
удачной.
Инженер же, наоборот, доказывал, что дело в каком-то просчете во время
конструирования. Оба то и дело подходили к механизму, нагибались, чтобы
удобнее было заглянуть под машину, что-то записывали в блокноты и снова
начинали спорить.
Поглощенные своими вычислениями, они не заметили, как на полянку пришел
человек в кожаном шлеме. Семен с любопытством смотрел на человека, который
показался ему похожим на танкиста. Заметив, что увлеченные спором инженер
и математик не обращают на него никакого внимания, пришедший сказал:
- Здравствуйте. Явился точно в назначенное время.
- Чудесно! - обрадовался инженер. - Прошу вас сесть на коня и
прогарцевать на нем. Только, пожалуйста, как можно ближе от нас!
Семен сообразил, что это водитель. И действительно, человек в кожаном
шлеме быстро забрался на машину. В следующую минуту раздалось жужжание
стартера, как у грузовика, когда его заводят, затем приглушенный шум
мотора.
- Присматривайся, Семен, как будут передвигаться ноги. Не заметишь ли
чего-нибудь такого... Одним словом, мне интересно знать твое мнение, -
послышался голос Дуплова.
Семен хотел было спросить, что именно "такое" он должен заметить, но
было уже поздно. Машина зашагала, плавно опуская и поднимая свои
широченные ступни.
Удивительное это было зрелище! Теперь, когда машина бежала, делая круги
по полянке, она еще больше напоминала животное, но какое именно,
сообразить было трудно. Стальные, поблескивающие на солнце ноги изгибались
на шарнирах, ступни бесшумно выпрямлялись, скользили вперед и уверенно
опускались на землю. Равномерное движение ног было каким-то своеобразным.
Его нельзя было сравнить с работой ног какого-либо известного животного.
Это были особые, экономные и скупые движения, математически рассчитанные
человеком.
У Семена захватило дух.
"Эх!.. Если бы это увидели ребята! - билась и голове назойливая мысль.
- Ну, хоть бы Ванька Быков... А Сережка Чердаков, вероятно, стал бы
острить что-нибудь насчет хвоста, которого нет...".
Мысль эта была настолько неотвязной, что на минуту ему показалось,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг